Гарри Поттер принадлежит мне (рабочее)

Студенты Хогвартса заговорили о долгожданном походе в деревню задолго до объявления даты. Напомнил об этом знаменательном событии Рон, закатив настоящую истерику посреди гостиной Гриффиндора. Причиной подобного поведения, поразившего всех без исключения студентов, являлась крыса рыжика — полуоблезлая и полудохлая Короста. По словам Рона, в подобном виде крысы был виноват кот Гермионы, который гонялся за ней при любой возможности. Гермиона в ответ справедливо указала, что кот проявляет такое внимание к его крысе только потому, что Рон постоянно её с собой таскает, а дурное животное при этом всё время норовит вылезти из сумки или кармана в самый неподходящий момент. И если Рон так беспокоится о своем питомце, то уже давно мог бы не только оставлять его в спальне, но и купить специальную клетку, которая не позволяла бы крысе сбегать и одновременно защищала бы её от всяких неожиданностей и опасностей. Рон надулся, заявил, что Короста имеет полное право находиться в гостиной Гриффиндора, так как привыкла к ней, будучи еще у его старшего брата, и если она кому-то мешает, то пускай держат своих питомцев в спальных комнатах. На это возмутились уже другие жители башни. Особенно женская половина. Общее мнение выразила Лаванда: — Ну уж нет! — гневно уперев руки в бока, начала она. — Коты, в отличие от крыс, не нравятся только тем, у кого на них аллергия! А меня лично передергивает, когда ты начинаешь кормить свою тварь за общим столом, а потом и сам ешь руками, которыми недавно лапал крысу! А если ты так боишься за здоровье этого грызуна, отправь его домой! Рон, который еще недавно пылал жаждой отстаивать свободу Коросты у Гермионы, как-то быстро сдулся и скомканно пообещал, что при первом же посещении Хогсмида купит клетку. Близнецы Уизли тут же вспомнили, что первый поход в Хогсмид обычно приходится на конец октября, и что скоро должны будут повесить объявление. Объявление действительно появилось на доске через неделю. В тот же день Макгонагалл задержала их в конце собственного урока, напомнив, что разрешения надо сдать до Хэллоуина старостам, а если они с собой, то можно и сейчас, лично ей. Многие тут же начали рыться в сумках. Невилл, подняв руку, пробормотал, что забыл бланк дома. Макгонагалл и бровью не повела: — Ваша бабушка уже прислала его мне. Среди тут же сдавших разрешения оказались все девочки, Дин Томас и Гарри. Получив разрешение от последнего, да еще и с двумя подписями, Макгонагалл очень удивилась, но спрашивать ничего не стала. А уже за ужином к Гарри подлетела записка, развернув которую, он тут же узнал почерк Дамблдора, который приглашал его к себе на чай с бергамотом. Приглашению Гарри удивился. Вопреки бытующему в школе мнению, чаи с директором он распивал нечасто. Мало того, он даже не представлял, зачем его, собственно, позвали. С профессором Снейпом он еще не ругался, школу не спасал. Не было предположений и у Тома. Но игнорировать приглашение Гарри не мог. А потому через полчаса после ужина он уже был возле горгульи, охраняющей вход в директорский кабинет. Паролем оказался тот самый чай с бергамотом, а вот директора на месте не было, как и Фоукса. Первое желание — пойти обследовать кабинет, — Гарри подавил при полной поддержке Тома. Мало ли что может хранить директор. Идею подождать его у горгульи забраковал Том. Директор сказал: через полчаса после ужина — они в назначенное время и пришли. А то, что самого директора еще нет, это его личные проблемы. Дамблдор появился через десять минут, и Гарри готов был поклясться, что на какое-то мгновение на его лице мелькнуло разочарование при виде его, спокойно сидящего в кресле. — Гарри, мой мальчик, — добродушно улыбнулся Дамблдор, усаживаясь в своё кресло. — Я так рад, что ты не проигнорировал моё приглашение. Не хочешь чаю? — Нет, спасибо. Я только с ужина. — Да, домовые эльфы сегодня постарались. Гарри готов был с этим поспорить: ужин ничем не отличался от череды предыдущих. Но своё мнение он оставил при себе. Дамблдор так и остался без ответа. Некоторое время прошло в неприятной тишине. — До меня дошли слухи, будто ты поссорился со своим лучшим другом, Роном Уизли. — Да? Не более чем слухи, — поспешил заверить директора Гарри. Вышло уж слишком поспешно и нервно. — Но, Гарри, ваш разлад виден всем учителям. Вы больше не сидите рядом ни на уроках, ни в Большом зале. — Директор, я с Роном не ссорился, — с нажимом произнес Гарри. Сказать хотелось гораздо больше. И про его нытье в конце прошлого года, и молчание летом, и злополучный звонок, и непонятные обвинения в том, что он что-то должен его семье, и нападки, достойные подлейшего из слизеринцев. В конце концов, хотелось просто выговориться. Желание помогал сдерживать Том, который клятвенно обещал выслушать всё-всё. — Гарри, — покачал головой директор, — дружба — это редкий дар, его надо беречь всеми силами. Вы с Роном столько прошли вместе, столько преодолели, что я уверен, что ваш нынешний разлад не будет причиной разрыва столь прекрасных дружественных чувств. Гарри, я уверен, что ты обязательно помиришься с Роном. Ты обещаешь мне, мой мальчик? «Не вздумай соглашаться! — рявкнул в голове Том — Он же из тебя виноватого сделал!» Гарри мотнул головой, сбрасывая наваждение. Еще секунду назад ему казалось, что директор говорит очень правильные вещи и ему, Гарри, стоит немедленно помириться с Роном. — Извините, директор Дамблдор, но тут всё зависит от Рона. Я с ним не ссорился. Это он ведет себя глупо. — Может всё-таки чаю? — улыбнулся директор. — Нет, спасибо, — так же улыбнулся Гарри. В директорском кабинете ему стало как-то неуютно. Что-то здесь было не так, не по нутру. И Том был искренне с ним согласен. — Это всё, директор Дамблдор? — Увы, нет, мой мальчик, — улыбка пропала с директорского лица, оно стало серьезным, чем-то озабоченным. — Я позвал тебя по совершенно другой причине. Это касается твоих походов в Хогсмид. — А что не так? — удивился Гарри. — Разрешение подписали оба моих опекуна. И дядя, и тетя. — Да, это так, но я вынужден с прискорбием попросить тебя воздержаться от походов в Хогсмид в этом году. — Извините, директор, но я не вижу причины, по которой я должен воздержаться от похода в Хогсмид, — Гарри даже встал со своего стула. — Гарри, это необходимо для твоей безопасности! — надавил Дамблдор. Гарри несколько секунд молчал, пытаясь подавить нестерпимое желание согласиться с директором. «Гарри, это ненормально! — возмущался в голове Том, чем помогал держать себя в руках. — Я точно знаю, что атак на твои мысленные щиты нет. Мне нужно осмотреть кабинет твоими глазами. Что-то заставляет тебя соглашаться с Дамблдором!» «Валяй», — коротко ответил Гарри. — Для какой безопасности? — возмутился он. — Если это связано с Блэком, то при чем тут я? Я вообще не уверен, что он настолько сумасшедший, чтобы прийти в школу! — Гарри-Гарри, — укоризненно покачал головой директор. — Ты не видишь всей картины и делаешь поспешные выводы... — Так объясните мне! — невежливо перебили директора. — Стражи Азкабана говорят, что перед побегом Сириус Блэк повторял одну фразу: «Он в Хогвартсе». Директор сделал паузу и сверкнул глазами из-под стёкол очков. Судя по всему, Гарри должен был впечатлиться. — И? Я всё еще не понимаю, при чем тут я. В школе еще куча учеников и преподавателей! При таком раскладе надо всем запретить покидать стены Хогвартса. — Гарри, это же дети, они будут недовольны подобным решением. — А я что, должен радоваться оттого, что один туда не пойду? — искренне возмутился Гарри, уже сообразив, что на его вопрос директор не собирается отвечать. — Гарри-Гарри. Ты же такой благородный мальчик. — Не в этот раз, директор Дамблдор. Я не собираюсь становиться посмешищем всей школы, — Гарри решил избрать другую тактику. Раз Дамблдор что-то скрывает, то нужно давить на жалость. С учителями в младшей школе относительно прокатывало, они не всегда сменяли гнев на милость, но давить начинали меньше. — Гарри, что ты такое говоришь? — Надо мной многие потешаются из-за того, что у меня излишняя реакция на дементоров. А уж если по школе поползет слух, что я пропустил поход в Хогсмид по собственному желанию, то все решат, что я испугался Блэка. — Гарри, я уверен, этого не произойдет. — Вы можете мне это гарантировать? Раз уж вы так печетесь о моей безопасности, то должны защищать и от насмешек. — Гарри, я уверен, что учащиеся поймут твой выбор. — А я нет, — он честными-пречестными глазами смотрел на Директора. Наконец тот устало вздохнул. — Что ж, я вижу, что взаимопонимания в этом вопросе мы не добьемся. Можешь идти, Гарри, и подумай над моей просьбой. Выйдя из директорского кабинета, Гарри тихо чертыхнулся. Было понятно, что директор так просто не отступит: ему очень надо, чтобы Гарри не ходил в Хогсмид и вернул дружбу с Роном. И если второе ему было абсолютно непонятно, то первое было связано с Блэком. Отчего-то же директор считал, что под угрозой именно он. «Если я не согласился добровольно не идти в деревню, то меня можно вполне законно оставить тут по уважительной причине. Назначив мне, к примеру, взыскание и отработку. И, блин, все учителя его поддержат», — размышлял Гарри, идя в гостиную. «Верно мыслишь, — отозвался Том. — А потому, если хочешь туда попасть, то тебе нужно вести себя тише воды. И изучить кодекс Хогвартса». «А такой есть? Я слышал только про Историю». «Есть, конечно. Там прописываются правила поведения — что разрешено, что запрещено. За какой проступок какие назначаются наказания. При каких условиях ученик может пожаловаться на преподавателя. Это рекомендованная литература для старост. Есть в свободном доступе». «Хм», — Гарри развернулся и пошел в сторону библиотеки. Успел как раз вовремя — к самому закрытию. Мадам Пинс сама лично нашла искомую книгу и выдворила его из библиотеки. «Кстати, я всё-таки понял, что так влияло на тебя», — подал голос Том. «И что же? Никогда подобного не ощущал». «Небольшой артефакт. Он ничего не внушает, только дает уютную атмосферу, в которой маг расслабляется и подсознательно начинает доверять хозяину этого места. Ведь ему же ничего не угрожает. Условно светлый. Не занимайся ты окклюменцией, ничего бы и не почувствовал». «Давно хотел спросить, а почему окклюменцией специально не занимаются?» «Во-первых, потому, что это сложно, а во-вторых, это условно темное умение». «Как артефакт, влияющий на подсознание, — так условно светлый. А как окклюменция, облегчающая усвоение новых знаний, — так условно темная. Кто придумал такую классификацию?» «Тот, кому это было нужно». С этим заявлением не согласиться было нельзя. В гостиной Гриффиндора было как всегда шумно. Мальчишки различных возрастов собрались в одном из углов и азартно играли в плюй-камни. На приглашение присоединиться Гарри лишь отрицательно помотал головой. Во-первых, ему было бы немного не по себе в столь большой компании. Во-вторых, ему жутко не нравились сами плюй-камни. А в-третьих, там был Рон, который зло поджал губы на приглашение. Да и Том настаивал на скорейшем изучении кодекса. Сам кодекс был небольшим. Всего около пятидесяти страниц убористого текста, большую часть которых занимал самообновлявшийся список запрещенных в школе вещей. Список, видимо, вели с самого основания школы, настолько он был длинным. Система наказаний была довольно простой. Все нарушения делились на три группы: тяжкие, условно опасные, неопасные. К тяжким относились любые действия могущие нанести непоправимый вред любому разумному, находящемуся в школе. Так же к тяжким относились любые нарушения, которые происходили в «опасных» кабинетах и зонах. К опасным кабинетам относились кабинеты зельеварения, кладовые ингредиентов, классы ЗОТИ, помещения дуэльного клуба, тренировочные залы, двадцатиметровая зона коридоров возле лестниц, сами лестницы. За любые нарушения в этих местах ученик может быть наказан максимально строго. К условно опасным относились проступки, могущие нанести поправимый вред жителям замка или его гостям. Это включало в себя колдовство в коридорах, нарушения в учебных классах и теплицах, прогулки после отбоя, использование запрещенных, но не несущих непоправимый вред предметов. К неопасным относились колдовские шутки, пронос запрещенных предметов в школу. Максимальное строгое наказание включало в себя лишение баллов (до сорока) и трехмесячные отработки по выходным или не более тринадцати отработок подряд на территории школы. За условно опасный проступок лишали не менее десяти баллов и назначали не менее одной отработки на территории школы. Малое наказание включало в себя лишение пяти-десяти баллов с человека. Сверхнаказание — исключение из школы — назначалось после обязательного расследования, которое доказывало, что учащийся намеренно, понимая (не понимая) пытался нанести/нанес непоправимый вред, здоровью/магии другого учащегося/учителя. Также к исключению могли привести использование запрещенных заклинаний и проклятий, сокрытие от учительского состава особо опасного существа и поход в Запретный лес. «Это как? — немного опешил Гарри. — Поход в Запретный лес — исключение?» «Ну, не просто же так его Запретным назвали. Запретный лес вообще Хогвартсу не принадлежит, и право заходить туда имеет только лесник, травник, зельевар и директор школы». «Тогда получается, что той отработки…» «И быть не могло. Написано же черным по белому: на территории школы. Ты про поощрения почитай». От прописанных правил поощрительных баллов Гарри захотелось завыть. Оказалось, что на уроке преподаватель имеет право дать не более тринадцати баллов одному человеку и не более восьми за раз. Давались эти баллы только за ответ на вопрос учителя и за безукоризненно выполненное задание. За самостоятельное решение сложной задачи в нумерологии, зельеварении. Вспомнилось, как Макгонаггал по пять раз вызывала Гермиону на своих уроках и выписывала ей не меньше десяти баллов. За внеучебные достижения разрешалось давать не более тридцати баллов. Гарри в бессилии застонал: «Теперь понятно, почему слизеринцы так на нас ополчились. Нам же действительно покровительствуют! Будь я на их месте, еще бы и первый курс не простил: самим директором в два раза больше разрешенного количества. Кто тут не станет говорить о том, что Гриффиндору всё спускают с рук?» «Полностью согласен», — откликнулся Том. Все выходные Гарри мужественно просидел в гостиной Гриффиндора и спальне мальчиков, выходя только на завтраки, обеды и ужины. Благо в пятницу из серьезных домашних работ были только древние руны — небольшой перевод, над которым Гарри корпел около полутора часов. А вот с наступлением понедельника стало понятно, что Дамблдор всё же провел беседу с учителями. В стороне от всеобщего «подлови Поттера и назначь ему отработку» остались только профессор Флитвик, Помона Спраут и Биннс. Особо зверствовали Макгонагалл и Снейп. Свои знания кодекса Гарри так и не применил. От завала многочисленными каверзными вопросами его спасал Том, шипевший что-то сквозь зубы, но неизменно подсказывавший правильные ответы. Совершенно не удивительно, что ему всё же назначили отработку. Как ни странно, это был не Снейп, а профессор Макгонагалл. Причина оказалось банальна: отработка была назначена за исписанные карандашом страницы книги. То, что книга была его собственной, профессора не волновало, а отработка должна была пройти в библиотеке, сразу после завтрака и до обеда в субботу. — Надеюсь, это вас научит бережному обращению с книгами, мистер Поттер, — чопорно произнесла профессор, вернувшись на своё место. Гарри сцепил зубы и промолчал. С одной стороны подхихикивали слизеринцы, с другой — сочувствовали гриффиндорцы. И от этого становилось еще хуже. Слабым утешением были и слова Тома о том, что Хогсмиде нет ничего интересного, кроме магазинов сладостей и канцтоваров. На следующий день все прекратилось, и учеба стала абсолютно обычной. «Отчиталась о сделанной пакости», — язвительно заметил Том. А вокруг постоянно ходили гриффиндорцы и друзья с других факультетов, которые сочувствовали, говорили о том, что Макгонагалл поступила несправедливо, и что они обязательно что-нибудь принесут ему из деревни. Гарри вымученно улыбался. И если вначале он был действительно расстроен, то после из-за назойливости «сожалеющих» стал только злиться. — В гостиной совершенно невозможно сосредоточиться! — зло уронив книги на библиотечный стол, произнесла Гермиона. — Все только и делают, что говорят об этом Хогсмиде! — Да? — Гарри спешно закрыл чистым пергаментом свои записи. — Вообще это очень безответственно! Третий курс — один из самых важных. Сейчас нам преподают основы, на которых будет строиться вся дальнейшая учеба! Если сейчас во всем не разобраться, то потом это будет сделать практически невозможно. И вместо того, чтобы учиться, они только болтают о всяких глупостях. А что ты делаешь? — Да так, ничего, — замялся Гарри. — Ничего в голову не лезет. Гермиона только покачала головой: — Я согласна с профессором Макгонагалл в том, что к книгам нужно относиться бережно. Но назначать отработки на первый поход в Хогсмид — это жестоко даже для неё. Ведь это своеобразная школьная традиция. Вся школа уходит в Хогсмид в первое посещение, кроме младшекурсников. Может, ты попробуешь с ней поговорить, и она перенесет отработку? — Гермиона, ты же знаешь Макгонагалл. Она ни за что не изменит своего решения. — Да, думаю, ты прав, — она грустно уткнулась в свои записи и уже через несколько минут была полностью увлечена учебой. Сев к подруге полу боком, Гарри продолжил заниматься своими делами.