Гарри Поттер принадлежит мне (рабочее)

В субботу Гарри встал раньше всех, абсолютно не горя желанием встречаться с «соболезнующими». Быстро позавтракал и отправился в библиотеку на отработку. Мадам Пинс, поахав, отправила его в самый дальний угол — в секцию периодики, где он должен был рассортировать подшивки газет по датам. По слою пыли можно было сказать, что отдел этот весьма редко посещаем, что, впрочем, не мешало царить тут беспорядку. Быстро пробормотав заклинание, уничтожающее пыль, выученное еще летом, Гарри схватился за первую подшивку. На корешке явно переплетенных магией газет значилось «1980г.». На первой полосе первого январского выпуска была свадебная фотография счастливой пары. Гарри знал, что 1980 был одним из тяжелейших годов Первой Магической войны, потому и заинтересовался освещенной в прессе свадьбой. Однако сама статья, размещенная на второй полосе, повергла его в шок. «Перед самым Новым годом из конфиденциального источника мы узнали о знаменательном событии, которое в своё время не осветила светская колонка. В ноябре прошлого года в глубокой тайне произошло бракосочетание наследника Поттер и молодой Лили Эванс. Напомним нашим читателем, что род Поттер находится в десятке богатейших родов Англии. Считается, что свою родословную они ведут от самого Годрика Гриффиндора. Лили Эванс — маглорожденная, и считалась в Хогвартсе одной из сильнейших ведьм. Сама магия благословила этот союз, даровав молодой паре магические кольца. Проводил обряд сам Альбус Дамблдор, победитель Гриндельвальда. Шафером стал Сириус Блэк, наследник Блэк, давний друг Джеймса Поттера. Мистер Блэк также наследует большое состояние, и нам известно, что он всё еще не нашел спутницу своей жизни. Наш источник сообщает, что Лили Поттер уже беременна. Предполагаемая дата рождения неизвестна. Однако нам известен будущий крестный отец ребенка: Сириус Блэк». Это была далеко не вся статья, но Гарри хватило и этого. В его альбоме не было свадебных фотографий, а потому своих родителей он и не узнал. Джеймс Поттер стоял без очков и с улыбкой обнимал за талию Лили Поттер. Подпись под фотографией гласила: Лили и Джеймс Поттеры. Гарри не мог понять, как друг его родителей мог оказаться массовым убийцей. Тут же встал и другой вопрос: собственно, каких друзей своих родителей он знает? Хагрид, директор Дамблдор, Уизли. Но все они намного старше родителей. Где же друзья-одногодки? Сириус Блэк. Лучший друг. Убийца. И всё? В поисках ответов он начал листать подшивку. Нашел статью о Сириусе Блэке, молодом ловеласе, работающем в Аврорате, единственном наследнике всего состояния Блэк. Младший брат коего пропал без вести. 1 августа вышла короткая заметка о «долгожданном наследнике Поттер» с припиской, что крестным отцом стал Блэк. А после статья в специальном номере от 1 ноября 1981 года. «Тот-кого-нельзя-называть повержен!» Фотография разрушенного дома. Две его фотографии — без шрама и с воспалившейся молнией. За хвалебной одой молодому герою, была совершенно другая статья: «Последний представитель семейства Блэк посажен в Азкабан по обвинению в предательстве! Сириус Блэк, крестный отец героя Гарри Поттера, оказался предателем! — говорилось в статье. — Как говорят наши источники, семейство Поттер вместе с маленьким сыном скрывалось от Того-кого-нельзя-называть под чарами ненаходимости, Хранителем которых был Сириус Блэк. В ночь победы в одной небольшой семье произошла трагедия. Блэк, который должен был опекать сына своего друга, привел к порогу дома молодой семьи Того-кого-нельзя-называть. В результате этого произошли уже известные вам события. Питер Петтигрю, еще один друг семьи, бросился в погоню за предателем, но был заманен к маглам. В результате примененных Блэком заклинаний взорвался магловский газопровод. Во взрыве погиб герой Петтигрю и 13 маглов. Сириус Блэк был схвачен на месте прибывшим отрядом авроров и осужден на пожизненное заключение в Азкабане по военным законам». «Что значит "по военным законам"?» — поинтересовался Гарри у Тома. «На бумаге это прописывается как "быстрое разбирательство". На деле обвиняемого притаскивают в зал суда, зачитывают обвинение и приговор. Ни разбора дела, ни адвокатов. Выкрутиться из этой ямы могут только богатые с огромными связями и сильными должниками». Всю следующую неделю выпуски пестрели заголовками с «военным законом». После мелькнула статья о снятии обвинений с Малфоя, Крэбба, Гойла и других знакомых фамилий со Слизерина. Через месяц — об освобождении Снейпа по поручительству за него Дамблдора. Короткая заметка о снятии военного положения была напечатана через неделю после падения Того-кого-нельзя-называть. За эту неделю в Азкабан было упрятано очень много магов. Списки казались бесконечными. Гарри быстро рассовал стопки газет по нужным нишам и прокрался в отдел ритуалистики — один из самых малых в библиотеке. «Что ты ищешь?» «Обряд крестничества. Я должен знать, какими узами связан с убийцей». «Вон книжка, в потрепанной обложке». «Семейные ритуалы» — значилось на обложке, и Гарри быстро зашелестел страницами. — Вот, крестничество, — тихо забормотал себе под нос Гарри. — Обряд, при котором один маг, не входящий в семью, берет на себя обязательства, сходные с родительскими. Самой магией ему поручается защита ребенка, забота о нем. По своей сути обряд крестничества — это клятва, свидетелем которой становится сама магия. И наказание за нарушение клятвы будет соответственное. Крестный отец несет больше ответственности перед магией, чем крестная мать. Даже действия вне интересов опекаемого, но затрагиваемые его, несут серьезный откат нарушившему обязательства крестному отцу. Обряд крестничества проводится… Но это было Гарри уже неинтересно. Он искал, что такое откат. Том ему не мешал. Определение отката было коротким — наказание магии. Чем сильнее проступок, тем сильнее наказание. Вплоть до лишения магических сил, сумасшествия. Чем серьезнее клятва, тем быстрее было наказание. «Но как же так? Если Сириус предал моих родителей, то это касалось и меня, неужели магия его не наказала? Сейчас говорят, что он сумасшедший. Может, это его наказание?» «Азкабан не то место, где можно долго сохранять здравый рассудок. Ты знаком с его стражами, — возразил Том. — Я не думаю, что наказание вообще имело место быть». «С чего ты взял?» «При нарушении клятвы — любой, — сразу следует резкий упадок магической силы. Эта сила идет на разрыв связи между связанными клятвой магами. Маги вообще плохо переносят колебания собственной магии. Особенно упадок. За этим следует дезориентация, различные не слишком приятные физические последствия: тошнота, головокружение, мигрени. В таком состоянии колдовать затруднительно». «Откуда ты это знаешь?» «Материал ЖАБА», — коротко ответил Том. Вообще он смутно понимал, зачем вообще он рассказывает это всё Гарри. Раз в неделю домовой эльф Пенька исправно носила дневник в Лютный переулок. Она до ужаса его боялась, но перечить не смела. Своеобразная охота не всегда заканчивалась успешно, всё-таки у некоторых инстинкт самосохранения был повыше жадности. Но и силы уже выпитых магов вполне хватало, чтобы максимально крепко привязать Поттера к себе. Только сейчас Том сообразил, что связь никогда не бывает односторонней и магия так же крепко привязала и его к Гарри, заставляя действовать и в его интересах. И уже сейчас Том никак не мог предсказать, во что дальше выльется эта связь. «И всё же я не понимаю, почему директор так не хотел мне говорить о моём крестном. Ведь тогда я вряд ли стал бы возражать». «Возможно, он думал, что ты побежишь мстить предателю». «Мне тринадцать лет, а Блэк — сбежавший из Азкабана маньяк. Уж если он первым в истории сбежал из места, из которого сбежать невозможно, это должно же что-то значить?» «Видимо, директор считает, что ты не так благоразумен». Гарри фыркнул. Тут из-за стеллажа вышла мадам Пинс. — Мистер Поттер, вы уже закончили с газетами? — Да, мадам Пинс, — засунув книжку обратно на полку, ответил Гарри. — Больше проблем мне доставила пыль, а не газеты. — Да-да. Я уже давно говорила директору Дамблдору о необходимости обновить чары на библиотеке. Но он вечно занят своими делами! Раз вы уже закончили, можете идти. Скоро будет обед. — Я, пожалуй, побуду здесь еще немного, — решил Гарри. Мадам Пинс пожала плечами и удалилась. Однако практически в это же время в библиотеку прибежала запыхавшаяся Гермиона. — Я не думала, что ты еще здесь, — чуть отдышавшись, произнесла она. — Я не ожидала, что так задержусь в деревне. Но там есть магазин книг, и я немного увлеклась, — немного смущаясь, призналась Гермиона. — Я тебе сладостей принесла. Не знаю, что ты любишь, а потому взяла всего понемногу. — Гермиона передала ему небольшой полотняный мешочек. — А чем ты занимался? — Рассортировывал газеты. Ничего интересного. Лучше расскажи, что было в Хогсмиде. — Молодые люди, шли бы вы в Большой зал, — откуда-то из-за стеллажей раздался голос мадам Пинс. Большой зал был почти пуст, что позволило им поговорить чуть ли не в приватной обстановке. Старшекурсников почти не было, а стол учителей так же был практически пуст — за ним сидели профессор Флитвик, Вектор и Помона Спраут. Остальные дежурили в Хогсмиде, наблюдая за тем, чтобы школьники не разнесли деревеньку по досточке. Большинство вернулось только к вечеру, на праздничный пир. Вот где домовики проявили все свои умения. Но не только многочисленными блюдами радовал праздник. В воздухе висели сотни подсвеченных свечами тыкв, а между ними летали летучие мыши. После ужина привидения Хогвартса разыграли сценки своей гибели, где особо отличился Почти Безголовый Ник, живо разыграв сценку отрубания своей головы. Но хороший праздник всё же был испорчен. В свою башню гриффиндорцы попасть не смогли:портрет Полной Дамы был полностью изодран, а её самой нигде не наблюдалось. Пока к месту происшествия спешил Дамблдор и другие учителя, гриффиндорцы строили самые различные предположения случившегося. Когда же нашли Полную Даму, оказалось, что часть предположений всё же верна: портрет искромсал Сириус Блэк. Директор Дамблдор тут же развел бурную деятельность: всех студентов отправили в большой зал, назначив ответственными старост школы. А сами учителя отправились на патрулирование школы и поиск Блэка. — Как думаешь, Блэк еще в замке? — боязливо шепнула Гермиона. Всё это время она держалась рядом с Гарри. — Полная дама не сказала, когда именно произошло нападение. Это могло быть в самом начале ужина. Тогда он уже несколько раз мог её покинуть. Или он знает места, где можно хорошо спрятаться. Но я не думаю, что он решил остаться здесь. Гермиона кивнула, соглашаясь. Гарри же больше волновало, что Блэк забыл в пустой гостиной. Ну не верилось ему в предположения некоторых, что Блэк «потерялся во времени» и не знал, что гостиная будет пустой. Его полностью поддерживал Том. Но, увы, они могли только делать предположения. А что именно понадобилось сбежавшему преступнику, когда это что-то пропадет. Том же заметил другое: директор не стал вызывать авроров, а отправил обыскивать замок преподавателей. А уж специалисты могли обследовать замок быстрее. Ведь одинокий преподаватель с Блэком мог просто-напросто разминуться, уж не думали ли они, что Блэк станет сидеть на одном месте? Тем не менее, ночь в выданных директором спальниках на полу Большого зала прошла спокойно. Утром студентам разрешили вернуться в свои гостиные, и занятия продолжились как ни в чем не бывало. Портрет Полной Дамы был снят, а на его место повесили портрет сэра Кэдогана, восседавшего на толстом сером пони. Он только и делал, что вызывал всех на дуэль и менял несколько раз на дню пароли, один другого глупее. Гарри же казалось, что вокруг него велось целое циркопредставление. Преподаватели по разным предлогам провожали его из кабинета в кабинет. А после занятий за ним постоянно следовал Перси Уизли, который нет-нет да предлагал свою помощь в домашних заданиях. А самое главное Рон — не иначе как по наставлению матери, (впрочем, её рука чувствовалась и в поведении Перси), — пытался помириться с Гарри. Делал он это крайне неуклюже. Извиняться он, естественно, и не подумал. Просто он пытался вести себя как раньше. Сесть рядом с Гарри в Большом зале, толкнув в плечо, прокомментировать Снейпа — или Люпина, которым он восторгался. Предложить поиграть в волшебные шахматы или в плюй-камни. Сначала Гарри пытался его проигнорировать, чувствуя обиду. К этому же подталкивал его и Том, пугая тем, что если он сейчас уступит, то Рон и вовсе перестанет ценить их отношения. Но чем дальше, тем труднее становилось игнорировать рыжика, а иногда и вовсе невозможно. — Рон, я не знаю, почему ты решил, что я вдруг забуду про твое поведение в течение двух месяцев и начну с тобой общаться как и раньше! — вспылил Гарри, когда Рон, толкнув Невилла, уселся рядом с Гарри на трансфигурации. — Но Гарри, мы же друзья! — Рон ошарашено хлопал глазами. — Я думал… — Да ну? Друзья пишут на каникулах! Друзья не обвиняют непонятно в чем! Друзья не игнорируют и не оскорбляют друг друга. Вот об этом, Рон, можешь подумать. — Поттер, неужели ты понял, какими должны быть друзья? Я тебе сразу говорил, что предатели крови тебе не компания, — знакомо растягивая гласные, ехидно и с долей превосходства протянули за спиной. — Не вмешивайся, Малфой, — огрызнулся Гарри, даже не оборачиваясь, усаживаясь к Невиллу за другой партой. Позже стало понятно, что над словами Гарри Рон не только не подумал, но и воспринял как личное оскорбление: его, дескать, отчитали перед самими слизнями, и те теперь над ним издеваются. Слизеринцы, к слову, Уизли вообще игнорировали. Однако это не помешало Рону подраться с Малфоем. Ставший свидетелем профессор Флитвик быстро разобрался в ситуации. Общавшийся с Ноттом Малфой над чем-то рассмеялся, когда мимо проходил Уизли. Тот принял всё на свой счет и кинулся на обидчика с кулаками. Стоявший возле лестницы Малфой не удержал равновесия, и оба скатились вниз, благо лестница стояла. В результате Рон отделался ушибами, а у Малфоя оказалась сломана рука. Профессор Флитвик не страдал симпатией к какому-либо факультету, а потому Малфоя отправили в лазарет. А Рон получил жестокое наказание. Кроме снятых баллов, ему еще назначили отработки у Снейпа. В гостиной Гриффиндора Рон получил еще один втык, уже от квиддичной команды. Драка произошла незадолго до матча, и Слизеринцы потребовали изменения расписания, так как Помфри категорично запретила нагружать руку из-за сложного перелома. Вместо них с гриффиндорцами сражались хаффлпаффцы. — Ты понимаешь, что у хаффлпафцев совершенно другая техника игры?! — орал Оливер. — Ты понимаешь, что к игре с ними мы совершенно не готовы?! И все из-за тебя! Но Рону этого показалось мало. Опоздав на урок ЗОТИ, он вломился в кабинет и застыл соляным столпом. Вместо профессора Люпина перед доской стоял Снейп. Шок Уизли был настолько силён, что он не с первого раза понял указания профессора, за что с него тут же сняли баллы и пригрозили дополнительными отработками. Снейп же, посетовав, что Люпин не вел журнала занятий, сам назначил тему — оборотни. Гарри быстро осадил попытавшуюся возразить Гермиону, благо сидели они вместе. — С ума сошла? — зашипел он. — Но нам же еще рано оборотней! — так же ответила та. — Надо сказать об этом профессору! — Это же Снейп! Значит, сам знает, как проводить урок! — Не могу не согласиться, мистер Поттер, — как оказалось, профессор Снейп стоял у самой их парты. — Минус пять баллов за разговоры. С каждого, — припечатал он. — Минус восемь баллов за неуважение к профессору. Далее Снейп устроил форменный допрос по оборотням. Естественно, никто ничего не знал, и профессор лишил Гриффиндора многих баллов. Но никто не возмущался, даже Рон. Видимо, тех неприятностей, которые уже на него свалились, ему хватило. А в субботу за стенами Хогвартса разыгралась настоящая буря. Пронзительно завывал ветер, в окна с силой хлестал дождь. В замке было как-то мрачно и немного жутковато. Заспанные студенты за завтраком тихо шептались, не отменят ли матч по квиддичу. Некоторые говорили, что играть в такую погоду сумасшествие, другие — что из-за погоды матчи еще никогда не отменяли. Невольно Гарри возрадовался, что в этом году он не ловец, и с некоторой жалостью взглянул на нового ловца — Эриса Свита со второго курса. Матч для него явно будет неудачным. При таком ветре малый вес явно не преимущество. А учитывая, что матч первый, шансы на то, что он поймает снитч, стремились к нулю. Но Гарри всё же пожелал ему удачи, как и всей остальной команде, и с небольшим желанием пошел на поле. Даже несмотря на дементоров и погоду, очень хотелось посмотреть на квиддич с трибуны. Впрочем, погода явно была неподходящей. Голос комментатора перекрывал вой ветра. Игроков практически не было видно из-за струй дождя. Эрис же бестолково метался по полю, видимо, мало представляя, как при такой погоде вообще можно увидеть снитч. Через некоторое время Вуд взял тайм-аут, и команды ненадолго скрылись под зонтами на краю поля. Потом матч вновь продолжился. Только к Гарри закрались мысли вообще покинуть этот матч, как внезапно начало темнеть, а и так холодный дождь стал ледяным. Кто-то что-то закричал, Гарри поднял голову, чтобы посмотреть, что произошло, но перед глазами были лишь темные расплывчатые тени. Рядом вскочили на ноги, Гарри попытался было подняться, но его ноги будто стали ватными, а звук куда-то исчез. Краем ускользающего сознания он отметил, что его толкнули. Вначале были колокола. Их ровный бой навевал успокоение. Бом-бом-бом. Гарри четко представлял себе эти колокола: большие, потемневшие от времени, с непонятными надписями на чугунных боках. Потом в бой колоколов вплелся незнакомый женский голос. Чистый, яркий, с нотками испуга и отчаяния. Он звал его. Потом этот голос сменился на мужской, знакомый и очень дорогой. В нем плескалась тревога. А потом, перекрывая его, появился третий. Он был холодным и колючим. — Поттер! Откройте глаза! Поттер! Гарри с трудом разлепил будто налившиеся свинцом веки. Но ничего не смог разобрать, кроме того, что над ним нависла черная фигура. — Отлично. Вставайте, Поттер. Нам надо в замок. Сам Гарри встать не смог. В голове тут же проснулись затихшие было колокола, а висок прострелило болью. Человек с колючим голосом всё же помог ему подняться и, поддерживая, куда-то повел. Ноги заплетались, перед глазами всё плыло, но они куда-то шли. Потом была лестница, и не свалился Гарри с неё только благодаря Снейпу: — Профессор Снейп? — с удивлением пробормотал он, спотыкаясь в очередной раз. — А что произошло? — Молчите, Поттер. Вам нельзя разговаривать, — как-то устало и немного облегченно проговорил Снейп. Стоило им спуститься с трибун, как профессор поднял его на руки. — Держитесь за мою шею, Поттер. А то так мы только к полуночи доберемся до замка. Дернувшийся было Гарри затих и покорно сделал то, что велели. Он хотел спросить, почему к нему не применяли магию, но мысль быстро исчезла из головы. Дальнейший путь прошел быстрее. В медпункте их уже ждали: взволнованная Гермиона и мадам Помфри. — Ох, Северус, наконец-то! — воскликнула медиведьма. — Где ты его нашел? — На трибунах, под лавкой, — Снейп усадил Гарри на одну из свободных коек и начал раздевать. — Мисс Грейнджер, — спохватилась Помфри. — Как видите, с вашим другом всё в порядке. Возвращайтесь в гостиную. — Но… — Идите! — рявкнул Снейп. — Завтра навестите Поттера, а сейчас не мешайте нам работать! Гарри смутно понимал, что с ним происходит. Как-то незаметно его раздели, осмотрели, уложили, чем-то натерли и напоили. Снейп постоянно ругался. Помфри охала. Под конец ему споили какое-то особо гадкое зелье и оставили в покое. Потом его будили, вновь чем-то поили и вновь укладывали. Все это будто происходило не с ним. Когда он проснулся сам, то не понял, где находится. Болело всё тело. В особенности голова, грудь и горло. Каждый вдох давался с трудом. — Мистер Поттер, — раздался рядом голос мадам Помфри. — Наконец-то вы очнулись! Вот, выпейте. К губам прижали стакан, и Гарри покорно проглотил очередную неприятную на вкус жидкость, но зато горло стало меньше болеть. — Как вы себя чувствуете? — Будто по мне потоптались орки, — выдохнул Гарри и закашлялся. — Раз шутите, значит, идете на поправку. Главное, жар спал, и вы больше не бредите. А уж остальное я быстро вылечу. — Мадам Помфри, а что произошло? — Что произошло… Мистер Диггори поймал снитч. Но на поле пришли дементоры. Началась небольшая паника, но директор быстро выгнал их за территорию Хогвартса. Но вам, видимо, хватило и их короткого присутствия. Мисс Грейнджер объяснила, что команда Гриффиндора была зла, и некоторые высказались, что проиграли из-за вас. Она думала, что вы не хотите с ними разговаривать, потому и не вернулись в гостиную,но когда вы не пришли на ужин, она запаниковала. Никто из гриффиндорцев не помнил, как вы возвращались в замок, и она решила высказать свои подозрения профессорам. Попался ей профессор Снейп, который патрулировал школу. Он нашел вас на трибунах. Вы были без сознания да к тому же с разбитой головой. Естественно, что такое долгое лежание на холоде, да еще и под ледяным дождем, никому добра не приносило. Вы получили переохлаждение, воспаление легких плюс сотрясение мозга. Вы тут уже третий день. — Сходил на матч… — прохрипел Гарри. — Вы поступили очень необдуманно, — согласилась мадам Помфри. — А теперь отдыхайте. Гермиона очень обрадовалась, что Гарри стало лучше. Она рассказала, как волновалась, и как Макгонагалл отчитала весь Гриффиндор за то, что никто не обратил внимания на то, что он упал. Благодаря декану Гриффиндор лишился ста баллов и теперь находился на последнем месте. На следующий день, практически перед отбоем, к нему пришел Малфой. — Должен же я убедиться, что ты жив, а то по школе слухи ходят, будто ты на последнем издыхании. — Не дождешься! — прохрипел Гарри в ответ. — Я еще тебя переживу! — С такими приключениями — вряд ли, — нагло усмехнулся Малфой и ретировался. Уже через три дня Гарри чувствовал себя абсолютно здоровым. И, поддавшись его уговорам, Помфри согласилась его выпустить, предупредив о возможных головокружениях и головных болях. — И чтобы немедленно приходил ко мне! — настаивала медиведьма. Вернувшись в башню, Гарри первым делом бросился к дневнику Тома. Его сильно беспокоило то, что за всё это время Том ни разу не связался с ним мысленно. «Том?» — вывел он немного дрожащей рукой. «Наконец-то, Гарри, — тут же проступил ответ, — с тобой всё в порядке?» «Помфри уже всё вылечила. Ты почему со мной не связывался?» «Сил не было. Думаешь, так легко было внушить дементорам, что тебя не существует?» «Ты внушил дементорам, что меня не существует?» — поразился Гарри. «Нет, конечно! Просто постарался сделать твой эмоциональный фон как можно слабее. Ты казался дементорам неаппетитным». «Спасибо, — искренне поблагодарил Гарри. — А долго ты со мной разговаривать не будешь?» «Пока сил не подкоплю. Но раз с тобой всё в порядке, то обо мне волноваться вообще не стоит». «Я за тебя волновался! — возмутился Гарри. — Как можно о тебе не волноваться, ты же мой лучший друг!» «Я рад это слышать, — через некоторое время проступило на странице. — Ты мне тоже очень дорог».