Встретиться вновь.

      По прибытию домой, Альмиру сдали к нанятым воспитателям, под присмотром ее мамы. Поскольку Сабо вел себя более спокойно, то за ним так не присматривали. Однако, через несколько дней, когда Селли ему рассказал, что Серый Терминал собираются сжечь, Сабо сбежал, чтобы найти помощь в городе и предупредить жителей столь тепло пригревшей его в своих жилищах свалки.       Теперь Сабо куда-то упал в глазах своей, и без того мерзкой родни, а, более и менее угомонившаяся Альмира, которая, по причине своего незнания, не сбежала с старшим братом на выручку жителей Терминала, в их глазах выросла. Отправив на поиски Сабо дозорных, они освободили дочь от пристального присмотра воспитателей и отправили в комнату Стелли. Когда Альмира спросила приемного родственника, где сейчас ее брат, то узнала, что он отправился предупреждать жителей Серого Терминала о пожаре. Шокированная такой новостью она взглянула в окно. Терминал уже пылал в пожарище. Только она ринулась к выходу, как в дом вошли дозорные с Сабо. Ее отвели обратно к Стелли, а с Сабо родители устроили воспитательные разборки, в итоге, заперев его под домашний арест. Ночью Альмира уговорила Стелли незаметно провести ее к комнате брата. Кое-как, но он пошел на этот «подвиг» и довел до комнаты кровного родственника. Вбежав в комнату брата, Альмира стала искать его взглядом. Заметив брата, сидящего за письменным столиком, она к нему подбежала и сцепила в крепких объятьях со спины. — Как ты?! Они тебя сильно ругали?! — взволнованно спрашивала блондинка, — Что там сейчас происходит?! Почему же ты мне об этом не сказал?!       Отложив письмо, которое уже почти дописал, Сабо обернулся к сестре и тепло ей улыбнулся, потрепав по макушке. — Не переживай. Со мной все хорошо. — сказал он, — В Луффи и Эйсе тоже не сомневайся. Этот пожар для них не помеха, верно?       На губах Альмиры появилась легкая полуулыбка. И правда. Разве могут эти двое пострадать от какого-то пожара? Она немного кивнула. — Вот и хорошо. — продолжил свою речь Сабо, — Меня завтра оставляют тут, а тебя возьмут на прибытие Теньрюбито. Постарайся уловить удачный момент и сбежать к ребятам, ладно? — Ну, хорошо, — кивнула она, — А ты? Тоже сбежишь к ним? — Увидишь, — загадочно улыбнулся ей брат.       Решив, что это можно принять за положительный ответ, девчонка ему широко улыбнулась и, перед тем как уйти спасть, обнялась на последок. Вскоре она побежала к себе в комнату.

***

      Был ясный, безоблачный день. К Королевству Гоа плыли корабли, предназначенные для таких личностей как Мировая Знать. В этот год они снизошли посетить столь скромный уголок этого мира. У порта Королевства Гоа толпилось куча людей, громко галдящих и постоянно переговариваясь между собой. Это событие стремился увидеть каждый житель острова, однако самые лучшие «зрительские места», конечно же, достались знатным людям, среди которых были Альмира, Стелли и их родители. Как и все присутствующие на этой процессии, семейство Альмиры активно размахивали платочками и радостно кричали в адрес плывущим к ним кораблям. Одна Альмира не принимала в этом никакого участия и грозно надувшись демонстрировала свое недовольство всеми своим существом.       Тут внимание народа переключилась на какой-то кораблик, плывущий к Теньрюбито. — Какой камикадзе осмелился сегодня выйти в море?! — О, Боже! Что же с ним будет?! — Совсем, что-ли, рехнулся?!       Всюду раздались встревоженные крики. Альмира же, затаив дыхание, глядела на черный флаг этого маленького кораблика. До ее сознания уже дошло, что перечеркнутая буква S, на пиратском флаге, была символом пиратской команды Сабо, про который он уже как-то сообщял братьям и ей. Душу терзали тревога и страх. Безумная тревога. Вот кораблик уже приблизился к большим кораблям Теньрюбито. Сердце девчонки стало стучать в два раза чаще. Когда в корабль стреляют и он загорается, все столпившееся зеваки, начинают громко охать, кладя руки на сердце. Альмира вообще перестала что-либо понимать и смотрела на все как в замедленном кадре. Когда корабль Сабо разлетается вдребезги, от еще одного выстрела, на ее глазах появились слезы, а из легких вырвался громкий, отчаянный крик.