Драконодрабблы

      Эллана проскальзывает в кабинет Каллена, как только очередной посыльный с важными документами для Лелианы исчезает за дверью. Яркое полуденное солнце рассыпается золотыми искрами в её рыжих волосах. Он улыбается и всё ещё не верит, что эта женщина из всех возможных вариантов выбрала его — недавнего храмовника, чуть не сошедшего с ума, с руками по локоть в крови виновных и безвинных, бывшего лириумного наркомана с ломками, да просто человека, в конце концов!       Но она выбрала именно его. И каждый раз, глядя в её чуть раскосые глаза цвета лесной листвы, Каллен был готов падать на колени и благодарить Создателя и всех древних богов разом.       — Солнце только добралось до зенита, а к тебе уже не пробиться на аудиенцию, — усмехается Эланна, присаживаясь на краешек стола возле своего Командора.       — Поставки из Орлея задерживаются, программу тренировок новобранцев нужно пересмотреть, да ещё эта разведка эльфийских руин в Западном пределе. И это только три последних доклада, — Каллен устало трёт виски.       Боли от отмены лириума уже не такие страшные и опустошающие, как в начале. Когда Эллана в крепости, а не решает очередные жизненно важные проблемы всех и вся, она приходит к нему и лечит магией. Он знает, что целительство ей, любительнице огня и молний, даётся с большим трудом, и он ценит в ней и это тоже. Как и многое другое: её храбрость, её умение принимать решения и нести за них ответственность, её улыбку, её тонкие пальцы в его широких ладонях…       — Ты слишком напряжён, — Эллана смотрит на него со всей серьёзностью, однако на дне изумрудных глаз пляшут золотистые чёртики, и Каллен знает, что она задумала что-то. И он не уверен, что ему понравится её задумка.       Её пальцы словно невзначай задевают несколько верхних документов, те с тихим шорохом планируют прямо под стол.       — Я ужасно неловкая, — с совершенно каменным выражением лица говорит Эллана и опускается под стол, в последний миг растерянный Каллен видит, как её губы кривятся в ехидной усмешке.       Она тонкая и гибкая и помещается под его огромным тяжёлым столом полностью. Каллен не сразу понимает, что она собирается делать; лишь когда её тонкие проворные пальцы хватаются за застёжки его брюк, осознание удивлением отражается на лице.       — Что ты…       — Ш-ш-ш, — прерывает Эллана, — просто замолчи и получай удовольствие.       Каллен заворожённо наблюдает, как её пальцы заканчивают со шнуровкой брюк. Она поднимает на него свои озорные глаза, и он проваливается куда-то вглубь зелёного океана, обещающего всё и сразу: нежность, страсть, острое удовольствие.       Эллана, не разрывая контакта глазами, широко лижет член, который быстро наливается прямо под этой нехитрой лаской, а потом к горячему влажному языку присоединяются контрастирующие холодные ладони — на миг Каллен думает о том, что нужно заставить Эллану носить хотя бы меховую накидку, в горах по-прежнему холодно, — но скоро мысли вытесняются жарким ртом на его члене. И всё это время она неотрывно смотрит Каллену в глаза, — чёрный омут зрачка перекрывает радужку, — и Каллена тянет куда-то на самое дно. Движения Элланы то мягкие и нежные, то порывистые; от того, как она постоянно меняет ритм, кружится голова.       Дверь кабинета резко распахивается, и перед столом вырастает крайне озабоченная Жозефина. Каллен в ужасе и не знает, что делать. В голове лихорадочно вертятся предлоги выгнать её — от самых безобидных до самых бранных. Секунды текут густой патокой и Каллен вдруг осознаёт, что Эллана не только не остановилась, но и становится куда более изобретательна в ласках: губы узким кольцом тесно обхватывают член, согревшиеся пальцы чуть сжимают яички, перекрывают их, массируют.       — Ты меня вообще слушаешь? — долетает до сознания Каллена голос Жозефины. — Я вижу, что тебе нездоровится, но этот вопрос нужно решить.       — Да, немного болит голова, — Каллен пытается сесть так, чтобы Эллану не было видно, если Жозефина решит подойти ближе к столу, но чувствует хватку зубов прямо под чувствительной уздечкой — это выбивает воздух из лёгких и ясно даёт понять, что двигаться ему не следует.       — Так что за вопрос? — Каллен пытается сосредоточиться на работе, лишь бы не кончить в присутствии леди посла.       — Граф де Жюль явно не хочет предоставлять обещанные императрицей ресурсы. Шлёт на моё имя письма, забитые военными канцеляризмами и запутанными отчётами. Хочет задеть моё самолюбие, зная, что всё это слишком далеко от меня. Я вчера вечером с посыльным передала тебе письма, чтобы ты взглянул на них прямо с утра, — Жозефина хмурится и присматривается к лицу Каллена, — мне позвать Кассандру или лекаря? Может быть обоих?       — Нет! — Каллен приходит в ужас от одной только мысли об этом.       — Хорошо, — Жозефина растеряна.       — Я ещё не смотрел те бумаги, дай мне пару часов, — шипит сквозь зубы Каллен, чувствуя, как член упирается в мягкое горло Элланы, как горячая слюна течет по отяжелевшим яйцам.       — Нам крайне необходимы эти ресурсы!       — Через. Пару. Часов, — почти рявкает Каллен.       — Хорошо, — Жозефина поджимает губы и выходит.       Как только дверь за ней захлопывается, Каллен кончает, даже не успев предупредить Эллану. На миг голова делается лёгкой и пустой, пока удовольствие накатывается ленивыми тёплыми волнами. И лишь когда оно исчезает, Каллена накрывает целый шквал эмоций: стыд, счастье, раскаяние, растерянность.       Эллана всё ещё смотрит на него, и от этого взгляда скручивает где-то под ребрами. Она выпускает его член изо рта и слитным текучим движением перетекает ему на колени.       И именно в этот момент Жозефина опять распахивает дверь.       — Совершенно забыла, — начинает она и осекается, глядя, как леди Инквизитор, которой ещё минуту назад не было в кабинете, восседает на коленях у Командора.       — Что-то срочное? — улыбка у Элланы совершенно невинная, пока она вытирает уголки губ.       — Нет, думаю это может подождать.       — Пару часов?       — До вечера. Это может подождать до вечера, — Жозефина ведёт себя совершенно обыденно, словно ничего не произошло, словно она не знает, чем минуту назад они здесь занимались.       — Отлично.       Как только за Жозефиной повторно захлопывается дверь, Каллен ругается грязно и несдержанно, а Эллана безобидно и громко смеётся.       — А я просила тебя поставить замки на двери, — судя по всему, Эллану совершенно не беспокоит произошедшее.       — Сегодня же!