Гарри Поттер принадлежит мне (рабочее)

Утром первого сентября Гарри думал лишь об одном: «Как добраться до вокзала?». Вариантов было много, но ни один ему не нравился. Нужная идея, впрочем, пришла сама собой — стоило лишь домовичке подать чай. — Пенька, ты можешь доставить меня на платформу девять и три четверти? — спросил он, не слишком надеясь на положительный ответ. — Для Пеньки это будет большая честь, сэр Гарри Поттер! — радостно пропищала та, от избытка чувств дергая себя за уши. Таким образом, вопрос был решен. Короткое путешествие при помощи магии домовика было странным по ощущениям, но довольно мягким, если сравнивать с каминной сетью. Так как Гарри вовсе не желал столкнуться с кем-нибудь на платформе, то прибыл туда достаточно рано — в начале одиннадцатого. Поезд, видимо, только что прибыл — он до сих пор сердито чихал паром. Заняв свободное купе, Гарри быстро набросал записку Гермионе, сообщая, где находится, и попросил домовичку отнести ее. Взъерошенная Гермиона ворвалась в купе минут через двадцать, оторвав Гарри от размышлений громким приветствием. — Гарри, это так хорошо, что ты решил меня предупредить! Не представляю как бы я искала тебя. А как ты это сделал? — поинтересовалась она, смотря на то, как Гарри пытается запихнуть чемодан на верхнюю полку, и прижимая к себе корзину с рыжим котом. Гарри улыбнулся — вечно Гермиона пыталась узнать что-нибудь новое. — Попросил своего домовика передать тебе записку. — Домовика? — она непонимающе захлопала глазами. — Но твоя записка просто появилась у меня на коленях! — Значит, она не захотела тебе показываться, — пожал плечами Гарри. — Она? — Моего домового эльфа зовут Пенька. И она девочка. Гермиона ненадолго задумалась. — Она работает на тебя? А сколько ты ей платишь? Ты же еще несовершеннолетний, как ты смог нанять работника? — Гермиона, — Гарри тяжело вздохнул, — домовым эльфам не платят. — Но… как же… Эльф же работает на тебя, значит, ему надо платить… иначе это… это просто рабство какое-то получается! Теперь уже был ошарашен Гарри. — Гермиона, про домовиков все написано в «Традиции магического мира». — А ты будто это читал! — вспыхнула она. — Читал, — спокойно ответил Гарри. — Это очень нудная книга с кучей непонятных терминов, но там написано про основные традиции и законы магического мира. В частности — про домовиков. Они вовсе не являются рабами, как ты недавно сказала. У них… м-м-м… сотрудничество с магами. Мы позволяем им жить в своих домах, даем им кров и поддержку своей магией, а взамен они работают на нас. Домовик без привязки к роду или определенному магу-хозяину обречен на сумасшествие и медленное угасание. Чем сильнее магия рода, тем лучше выглядят домовики и тем их больше. — Так у всех волшебников есть домовые эльфы? И у Уизли? — было видно, что Гермиона не хочет этого принимать. — А какие у них права? Гарри прикусил губу и осторожно произнес: — Прав у них нет. Они… — Как нет! — возмущенно воскликнула Гермиона. — Да это же!.. — Не перебивай меня! Домовики полностью зависят от нашей магии! Слабого мага они запросто могут сделать сквибом! Они по своей сути паразиты, пойми! Магия держит их под жестким контролем в абсолютной верности хозяевам! — Но это же рабство… — растерянно пробормотала Гермиона. — Они же умные, раз делают какую-то работу… — Собаки тоже умные, но что-то никто не предлагает им есть из одной с собой тарелки. — У собак есть права! — тут же перешла в атаку девочка. — Есть даже организация, созданная специально для защиты прав животных! Маглы… — Сами создали ситуацию, когда такая организация стала необходима, — перебил Гарри. — Если бы они не обращались с животными настолько жестоко, в ней не было бы нужды. — Ты что, серьезно думаешь, что маги не пользуются своей абсолютной властью над домовиками?! — Это нецелесообразно, зачем им? — Но ты же рассказывал про домового эльфа Малфоев! Ты ведь освободил его из-за того, что с ним жестоко обращались! — Познакомившись с нормальным домовиком, я понял, что Добби просто сумасшедший. Малфой, наверное, был счастлив от него избавиться. Гермиона замолчала, но было видно, что она все еще не согласна с Гарри. — Все равно я считаю, что ты не прав, — наконец сказала она с упрямством. — По справедливости, у домовиков должны хотя бы появиться права! И среди них — право на защиту от жестокого обращения! Гарри устало вздохнул и решил, что наставление подруги на путь истинный будет делом совсем не простым. Та же, удовлетворившись, видимо, тем, что последнее слово осталось за ней, достала из бисерной сумочки книгу и уткнулась в нее, сразу же оказавшись потерянной для окружающего мира. Кот уже давно сбежал от нее на верхнюю полку — в пылу спора она порывалась вырвать клок шерсти из густой меховой шубы «Глотика», чему тот, естественно, рад не был. Гарри хотел было последовать ее примеру, но заметил в окно знакомые рыжие макушки. Семейство Уизли прибыло на платформу за пять минут до отправления поезда. Детей в этот раз на поезд провожал только глава семейства — Артур Уизли. Ни Молли, ни Джинни на перрон не пришли. Зато сразу стало видно, что семейство не такое уж и дружное, как могло показаться. Перси брезгливо кривился в сторону отца и сразу же затерялся в толпе, стоило только ему попасть на перрон. Близнецы о чем-то шушукались между собой, не обращая внимания ни на кого вокруг. Рядом с отцом остался только Рон, и то это не помешало ему не прощаясь залезть в поезд. Оставшись в одиночестве, Артур Уизли растерянно оглянулся; Гарри даже стало его жаль — вплоть до того момента, когда Артур безразлично пожал плечами и, развернувшись, ушел с платформы. Через несколько минут поезд просвистел в последний раз и начал потихоньку набирать ход. Гарри видел, что Рон забрался в соседний вагон — предпоследний, однако тот не появлялся вплоть до тележки со сладостями. Зато у них появились неожиданные попутчики — в купе попросились Невилл и странная девочка с Равенкло. Не то, чтобы Гарри был против таких попутчиков — Невилл крепко держал свою жабу, боясь ее отпустить хоть на секунду, а девочка, которая так и не представилась, уткнулась в перевернутый верх ногами журнал. Разговора с Невиллом не получилось — он мялся и был явно смущен незнакомой компанией. Гарри ничего другого не оставалось, кроме как все-таки достать учебник по зельям, на который заблаговременно были наложены скрывающие его настоящий вид чары — во избежание неудобных вопросов — и попытаться разобраться в пояснениях к рецептам. Зелья Гарри по-прежнему не нравились, хотя за время общения с Томом он стал относиться к ним терпимее и даже начал в них немного разбираться. Впрочем, он не сомневался, что, проснись в нем мифический талант мамы, Снейп изменил бы к нему отношение. Вслед за тележкой со сладостями в купе пришел и Рон. Проигнорировав практически всех присутствующих, он застрял в дверях, скрестив руки на груди, что, наверное, должно было придать ему значимости, но мятая мантия портила и так не презентабельный вид. — Гарри, ты должен извиниться перед нашей семьей! — заявил рыжий, чем вызвал шок у всех присутствующих. Даже странная блондинка с Равенкло оторвала взгляд от журнала, хотя за все время путешествия ни одной страницы она так и не перевернула. — Эм, привет, Рон, — замялся Гарри, не представляя как реагировать на заявление друга. — Извини, но в чем я провинился перед твоей семьей? — Мы искали тебя целую неделю! — взвился рыжий. — Мама места себе не находила! Папа целыми днями где-то пропадал! Ты же знаешь, как все за тебя волнуются! Особенно когда из Азкабана сбежал этот чокнутый убийца! А тебя нигде нет! — Эм, а почему вы не послали мне сову? Я бы сказал, где нахожусь, если бы меня спросили. — Мы посылали! Мама лично накладывала следящие чары! — грубо ответил Рон, а через пару секунд побледнел. Невилл после такого заявления сначала был очень удивлен, а потом неодобрительно покачал головой. Гарри догадывался, что накладывание следящих чар не очень хорошее дело, но судя по реакции и самого Рона на свои слова, и Невилла, это было ОЧЕНЬ нехорошо. — А простое письмо нельзя было отправить? — спокойно уточнил Гарри. — Я вообще не понимаю, почему все так за меня волнуются. Не из-за меня же Блэк сбежал из Азкабана! — Дамблдор так не считает, — вздернул нос рыжий. — А ему лучше знать, что для тебя безопасно, а что нет. — Вот когда он объяснит мне, почему он так считает, тогда я и буду принимать какие-то меры, а пока это напоминает старческий маразм! — вспыхнул Гарри, хотя и понимал, что такое поведение чистой воды ребячество. Тут уже не выдержала Гермиона — она громко захлопнула книгу и подскочила с кресла: — Гарри Поттер! — уперев руки в бока, совсем как мама Рона, она гневно посмотрела на мальчика. — Как ты можешь так неуважительно отзываться о старших?! Все только и делают, что заботятся о твоей безопасности, а ты этого совсем не ценишь! Это безответственно! Если бы ты был более серьезен, может быть ты и не влипал постоянно в неприятности! — Гермиона права. Это из-за тебя мы постоянно нарываемся на приключения! — поддакнул Рон. — Из-за меня?! — может, Гарри и смог бы стерпеть поучающий тон Гермионы, но не поддакивание Рона. — Из-за меня, значит? Так позволь напомнить тебе, Гермиона, что это ты загорелась желанием непременно узнать, что прячут в запретном коридоре! Мне это было совершенно неинтересно! И это ты, Рон, потащил всех нас спасать камень от «ужасного Снейпа»! И из-за твоей сестры в школе пробудилось чудовище! — Она не виновата! — возмутился рыжий. — Она, может, и нет. А вот вы все виноваты! Никто из вас, старших братьев, не обратил внимания на странное поведение сестры! И никто из вас не заинтересовался, откуда у нее вообще взялся тот проклятый дневник! Отпихнув рыжего с прохода, Гарри вышел в коридор и пошел к голове поезда — ему надо было успокоится. По дороге ему встретился Малфой. — Что, Поттер, сбежал от своих друзей? — поинтересовался тот, но без обычной язвительности. — Тебе-то что? — не удержался от грубости Гарри. Однако Малфой не прореагировал: — Да вот, думал тебя в наше купе пригласить, — пожал он плечами. Гарри даже про свою злость забыл и подозрительно посмотрел на троих слизеринцев — Малфой как всегда был с сопровождением из Крэбба и Гойла. — А твои друзья против не будут? — осторожно спросил он. Драко проследил за взглядом Гарри, и усмехнулся. — Они — нет. Вот Панси, наверное, возмутилась бы. Но сегодня она едет не со мной. Так что, решишься? Гарри задумался. С одной стороны ему все еще не хотелось возвращаться в купе к друзьям, но все еще недостаточно доверял Малфою. В конце концов он решил, что тот ничего серьезного ему не сделает и принял приглашение. Однако путешествие в компании слизеринцев было недолгим, хоть и довольно приятным — Малфой быстро нашел темы для взаимно интересного разговора. А Крэбб и Гойл делали вид, что их вообще нет в купе. Однако именно они заметили, что поезд стал замедляться. — Мы уже приехали? — поинтересовался Крэбб, смотря в окно, за которым хлестал дождь. — Рано еще, — хором ответили Гарри и Драко. — Но поезд замедляется, — заметил Винсент. Поезд ехал все медленнее. Шум двигателя утих, зато ветер и дождь за окном как будто усилились. Поезд дернулся и остановился. Судя по звукам в вагоне, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в кромешную тьму. — Мне это не нравится, — заметил Драко. Гарри, решив, что тут его никто не выдаст, зажег небольшой светящийся шарик, который в достаточной степени осветил купе. — Мне кажется, что надо закрыть купе, — добавил он, видя напуганные лица попутчиков. Грегори потянулся к защелке, однако не успел — дверь начала сама медленно открываться. На пороге стояла высокая, до самого потолка фигура, закутанная в черный плащ. Лицо пришельца скрывал капюшон. Фигура шевельнулась, и Гарри с трудом подавил тошноту — из-под края плаща показалась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника. Рука торчала наружу долю секунды: существо как будто почуяло взгляд Гарри и поспешно спрятало ее в складке черной материи. То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще все вокруг. Присутствующих обдало стужей. У Гарри перехватило дыхание. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце. Глаза Гарри закатились. Он ничего не видел. Погрузился в холод. В уши хлынул поток воды. Его тащило вниз. «Гарри!» — прорвался сквозь усилившийся вой знакомый голос. Возникло ощущение, что его кто-то схватил и прижал к себе, даря чувство защищенности. Неприятные ощущения и звуки пропали, и он внезапно понял, что кто-то залепил ему хорошую пощечину. С трудом разлепив глаза, Гарри увидел над собой бледного Малфоя. — Поттер! Не смей меня тут пугать! — сердито, но с долей облегчения сказал слизеринец, усевшись обратно на сиденье. — На. Съешь. Заторможено Гарри взял предложенный кусок шоколада и запихал его в рот. «Том?» — мысленно позвал он, будучи уверенным в том, кто защитил его. «Не сейчас, Гарри», — отозвался тот, но голос был слишком усталый. «Все в порядке?» — забеспокоился Гарри «Сейчас — да». Гарри вздохнул и перевел взгляд на Драко. Холод постепенно отпускал. — Что это было? — Дементор. Страж Азкабана. Ты знаешь про них? Гарри кивнул и передернулся от воспоминаний. — Это было ужасно. — Точно, — согласился Малфой. — Вот узнает об этом отец… — многообещающе протянул он, видимо достаточно придя в себя, чтобы вспомнить о своем положении. — Я, пожалуй, пойду, — решил Гарри, поднимаясь с сиденья. — Побежишь жаловаться своим друзьям? — ехидно уточнил Малфой. — Просто не хочу, чтобы они сами меня искать начали, — криво улыбнулся Гарри и вышел из купе. Он уже жалел о своей вспышке и том, что наговорил друзьям. Вопреки опасениям никто его искать не спешил. В купе, где сидели его друзья, вообще царило напряженное молчание. Рон, сердито насупившись, смотрел в окно, Гермиона прижимала к себе корзину с котом. Невилл, судя по всему, уже давно жалел, что вообще сел в это купе. Неизменным оставалось лишь поведение девочки с Равенкло, хотя журнал уже был в правильном положении. — Что-то случилось? — решил все же уточнить Гарри, надеясь, что друзья так раздражены не из-за него. — Да! — рявкнул Рон, решив, что нашел благодарного слушателя. — Ее кот, — он обличающе указал на Гермиону, — напал на Коросту! — Ну, он же кот, — заметил Гарри. — Пускай она держит свое чудовище подальше от моей крысы! — Рон, Живоглот не чудовище! — возмутилась Гермиона. — И это ты следи за своей крысой! В отличие от котов, грызуны многим не нравятся! — Еще чего! Короста живет в башне Гриффиндора дольше! — Может, вы вдвоем будете за своими животными присматривать? — не слишком надеясь на успех, предложил Гарри. Перебранка, однако, прекратилась. Гермиона согласно кивнула головой, а Рон обиженно уставился в окно. Тем временем поезд прибыл на станцию Хогсмид. Высаживались долго и шумно. Совы ухали, коты мяукали. Любимая жаба Невилла громко квакала под его шляпой. Крошечная платформа после дождя обледенела. — Первокурсники, сюда! — громыхнул знакомый голос. Гарри, Рон и Гермиона обернулись и увидели высоченную фигуру Хагрида. Лесничий собирал первокурсников, чтобы переправить, согласно традиции, через озеро. — Здорово, неразлучная троица! — Хагрид возвышался над головами. Друзья помахали ему руками, так как толпа уже теснила их к каретам, на которых им предстояло ехать до замка. На грязной, в колдобинах, дороге их было не менее сотни — и никаких лошадей. Хотя говорили, что в замке есть лошади-невидимки. Когда друзья забрались внутрь и захлопнули дверцу, карета и правда покатила сама, качаясь и трясясь на ухабах. Она подкатила к великолепным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами, рядом стояли два дементора, с ног до головы укутанные мантиями. Гарри ощутил подступающий озноб, откинулся на пухлую спинку сиденья и, пока ворота не остались позади, не открывал глаз. Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Гермиона высунулась в окошко и любовалась множеством приближающихся башен и башенок. Покачнувшись, карета остановилась, и Рон с Гермионой вылезли. Гарри сошел следом. Распределение прошло как-то скучно и буднично. Шляпа спела новую песню о дружбе и взаимопомощи. Первокурсников довольно быстро рассортировали, и вся школа ждала традиционной речи Дамблдора. — Приветствую всех! — сказал директор школы, поднявшись со своего кресла-трона. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства Хогвартс! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество, — Дамблдор кашлянул и продолжил: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время несколько стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в Хогвартс-экспрессе. Дамблдор секунду-другую молчал. — Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжил он. — И пока они здесь — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими-либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки, — последние слова он произнес как бы между прочим, а Гарри с Роном переглянулись. — Дементоров тщетно умолять, тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры. Закончу на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессор Люпин, который любезно согласился занять должность преподавателя защиты от темных искусств. Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. — Посмотри на Снейпа, — шепнул на ухо Гарри Рон. Профессор Снейп смотрел через весь стол на профессора Люпина. Все знали, что Снейп давно мечтал о должности, которую занял Люпин, но Гарри был поражен тем, как исказилось его худое лицо. В нем читались не зависть или гнев, оно выражало сильнейшее отвращение. Гарри хорошо знал это его выражение. Оно появлялось в лице Снейпа всякий раз, как он смотрел на Гарри, хотя и не в такой сильной степени. — Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием. Гарри, Рон и Гермиона не поверили своим ушам. — Как же это мы не догадались! — ударил кулаком по столу Рон. — Кто еще мог рекомендовать нам эту кусачую книгу? Гарри фыркнул, однако хлопал активно, чтобы не обидеть своего большого друга. — Ну вот, кажется, и все, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать! Золотые тарелки и кубки наполнились едой и питьем. Гарри почувствовал, что умирает от голода, однако он воздержался от накладывания на свою тарелку горы еды, как это сделал Рон. После еды троица друзей отправилась к преподавательскому столу. — Хагрид, поздравляем! — воскликнула Гермиона, когда они очутились у преподавательского стола. — Привет, привет всем троим, — ответил Хагрид, вытирая салфеткой с лица пот. — Не верится! Великий человек Дамблдор... Пришел ко мне в хижину… сразу, как профессор Кеттлберн сказал, что больше не может... Я так об этом мечтал всю жизнь... Чувства переполнили его, и он спрятал лицо в салфетку. Подошла профессор Макгонагалл и погнала всех спать. Гарри, Рон и Гермиона вместе со всеми гриффиндорцами, сытые сверх меры и усталые, поднялись по мраморной лестнице, свернули в один коридор, другой, поднялись по сотне ступенек и очутились наконец у своей башни. Полная Дама в розовом платье спросила у них пароль. — Входите, входите, — раздался из-за спин голос Перси. — Новый пароль — «Фортуна Майор»! — Опять я не запомню, — огорченно произнес Невилл. Вошли в гостиную, девочки пошли в свои спальни по одной лестнице, мальчики по другой. Гарри поднимался по винтовой лестнице со странными чувствами: два года он возвращался в круглую спальню как будто домой, а сейчас этого ощущения не было — дом, судя по всему, остался на Аллее, где можно было безопасно, не опасаясь чужих глаз, поговорить с Томом.