Просто вместе

      «Close my eyes       Feel me how       I don't know maybe you could not hurt me now…» - орал дурным голосом на всю гримерку «Университета Лестера» Мэтт известный хит старой ирландской группы My Bloody Valentine, послужившей источником вдохновения для многих любителей грязной «нойзовой» гитары.       Через пару часов, накануне дня Святого Валентина «Мартышкам» вместе с «Огоньками» предстояло отыграть уже второй по счету «секретный» гиг – концерт для ограниченного числа лиц. Первый в том же составе провели три дня назад в родном Шеффилде.       Ага. Ловушка для фанатов. Ооооочень тайные и секретные концерты, слухи о которых заранее запускались в сетях и нужных городах и весях. Лейбл уже всеми силами нагнетал обстановку перед выходом второго альбома, и билеты, которые можно было приобрести только в ограниченных местах продаж, раскупались в одночасье, потому что фанов, желающих услышать новые песни первыми, было более чем предостаточно.       Музыкантов же «Мартышек» больше радовал тот факт, что весь февраль они проведут в милой «семейной» тусовочке членов группы The Little Flames, с которыми все мероприятия превращались в веселые пьяно-дебошные вакханалии.       Особенно факт пяти совместных выступлений грел душу Мэтту, потому что в последнее время, особенно после дня рождения Ала, не было для него отраднее темы для отточки остроумия, чем «влюбленная парочка» Тернер и Кейн. И песню про странно-несчастную любовь «Кровавых Валентинов» он пел с душой и намеком на ухо Майлзу, который старательно пытался спихнуть его в этот момент подальше от себя с дивана.       А все дело было в том, что…       …6 января родительский особнячок Тернера кишел друзьями, как муравейник, и с гордостью мог носить звание «Проходного двора всея Шеффилда». В качестве празднично-развлекательной программы за домом был отыгран концерт-импровизация со всеми желающими, в том числе и отцом Ала на саксофоне. Компания то разваливалась на маленькие группы, то воссоединялась вновь для тостов за здоровье именинника. Затем наступил тот пиковый момент, когда праздник еще продолжался, а родителей Тернера стоило оставить в покое, поэтому решено было перебазироваться в ближайший дружественный паб.       Мэтт отправился на поиски виновника торжества и застукал его в обществе сияющего от счастья Майлза за крайне непотребным занятием. Нет, если бы они взасос при нем целовались, он бы и то не так удивился. Но эти двое, опять уединившись вдвоем, бросив на произвол судьбы всю честную компанию, сидели чуть ли не нос к носу на полу в комнате Тернера, глядя друг на друга самыми нежными хмельными взорами, и обсуждали… ох, милота какая – любовную часть панк-лирики Джона Купера Кларка.       Началось все с того, что Алекс взахлеб рассказал о первой встрече со своим кумиром, который напутствовал будущего рок-героя вдохновляющими словами и даже одобрил название группы. До того момента вопрос с наименованием все еще стоял открытым, так как обычно все убеждали ребят, что Arctic Monkeys — ужасный вариант. Но Джон сказал: «Великолепно, целая драма. Ведь обезьяна не сможет выжить в таких условиях». И это решило судьбу названия в пользу фантазии Куки.       Так вот, когда Мэтт вошел в комнату, Алекс, как заведенный, проникновенным голосом нашептывал Майлзу:       Let me be your teddy bear       Take me with you anywhere       I don’t care       I wanna be yours…       Вырванные из контекста слова, при наличии томных взоров глаза в глаза и соприкасающихся кончиков носов, звучали, как настоящее признание в любви с учетом того, что Алекс застрял на повторе последней строки. Хэлдерс хлопнул несколько раз глазами и расхохотался. И, конечно, попытки друзей объяснить, что это «совсем не то, что ты подумал, мы просто о Кларке говорим» отмел в сторону, как не вписывающиеся в его новую концепцию «двух несчастных возлюбленных, которые хотят, но не могут».       Эх, если бы он только знал, что ребята не только хотят, но уже и могут, то, наверное, все его шутки потеряли бы остроту. Смысл подкалывать на тему реального? В общем, потом так и будет. Но тогда…       Хэлдерс не упускал ни одного случая, чтобы развить тему. Вот и сегодня, едва речь зашла о предстоящем празднике, его понесло.       - Может, в настольный теннис сыграем? – предложил Ал, выдергивая Майлза из тесных объятий шумного Мэтта.       - На спор, на спор! – заорал оглушительно драммер. – Вы с Майло, а мы с Куки. Двое на двое. Кто выигрывает, тот загадывает желание.       - Иди на фиг, - мирно предложил Тернер.       - Нет, а что? Правда? – присоединился Джо. – Еще столько времени тупить перед концертом. Давайте! Только по-хорошему надо, чтобы «Мартышки» против» «Огоньков» играли. В этом есть смысл.       - Нет! – поднял указательный палец вверх Хэлдерс. – Смысл есть в том, чтобы обыграть этих двоих и отправить их завтра на романтическое свидание!       - Иди. На. Фиг, - коротко отрубил Алекс.       - Подожди… То есть… - Мэтт под хихиканье Куки и Ника округлил глаза. – Вы и так завтра планировали пойти на свидание? Романтический ужин, свечи, интимная музыка и плюшевые мишки?       - Ну прямо раскрыл все наши планы, - хмыкнул Майлз. Подстебы Хэлдерса его никак не задевали, в отличие от смущающегося и одновременно раздражающегося Ала. – Кстати, Мэттью, я и тебе «валентинку» приготовил.       - Ой, я так польщен, - пробормотал наигранно умильным голосом Мэтт. – И что же это?       Майлз резко притянул к себе за шею не успевшего ничего сообразить Хэлдерса и смачно припечатал его в губы под хохот музыкантов.       - Чтоб тебе не так одиноко завтра было. Пока мы с Алом на свидании будем, - пояснил Кейн ошарашенному поворотом событий драммеру.       - Эмм-мм… - протянул Мэтт, не найдясь, что ответить, почесал затылок и решил выпить.       - А что? Может, и правда на желание сыграем? – спросил Алекс, вставая за столиком для настольного тенниса и перекручивая в руках ракетку.       - Давай, - пожал плечами Майлз. – На любое и при стопроцентном исполнении, - добавил весомо.       - Мм-м-м, ладно, - прищурил один глаз Тернер, разглядывая Кейна.       - Я буду болеть за Майло! – воскликнул Мэтт, вождь краснокожих, встаскивая за собой в спортзал всю толпу музыкантов.       - Это не патриотично, Мэтти, - заметил Куки, приваливаясь к стене. – Ал, я за тебя.       - Тоже за Ала болею, - вставил Ник, подавая гитаристу «Мартышек» банку пива и усаживаясь на сваленные в кучи маты.       - Турнир, турнир! – хлопнула в ладоши Эва. – И я за Ала!       В итоге болельщики поделились почти поровну, но из-за вредности Хэлдерса перевес получился в сторону Майлза.       Алекс не сомневался в том, что выиграет. Традиция игры в пинг-понг повелась у них с отроческих времен, когда от нечего делать порой таким образом они убивали время. Затем плавно перекочевала с ними в гастрольные туры. И в этом деле ему не было равных.       Но, может, звезды сегодня больше улыбались Майлзу, а может, подлый Хэлдерс все испортил своими воплями - Тернер проиграл. С минимальным отрывом в счете, но тем не менее. Кейн отложил в сторону ракетку и медовым взглядом посмотрел на Алекса.       - Ну? Что? – приготовился к худшему фронтмен «Мартышек».       - Так, так, так… - пробормотал зловеще Кейн.       - Не подведи меня, Майло! – крикнул Мэтт. – Пожалуйста, пусть это будет стриптиз у шеста! Под гребанного Джо Кокера.       - Смотри, не умри от счастья после такого, - кинул Куки. – Извращенец хренов. И хватит дуть пиво! Еще выступать…       - Заткнись, мамочка! – буркнул Хэлдерс.       - Пусть со сцены сегодня поздравит Элтона Джона с праздничком и признается ему в вечной любви и поклонении, - шмыгнув носом, предложил обычно тихий Ник и сделал глоток пива.       Музыканты как по команде повернули головы в его сторону. Ник пожал плечами:       - Не, ну а че? Прикольненько будет.       - Твое чувство юмора меня иногда в ступор вводит, - заметил Мэтт. – Ты случайно шутки для Дилана Морана не пишешь?       - Мне больше «Монти Пайтон» нравится, - спокойно ответил Ник.       - Эй, не давите на Майлза. Он выиграл – ему и решать, - вставил разумно Джо.       - Спасибо, - отвесил поклон в сторону одногруппника Кейн. – Итак… Я хочу… Чтобы завтра в своем любимом Broadwalk ты спел в караоке.       - Фу… Банальщина, - фыркнул Хэлдерс.       - И это будет песня Мадонны «Like a virgin», - закончил, ехидно улыбаясь, Майлз.       Алекс от удивления открыл рот, а Мэттью от смеха подавился пивом.       - Там же много будет народу завтра? Я прав? – Кейн обернулся к музыкантам.       - До хера там будет народу завтра, - кивнул Джейми. – Я еще не поленюсь слушок пустить, что завтра Ал сольный концерт давать будет. Каверы исполнять…       - Я ни за что ЭТО не пропущу, - заявил Джо. – Мы всей тусней к вам приедем. Правда, ребята?       - И видео, видео! – воскликнул Хэлдерс. – На просторы интернета, - и он мечтательно закатил глаза.       Тернер взлохматил волосы, растерянно оглядел друзей и несколько раз быстро сморгнул. Потом пробормотал:       - Cause all you people are vampires…       И уже широко улыбающемуся Майлзу:       - Я тебе еще это припомню!       Кейн прикусил губу и приподнял брови, мол, ну давай, буду ждать с нетерпением.       После удачно отыгранного при битком забитом зале концерта и шумных посиделок в пабе Майлз остался ночевать у Тернера. Все равно до следующего гига 17 февраля друзья планировали провести время вместе. В марте у «Мартышек» намечались разъезды по Европе, да и у «Огоньков» концертная жизнь оживилась, поэтому ребята торопились взять по полной от февраля.       Алекс искренне расстраивался, что не сможет отпраздновать день рождения Майлза и лично поздравить любимого друга, но Кейн в своей обычной успокаивающей манере сообщил Тернеру, что обязуется блюсти честь и достоинство и телефонного звонка ему будет достаточно.       - Значит… Как девственница? – уточнил подозрительно ласковым голосом Алекс, как только они смогли остаться с Майлзом наедине.       - Угу, - отозвался приятель, выискивая в шкафу Тернера подходящие для сна футболку и штаны. Причем, свои. В последнее время, что в комнате Майлза, что в комнате Тернера то и дело в разных углах можно было найти оставленные ими друг у друга вещи: диски, одежду, журналы.       - Это намек? – поинтересовался Алекс, подходя к Кейну со спины.       - То есть? – Майлз обернулся и встретился с внимательно исследующими его лицо глазами друга.       - Ну… Не предлагаешь ли ты перевести наше общение на другой уровень? Нет? – Алекс замер взглядом на губах Кейна, который вдруг мгновенно передумал переодеваться. У него возникло ощущение, что одежда им вообще сегодня не понадобится.       У молодых людей за последние месяцы было много поводов, чтобы переступить грань и перейти от пока еще откровенных, но все же ласк к полноценным телесным отношениям. Но почему-то они так и не переступили черту, как будто оставляя за собой возможность все вернуть к невинному дружескому общению. Ведь… Если забыться и занырнуть по-настоящему, с головой, в тот океан штормовых страстей, что терзали тела обоих, то назад дороги не будет. Молодые люди прекрасно это понимали.       Но сегодня… Что-то такое было во взгляде и поведении Алекса, что Майлз, не задумываясь, прильнул к его губам. Тернер обхватил запястья друга… любимого… любимого друга и завел ему руки за спину, проявляя несвойственную ранее решительность.       - Мы… Ты… - Кейн прикрыл глаза. – Ты… правда… хочешь…       - Хочу. Тебя, - пробормотал Алекс. – Сейчас.       - Х-хорошо.       И снова затяжной поцелуй, как прыжок с трамплина в прохладную воду бассейна. Под лучами опаляющего солнца. Сначала бесконечно жарко, восторг от стремительного падения и холод по телу от обнимающей со всех сторон, облизывающей и принимающей в себя воды. И не хватает воздуха. И нет сил, чтобы оторваться.       И какие-то вещи падают, и что-то мешает на полпути… Но дальше, дальше. Желанная и необходимая плоскость кровати, шиканье, смешки, судорожное стягивание одежды. И снова - губы к губам, тело – к телу. Чувствовать. Внимать. Принимать.       Понимать, что если и есть Любовь, то она где-то здесь, в этой комнате, присела на подоконник и с легкой улыбкой наблюдает за своими новыми жертвами. И в этот же момент к ней присоединяются Страсть и Безумие.       - Я больше не хочу играть в эти игры, - бормотал прерывистым от сбившегося дыхания голосом Алекс. – Я люблю тебя. И просто хочу, чтобы мы всегда могли быть вместе. Просто вместе. Понимаешь?       - Ал… – Майлз упирался лбом в его грудь, теряя сознание от услышанных слов, от жара разгоряченного тела, от собственного настолько необъятного желания, что сердце рвалось из груди, убивая грохотом ударов, кажется, всю тишину ночного дома. – Алекс… - он задыхался, прикусывал нежную кожу от невозможности выразить словами сжигающие благоразумие эмоции, оставляя на ней слишком заметные знаки охватившей его лихорадки. Скользил губами по шее Тернера, находил жадно отвечающие губы, захлебывался, снова тонул, выныривал, искал воздух, но находил его лишь в ответном дыхании Алекса, слитого с ним воедино. – Ты… Все для меня. И, кажется, я смогу простить тебе все на свете.       - Хуже зависимости, да? – Алекс перевернул под себя Майлза и навис сверху, с какой-то невыразимой тоской и обреченностью вглядываясь в мерцающие темнотой соблазна глаза любимого человека.       - Гораздо хуже. И мучительнее, - прошептал Кейн, отдаваясь судьбе и Алексу.       Утром Майлз проснулся в одиночестве. Услышал бодрый голос Алекса, болтающего с мамой внизу, и улыбнулся. Перевернулся на живот и спрятал счастливое лицо в подушку. Наконец решил встать. Уже одеваясь, заметил записку на подушке. Открыл и прочитал строки, написанные скачущим почерком Ала:       «Упрямая лента губ, но в уголках притаилась улыбка. Ты не поверишь. Посмотри сам. Уголки твоих губ приподняты вверх в любом, даже самом депрессивном настроении, а значит, тебе больше нравится смеяться, чем тосковать.       Я знаю, какими могут быть твои губы еще. Мягкими, нежными, сексуальными, возбуждающе-волнующими, податливыми, умопомрачительными, влажно-теплыми… и самое важное – моими.       Не знаю, что ты чувствуешь, когда я прикасаюсь к ним. Но могу догадываться. Потому что знаю, что чувствую сам – мир, целостность, спокойствие.       Знаю, что каждое прикосновение твоих губ заставляет мое тело… трепетать? О, нет! Пошлый романный штамп. Мое тело начинает жить по своим законам, не подчиняясь разумному контролю. Оно требует других прикосновений, оно не хочет уступать привилегию только губам ощущать теплоту твоих губ. Оно жаждет быть целиком и полностью в твоей власти. И только одна мысль отрезвляет меня и возвращает к жизни. Это вопрос: ты мой?»       - Чертов романтик, - прошептал Майлз, свернул записку и убрал в карман джинсов, зная, что еще не раз перечитает ее, когда Тернер будет далеко.       Спустился на завтрак.       Бездумная воздушная беседа с заботливой миссис Тернер. Утренний кофе. Зажмуренный от случайного солнца глаз Алекса, блуждающая улыбка. И тихое, но громче истины от Майлза:       - Я твой.       - В этот прекрасный день, когда все влюбленные пары имеют возможность отпраздновать свою любовь, я хотел бы спеть одну песню, - Алекс пьяно качнулся с микрофоном перед караоке-машиной под аплодисменты друзей и приятелей. - И посвятить ее моему лучшему другу…       Мэтт покосился на Кейна и подмигнул.       -… Мэттью-любовь-моя-Хэлдерсу. Я знаю, дружище… Я знаю все о твоих чувствах ко мне, - продолжал заплетающимся языком Тернер.       У Мэтта поползли брови наверх – он отчаянно замахал руками фронтмену с очевидным намеком немедленно заткнуться. Но Ал тряхнул головой, провел пятерней по волосам и закончил:       - И в этот день… День, мать его, Святого Валентина… Я спою эту песню для тебя, - он всхлипнул. – Мой Мэтти… Камеру включите, пжлста. Это моя «ва… валентинка».       - Если хоть одна тварь снимет это на видео – лично из-под земли достану и убью, - пригрозил ухахатывающимся приятелям драммер, дав себе мстительно-кровожадное обещание всю душу вытрясти из этого мелкого засранца. Лучшего друга. Пусть только протрезвеет.       А Алекс затянул:       Я чувствую себя, как девственница,       К которой прикоснулись в самый первый раз.       Как девственница,       Когда твое сердце бьется       Рядом с моим.       Я подарю тебе всю свою любовь, милый.       Мой страх быстро исчезает.       Я сберегла это все для тебя,       Потому что только любовь длится вечно…