Записки Пилигрима

      Так бы и продолжать мрачным думам одолевать Пилигрима, но вдруг, откуда-то сверху, со стороны свода, послышался грохот и шум, а затем чей-то грубый, громкий голос. Все взгляды обратились в ту сторону, и, спустя минуту, на лестнице возникла Вийле – она тяжело опиралась на перила и, казалось, была чем-то взбудоражена, но взгляд ее сиял, и на лице цвела милая улыбка. Длинные, темные волосы, собранные в слегка распущенную косу, ниспадавшую с плеча, придавала ее облику очаровательную небрежность. Одета златорогая госпожа была в легкое, белое платье, длинною до самого пола… ни дать ни взять – царевна из сказки.       Все это – и шум, и внезапное появление владычицы – ввело присутствующих в замешательство. Но, заметив недоуменные лица, женщина звонко засмеялась. Следом, неспешно спускался Тельбран – он остановился на пару ступенек выше госпожи и несколько глуповато улыбался. - Простите, друзья мои, маленькие неприятности, - объяснила Вийле, кивнув в ответ на запоздалые поклоны, - прошу, идите за мной.       Она исчезла так же быстро, как и появилась, и присутствующим ничего не оставалось, кроме как направится за ней. Неторопливо, троица с Эльдвейром во главе, поднялась на второй этаж. Узкая лестница вывела их к высоким, сводчатым дверям, которые тут же распахнулись – взгляду гостей предстал просторный зал с куполообразной крышей, более напоминавший зимний сад. Они прошли внутрь, оглядываясь по сторонам: купольная крыша, казалось, была сделана из стекла, и вся увита причудливыми переплетениями плюща; на искусно вымощенном полу вкруг стояли резные скамьи, а впереди высились два трона для владык - Чернокрыл уже сидел на своем месте, а Вийле только-только подошла к нему. Да, этим местом можно было еще долго восхищаться, и много красивого было здесь, но государи приковывали к себе все внимание. Темный вновь ощутил приступ беспочвенного страха, объявшего его чуть не до дурноты, когда Чернокрыл посмотрел на него своим мрачным взглядом. Однако это чувство вскоре утихло, и дроу, подходя к скамье, безрадостно усмехнулся – теперь, когда Тельбран стоял возле владык, эльф уловил схожие черты в лицах альда и государя. - С добрым утром вас, - улыбнулась Вийле, - надеюсь, вы хорошо спали? - Да, госпожа, спали как убитые, - благодарно отозвался Кото. - Это хорошо, - кивнула женщина, бросая взгляд на Пилигрима, - Итак… Что же привело вас в Лучезарный удел? Мы рады новым гостям, ведь сюда теперь, как вы уже знаете, редко кто добирается…       Кото хотел было ответить, но темный его опередил, вольготно развалившись на скамье и дерзко взглянув на господ. - Нас привел интерес. Такую компанию редко что может объединить, правда ведь? А мы лишь хотели найти это дивное место, узнать, правдивы ли легенды... Что, вы верите мне, госпожа? - Что ж… - смутилась женщина. - Я тоже не верю, что вы позвали нас сюда для того, чтобы только узнать, зачем мы здесь.       Вийле не сводила взгляда с эльфа. Тот подался вперед, и снова раскрыл было рот, но тут на него взглянул царственный супруг. - Хочешь знать, темное создание? – вдруг заговорил Чернокрыл, и путники вздрогнули, - Хорошо. Оставь эти церемонии, - обратился он к жене - та покорно села на место.       Тогда поднялся он, и темный, оглядев его, невольно вжался в скамью, ощутив себя вдруг жалкой тварью. Это чувство ему совсем не понравилось. - Я начну издалека, чтобы все тебе стало ясно, - начал Чернокрыл, и непонятно было, хотел ли он взаправду все донести до эльфа, или, таким образом, усомнился в его разуме, - Да будет тебе известно, молодые часто вступают в браки. Люди, эльфы, гномы – не столь это важно. Они женятся, рожают детей, множат свое число. В этом нет ничего удивительного. Но случается, порой, что народы заключают браки между собой. Тогда рождаются полукровки… - Что за ерунда? Это всякий знает, - раздраженно бросил Пилигрим. - Замолчи, - резко осадил его мужчина, строго сводя брови, но затем продолжая, как ни в чем не бывало, - да, сейчас в этом нет ничего удивительного. Сейчас. Но когда-то они родились впервые. Тогда эти полукровки, сочетая в себе лучшие качества своих родителей, были наделены особой силой, в том числе и долгожительством - они живы и по сей день. Их всего пятеро: Первый – ребенок человека и гнома, могучий кузнец по имени Ордрэль. Возможно, кто-то из вас слышал о нем, - предположил владыка, взглянув на оборотня, который вдруг навострил уши, - в своем мастерстве он не знает равных, но неприветлив и груб, как многие человеческие мужи, закаленные ратным делом. Второй ребенок – Гнома и Эльфа, женщина, Теевис, о ней мало кто знает, ибо живет она скрытно, и точно так же, не особенно приветлива со всеми, кроме друзей. Детей оборотней и людей было двое. И, наконец, ребенок человека и эльфа – Гаэлдо.       До поры до времени, они знать не знали друг о друге, жили своей жизнью и никого не трогали. Однако, полукровок в то время все остерегались, как всегда боятся всего нового. Не часто их привечали, ибо боялись их мощи, хотя зла они никому не желали. Долго на одном месте они не жили, и вот, этим созданиям случилось встретиться. Все они стали хорошими друзьями, и однажды решили объединить свои силы, дабы создать нечто такое, что увековечило бы их крепкую дружбу. Полукровки, каждый, обратили часть своих сил в материальное обличье – кубы. У каждого был свой, по-своему особенный и необычный, кубы были разных размеров и цветов, и даже огранки – в конечном счете, друзья заключили так много сил в них, что эти предметы и стали источником их мощи. Полукровки хотели объединить их. Но в последний момент Гаэлдо исчез, отвергнув общую идею. Друзья, хотя и были опечалены этим предательством, все же, не могли ничего сделать. Каждый сохранил свой куб у себя, считая, что нет теперь смысла в такой затее, и жизнь сложилась так, что они виделись все реже и реже, а в конечном счете стали и вовсе недосягаемы друг для друга, разбредшись по знакомым землям. Жизнь у них текла своим чередом, внимания к себе они старались не привлекать. Но однажды пропажа Гаэлдо дала о себе знать – в лесах начали появляться темные твари, в мирные поселения стали вторгаться чудовища, а орки и гоблины, до того времени прятавшиеся в своих грязных пещерах, выбрались и начали угрожать народам. Те, кого удавалось схватить, говорили о некой полукровке, как о своем главаре. Они не называли имени, а если и называли, оно было каждый раз иным, как и обличие, в котором полукровка представала перед ними. Конечно, у друзей, собравшихся вновь перед лицом угрозы, не осталось сомнений в том, кто за всем этим стоял. Тогда Ордрэль, в землях которого орки и монстры особенно сильно буйствовали, вызвался искать негодяя. Он был движим яростью, преследовал любую темную тварь, выпытывая, где сейчас Гаэлдо, и ничто не могло его остановить, ибо страшен он был в своем гневе. Лишь спустя годы кузнец добрался до того места, где прятался ужас – это была пустынная, холодная местность, лишенная растительности и солнца. Гнетущее чувство опустилось на Ордрэля, он ощущал в той земле лишь слабость и боль. Там его уже ждал старый друг…       Чернокрыл вдруг запнулся и незаметно сжал кулаки, да так, что его пальцы побелели. В зале повисла тишина, и Вийле уже было подалась вперед, чтобы подойти к мужу, но вдруг голос подала Эльнивель: - И что случилось дальше, господин? – осторожно, полушепотом спросила она, точно боясь разозлить мужчину.       Тот глубоко вздохнул, но продолжил: - Конь Ордрэля вернулся оттуда лишь спустя два месяца, жалкий и задрипанный. Без седока. Друзья искали кузнеца повсюду, на свою удачу, не подходя к той страшной земле... - Но… они нашли его? – не унималась девушка. - Нашли, - кивнул, точно сам себе, Чернокрыл, - едва живого, измученного и израненного, полу ослепшего и оглохшего. Насилу, но его удалось выходить. Когда силы, дар слуха, зрения и речи вернулись к нему, он рассказал все, что видел – Гаэлдо обрел жуткую силу. Он теперь не желал знаться ни с кем из бывших товарищей, и в доказательство затравил Ордреля до полусмерти. Кузнец рассказывал, будто Гаэлдо принимал всяческие обличия со страшной скоростью, терзал, насмехался, и уж невозможно было помнить, как он выглядел когда-то. Ордрэль не знал, что была за причина, так изменившая бывшего друга, но догадывался, что скорее всего, зависть - силы у полукровок были самые разные, но Гаэлдо считал, что принимать различные облики ему недостаточно. А более он ничего не умел, ибо не старался развивать в себе. - Что же сделали друзья? – спросил зверь. - Ничего. Ордрель был самым старшим и самым сильным – он запретил даже близко подходить к этому месту. Он знал наверняка, что даже вместе мы ничего не можем сделать. Лишь одно было ясно как день – Гаэлдо захочет увеличить свою силу, а для этого ему нужны будут все кубы. Все, что могли сделать друзья – разбрестись обратно, укрепить свои силы, и спрятать их источники. - Но он эта мразь могла бы все забрать! - зарычал Кото, охваченный обидой за друзей. - Видишь ли, Кото, в кубах хранится большая часть энергии полукровок. Но, разрушая ту землю, Гаэлдо потратил слишком много сил, и тем самым связал их с этим местом - куб его стал практически бесполезен. За пределами своих земель он слабел, и не выходил до поры, готовя новых чудовищ. Он подобен крысе, нападающей исподтишка, змее, жалящей внезапно и больно… у полукровок было мало надежды, если и сильнейший из них пал в этом поединке. Но однажды Ордрель видел сон – на поле битвы стоял воин в сияющем доспехе, и за ним - целая армия. Незнакомец стоял к нему спиной, потому лица кузнец не разглядел, и не смог бы, даже если б некто повернулся к нему: все внимание полукровки было приковано к дивной броне. Проснувшись среди ночи, он ринулся в кузни – и ковал, без устали, почти без сна и отдыха, целых полгода. Когда работа была окончена, Ордрель был измотан, едва не так, как после того страшного путешествия… но полностью доволен своим творением. Это был тот самый доспех, что стоит в нашем дворце, и равного ему нет нигде в Больших Землях, насколько мне известно. Согласно словам самого кузнеца, этот доспех может одеть любой. Он может идти с ним в поход, быть мощной защитой… но убережет жизнь наверняка лишь одному некому пилигриму. Понял теперь? – хмуро обратился к темному Чернокрыл.       Дроу тупо уставился на него, как смотрит на учителя нерадивый ученик, который не понимает, чего от него хотят. Но теперь все пазлы сошлись в единую картину для него, и он хотел только одного – бежать. Пилигрим прекрасно понимал, к чему клонит этот человек, но молчал. От страха его бросало в жар и холод. Он дрожал от энергии, переполнившей его с одной единственной целью - убраться отсюда поскорее.       Чернокрыл посмотрел на него, как на жалкого червя, и отвернулся, едва сдерживаясь, чтобы брезгливо не скривиться. - Это его пророчество уже давно ждет своего исполнения. Но когда ты назвал свое имя, в моей душе зародилось сомнение. Я ни в коем случае не предполагаю, что ты можешь и достоин носить эту броню. Однако, моя жена попросила присмотреться к тебе за разговором. Ты пожелал знать правду. И теперь, когда ты знаешь ее, единственное, что я могу рассмотреть в тебе – страх.       Молчание снова воцарилось в зале. Все, кроме Чернокрыла, уставили взволнованные взгляды на Пилигрима. Тот не замечал всего этого - не до того ему было. - А... Что же полукровки-оборотни?.. Кто они? - Желая снять напряжение, спросил Кото. Владыка подошел к своему трону, обернулся и посмотрел на троицу сверху вниз. - Они перед вами.       Попытка избавиться от жуткой тишины увенчалась противоположным успехом. Пока его друзья пребывали в оцепенении, эльф неожиданно резко поднялся с места и, ни минуты не колеблясь, направился на выход. .       Куполообразный зал был не единственным дивом, укрывшимся от взгляда гостей. Позади дворца был разбит сад златорогой госпожи, вечноцветущий и обласканный солнцем. Он простирался на многие мили, уходя вдаль плодоносящими деревьями, пышными венчиками благовонных цветов, ровно остриженными кустами. Кто бы ни пришёл в этот сад, он всегда был поражен его красотой, и память его после вечно хранила воспоминание о чуде Лучезарного Удела.       Но Пилигриму некогда было восхищаться. Он вообще был далёк от таких чувств - особенно, когда был зол.       Темный чуть не бегом выскочил из дворца и пошел, куда глаза глядят. После этого разговора, в душе у него бушевали гнев и негодование. Он не до конца понимал, что его так возмутило, но не мог унять эти чувства.       "Воин! Чего захотели! Доспехи у них!.. Дроу издревле считали темными тварями, врагами всего прекрасного и светлого! А теперь вы говорите что-то о воине! Где вы были, когда я подыхал в одиночестве, когда на меня наставляли клинки, когда я... Темная тварь! Мразь! Вы все меня так называли, а теперь я - защищать?! Катились бы вы, куда подальше!"       Эльф вдруг остановился и с размаху пнул ногой так кстати подвернувшееся ему бревно. Боль его почти не побеспокоила, но он наконец смог поднять голову и оглядеться - дроу оказался в лесу, у самого его края, сделав здоровенный крюк вокруг дворца - слева, недалеко от него, деревья редели, и меж ними проглядывал яркий свет облитой солнцем местности. - Сад, - осенило тёмного, и он, полный решимости, направился туда, не обращая внимания на ветки, словно нарочно хлеставшие его по лицу, - пора с этим кончать. Забирать этот гребаный тростник и сваливать отсюда.       Выбравшись из под сени деревьев, Пилигрим ступил на освещённую землю и тут же зажмурился - солнце ярко озаряло все вокруг, било по глазам и мучило жарой. Закрывшись от него рукой, дроу осмотрелся - и точно, дивный сад: отовсюду слышались трели птиц, шелестели пышные кроны яблонь, где-то журчал ручеек. Глядя на этот сад, эльф ненадолго смутился, душившие его обида и злость поутихли. Но тут, среди всей этой красоты, вдруг послышался омерзительный птичий крик. Пилигрим обернулся - в саду, распустив свой хвост, важно вышагивал павлин. Дроу очнулся и посмотрел вниз - все чудо это охраняла лишь низенькая, выкованная узорами золотая оградка. Эльф вновь безрадостно усмехнулся - он был высок, ничего не стоило труда перешагнуть это препятствие. Скрывшись вскоре в тени плодоносных деревьев, он принялся искать тростник, ощупывая землю на влажность, чтоб найти воду. - Тростник - значит, должен быть у воды, - сам с собой рассуждал он.       Что-что, а воду на местности он находить умел... Разве что не в иссушенных степях, при одуряющей жаре, как это было совсем недавно. Темный осматривал кусты, где они росли пышнее, следил за полетом птиц, примерялся, где деревья были выше и трава сочнее. Журчание ручья становилось все более звонким. Вскоре он шёл, полагаясь лишь на чуткий слух, и, наконец, дошёл до цели - на открытой местности, извиваясь и бурля, бежал узкий ключ, а по его бокам часто разросся тонкий тростник: когда его колыхал ветер, из открытых трубочек порой выплескивались темно-синие капли, падая в воду, и окрашивая ее в необыкновенно синий цвет. Пилигрим, не колеблясь, вынул из-за пояса нож, который успел стянуть за столом на вчерашнем ужине, и направился к ручью. Близко подойдя к воде, наклонившись, он хотел было срезать тростник, но стоило перепилить его у основания, как весь сок вылился на землю, и трава в том месте быстро и пышно разрослась. Пилигрим поджал губы, срезал ещё один, затем ещё, но все бестолку - хотя он и пытался срезать ровно с утолщения, руки у него дрожали от раздражения и злобы. А тростник, точно в насмешку, весело колыхался прямо у него под носом. В конце концов, эльф рявкнул что-то неопределенное и с силой бросил нож под ноги. - Режь ровнее, - раздался вдруг позади знакомый голос.       Против воли, Пилигрим вздрогнул и, быстро и неловко развернувшись, упал на землю. Неподалёку от него сидела, на белой резной скамейке, златорогая владычица: она посмотрела на него сверху вниз ласковыми глазами и вдруг засмеялась. Дроу стало жутко обидно, что он так глупо испугался ее, да и не заметил присутствия... - Ты так похож на тех маленьких детей, что забираются ко мне в сад, чтобы нарвать отсюда цветов, - улыбнулась она. - И что же, - помолчав, проговорил он, - вы наказываете их? - Зачем? - удивилась женщина, - Я люблю детей. Их шалости надо прощать. - А сына своего вы тоже прощали?       Они оба недолго помолчали, точно оценивая друг друга, но женщина вдруг кивнула, поднялась, подошла к нему и протянула руку. Неловко усмехнувшись, Пилигрим взялся за ее ладонь, и удивился, с какой силой она его рванула - он тут же встал прямо на ноги. - Пришли заставить меня одеть эти латы? - отряхиваясь, спросил эльф, желая выглядеть развязно. - Я никогда не заставляю. Я могу попросить, но решать за других я не властна, - пожала плечами Вийлё, присаживаясь под яблоню. - Вы... Симпатичны мне. А муж ваш - чудовище. Хуже орка, - зачем-то заметил Пилигрим.       Она снова засмеялась, как дитя. - Ладно уж, он не так плох, как кажется. На его долю выпало не мало трудностей... - Ладно, знаете, я понимаю - вы натерпелись от своего дружка, были обмануты... Но вы разве страдали в одиночестве от болезней? Разве вообще были одиноки? Я даже жизни-то своей не помню, да и мне на все наплевать, я только странник. Я и меча толком не держал в руке, а вы говорите мне о пророчествах. Не того выбрали. Воин должен желать что либо защищать, у него должна быть ценность. А у меня нет ничего.       Темный вовремя остановился, поняв, что уже едва не изливает ей душу. - Совсем ничего? - Удивилась женщина, - Может, где-то есть семья? - Не помню, - покачал головой эльф, отворачиваясь, - ничего.       Вийлё не стала допытываться, учтиво промолчав. - Что ж... Ну а друзья? Ты пришёл с ними сюда, чтобы... - Спасти их. Точнее зверя. Девчонка увязалась за нами, а поскольку она ему нравится, я не мог отказать - этот парень много для меня сделал. Я для этого сюда пришёл, госпожа - не спасать вас от чудищ, а спасти свою шкуру. Я хожу с мечом над головой, а из-за меня - он. - И что же тебе нужно? Твоя цель благородна, можешь просить меня обо всем. Неужели только этот тростник? - Она указала рукой на растение, плескавшее капли в весёлый родник. - Не мне. Одному господину, - последнее слово дроу чуть не выплюнул, - для его псарни. - Для псарни?.. Ты говоришь о Райдборе? - О ком? - Не понял дроу. - О сыне короля Вельбора, младшем наследном принце Рэдрока? - А, так это его имя. Рыжая мразь, - пробурчал эльф. - Да что ты, он хороший парень... Правда, крутого нрава... - А вы, простите, всех защищаете? - недовольно спросил Пилигрим, но тут же поправился, - Он грозился отдать нас своим псам. - Думаю, что-то случилось... - Негромко приговорила она, - Раз так...       Вийле поднялась на ноги, подошла к ручью и подняла нож, затем аккуратно срезая трубки тростника, так, что они оставались закупоренными - получалось у нее ловко, на загляденье. Собрав штук девять в небольшую охапку, она протянулась их эльфу. Тот недоверчиво принял подарок. - Бери, я не жалею. И принуждать тебя не буду. Но говорю тебе, что вы всегда желанные гости в Лучезарном уделе, каким бы ни было твое решение. Ты знаешь, этот край открыт для всех. Признаюсь, что не в моих силах угадывать жизнь, как она была и будет, но я точно знаю, что ты не одинок. Твой друг не оставит тебя, и Эльнивель тоже. Не пренебрегай их любовью. И кроме того... когда отдашь принцу то, зачем пришёл, иди за Белое море. Там ты сможешь найти своих родичей.       Пилигрим обернулся, и точно в его душе вспыхнула надежда, но тут же угасла. - Я ходил. Если кто-то и жил там, то давно погиб. Там нет ничего... - Ты искал, но не там, - оборвала его Вийлё, - Есть Белое море, по которому ходят корабли, а есть то, по которому можно пройти и пешим ходом.       Она недолго промолчала, глядя как огонёк интереса вспыхивает в его красных глазах. - Белым морем называют песчаную пустыню, на востоке отсюда. Ее песок бел, как снег, и уходит до самого горизонта. Твой народ и впрямь жил когда-то за большой водой, но когда их достигло лихо Гаэлдо, они покинули те места, и пожелали скрыться так, чтоб их никто не нашёл. Тогда они ушли за Пустынное Белое море, чтобы те, кто знали их прежнее жилище, всем указывали на ложный путь - таким образом, никто не находил за водой дроу. Те же, кто догадался о подвохе, сгинули в пустыне или их встретили острые клинки - тёмные эльфы теперь не жалуют чужаков.       Сердце Пилигрима забилось чаще, ему казалось, что все это сон. Но он действительно забыл о белых песках, о которых, по правде говоря, только и слышал. Темный не додумался, и теперь корил себя за это. И внезапная радость вновь уступила место сомнению. - Но пустыня... Я не выживу под палящим солнцем. - Если это важно для тебя, я помогу с этим препятствием. Судьбы видеть мне не дано, но я хорошо знаю искусство исцеления. И понимаю, как важно найти друзей.       Пилигрим глупо улыбнулся, не веря собственному счастью. Он хотел обнять женщину, благодарить ее, но не мог и слова сказать. - Сп..асибо... - выдавил он наконец.       Вийлё тронула его за плечо и кивнула, затем отворачиваясь, и, напевая под нос какой-то незатейливый мотив, медленно удалилась в глубь сада. А тёмный так и остался стоять возле ручья, с тростником, глупой улыбкой и призрачной надеждой.       После того, как Пилигрим вышел из зала, его друзьям ничего не оставалось, кроме как покинуть дворец вслед за ним. Правда, искать его они не пошли.       Эльнивель и Кото, шагая по тропинке, ведущей к дому госпожи, все ещё не могли осознать сказанное Чернокрылом. Они шли молча, порой переглядываясь, но не решаясь ничего сказать. -Ты думаешь, что он... - наконец подала голос девушка. -Нет, - отмахнулся Кото, - Быть не может. Какой из него воин? Он и обломок меча-то с трудом держал! Нет, быть того не может, - покачал головой зверь.       Он не хотел чернить друга, но просто не мог поверить в такой поворот судьбы. Тёмный не был воплощением величия и силы, не обладал очень уж большой мудростью... да что там - он и заткнуться вовремя не умел. Единственное, что у него хорошо получалось, это выпутываться из неприятностей. Но последний опыт показал, что и в этой области ему есть над чем поработать. Оборотень не очень долго знал Пилигрима, но этого было достаточно, чтобы понять - он одиночка. Кото просто увязался за ним, и дроу не расстроился бы, уйди он сам по себе. Куда Пилигриму вести войска? Рвением к подвигам и помощи от этого парня не пахло никогда.       К тому же, история Больших Земель не знала такого случая, чтобы предводителем воинов был темный эльф. Не сложилось у них быть героями. Скорее, они прослыли ворами и убийцами, наемниками. Конечно, все это были предубеждения, но не всегда неверные. Кто-то когда-то говорил, что дроу порой очень хорошо помогали королевским семьям в избавлении от нежелательных особ. Они предлагали правителям свои услуги, те их щедро оплачивали, заказ всегда исполнялся удачно и в срок. Но на этом их служба оканчивалась. И как же давно это было!.. С тех пор о темных почти забыли, они уподобились сказочным тварям из древних легенд, и обросли нехорошими мифами. Пилигрим не был жестоким убийцей, нет. Но и героем он не был.       Когда они подошли к дому и распахнули дверь, то увидели, что еда снова стоит на столе, чистом и накрытом для троицы гостей, но друзьям не хотелось есть, и они, не сговариваясь, разбрелись по комнатам, чтобы дождаться возвращения тёмного и решить, что делать дальше. Но когда зверь проходил мимо комнаты, где ночевал дроу, то услышал оттуда возню и знакомое ворчание. Приоткрыв дверь, Кото увидел, как Пилигрим шагал взад-вперёд, с задумчивым выражением лица. Посреди комнаты стоял дорожный мешок, набитый почти до краев. -Ты что делаешь? - недоуменно спросил оборотень.       Эльф замер на месте и пристально посмотрел на него, так, что Кото стало не по себе, а затем вдруг тряхнул головой. -А, это ты, - бросил он в пустоту, снова склоняясь к мешку и начиная там оживлённо копаться. -Рад, что ты заметил. Что это? - зверь показал на мешок. -Корова, наверное, - Пилигрим иронично приподнял бровь, усевшись на полу, - не видишь, что ли? -Мы уезжаем?.. -Я - да, - отстраненно отозвался тёмный, бегая глазами по полу, точно в поисках чего-то. -А как же поручение?.. -Нет у меня поручения, - вдруг огрызнулся дроу, нахмурившись, и глаза его сверкнули исподлобья, - Я только обменяю нашу свободу на воду и палки.       Кото нахмурился, но уходить не стал. -А дальше что? -Что - дальше? Ты, кажется, хотел уходить. -А ты куда? -Какое тебе дело? - беззлобно усмехнулся дроу, поднимаясь на ноги, - тебе бы оставаться с девчонкой, хоть даже тут. Вас с радостью примут.       Зверь не мог краснеть в привычном смысле этого слова, но все равно ощущал, как кровь приливает к скулам. -Но мы ведь друзья... -Я в ваши отношения не лезу, - отмахнулся Пилигрим, - друзья вы, или кто там... -Да причём тут это! - взвился Кото, - Мы с тобой друзья!       Тёмный опустился в кресло, не переставая ухмыляться. -Не знаю, сколько мне лет... Но я явно старше тебя. Ты как мальчишка, ей-Богу. Зачем таскаться со мной невесть куда, терпеть лишения и впутываться в неприятности, когда можно остаться здесь, на этой благодатной земле, жить в мире и процветании с возможностью заиметь семью, детей, внуков? Я успел узнать тебя - это то, что ты ищешь. Здесь тебя не будут корить за желание стать лекарем, тут все довольны жизнью. Что за нужда, Кото?       Эльф развёл руками и на минуту оборотень призадумался. Он не был уверен в чувствах, которые испытывал к селянке, но она определённо была очень хороша собой и легка в общении. Быть может, стоит, в самом деле, прислушаться к эльфу и остаться здесь? Он ведь действительно хотел стать целителем, а здесь ему в этом никто не откажет, даже помогут. Однако, все дело было в том, что у Кото не было товарищей и друзей уже очень давно, а к этому парню он успел привязаться. Но тут в душе Кото зародилось сомнение… -А раз край такой благодатный... Чего сам не останешься? Здесь ведь и ты жить можешь, и никто не будет тебя травить... -Брось, - махнул рукой Пилигрим, и отвернул голову в сторону, - это не для меня. Я сгину здесь, не могу сидеть на месте, ты же знаешь. К тому же, нужно вернуть тростник этому ублюдку, да и смотреть на меня тут будут косо, после этих легенд... В общем, у меня предостаточно причин исчезнуть отсюда... -Нет, - оборвал зверь, подходя ближе, - Это не все причины. Что-то ещё.       Дроу покосился на друга и повёл плечами, неохотно раскрывая рот: -Вийлё... Указала мне одну дорогу. На восток.       Пилигрим замолчал, пристально глядя на оборотня. Тот и бровью не повел. -И что ты там забыл? На востоке? -Есть... Одна земля. Там живут... Подобные мне. -Темные эльфы?! -Не надо так орать. -Ты ведь пойдешь их искать? -Пойду. Но один.       Зверь сел в кресло напротив и вперил горящий взгляд в эльфа. -Почему? Мне все равно некуда идти, я пойду с тобой!.. -Нет. Мне придётся идти через пустыню. Пустыню белых песков. Я не знаю, выживу ли сам, а тебя тащить и подавно не стану. Там палящее солнце, и если мы едва не подохли по дороге сюда, то наверняка погибнем там... Слушай, - эльф вдруг резко поднялся, подошёл к Кото и положил длиннопалую ладонь ему на плечо, - Я не слишком добрый и не очень-то сентиментальный, как ты успел заметить. Я задолжал тебе, и скоро отдам этот долг, а в новый влезать не хочу. Оставайся с девчонкой, ибо если ты пойдешь со мной, она уже не отвяжется. Мне жертвы не нужны. Ты хороший парень, так не испытывай же судьбу. -Но ты-то испытываешь! - Рыкнул зверь. -Меня терять нечего, - усмехнулся дроу, - Если мы каким-то чудом пересечем пустынное море и найдём моих сородичей, они наверняка встретят клинками. Но даже если они меня примут, и я захочу там остаться - вы что там забыли? Прошу, не делай глупостей.       Кото вдруг поднялся и направился к двери. У выхода он обернулся, опершись лапой о дверной косяк. -У друзей не бывает долгов, Пилигрим. Я никогда не считал тебя должником. Поэтому иду с тобой. Это не обсуждается.       Он усмехнулся. Тёмный глубоко вздохнул, потер пальцами лоб и, наконец, махнул рукой. -Будь по-твоему. Потом пеняй на себя. Только выезжаем прямо сейчас. -Нет, на рассвете, - отозвался оборотень, выходя из покоев.       Пилигрим раздраженно поджал губы – чтобы этот кот еще командовал.       Он обернулся к окну и долго смотрел туда, вдаль, откуда слышались оживленные разговоры на самых разных наречиях, где солнце лениво клонилось к горизонту, освещая макушки древ.