***
Всю ночь в доме Эльнивель дроу не спалось. То ли его одолевало волнение перед будущей дорогой, то ли беспокоил чужой, не слишком приветливый дом, только стоило ему забыться тревожным сном, как возникали образы огромных белых собак, у которых почему-то были сплошь красные глаза и белоснежные клыки измазанные кровью. Просыпаясь в холодном, липком поту, Пилигрим всякий раз от души желал рыжему негодяю как следует приложиться головой к чему-нибудь твердому. Ночь в деревне была тиха и спокойна. Всюду стрекотали сверчки, где-то на опушке леса гулко ухал филин. Проснувшись от надоевшего кошмара в очередной раз и решив, что ему теперь не уснуть, эльф подошел к распахнутому настежь окну и, согнувшись, уселся на подоконнике. Темный находил ночь очаровательной, таинственной и необычайно притягательной. Солнце он выносил, однако только с наступлением темноты ощущал себя по-настоящему свободным. Как бы то ни было, ночь постепенно отступала, восток начинал белеть, а где-то неподалеку крикнул первый петух, возвещая раннее утро. Медлить не было смысла. Дроу поспешно растолкал Кото, тот, в свою очередь, разбудил девушку. Водрузив на плечи легкие мешки, которые с вечера приготовила предусмотрительная селянка, они бесшумно покинули дом – не стоило будить прочих обитателей. Эльнивель повела их тропой, которая огибала деревню и затем сворачивала на северо-восток, к Лучезарному уделу. До окраины поселения шли молча. Только когда дорога уперлась в дремучий лес, эльф обернулся, и наконец понял, почему королевство назвали Редрок: там, далеко, золотой дворец огибали высокие скалы, которые в рассветном солнце аллели, точно облитые кровью. - Так мы идем? – неуверенно спросил оборотень, посмотрев на друга. Тот сперва опустил голову, а затем вновь вскинул вверх, стряхивая с глаз чуть отросшие пряди волос. - Идем, - кивнул Пилигрим, и первым сделал то, чего не хотелось никому из троих – вошел в темноту древней чащи. Если тот лес, в который они вышли после Раинхарта, днем уже светлел и оживал, то этот был объят непроглядной тьмой: высокий полог из черной листвы плотно смыкался над головами путников, не пропуская даже крохотного лучика солнца. Девушке пришлось держаться за зверя, шедшего подле нее, ведь она не видела в темноте так же хорошо, как он или Пилигрим. Последний шел впереди, вперив хмурый взгляд в темноту и отгораживая сплетающиеся ветки от лица. - Знаешь этот лес, селянка? – вдруг спросил темный, заставив вздрогнуть идущих позади. - Знаю, - негромко отозвалась Эльнивель, - но никогда не заходила так далеко. Об этом лесе ходит недобрая молва, впрочем, как и обо всем северо-востоке. Люди убеждены, что тут живут злые создания, забывая, что если пройти через мрачные тропы, можно запросто достигнуть Лучезарного края. - И как, достигали? – насмешливо отозвался темный, вдруг остановившись и принявшись копаться в своем мешке. - Не знаю. Многие пытались, но никто не возвращался. Все думают, что эти искатели лучшей жизни сгинули по пути к светлой земле… - А ты как думаешь? – перебил дроу. - А я думаю, что они просто не захотели возвращаться обратно. Я бы сама не вернулась, если бы только госпожа Вийле разрешила остаться. - А кто она такая, эта Вийле? – спросил оборотень, посмотрев на селянку. Та неуверенно повела плечами, словно задумавшись. - Госпожа Лучезарного Удела. О ней знают немного, зато здорово сочиняют. Многие хвастуны, заявляющие о том, что видели добрую землю, говорят, будто она похожа на женщину с головой коровы. Но я никогда им не верила. На их самодовольных рожах просто написано – «ложь». Отец рассказывал, будто однажды видел ее, и что на самом деле, она прекрасна, как рассвет. Неувядающая красота… Но стоит остерегаться ее мужа. - Да что там за муж-то такой? – вновь подал голос темный, скривившись. - Господин того удела. О нем известно не больше его жены, но и он успел обрасти мифами и дурной славой. Говорят, что он очень гневливый и страшный. Но я слухам не верю, - равнодушно закончила девушка и умолкла. - Ну посмотрим, что там за чудища живут, - фыркнул эльф, выуживая нож из мешка, - Ветки густо сплелись, надо распилить. - Стой, глупец! – крикнула девушка, но тут же зажала рот ладонями. - По-моему, это ты дура, раз так орешь посреди такого страшного леса! – прошипел Пилигрим, наклонившись к ней. Неприятно-красные глаза, мерцающие в темноте, словно угольные головешки, почти всегда пугали того, кто в них смотрит. - Заткнись, придурок, - рыкнул зверь, после чего обратился к селянке, - В чем дело? - Рубить и пилить можно молодые леса, а такие древние нельзя, никогда. Ты что, не понимаешь? Если здесь не живут страшные звери, то наверняка обитают духи, а если ты тронешь их деревья, то они никогда не выпустят тебя, скорее заведут в логово какой-нибудь твари, или утопят в болоте! С этим не шутят, господин! Эльфу сразу припомнились рассказы Кото о лиэрах, от которых его мысленно передернуло, но виду он не подал, распрямившись и холодно взглянув на девушку сверху вниз. - Как страшно! – наигранно испугался он, - что же теперь делать? Раз такая умная, может, сама поведешь? Эльнивель молчала, поджав губы. - Или знаешь, как обойти? - Вот именно, просто обойдем. Кото, там есть где-нибудь обход? - Да... слева, там что-то, похожее на тропку. - Раз уж слева свободный проход, и там есть вытоптанная тропка, по ней явно ходили раньше. Не всегда надо идти напролом, господин эльф, - пробормотала девушка, однако глаз не поднимала. Дроу помолчал, сердито глядя на нее, но затем, все же, свернул влево.***
Понять, какое сейчас время суток, можно было лишь по тому, насколько в лесу становилось душно. К полудню начался зной: парила текущая с деревьев смола, от чего воздух становился плотным и спертым, чаща понемногу наполнялась запахом гниющей травы и листвы… Так они брели еще три дня, и только на третью ночь увидели, как редеет лес; впереди что-то приветливо белело. Но до туда нужно было еще дойти, потому троица решила сделать небольшой привал. Душный лес действовал угнетающе, все трое давно истосковались по свежему воздуху. Запасы воды во фляжках кончались, а есть в такой духоте почти не хотелось. Но оставался последний рывок, и это, несомненно, приободряло. Тяжело дыша, путники расселись возле большого, старого, черного дуба - вокруг него образовалась небольшая поляна. Сюда, сквозь плотную и раскидистую крону прочих древ уже понемногу пробивался свет убывающей луны. Становилось легче. - Это похоже на вечер в моей деревне… - вдруг подал голос оборотень, - Но там не так душно, и мы всегда сидели у костров и пели песни. - Костра не выйдет, - покачал головой Пилигрим, устало запрокинув голову навстречу бледному свету луны, - тут сыро и древесина поганая… - последние слова он произнес тише, потому как с тех пор, как темный попытался спилить те ветви, лес действительно был к нему не слишком дружелюбен: несколько раз он споткнулся о толстые корни, разок свалился в яму, не говоря уже о том, что сухие ветки исцарапали ему все лицо. - А песни может быть, - вдруг отозвалась Эльнивель. Она ненадолго задумалась, а затем негромко, словно боясь, завела песню.«Где-то далеко, за Красными Горами, Там, где не бывает тени страшной мглы, Девушка-весна белыми руками Рассыпает по земле душистые цветы. В тех краях всегда тепло, не бывает стужи, Там героев земли и чертоги королей, Звери все покорные, людям верно служат, Здесь кругом найдешь себе друзей. Кто захочет, тот найдет дивный светлый край, Одному лишь злу туда дороги нет, Голосу прекрасному старательно внимай И забрезжит пред тобой рассвет».
Девушка умолкла, но у всех перед глазами стоял образ светлой страны, пробужденный красивыми словами и сладкозвучным голосом. - Красивая песня, - пророкотал наконец зверь. - Да, красивая, - подтвердил Пилигрим, тяжело поднимаясь на ноги, - Жаль только не туда идем. Красивое видение растаяло подобно утренней дымке, и вот они снова оказались в темном лесу. Нехотя подняв ношу, троица отправилась вперед. Теперь с каждым шагом становилось светлее и легче. Правда, лес никак не хотел отпускать их, воздвигая все новые и новые черные стволы на пути странников, но тем было уже все равно. Наконец, они выбрались на опушку и жадно вдохнули свежий воздух. Резко поднялся холодный, бодрящий ветер, освежая своим дуновением, прогоняя темный морок. Стояла светлая ночь, трое путников вышли к белому, каменистому взгорью – это оно так приятно белело, облитое лунным светом, сквозь тьму леса. У всех троих на душе разом стало радостно и хорошо, но никто не подал виду, разве что легкие улыбки осветили мрачные лица. Пилигрим, не теряя времени, взобрался на каменный откос, затем на хребет невысокого взгорья, и огляделся: за каменным барьером, сколько взгляду хватало – одни степи с пожухлой, сухой травой, до самого горизонта. Кромка дремучего леса уходила на север, и вскоре обрывалась теми же равнинами. На востоке поднимались горы, берущие начало оттуда, где стоял эльф. - Стало быть, нам наискосок, - довольно громко произнес дроу и, никого не дожидаясь, перелез барьер. Пока его нагнали друзья, он все осматривался, прикидывая время и дальность пути. Равнинные степи уходили далеко-далеко, где-то опускаясь в низины, а где-то поднимаясь в холмы… и лишь тот, у кого был орлиный глаз, мог разглядеть среди однообразного пейзажа далекий-далекий холмик, где синел новый лес. «Верно идем. Нам туда», - решил дроу, припоминая рассказ стража, который объяснял ему дорогу: «…Пройдете через дремучий лес, выйдете к белым горам. Там, за каменистым взгорьем увидите поля, просторные и бескрайние. Там нет поселений и деревень, сплошь степи. Повезет, если выберетесь на рассвете – тогда держи солнце справа, а лес слева, и если у тебя острый глаз, заметишь крохотный холм вдалеке, поросший щеткой леса. Туда вам и дорога, не ошибетесь…» - Эй, Кото! – окликнул дроу. Когда зверь подошел к нему, эльф обнял его за плечо левой рукой, а правой указал на далекий холм. - Видишь там кромку леса? Оборотень прищурился и разглядел вдалеке деревья. - Да, вижу. - Так вот нам туда. Нужно найти родник, - хмуро сообщил темный, без промедления двинувшись к намеченной цели. Ждать рассвета не пришлось, ибо далекий лес был найден. Вскоре звездный полог начал бледнеть, из-за гор выкатилось румяное солнце, приветливо согревая остывшую за ночь землю. Однако, чем дальше они шли, тем ярче разгорался небесный диск, тем жарче становилось. Дождь не проливался здесь уже долгие месяцы – это было видно по сухой, растрескавшейся земле. Ни единого живого существа не было видно, даже полевые мыши, и те не сновали под ногами. Только изредка в безоблачном небе появлялись далекие, крохотные птицы птицы, кружащие над степями – соколы, ищущие свою добычу. Родники, даже если они здесь и были, то давно пересохли. Оглушающее стрекотание цикад было единственным звуком, простершимся на многие километры. Несмотря на то, что в прочих землях едва наступила весна, здесь, похоже, давно царило иссушающее лето. Эльнивель знала, что такое дальние походы, и захватила плащи с капюшонами, чтобы укрыться от дождя или солнца, но они едва ли спасали путников. На открытой светилу равнине всем троим становилось дурно. Хуже всего пришлось эльфу – он не мог переносить такую жару и долго находиться под палящим солнцем было для него сущим мучением, к тому же воды у него не осталось. Вскоре его одолела страшная головная боль, а перед глазами все поплыло. Девушка, не столь часто покидающая пределы своей деревни, тоже почувствовала себя плохо. Что говорить о Кото, который тяжело дышал, раскрыв пасть. - Так дальше нельзя, - проговорила девушка непослушным языком. В любой другой раз, в любом другом месте дроу наорал бы на нее, но сейчас можно было только согласиться – он сам был не далек от обморока, да и не видел почти ничего. - Надо найти какое-нибудь укрытие… хотя бы добрести до того оврага, - задыхаясь, прохрипел зверь. У темного сил на разговоры уже не было, но он все же различал, как впереди оканчивается ровная степь, а затем, после небольшой, темнеющей полосы, начинается вновь. Кое-как, но они добрели до того оврага. На счастье, там бежал почти высохший, обмелевший ручеек, тонкой струйкой стекавший в крохотную промоину. Путники торопливо прижали к струйке воды свои фляжки, а после жадно припали к ним, утоляя жажду. Просидели они там долго, пока, наконец, солнце не стало потихоньку клониться к западу. После отдыха они намочили головы и, наполнив фляжки до отказа, снова пустились в путь. Чем больше вечерело, тем проще было им идти. К вечеру дошли они до низины и там, расположившись у пожухлого, засохшего куста, устроившись на ночлег. После жары вечер казался настоящей благодатью, когда зной уже ушел, и северные ветры приносили с собой желанную прохладу, а нагревшаяся за день земля еще отдавала свое тепло. К ночи им совсем полегчало, а когда начал одолевать холод, они надрали иссохшего сена и пообломали ветки с куста, после разведя небольшой костерок. - Эльнивель, - окликнул оборотень, - Ты ведь, вроде бы теперь с нами путешествуешь? Девушка смущенно кивнула и улыбнулась. - Тогда расскажи о себе. Я вот, например, сбежал из деревни, потому что хотел научиться врачевать. А этот дурак вообще ничего о себе не помнит, - оборотень покосился на дроу, но тот лишь снисходительно хмыкнул, натачивая камнем нож, - мы встретились в тюрьме… Ну, в общем, ты ведь помнишь, почему нас схватили. Селянка пожала плечами, все так же улыбаясь, но затем взгляд ее помрачнел, она уставилась на пламя костерка. - Я жила в деревне со старшим братом всю жизнь. Наш отец, он был… - тут она запнулась, явно желая что-то сказать, но смолчала, - странным человеком. Но я его очень любила. Он привил мне любовь к странствиям и приключениям, поведал многое о пользе трав, о разных зверях, многому научил… я всегда стремилась увидеть свет, тогда как мой брат говорил, что это вздор и посвящал себя военному делу. Поэтому в деревне меня, как и отца, все считали странной. Люди не хотят знать, что твориться там, за знакомыми стенами и плотно затворенными окнами. А я хочу. Хотела всегда. Я думала, однажды отец возьмет меня с собой, в странствия. Он и говорил мне, что я, когда-нибудь, увижу мир, как всегда хотела. Но он однажды ушел и не вернулся. Исчез. Эльнивель вдруг замолчала. - Прости, - неловко отозвался зверь. - Да чего прости?! Спросил – тебе ответили, опять он извиняется, - вдруг вскинулся дроу, - Чего тут такого? Исполнил ее мечту, радоваться должна, - фыркнул он. Кото уже было оскалился, как вдруг девушка положила руку ему на плечо. - И я рада, в самом деле. Не переживай, моя судьба, быть может, еще получше вашей, - улыбнулась она. - И то верно, - буркнул Пилигрим. Оборотень улыбнулся. После быстрого ужина они уснули. Еще два дня с половиной они шли по знойной степи, пока наконец, на закате, не подошли к холму совсем близко – до него оставался всего километр, не больше. - Неужто мы дошли, - недовольно пробормотал темный, встряхнув мешок на спине. Еда и вода у них уже подходили к концу, но и путь почти завершился. Когда они добрались до холма, оказалось, что виден был лишь крохотный кусочек леса – он простирался далеко на север и на восток, то вздымаясь на холмах, то опускаясь в низинах, но казалось, что ему не было ни конца, ни края. И все же, эта чаща была куда более светлой, чем дремучий лес, что остался далеко позади. Перед этими деревьями не хотелось отступить; напротив, они словно приглашали войти, приветливо шелестя листвой и открывая ровную тропу, ведущую в прохладную темень. Сердца путников от чего-то наполнялись радостным восторгом… но вдруг над их головами раздался пронзительный визг. Троица как по команде воздела головы к небу, и увидела огромный черный силуэт, сначала воспаривший высоко вверх, а затем камнем свалившийся куда-то далеко вниз. Вроде бы птица, а все же зверь… - Что-то мне это не нравится, - негромко проговорил дроу, но затем все же шагнул в сторону леса. Друзья последовали за ним. И вот, тревога осталась позади, а в чаще царила приятная прохлада. Несмотря на то, что лес стоял на краю сухих степей, вся листва здесь была свежая и молодая, напоенная влагой. Пышные кроны шелестели на ветру, и шелест этот был похож на тихие голоса. Странники все шли и шли, а усталость совершенно покинула их. Но вот, они миновали еще один поворот тропы, и дорога перед ними осветилась – вверху парили большие круглые светлячки, излучающие мягкий свет. Кроме того, белая тропка по краям была уставлена небольшими, искусно сделанными фонарями, а за ними стояли высокие деревья, прозрачные и голубые, словно лед. По стволам этих деревьев вверх поднималась чистая, прозрачная вода и обвивала ветки, подобно стеблям, а после, свисая тяжелыми каплями, отрывалась и падала обратно, тут же впитываясь в черноземную, тучную почву. - Смотрите, вода! – радостно вскрикнула Эльнивель, бросившись к большим деревьям. И никто не подумал ее останавливать – Кото и Пилигрим бросились за ней, ибо жажда уже давно одолевала всех троих. Вода оказалась сладкой и холодной, точно из горного ключа. Когда путники утолили жажду и пригляделись, то заметили, что вода струиться вверх не только по стволам, но и внутри них. Сами деревья были голые, и только капли воды, подобно листьям, набухали на них и срывались с ветвей. - Это… просто необыкновенно… - прошептала девушка, касаясь влажного ствола. - Кто это там? – Вдруг послышался над их головами низкий, звучный голос. Троица живо встрепенулась и завертела головами, но никого не увидела. - Должно быть, новые счастливчики, - ответствовал ему другой голос, более звонкий и молодой. Никого по-прежнему не было видно, только изредка где-то раздавался приглушенный смех. - С ними темное создание, нужно показать их владыкам, - снова заговорил первый. «Спасибо, что хоть не тварь», - мысленно вздохнул темный. - Если нас кто-то хочет кому-то показать, то сперва покажитесь сами, - грозно рыкнул Кото, доставая из-за пояса нож. Девушка и темный поступили так же, обнажив свои лезвия. - Верните свое оружие в ножны, - властно скомандовал первый. И, словно их кто-то заставил, путники нехотя заткнули ножи обратно. Тут же тот первый свалился откуда-то сверху, тяжело приземлившись точно на ноги, но затем быстро распрямляясь во весь рост. Это оказался молодой человек, красивый и статный, с черными волосами и хмурым взглядом темных глаз, и все бы ничего, да только вместо рук у него из плечей росли крылья, большие и длинные, загораживающие обзор на дорогу - в свете фонарей они отливали бронзовым цветом. Он был необычайно высок, выше многих людей – из всех троих только дроу мог соперничать с ним в росте. Незнакомец придирчиво осмотрел путников, остановив взгляд на темном эльфе, а затем вдруг усмехнулся. Сразу же вниз спустилось еще несколько таких рукокрылых, высоких людей, штук пять, не меньше. - Итак, - начал тот, что появился самый первый, - кто же вы такие, и что ищите в Лучезарном уделе? Грифон предупредил нас о троице на краю леса. Мы всегда привечаем путников, этим славится наш край, но тем, кто пришел сюда со злыми умыслами, - он ненадолго умолк, взглянув на оборотня и Пилигрима, - сюда дороги нет. Девушка первая пришла в себя и заметив подозрительный взгляд «вожака», вышла из-за спин друзей, почтительно склонившись. - У нас нет дурных намерений, господин. Мои друзья пришли сюда, чтобы увидеть ваших владык, им поручили важное дело… вы можете забрать наше оружие, в знак того, что мы не причиним здесь никому зла. Эльнивель смотрелась рядом с ним забавно маленькой, точно лесная фея. Но рукокрылый человек вдруг снисходительно улыбнулся. - Оружие мы ваше заберем. Но я не думаю, что дитя светлых альвов будет путешествовать со злыми созданиями. Девушка подняла на него смущенный взгляд, ощущая, как на нее вдруг уставились друзья, но к ним не обернулась. - Благодарю тебя, господин, - тихо отозвалась селянка. Незнакомец кивнул своим друзьям и те зашли за спины путникам, слегка расправив крылья, словно отрезая им путь назад. Ножи им пришлось отдать, но странные создания и сами были безоружны. Да и как им взять в руки что-то, когда и рук-то у них нет? Все эти люди отличались цветом волос, глаз и крыльев, но все были одинаково большие и до единого крылатые. Однако, широкие сильны плечи и гордые, прямые спины говорили о том, что они сильны, и раз уж их приставили охранять вход в это место, то они умеют дать отпор противникам. Но как – пока оставалось загадкой. А меж тем, путь их становился все светлее и светлее. Чем дальше они шли, тем прекраснее становился пейзаж: появлялись новые, самые разные деревья и растения, на глазах распускались и благоухали дивные цветы, под кустами без всякой опаски сидели пушистые кролики, а рядом с ними мирно паслись благородные олени. Даже луна, убывающая и едва проникающая своим бледным светом сквозь густую листву – и та, казалось, светила ярче, чем в полнолуние. Несмотря на позднее время, птицы насвистывали свои трели, а где-то недалеко явно расположились незримые певцы – отовсюду лилось тихое, сладкоголосое пение… Край действительно был Лучезарным. Единожды видевший его не забудет уже никогда. Дорога все не кончалась, а усталость как рукой сняло. Вот, меж фонарей стали показываться древние, исполинские деревья, внутри которых, судя по дверцам и окнам, располагались жилища, тем не менее, совсем не мешающие этим деревьям жить. Из каких-то окон горел свет, а какие-то зияли чернотой. Навстречу путникам, из-за крон деревьев вдруг начали показываться круглые, полупрозрачные, зеленоватые лица дриад, едва заметные среди листвы. Они забавно округляли рты в букву «о» и, издав непонятный звук, похожий на гул ветра, тут же скрывались в своих «убежищах». Наконец, тропа стала постепенно покрываться белой, узорчатой плиткой, и подвела идущих к распахнутым настежь, белым воротам. «Вожак» рукокрылой стаи остановился и развернулся к гостям, сделав приглашающий жест – лицо его вдруг показалось совсем молодым, а острые черты лица словно смягчились. - Добро пожаловать, - негромко, с небольшой насмешкой проговорил он, пропуская вперед путников. Он прекрасно понимал, в каком восторге сейчас находились прибывшие, как и то, что приглашающих слов они не услышали. Троица в самом деле была далека от каких-то слов. Даже Пилигрим, зачастую равнодушный к прекрасному, и тот признал, что такого он еще не видел. И не увидит больше никогда. Но путь на этом не закончился. Дорога превращалась в развилку направо и налево, а впереди стоял особенно большой и могучий дуб. - Это.. здесь живут ваши владыки? – глядя на дерево, неуверенно проговорил дроу, уже желающий сострить, но еще до конца не отошедший от потрясения. Эта его шутка, правда, встревожила расслабившихся было друзей, заставив их покосится на стражу. Но вожак на это только рассмеялся. - Ценю твою колкость, темный, и имел бы удовольствие поговорить с тобой позже. Но мой тебе совет – не стоит так шутить с нашим господином, Чернокрылом. Странник пожал плечами и проводил дуб взглядом, пока они шли по дорожке налево. Удивительные растения и животные продолжали их сопровождать, но теперь уже беспорядочному буйству природы был положен конец – здесь все росло каким-то своим собственным, хотя и непонятным, порядком. Вскоре дорожка вновь пришла к развилке, но теперь уже разбивалась на множество мелких тропинок, а та, по которой они шли, уперлась в странного вида здание… а может, и не здание вовсе. То место, в которое их завели, было похоже на зал, но зал этот был живым. Сначала их провели по длинному, полутемному коридору, а затем, когда они вышли внутрь, оказалось, что все это помещение выстраивалось из тесно сращенных между собой деревьев. Потолком залу служил полог густой листвы, а пол был вымощен белым камнем. Посредине помещения располагалось возвышение, но что именно было на нем никто не мог разглядеть, ибо это место заслоняли собой рукокрылые люди, точно такие же, как и их новые знакомые, только на вид они были более суровыми: двое исполинов прикрывали своими крылами само возвышение, и еще по паре таких человек стояло по бокам на каждой ступеньке. Но вот, темноволосый главарь вышел вперед и кивнул – точно по команде, двое расступились в стороны, открывая взору путешественников Владык Лучезарного Удела. В дальнейшем, Пилигрим, взявшись за описание этих господ, долго не мог подобрать нужных слов, но все же криво начеркал такие строки: «…Я не знал, к кому сперва обратить тогда взор, ибо оба они были величественны и необыкновенно странны. Госпожа Вийле сидела по правую руку от своего мужа. Она… эта женщина… я даже не знаю, как стоит верно ее называть, но она была просто необычайно красива, даром что я видел множество разных дев. Я и по сей день помню ее облик в мельчайших подробностях. Легенды глупцов из деревни Эльнивель бессовестно лгали – никогда у нее не было коровьей головы. Зато были рога: большие, как у коровы, и золотые, так что свет бликовал на них и распускал в разные стороны множество солнечных зайчиков. Темная копна ее волнистых волос струилась по нагим, покатым плечам. Все в ней дышало женственностью: и круглое, румяное лицо, и хрупкие маленькие ладони, и полная грудь. Она смотрелась юной девушкой, тогда как глаза ее, цветом схожие со светлым медом, выражали мудрость прожитых лет. Голову ее венчал благоухающий венок. Вся она была светлой и нежной, одетая в легкие, но дорогие одежды, сияющие драгоценными камнями и золотой вышивкой. За все времена моих долгих странствий, я никогда уж не встретил женщины, прекрасней милой госпожи, хотя находились редкие красавицы... не в обиду будь сказано всем прекрасным созданиям. Муж ее, Чернокрыл, был полной противоположностью своей светлой супруги. Образ его в моей памяти плотно связался со словами «страх» и «величие» - в нем уживалось и то и другое. Этот человек был выше своей жены головы так на две, она смотрелась рядом с ним хрупкой фарфоровой фигуркой. Его недлинные волосы, черные, как смоль, сливались с огромными, такими же черными крыльями у него за спиной. Эти крылья были настолько длинными, что некоторые перья волочились по земле шлейфом даже тогда, когда он поднимался во весь свой огромный рост. Острое, суровое лицо, холодный, колючий взгляд – ну ничем он не был похож на свою чудесную жену, точно чудовище завладело милой принцессой. Однако, несмотря на его устрашающий вид, он был, по-своему, прекрасен. Возраст его угадать было невозможно, но он явно был старше царственной супруги. Несмотря на то, что на лице его читались лишь надменность и холодность, в нем был сразу виден сильный предводитель. Один его вид вдохновлял на то, чтоб стараться быть достойным его общества…» Владыки поднялись с мест, сверху вниз глядя на вошедших гостей. Эльнивель и Кото тут же склонились, свидетельствуя почтение. Пилигрима же зверю пришлось одернуть – он слишком залюбовался на златорогую госпожу. - Добро пожаловать в Лучезарный Удел, странники, - заговорил Чернокрыл, его звучный и глубокий низкий голос разнесся по залу, - надеюсь, вас подобающе поприветствовали. Произнося эти слова, он перевел взгляд на предводителя стражников, и тот почтительно склонил голову, так что темные волосы упали ему на лицо. - Знайте, что путникам всегда рады в Лучезарном уделе. Мое имя вам наверняка уже известно, как и имя моей супруги, прекрасной госпожи Вийле, - господин протянул руку своей жене, и та вложила в нее свою ладонь, - назовите же и вы свои имена, и имена ваших отцов. Оборотень первый распрямился и заговорил. - Мой господин, меня зовут Кото, сын Эрдо. Эта девушка из рода людей… Эльнивель присела в повторном, неловком реверансе и подняла светлые глаза на владык. - Славься, господин. Я – Эльнивель, дочь Даладэльфа… - Имя твое, дитя, - перебил вдруг Чернокрыл, - дали тебе альвы? Девушка опустила глаза и склонила голову на грудь. - Да, господин. Недолго крылатый владыка смотрел на нее, но затем обратил строгий взгляд к Пилигриму. - Я вижу, сегодня нашим гостем стало и темное создание. Назови свое имя. - Мое имя вряд ли придется тебе по душе, господин, - поднимая голову, ответствовал дроу, - зовут меня Пилигрим. В зале вдруг повисло напряженное молчание, все взгляды обратились теперь к темному. - Уж не вздумал ли ты надо мной пошутить, странник? Учти – это плохая затея. - Я сказал тебе правду, господин, я ношу это имя, сколько помню себя. Еще некоторое время они помолчали, приглядываясь к темному созданию, но вот Вийле бросила взгляд на супруга, и тут же заговорила: - Мы рады новым гостям в нашем краю – немногие теперь добираются сюда. Сегодня, я уверена, вы устали и голодны, отдых вам необходим, ну а завтра мы найдем время для разговора. Прошу, Тельбран, проводи наших гостей, - произнесла она, одарив ласковым взглядом сопровождавшего их, темноволосого стража, и вновь обращаясь к гостям, - Ничего не бойтесь, в этом месте вам ничто не грозит. Спите спокойно, да будут добрыми ваши сны и легкими головы. С этими словами, она отпустила их. Стражи вновь поклонились своим Владыкам, и, вместе с гостями, направились на выход из зала. Шли молча. В отличие от своих друзей, радостно озиравшихся кругом, эльф прибывал в дурном расположении духа. Все его душевное спокойствие, после этой встречи вдруг куда-то улетучилось. Он думал о том, как на него уставились все в зале, как что-то вспыхнуло разом в глазах всех этих странных людей. Взгляд чернокрылого господина чудился ему за спиной даже тогда, когда они далеко отошли от зала и свернули на совершенно другую тропу. Как назло вспоминался рыжий принц с его огромными собаками, ставшими главными героями его кошмаров. Радужные, светлые сны ему не снились почти никогда, он привык к дурным видениям, но теперь после них на душе словно скребли кошки. Теперь, получается, он был во всем виноват: это он тогда подговорил зверя убежать, пойти невесть куда, хотя тот сам предложил составить компанию. Теперь они оба в опасности, да еще эта девушка увязалась с ними вместе… и эти странные взгляды… Голова у него просто раскалывалась от этих мыслей. А меж тем они подходили к людной части этого удела. Когда вступили на правую развилку дорожки, отдаленно уже слышалась человеческая, альвская и даже гномья речи, детский смех и звуки оживленной деятельности. Начали появляться новые дома, устроенные в высоких деревьях и оплетенные легкими лестницами, позволявшими подняться на нужный «этаж». Стали видны первые жители этой земли, и кого тут только не было: людские женщины и мужи, их маленькие, шустрые дети с круглыми мордашками и счастливыми улыбками, альвы, чинно прохаживающиеся по дорогам, ведущие тихие беседы или просто сидящие на ветвях. Их дети играли бок о бок с людскими малышами, и это зрелище действительно удивляло – нынче даже взрослые всех народов редко общаются с представителями других рас. Пару раз они видели даже гномов, правда, лишь мужчин. А может статься, и женщин – кто их разберет?.. Оборотней было трудно различить, все они походили на людей, но Кото всякий раз провожал взглядом тех, кого выдавали длинные хвосты и звериные уши. Никто здесь не скрывался, и несмотря на ночное время суток, жизнь здесь кипела. Особенно не удивлялись чужакам и рукокрылым стражам, а дети провожали их радостными возгласами. Пугливые, полу призрачные духи леса без опаски показывались то тут, то там – были даже лиэры, не боящиеся выходить на свет и спокойно таращившие свои здоровенные глаза на все, что не попадя. Светло было как днем, ибо повсюду плавно парили большие светлячки и сияли фонари на ветвях деревьев. С какой-то поляны лилась нежная, легкая мелодия, переплетаясь с высокими голосами – пели прекрасные альвы. Темных эльфов нигде не было видно, хотя Пилигрим порой хмуро поглядывал по сторонам. - Темные эльфы у вас, я вижу, не в чести, - бросил дроу, прикрывая глаза. - Были бы, если бы только приходили, - обиделся один из стражей. Искоса посмотрев на него, эльф увидел, что он шел рядом с Тельбраном, и произнеся эти слова, отвернулся от темного. Молодой и высокий, с темно-русыми волосами и такого же точно цвета крыльями. Но вдруг он снова повернулся к страннику, на этот раз со спокойной улыбкой. - Радуйся, ведь ты будешь первым. «Первым? Или единственным?» - пронеслось в голове Пилигрима, и эта мысль окончательно омрачила его – больше он ничего не сказал. - У вас такая разношерстная компания, - улыбнулась селянка, тоже шедшая рядом с предводителем, - а вы кто же такие? Вроде бы люди, но вместо рук у вас крылья... Тельбран улыбнулся ей, как взрослый обычно улыбается ребенку. - Бывает так, что браки заключают разные народы, например, эльфы и гномы, люди и оборотни, люди и… - тут он осекся, и тень тревоги пробежала по его лицу, но страж тотчас поправился, - и гномы. Тогда по случайности может родится рукокрылый ребенок – в таком случае, его называют альдом. Нет причины, по которой такие дети рождаются, они могут появится, даже если оба родителя, скажем, люди. Но значительно чаще альды появляются от браков с оборотнями. Он кивнул озадаченному Кото. - А как это вы стали стражами такого мирного края, если не можете защищаться? – выпалил зверь, и тут же пожалел об этом – взгляды всей крылатой братии обратились к нему. - Ты обманулся, как и многие до тебя. Но это нам только на руку, - с расстановкой проговорил Тельбран, но в голосе его явно сквозила обида, - гораздо проще обратить противника в бегство, если он до поры до времени не подозревал об опасности. Нам не нужны руки, чтобы драться, господин – для этого у нас есть ноги. Мы поднимаемся в небо и сражаемся при помощи ног, а чтобы было сподручнее, одеваем тяжелые сапоги, - он мельком взглянул вниз, - в них есть удобное нам оружие. - Но если крылья истыкают стрелами, или сломают… - робко возразил оборотень. - Падаем на спины и бьемся до последнего. А можем и одной ногой – вторая для равновесия. Альды появляются на свет редко, но живут долго, и войны из них хоть куда. Не хочу хвастать, но я не знал еще ни одного существа, способного убить нашего брата и при этом остаться в живых, - Тельбран снова с улыбкой посмотрел на девушку и задержал на ней взгляд, а затем вдруг поднял голову кверху и остановился, - вот и пришли. Путники посмотрели перед собой и увидели не очень большой двухэтажный дом, построенный из дерева и выкрашенный в белый и золотой цвета. Затем, Тельбран и тот, что отвечал Пилигриму, оставив своих друзей снаружи, двинулись вперед и вошли внутрь, пригласив с собой гостей: кругом было чисто и красиво, хотя кое-где и царил легкий беспорядок. В углу, на соломенной подстилке, мирно спал большой благородный олень, но на появление чужаков он даже ухом не повел – только устало вздохнул. Посреди зала стоял большой, щедро накрытый стол – странники тут же ощутили голод. - Это – дом госпожи Вийле, но она редко остается здесь, предпочитая уединению общество своего супруга, - снова заговорил Тельбран, - сегодня вы переночуете здесь – на втором этаже есть спальные комнаты, их немного, но хватает. А пока можете поесть и совершить омовение. С этими словами страж слегка наклонился и, пожелав странникам доброй ночи, вместе со своим другом вышел из помещения.***
Пилигриму в ту ночь никак не мог уснуть. Казалось бы, после вкусной еды и горячей бани разморит любого, но у него на душе было тревожно и самые разные мысли, словно рой комаров, не давали покоя. Остаток ночи он пролежал на спине, вперив взгляд в потолок, размышляя. Как ни странно, в таком мирном краю ему было неспокойно. Дроу нутром чувствовал, будто скоро должно что-то случится, что-то плохое, чувствовал.. и не мог объяснить. Да еще придется просить эту женщину о помощи… словом, он испытывал ту тревогу, которая обыкновенно посещает людей, вынужденных что-то просить, но не очень желающих обращаться с просьбой. Наконец он вскочил с кровати и подошел к широкому, распахнутому окну, как почти неделю назад, в доме Эльнивель. Тут же легкий, предрассветный ветерок ворвался в покои, всколыхнув занавески. Темный ощутил дуновение ветерка на коже, точно дух какой-то маленькой, шаловливой дриады целовал его обветренное лицо. Это ненадолго принесло ему облегчение, но стоило шевельнуться, как тяжкое чувство вернулось, и он вдруг ощутил себя старцем, которого слишком утомили скитания по земле. Ощущение быстро прошло, но эльф испугался его, точно и впрямь мог постареть за пару секунд. Отшатнувшись от окна, он поспешил заглянуть в большое, пыльное зеркало… но нет, оттуда на него смотрел все тот же странник, с угловатым лицом и горящими, ярко-красными глазами, мерцающими в полутьме, словно рубины. Успокоившись, Пилигрим тяжело опустился в кресло и глубоко вздохнул, задумавшись. Он не помнил, сколько ему минуло зим, но ощущал себя молодым. Тело его было крепкое и послушное, а дурачился он словно ребенок. Ни ему ли, несколько часов назад, доставляло радость обливать водой Кото, когда тот рычал и недовольно фыркал?.. А теперь темный не чувствовал веселья, скорее унылую меланхолию. Лишь под утро его начала одолевать дрема. Он уснул, только когда начинало светать, развалившись в кресле и неловко перекинув через него длинные ноги.***
-.. Слышишь меня?! Да проснись ты уже!.. Не откроешь глаза, я оболью тебя ледяной водой. С тех пор, как Пилигрим провалился в неверный сон, ему снились лишь кошмары, а потому, пока мягкая лапа не коснулась плеча, казалось, будто это сказал уродливый орк, прежде чем снова замахнуться на него кистенем. С громким ахом дроу проснулся, вздрогнув, и тут же затекшее тело отозвалось болью – в кресле спать не очень удобно. - Что это с тобой? – недоуменно пророкотал оборотень, склонившись к заспанному, растерянному лицу. - Отвали, - злобно отозвался темный, отпихивая от себя зверя и тяжело поднимаясь на ноги. - Да что стряслось? – проворчал Кото, косо посматривая на эльфа. Но тот молчал, разминая затекшую шею. - Что, снова лихорадит? - Спал плохо, - неохотно ответствовал дроу, отмахиваясь. - Да ты что? Не спать здесь? Я вот дрых, как убитый! - О, ну твой-то храп я прекрасно слышал. Оборотень пропустил эти слова мимо ушей и выглянул в широкое окно: на поляне возле дома уже ждали двое вчерашних стражников, а рядом с ними игрались маленькие дети: малыши весело смеялись, бегая вокруг стражи, то и дело щипая их за длинные перья. Альды совсем не сердились, скорее наоборот, изо всех сил старались не рассмеяться – вероятно, им было щекотно. Но вот из дверей навстречу новым знакомым выбежала селянка. Они, похоже, завели негромкий разговор, но Кото это насторожило. - Пошли быстрее, нас там ждут… ну что ты возишься? Спустя пять минут засуетившийся зверь вытолкал ворчащего друга, они спешно спустились вниз и вышли из дома. - А вот и вы, - приветственно взмахнув крылом, произнес Тельбран. Дроу только кивнул, тогда как оборотню не очень-то понравился его слишком радостный тон, тем более, что девушка стояла слишком близко к этим странным созданиям. - Надеюсь, вам хорошо спалось? – проговорил тот, что стоял рядом с темноволосым альдом. - Просто замечательно, - буркнул эльф, отвернув голову и сложив руки на груди. Кото отмолчался. - Эльнивель, что с твоими друзьями? – Спросил у девушки предводитель, дружелюбно улыбнувшись и посмотрев на нее сверху вниз. - Не знаю, должно быть, им не удалось хорошо выспаться. Не сердитесь, мы шли к вам долгой и трудной дорогой, - смущенно ответствовала селянка. - А вы уже успели познакомиться? – Вдруг выпалил зверь, недовольно поглядывая на стражу. - Кото, нас же вчера представили друг другу, - улыбнулась Эльнивель. - Может, он имел в виду меня, - подал голос друг Тельбрана, кланяясь гостям, - Эльдвейр, сын Альнвейра. - Ну раз мы уже все перезнакомились, - нарочито громко произнес дроу, - тогда пойдемте, куда вы должны нас отвести?***
Всю дорогу над компанией царила напряженная обстановка – только Эльнивель и Тельбран оживленно о чем-то переговаривались; кажется, девушка никак не могла насмотреться на дивные растения и беспрестанно нахваливала их красоту, а страж, похоже, готов был с упоением рассказывать ей про каждый куст и листочек. Зверь всю дорогу буравил спину этого рукокрылого недовольным взглядом. Это не укрылось от Пилигрима, и про себя он даже мрачно усмехнулся недовольной морде друга, но вскоре позабыл про всех – его мучило неприятное чувство тревоги, а как уже было сказано ранее, темный своим чувствам почти всегда доверял. Увы – ловушка не попадалась на глаза, а он все искал и искал причину своего беспокойства, но тщетно. В самом деле, не мог же этот прекрасный край со столь добрыми созданиями вдруг обратиться убежищем страшных чудищ. И все же, на душе у него было тревожно. - Мы пришли, друзья мои, - произнес Тельбран. Дроу поднял голову – перед ними стоял высокий, золоченый дворец, прямо посреди широкой, просторной поляны; он был не такой большой, как замок Редрока, но по красоте совсем ему не уступал. У ступеней дворца стояли два альда с каменными лицами и холодными глазами, устремленными на пришедших. Солнечный свет, падая на золотую крышу, отбрасывал блики повсюду, потому место это было очень светлое. Тельбран пошел вперед, сделав знак, чтобы следовали за ним. Он шел спокойно и неспешно, словно не видел стражи и не думал с ними объясняться – только кивнул им, как старым друзьям – и двое рукокрылых людей расступились перед ним, поклонившись, пропуская вперед всех пятерых. Они вошли в просторный, полутемный зал с мраморным полом и высоким, куполообразным потолком. Свет лился из окон и сюда, но не освещал помещение полностью. Отсюда наверх вела только одна широкая лестница, видневшаяся через свод, прямо напротив входа. Тельбран остановился перед этим сводом и круто развернулся лицом к спутникам. - Я оповещу владык о вашем приходе, а вы подождите пока здесь, - коротко поклонившись, страж развернулся к лестнице и скорым шагом направился наверх – долго еще были слышны его гулкие шаги. Эльдвейр усмехнулся, увидев, как оглядываются странники, и отошел ближе к входу, облокотившись на стену спиной. Кото, осмотревшись, приметил у стен и окон зала небольшие диванчики и кресла, а затем обратился к девушке: - Я думаю, ты устала… не хочешь присесть? – неловко спросил оборотень. Эльнивель пожала плечами – она совсем не устала, к тому же, дорога была недлинная – но все же последовала за ним. Дроу не обратил на них внимания – его больше занимало то, что стояло внутри стеклянных кубов, устроенных на деревянных, гладких тумбах. Всего таких кубов было шесть – три справа от свода, ведущего к лестнице, и три слева – и внутри них покоились шесть разных предметов: внутри первого куба оказался красивый, серебряный венец, украшенный посредине крупным, овальным оранжевым камнем и небольшими золотыми цветками, по бокам от него – от венца слово исходил мягкий свет; во втором кубе обнаружился большой камень, неправильной формы, мерцающий различными оттенками синего и зеленого цветов; третий куб хранил в себе свиток со странными письменами на незнакомом Пилигриму наречии; четвертый содержал внутри большую раковину в форме улитки, старую и кое-где облупленную, но изнутри красиво мерцающую перламутром; пятый куб пустовал. И наконец в шестом кубе стояла прекрасная, легкая броня, которую нестыдно было бы надеть самому великому воину: она сияла на солнечном свету, украшенная диковинным узором, начищенная до блеска. По виду она походила на работу альвов. И на каждой тумбе, внизу, были вырезаны непонятные, витиеватые буквы, выкладывавшиеся в незнакомые слова. Оглядывая броню, темный машинально опустил взгляд вниз, ожидая увидеть там очередные красивые, но неизвестные буквы, но вместо них там были начертаны странные руны; и эльф понял их значение, хотя и не помнил, откуда его знает. - Кото, - глухо окликнул странник, - подойди сюда. Зверь что-то сказал селянке, и подошел к Пилигриму. Тот указал ему на руны. - Можешь прочитать? Оборотень прищурился, стараясь разгадать значение странных символов, но затем лишь пожал плечами. - Нет. - А я могу, - холодно отозвался дроу, и голос его прозвучал неприятно, словно с тенью угрозы. Он отошел к окну и уперся длинными руками в подоконник, выглянув в окно. Кото посмотрел вслед, не понимая, что могло случиться с другом, и что там такого написано. Древние руны, вырезанные на темном дереве, складывались в стих:«Во славу битв и будущих побед Ковались те доспехи, что теперь, Лишь пилигриму, давшему обет, Жизнь сохранят и будущего дверь Тем самым отворят Во славу битв и будущих побед. И острый меч в руках его сверкнет, И победителем он встретит свой рассвет; Он с честью испытания пройдет, И чашу горького вина испьет, Во славу битв и будущих побед.»
Чувство тревоги достигло своего пика, и теперь обратилось в страх, и темный испытал острое желание уйти, сбежать отсюда, каким бы прекрасным ни был этот удел. Уж не из-за этих ли слов вчера на него все так смотрели?..