Драконодрабблы

      Карвер опрокинул в себя которую кружку эля и мрачно икнул.       — Карвер, думаю, тебе хватит, — Себастьян мягко отодвинул от него выпивку.       — Ты тоже решил мне диктовать, что нужно, а что не нужно делать? Я что, похож на щенка беспомощного? — рявкнул младший Хоук и взглянул на Себастьяна совершенно трезвыми глазами.       — Я понимаю, что ты разгневан на сестру, но, возможно, Создатель уготовил для тебя свой путь? Особый, — Себастьян попытался утихомирить друга, накрыл его сжатую в кулак ладонь своей, заглянул в самую глубину синих глаз.       — Взяла этого беглого раба и одержимого отступника! Потрясающе! Но младший брат не заслуживает того, чтобы спуститься на эти сраные Глубинные тропы!       — Карвер, ты же знаешь, что она просто не хотела подвергать тебя еще большей опасности.       — Сиськи Андрасте, она моя сестра! Как я могу доверить её защиту кучке отбитых идиотов? Кто прикроет ей спину? Она же там совсем одна, — Карвер схватил руку Себастьяна и с такой силой сжал, что у того кости чуть не захрустели, — если с ней что-то случится, я с них кожу живьём сдеру!       — Успокойся, прошу.       Уговоры не слишком помогали: чем дольше Карвер думал о сестре, тем сильнее заводился. Не ровен час, разнесёт «Висельник» по кусочкам – Себастьян не раз видел его неудержимость в бою. Каждый раз внутри всё туго сжималось и сладко ныло. Карвер был слишком красивым, чтобы Себастьян мог просто закрыть глаза и забыть увиденное: широкие ладони, стискивающие огромную отполированную многочисленными тренировками рукоять меча, напряженно перекатывающиеся под кожей мышцы, растрёпанные волосы, горящий неподдельными, несдерживаемыми эмоциями глаза – весь он выглядел так восхитительно, что хотелось снять с него штаны и сделать самый крышесносный минет в его жизни (и не ограничиваться только этим). Но терять дружбу Себастьяну не хотелось. Помимо острого желания, Карвер вызывал в нём неподдельное восхищение и интерес. Внутри младшего Хоука был не меньший стержень, чем у сестры, только он ещё сам этого не понял.       — Я спокоен.       Чёрта с два он был спокоен. Себастьян быстро оценил возможные последствия и выложил несколько монет на стойку и попросил хорошую комнату.       — Отлично, тогда давай продолжим где-то, где не свалимся на грязный пол? Я комнату снял, сейчас закажем выпивку туда.       На самом деле Себастьян надеялся, что Карвер завалится на кровать и проспит до утра; не нужно было, чтобы Лиандра видела его в таком состоянии.       Карвер прищурился, как-то странно осмотрел Себастьяна с головы до ног, а потом поднялся и не совсем твёрдой походкой двинулся наверх. Совершенно молча. И если бы Себастьян знал его чуть дольше, то понял, что Карвер в холодной ярости.       — Ты меня за идиота держишь? – прорычал Карвер, как только за ними закрылась хлипкая дверь комнаты.       — Что? – договорить Себастьян не успел: воздух выбило из лёгких от удара о стену.       — Ты думаешь, что я не вижу, чего ты добиваешься? Не вижу, как ты смотришь, когда думаешь, что я не замечаю? Я поспрашивал немного там, немного здесь, и угадай, что я узнал про похождения такого чистенького и воцерковлённого принца?       Себастьян тяжело сглотнул. Не то чтобы он делал из своего прошлого страшный секрет (Хоук он рассказал), но и ворошить всё это не хотелось. Он смотрел на потемневшие от гнева глаза Карвера, на быстро и нервно пробегающий по губам язык, и непроизвольно затаил дыхание.       — Лицемер, — прошипел Карвер, сжимая до треска тонкую ткань рубашки Себастьяна, — строишь из себя святого, а сам думаешь, как бы мне в штаны залезть.       Врать и отрицать очевидное смысла не было. Себастьяну казалось, что пьян в комнате именно он, а не взбешенный Карвер.       — Думаю. Думаю о том, как возьму в рот твой член, как он заполнит меня до самого горла, каким горячим он будет, как будет пахнуть и каков будет на вкус. Думаю о том, как хочу вылизывать его, медленно, широко оглаживать языком от самых яиц. Думаю о том, как твои отяжелевшие яйца будут перекатываться у меня во рту. Думаю о том, как кончик моего языка будет собирать твою терпкую смазку, как она будет смешиваться с моей горячей слюной, как я буду помогать себе рукой, потому что член у тебя настолько большой, что вряд ли я смогу взять его полностью. Но я буду стараться, о Создатель, как я буду стараться, — горячечно шептал Себастьян признание, словно исповедь.       Глаза у Карвера заблестели, дыхание отяжелело.       — На колени, — приказал он.       Ему казалось, что это кто-то другой, не он, зачарованно смотрит, как Себастьян опускается перед ним на колени, облизывает враз пересохшие губы.       — Только и можешь, что языком трепать, — голос у Карвера хриплый и надтреснутый, — у тебя есть шанс сделать то, о чем ты думал.       Себастьян зачарованно и неотрывно смотрит в глаза Карверу, пока пальцы чёткими и спокойными движениями разделываются с завязками на штанах, тянут их вниз вместе с бельём. Член у Карвера действительно большой, тёмная наливающаяся головка призывно сочится крошечной каплей смазки, и Себастьян тут же слизывает её, широко лижет твердеющий прямо в руках член.       — Какой ты горячий, — Себастьян отвлекается на шёпот лишь на мгновение, а потом продолжает насаживаться на член, не разрывая взгляда.       Карвера чуть ведёт от выпитого и переполняющих ощущений. С той девчонкой из Лотеринга всё было не так остро и не отдавало сумасшествием. Зрачки у Себастьяна огромные, тонко обрисованы прозрачно-голубой радужкой; пальцы ловкие, чуть шершавые от тренировок с луком, движения уверенные и горячие. Он берёт так глубоко, как может, помогает себе руками, перекатывает отяжелевшие яйца Карвера в руках, целует их, облизывает.       — Хватит, — голос Карвера скребёт сухим песком нёбо, сухо стелется в тишине комнаты.       Он готов спустить в любое мгновение, но не так рано: слишком далеко всё уже зашло. Карвер не очень понимает, что нужно делать при сексе с мужчиной (у него и с девушками было не так уж много опыта), но вряд ли это что-то, с чем он не справится. Уж точно не так сложно, как поход на Глубинные тропы. Чуть спавшая было ярость опять взвивается раскаленной змеёй.       — На кровать, — командует он, избавляясь от остатков одежды.       Себастьян садится на край кровати так чинно, словно он в церкви, Карвер бесится лишь сильнее. Он стаскивает рубашку Себастьяна так грубо, что она рвётся — мелкие пуговицы дождём рассыпаются по темным углам комнаты — заваливает его на кровать, стаскивает брюки и обувь, отшвыривает их куда-то в сторону, наваливается грубо, всем телом. Себастьян коротко и тихо стонет, разводит ноги шире, мажет вставшим членом по бедру Карвера.       Карвер кусает бледно-розовый сосок, наблюдает, как Себастьян коротко и громко стонет, выгибается, поддается. Голова отключается, мысли вытесняются желаниями. Поцелуи сменяются острыми укусами, широкие ладони Карвера оставляют наливающиеся красным следы, он совершенно не сдерживается. Себастьян плавится и стонет. Когда поцелуи Карвера спускаются совсем низко, он несколько мгновений медлит, рассматривая любовника под собой, примеривается, но всё же неловко берет член в рот, задевая зубами тонкую кожу, из-за чего Себастьян шипит сквозь зубы и неразборчиво ругается. Карвер давится, но не выпускает член изо рта.       — Погоди, иначе я кончу, — стонет Себастьян.       Карвер прерывается и с любопытством его рассматривает, сжимает член ладонью у самого основания.       — О Создатель, я бы хотел, чтобы ты трахал меня так же безудержно, как сражаешься, чтобы я голос сорвал, пока выкрикивал бы твоё имя. Хочу почувствовать твой член так глубоко, как только возможно. Хочу слышать, как ты стонешь, видеть, как ты кончаешь, как изменяется твоё лицо в момент оргазма. Хочу кончить не прикасаясь к себе, только от одной мысли, как тебе хорошо, когда ты чувствуешь, как мои мышцы сжимаются вокруг твоего члена, — Себастьян бесстыже смотрит прямо в глаза.       У Карвера перехватывает дыхание.       — Я хочу, чтобы ты смотрел на меня, пока я буду растягивать себя. Хочу видеть, как ты ласкаешь себя в этот момент. Скажи, я могу?.. — Себастьян не заканчивает, лишь выжидающе и вопросительно смотрит.       Карвер чувствует себя словно змея под дудочкой заклинателя – лишь кивает головой.       Себастьян подтягивается выше к изголовью кровати и широко разводит ноги, его член чуть свешивается в сторону, пачкает смазкой бедро.       — Смотри на меня, — просит он.       И Карвер смотрит. Смотрит, как одна узкая ладонь обхватывает член, а вторая ласкает сжавшийся анус, мягко оглаживает края, чуть нажимает, массирует. Дыхания не хватает, в комнате слишком душно и жарко, свет факелов мечется по стенам. Себастьян неотрывно смотрит на Карвера, пока один палец погружается внутрь на фалангу. Они заполошно вздыхают в унисон. Карвер не понимает, в какой момент начинает ласкать себя ленивыми тягучими движениями, пока внутри Себастьяна не оказывается два пальца. Он раздвигает ноги еще шире, выгибается в спине, разводит пальцы и протяжно, не сдерживаясь, стонет. И это так непохоже на тот образ, что он видел каждый день. Возможно, сейчас на свет выбрался, просочился сквозь поры тот самый принц-бунтарь, чьи “подвиги” чуть не сгубили репутацию всей семьи.       Но это неважно. Важны сейчас лишь тяжёлое, одно на двоих, дыхание, жар тел и жажда удовольствия.       Себастьян растягивает себя сначала тягуче-медленно, но чем дольше смотрит на Карвера, тем нетерпеливее его движения. Третий палец погружается внутрь легко, но всё ещё недостаточно. Но плевать! Пусть небеса разверзнутся и начнут изрыгать демонов — ждать Себастьян больше не может!       — Давай, — голос неожиданно сиплый.       Карвер тянет Себастьяна за ногу на себя, разворачивает боком и приставляет пульсирующую головку к покрасневшей дырке. Входит он медленно, преодолевая сопротивление, понимая, что слюны для смазки маловато, но ощущения собственной власти над стонущим под ним Себастьяном пьянят и кружат голову. Подумать только, наследный принц скулит под ним и выгибается, чтобы насадиться сильнее и глубже.       Когда член входит полностью, Карвера оглушает ощущением жара и узости. Себастьян стонет, не сдерживаясь, и Карвер тоже отпускает себя. Голос у него низкий и больше похож на рык, пока он, положив ногу любовника на плечо, двигается короткими толчками. Себастьян чуть откидывается, меняет угол проникновения и вдруг стонет так протяжно и сладостно, что Карвер чуть не спускает.       Запах секса никогда не исчезает из этих комнат “Висельника”. Горячие и мокрые простыни сбиваются под задницей Себастьяна в неприятный комок, но ему слишком хорошо, чтобы думать о таких мелочах, он кончает так долго и бурно, как давно не было. Карверу хватает нескольких движений и он следует за ним, едва успевая вынуть член.       Он долго не может отдышаться и падает на постель лицом. Утыкается в подушку и засыпает, пока Себастьян грустно смотрит в сторону своих испорченных вещей.Он собирается встать и одеться, когда тяжёлая рука Карвера прибивает его к постели.       Что же, решает принц, Эльтина не раз говорила ему, что целибат блюсти Церковь не обязывает, а Создатель завещал любить ближних своих. Вот этим он и займётся, если, конечно, утром Карвер не сбежит, протрезвев.