Драконодрабблы

ж!Кусланд/Алистер, немного стекольно       Алистер бродит по комнатам замка Редклиф, словно потерянный. Сквозь залитые кровью стены на него вопросительно взирает изуродованное, истерзанное, разорванное нечто. Его голос гуляет сквозняками в выделенных для него покоях, завывает псами-мабари во внутреннем дворе, шипит в пламени факелов, тихо шепчет из углов тёмными ночами: “кого они видят, когда смотрят на тебя? что они думают, когда смотрят тебе в глаза и улыбаются? ты здесь самозванец! убирайся!”       Элисса ловит его где-то между большим залом и библиотекой. Хватает за руку и тащит во двор — рука у неё узкая и мозолистая от махания мечом, а хватка крепкая, не у каждого мужчины такая.       — Снимай это дерьмо, — тычет она пальцем в его расшитые одежды. Он непонимающе смотрит на неё. — Снимай эти павлиньи шмотки, — повторяет она и начинает раздеваться посреди двора, перед глазами изумленных стражников и слуг, пока не остается в одном нижнем платье, под которым только бельё.       Стражники похабно рассматривают её, слуги изумлены, несколько благородных дам потрясенно падают в обморок.       Алистер слушается и сбрасывает с себя камзол с золотой нитью, с ненавистью бросает его на пыльную землю и тут же получает отменный удар в лицо — Элисса не церемонится, бьет точно и сильно, чуть не выбивает ему зуб. Он мгновенно включается в бой. Они остервенело бьют друг друга, ни капли не жалея и не делая скидок на пол, возраст, статус.       Стражники, еще несколько минут назад похотливо наблюдавшие за Кусланд, почтительно расступаются, когда они с Алистером грязные, в крови и синяках, поддерживающие друг друга, идут в сторону замка.       И этой ночью он впервые не слышит никаких голосов, не думает о том, что будет дальше, не думает о той непосильной ноше, что они взвалили себе на плечи, не думает о том, что может стать разменной фигурой в чьей-то политической возне.       Алистеру снится маленький уютный дом на краю леса, на крыльце, раскинув руки в стороны стоит улыбающаяся Элисса:       — Добро пожаловать домой, — говорит она.       А потом он слышит тихую песнь Архидемона...