Освободитель поневоле

Джеймс смотрел на огонь. В последнее время ему все больше и больше это нравилось — помогало отвлечься ненадолго от ходящих вокруг «союзников» и сосредоточиться на своих мыслях. Иногда гвардеец сам удивлялся, какими причудливыми путями может идти человеческий разум, пытаясь решить важный для себя вопрос. Иногда доходит до того, что разум начинает сам придумывать аргументы, не заботясь об их правдивости или важности, лишь чтобы решить логический парадокс. Чувствовать этот процесс, а уж тем более принимать в нем участие, ему решительно не нравилось, но это было необходимо. Гвардейцу надо было в срочном порядке решить для себя кое-что. Смерть Торбо хоть и была… неприятна, но не несла столь разрушительного эмоционального заряда. Гвардеец привык к потерям. В конце концов, они на войне, а значит, без потерь не обойтись. Солдаты на войне умирают, а Торбо, несмотря на свой статус в Ордене, на момент смерти был именно солдатом. Вы не можете отменить смерть. То, что в этом мире научились минимизировать ее последствия, поднимая мертвые тела и возвращая им сознание — лишь еще один повод относится к нему враждебно. Живое живет, а мертвое остается мертвым. Создавать что-то среднее — это даже не богохульство, это нечто гораздо большее. Бунт против самих законов реальности. А бунт против законов реальности — это Хаос. … Пора бы уже признать — в ораторы Джеймс Абб не годился совершенно. Так или иначе, смерть Торбо нельзя было отменить, чему он был, наверное, даже рад. Лиса могла бы и попытаться, если бы тело не сожгли. Она и для предотвращения его смерти могла много чего сделать, хоть и сама мысль об ее помощи не вызывала у Джеймса никаких положительных эмоций. Тот факт, что он жив благодаря ее вмешательству тогда, в Пирамиде, будил в нем глухое раздражение, которое могло легко перерасти во что-то более опасное. И тем не менее. Джеймс, как и другие члены отряда, прекрасно понимал, кто несет бремя командования. Сама идея о том, чтобы подчиняться кому-то, воспринималась им нормально… Чего не скажешь о личности их командира. Ксенос командует бойцом Имперской Гвардии. Дожили. Еженощные молитвы Императору мало помогали в разрешении этой проблемы, хотя Джеймс и очень старался. Большинство усилий Джеймса на данный момент (и на двое уже прошедших суток) уходили на попытку убедить себя, что ради Великой Миссии можно немного посотрудничать с ксеносами. Попытка попахивала расстрелом, но иначе было никак. Если он не перестанет хоть на какое-то время воспринимать их как цели для немедленного уничтожения — его психика может пойти вразнос. Или же он совершит во время боя что-нибудь очень глупое. Нет, это не слова куклы. В последнее время она вообще молчала. Что хорошо. Впрочем, это также означало, что он не имеет ни малейшего понятия, чем она занята. Что очень плохо. Но вернемся к основной теме — к смерти Торбо, потому что именно она на данный момент является катализатором чудовищного падения морали в отряде. По крайней мере, в человеческой его части точно. Странно, но этот факт даже несколько радовал Джеймса — его товарищи по несчастью еще не до конца потеряны. Так или иначе, вы не можете отменить смерть. Но что вы можете сделать — это отомстить за нее и забрать с собой столько противников, сколько сможете. А если вам удастся выжить — то повторить процесс и на следующий день. Это общеизвестный факт, так что неудивительно, что Арчибальд ди Вольпе сейчас крайне неодобрительно буравил взглядом сидевшую напротив него лису. Непосредственный командир Джеймса имел не самую приятную особенность — неразборчивость в выборе цели для огня «яростеметов»… Нет, Джеймс был с ним согласен — вина лисы в произошедшем наверняка была, они просто еще не поняли, где конкретно эта тварь напакостила. Что, впрочем, не важно. Если дело все-таки дойдет до боя, то шансов у них не так много. Зная то, что граф не станет идти на компромисс — его попытаются убрать, а их с Борриком как-нибудь переубедить. Возможно, даже магией. В конце концов, разговор идет о ксеносах, а они, как показывает практика, не особо разборчивы в методах. Что это означает? Очень простую вещь. Ни в коем случае нельзя проиграть всухую. Надо дать ксеносам повод вышибить ему мозги, если он не хочет до конца жизни быть марионеткой. А он не хочет. Стрелять в ящерицу нет никакого смысла, то же самое с лисой. Можно попробовать застрелить ту тварь, что лежит без сознания, но неизвестно, получится ли. Другого шанса у него не будет. Скорее всего, он успеет сделать только один выстрел, в лучшем случае два. Методом исключения остается этот мутант, Микаэль. Он важен для противника, он не имеет боевого опыта и, самое главное, не обладает живучестью монстров. Если повезет, то его удастся убить первым же выстрелом в голову. Этого ему точно не простят. Не говоря уже о том, что Микаэль является ключевым звеном в плане лисы — будущий Повелитель Монстров и так далее. Стараясь действовать как можно незаметнее, Джеймс положил на колени лазган и начал счищать с него завалявшейся в кармане тряпкой пыль предыдущих дней. Надо будет как-нибудь провести нормальную чистку… Без инструментов будет не очень удобно, но придется потерпеть, иначе его боевая эффективность сильно упадет. — Итак… —  Граф тяжело выдохнул и встал с земли. — Нам надо решить два очень и очень важных в данной ситуации вопроса. — О, правда? И какие же? — Тамамо осталась сидеть, ничем не выказывая беспокойства. Если оно, конечно, было. — Что делать? — Арчибальд театрально замолчал на пару секунд. — И кто виноват? — Виноват в чем, простите? — В том, что несколько десятков людей было перемолото в фарш, разумеется. — Оу, — Лиса понимающе моргнула. — Это… действительно интересный вопрос. — Потому я его и задал, черт побери! — Не стоит горячиться… — Многих хороших людей больше нет, а вы мне говорите, что не стоит горячиться?! — Да, так я и говорю, — ответила вопросом на вопрос Тамамо, недобро прищурившись. Ответ Волка последовал незамедлительно, перебив попытавшегося что-то вставить Микаэля. Потом ответила Тамамо, потом снова Волк, потом… Начался спор. Несмотря на его накал, до самой темы оппоненты пока еще не добрались, стараясь разогреться. Точнее, граф старался, лисе было даже как-то скучно. Гранберия, Микаэль, Боррик и Джеймс наблюдали со стороны, стараясь до поры не вмешиваться. Этим двоим надо выговориться. — Если бы эта тварь не психанула, пострадало бы меньше людей! — Прошу прощения, но эта «тварь» — моя подруга и, осмелюсь заметить, важный чел… монстр для вашего погибшего друга. — Тамамо сложила руки на груди. — К тому же… Это ваша вина, что вы его не предупредили об ее наличии. — Каким образом это моя вина?! — граф вскочил. — Это что, мы с Борриком заставили ее прятаться? Нет! Это был ее выбор — сидеть как последней трусихе в безопасности и делать свою магию, которая, между прочим, не особо-то и помогла. — В горячке боя может многое случиться, а ментальная магия зависит от многих факторов… — Это не отменяет того, что она просто струсила все ему рассказать! — удар кулаком по ноге. — Да, Торбо бы побесился пару часов, но потом их эффективность как боевой пары возросла бы! Не говоря уже о том, что… — То есть, вас беспокоит только их эффективность в качестве «боевой пары»? — Лиса тоже встала. — Даже не личное счастье вашего друга? — Для пары «человек — монстр» положительный исход в принципе невозможен, не говоря уже о… — тут граф замедлился и, насмешливо сделав пальцами «кавычки», продолжил. —… «личном счастье», что бы это ни значило. — Вы так в этом уверены? — Да, я так в этом уверен.  — Могу я узнать, почему? И пожалуйста, не надо мне нести чушь вроде… — Лиса повторила жест графа. -… «все монстры должны умереть только за то, что посмели родиться». — Вы довольно начитанны, для... — Снова «кавычки». -… «грязной твари, богопротивной по своей природе». — Разумеется, о «венец творения, избранный Небесами на владение этим миром». — Перестаньте цитировать труды святых и переходите к делу. — Мрачно сказал Боррик, не отрывая взгляда от костра. — У нас не так много времени, чтобы тратить его на возню в песочнице. Начните, наконец, вести себя соответственно своему возрасту и своему статусу. — Поддерживаю, — раздалось со стороны Гранберии. Микаэль промолчал, устраиваясь поудобнее. Весь этот день он был нервным и дерганным, иногда «зависая» в своих мыслях на какое-то время. Тамамо и Волк, побуравив друг друга взглядом еще какое-то время, вернулись к разговору. Назвать его продуктивным язык не поворачивался, но, по сравнению с предыдущим, это уже был прогресс, несмотря на обсуждаемые темы. Многократное повторение одного и того же плана, выпады в сторону оппонента, бесконечный круговорот завуалированных издевок и поиск логических неувязок. Они часто так делали, но… Этим вечером эти двое будто решили сорваться с цепи и, наконец, разобраться друг с другом раз и навсегда. Разговор, начинавшийся довольно невинно, со временем становился все неприятнее, а издевки — все злее. Для всех было ясно — еще несколько минут и они снова будут друг на друга кричать. Чем дальше заходил разговор, тем более нервным становился Мика. Частое дыхание, нервные взгляды на спорящих, дергание из стороны в сторону… Он даже не заметил, как Джеймс, пользуясь переменами в его поведении, переложил лазган поудобнее. Вдруг, Микаэль покачнулся как пьяный и, даже не взмахнув руками, рухнул на землю. — Эм… — Арчибальд сделал шаг назад. — Какого черта? — Держитесь подальше, — Тамамо бросила через плечо, не сводя глаз с лежащего на земле парня. — Я не… В ту же секунду, медленно, будто неохотно пробуждаясь ото сна, Микаэль встал на ноги и лениво огляделся. Его взгляд бесцельно блуждал, иногда останавливаясь на лицах стоявших вокруг, пока, наконец, не остановился на Джеймсе. В глубине затуманенных глаз что-то блеснуло, заставив гвардейца напрячься. — А… Мика? Ты в порядке? — настороженно спросила кицуне, пристально глядя ему в глаза. — Ммм? — лениво ответил парень, даже не обернувшись к ней. — В полном. А что? — Ты справился с, ну, ты знаешь? Тебе удалось? — Ммм… — ленивый наклон головы влево. — Возмо-о-ожно… Тамамо сделала шаг назад, ее лицо скривилось. — Черт… Так и знала! — Так и знала что? — Хватит придуриваться! — Придуриваться? О чем ты, Тамамо? Я не «придуриваюсь»… Закончив говорить, Микаэль вдруг исчез на мгновение, чтобы уже через секунду возникнуть рядом с кицуне. Наклонившись так, чтобы его лицо было вровень с ее, он закончил фразу, чуть ли не выкрикнув ее безумно счастливым голосом. Женским голосом. — Я развлекаюсь! Рефлекторно вдавивший курок Джеймс вдруг обнаружил, что лазган не стреляет — куда-то исчезла батарея. Потянувшись за второй, он понял, что и та тоже пропала. Впрочем, как и топор. Подняв глаза, он столкнулся взглядом с одержимым, стоявшим неподалеку от костра, на прежнем месте. Тварь широко улыбалась. — Прости, малыш, но громкие звуки меня дико бесят, так что тебе придется пока потерпеть… — тут оно грязно ухмыльнулось. На лице Микаэля это смотрелось особенно жутко. — Или ты хочешь выстрелить в меня кое-чем другим? Хе-хе-хе… В ответ Джеймс лишь тихо выругался про себя, сжав от злости кулаки. Без оружия у него нет и шанса на победу против… этого. Какого фрага вообще происходит?! — Что… и это все? — Тварь разочарованно вздохнула. — Ну, что теперь поделать… — Да что ты такое, черт тебя побери?! — Волк ошарашенно сделал пару шагов назад, став рядом с Борриком. Паладин приготовил щит, хмуро сопя из-под забрала. — Я? Хм… Нет, не буду говорить. Мне придется долго объяснять, а вам — долго понимать. Примитивные мозги могут и не выдержать — и вся моя работа полетит в трубу. Оно мне надо? — Хватит паясничать! — Тамамо резко оборвала ее фразу, раздраженно шевеля хвостами. — Зачем ты здесь?! Все шло как надо, у меня все было под контролем… — «Под контролем»? — одержимый хмыкнул. — Деточка, здесь я решаю, когда ситуация под контролем. И, похоже, наши мерки сильно различаются. — Что это значит? — граф явно нервничал, хоть и старался не подавать вида. — Ох… — тварь задумалась, приложив палец ко лбу. — Одну секунду… К удивлению человеческой части команды, волосы на голове Микаэля начали стремительно расти, пока не достигли пояса, а черты лица немного смягчились, став более женственными. Выглядело это крайне странно, учитывая что остальное тело не изменилось ни на йоту. Закончив, тварь удовлетворенно кивнула самой себе. — Надо будет потом напомнить ему, чтоб постригся… — но тут же резко оборвала саму себя и продолжила разговор с Волком. — Так вот, если совсем коротко… Я — лидер этого сборища старых маразматиков и умственно отсталых, которое вы по какой-то причине называете своей «командой», — она резко обернулась к Гранберии. — Без обид, Гранби, ты в эти категории не входишь. — Благодарю за похвалу, Ваше Темнейшество, — драконица, до сих пор не проронившая и звука, степенно поклонилась. — Я рада, что вы в порядке. — А я нет! — кицуне уперла руки в бока. — Еще раз — что тебе нужно?! — Как я уже сказала: маразматики и умственно отсталые, — одержимый покачал головой, сложив руки на груди. — Сама ведь учила — во всем должен быть порядок. Дай мне хотя бы назваться. — Делай что хочешь! — О, прям «что хочу»? Кхехехе… — Ты поняла меня. Заканчивай этот балаган и переходи к делу! — Ладно-ладно… — выпрямившись, одержимый, словно подражая Тамамо, упер руки в бока и громко проговорил. — Микаэлла Фейтберн, единственная и неповторимая! — Микаэлла… Фейтберн? — граф недоуменно повторил. — Ты что, его сестра? Из девушки словно вытянули всю радость, заменив ее на скуку. Она устало потерла лоб и, словно нехотя, ответила. — Знала ведь, что не так поймут… Ладно, поясняю. На прошлой неделе меня звали Фитцжеральд и я была 33-х летним торговцем рыбой. — Что? — А-а-аргх. Поясню еще раз. На позапрошлой неделе меня звали Августа, а на следующей я планирую назваться Георг… — она с надеждой посмотрела на людей. — Теперь понятно? — То есть… Ты берешь новое имя и пол каждую неделю? — Боррик недоуменно опустил оружие. — Зачем? — Иногда раз в три дня, но это роли не играет. Что же до «зачем»? — Микаэлла развела руки в стороны и хмыкнула. — Я никогда не рождалась и, соответственно, меня никто не называл. Так что я подумала, раз уж у меня нет ни имени, ни пола… — она будто расцвела изнутри, снова лучась какой-то нездоровой радостью. — Я могу называть себя так, как мне захочется! — Это… интересная философия. Граф аккуратно убрал саблю в ножны. Похоже, атаковать их пока не собирались. К тому же, учитывая скорость этой бесноватой, вряд ли они что-то успеют даже с оружием в руках. — Но я все еще не вполне понял, что те… кхем, вам здесь нужно. — Я бы тоже хотела узнать, — отозвалась Тамамо, севшая на границе светового круга от костра. — Хмпф. Как уже было сказано, я — лидер вашего сборища идиотов… — веселость словно рукой сняло и Микаэлла, недобро улыбаясь, продолжила. — И мне не нравится то, как вы преуспеваете в своей миссии. ПОТОМУ ЧТО ВЫ НЕ ПРЕУСПЕВАЕТЕ НИКАК! Во все стороны хлынула темная дымка, превратив участок травы под Микаэллой в голую и мертвую землю. В золотых глазах на секунду вспыхнула… даже не злость. Бешенство. Настолько сильное и яркое, что даже Джеймс, видевший в своей жизни многое, непроизвольно сделал шаг назад, что уж тут говорить об остальных. На их счастье, вспышка была короткой и Микаэлла, хлопнув в ладоши и шумно выпустив через ноздри воздух, снова улыбнулась. — Вот вам совет на будущее — не злите меня… — тут она на секунду замолчала, приложив палец к щеке. —… и не злите Мику. Этот прекраснодушный придурок вас, кретинов, передо мной покрывает. — Ч-что? — Поясню. Мы с ним не делим память, но делим эмоции. И чем сильнее нервничает он, тем больше вероятность того, что я проснусь… — на ее лице появилась широкая улыбка. — И немножко убью вас всех от нервозности… Шутка, —  она засмеялась. Смех у нее был громкий и довольно неприятный на слух — как стеклом по железу водят. — Кьяхахахахаха! — Хорошо, мы поняли. — граф привел себя в порядок после этого испытания звуком и решил продолжить разговор. — Тем не менее… зачем вы здесь? — Ты. — Что? — Давайте на «ты», как в начале. Мне так проще, — Микаэлла почесала затылок, сразу перестав выглядеть хоть сколь-нибудь угрожающей. — Вы уверены? — Боррик попытался уточнить, но… Через секунду он уже висел в воздухе, держась за шею, опутанный щупальцами из тьмы. Стоявшая на прежнем месте и даже не двинувшаяся Микаэлла вежливо и с улыбкой, глядя на него, беззаботно проговорила: — Еще раз «выкнешь» — и я вскрою твой член как банан. — улыбка стала еще дружелюбней. — Понял меня? — Д… да! — Молодец! — не обратив внимания на шумно рухнувшего паладина, это… существо заложило руки за спину и немного прошлась под взглядами остальных членов команды. — И да, вот еще что. Я адски не люблю отвлекаться на объяснение всякой чепухи, так что в ваших же, деграданты, интересах не переспрашивать меня. Поняли? — Теперь дошло, почему я ее не люблю? — раздалось со стороны Тамамо. — Итак, как я уже сказала, вы не преуспеваете. После произошедшего инцидента прошло около минуты, на протяжении которых Микаэлла просто бурчала на каком-то непонятном языке, а Джеймс в очередной раз корил себя за неспособность здесь и сейчас прострелить одержимому Микаэлю голову. Потому что, очевидно, парень ее боялся. А раз эту… тварь боится будущий Повелитель Монстров — то это что-то да значит… — Но самое худшее даже не это. Ваши… «неудачи», в принципе, были ожидаемы, так что я была к ним готова. — «Ожидаемы»? — Волк аккуратно переспросил. — Что ты хочешь этим сказать? — Единственный компетентный в своей сфере деятельности член команды — это Гранберия. — Микаэлла укоряюще посмотрела на графа. — Все просто не могло пойти как по маслу. — Так, подожди-ка секунду. — Тамамо встала и начала распаляться. — А я на что?! — Ты? Ну… — Микаэлла «задумалась». — За все время своей работы в должности Смотрительницы… — Смотрительницы? — переспросил Боррик. — Она наблюдала за миром и следила, чтобы он, в отсутствие Темной Богини, не съехал в хаос и анархию. Плюс, начиная с Алисы Восьмой, еще и занималась подобающим воспитанием Повелительниц Монстров… — тут она покачала головой. — Только вот в чем загвоздка — находясь на должности, которая в принципе не предусматривает права на ошибку, она совершила их непростительно много. Последняя крупная, кстати, совсем недавно была. — Замолчи. — Оххо-хо… — хитрая ухмылка. — Эй, мальчики, хотите о ней узнать? — Замолчи! — Да. — неожиданно для всех, Арчибальд вдруг твердо ответил, не моргнув и глазом в ответ на разъяренный взгляд кицуне. — Хотим. — Чудно. Так вот… Я так волнуюсь, так волнуюсь! — Микаэлла обхватила щеки руками и начала покачиваться. — Фух. Так, все, я спокойна. — она набрала в легкие воздух. А потом резко проговорила на одном дыхании. — АлисаизнасиловалапринцаАракона! — Что? — Волк… отпрянул. Люди застыли, переваривая услышанное. И, по правде говоря, каждый надеялся, что им послышалось. — Алиса Двадцатая изнасиловала принца Аракона. — спокойно, с невероятно довольной улыбкой на лице, повторила Микаэлла. В золотых глазах плясали веселые чертики. — Но… тогда… — Вы правда думали, что Аракон объявил Крестовый Поход половине земного шара из-за «заботы о страдающих под гнетом монстров людях»? Да-да, конечно. Впрочем, не могу его винить. Я бы тоже обиделась, если бы меня трахали без перерыва трое суток подряд, не давая даже отключиться. — тут она на пару секунд замолчала. — Хотя нет, не обиделась бы. — Трое… суток? Но как? Когда?! — Хм… — Микаэлла «задумалась». — Помните, где-то за неделю до объявления войны, во дворце столицы устраивали бал? Пришло много дворян, купцов, прочих разных… Естественно, всех проверяли… — Ну! — Так вот, бравые инквизиторы были готовы ко всему… Кроме одного. Они ну никак не ожидали, что на прием под личинами решат пройти девятихвостая кицуне и Повелительница Монстров. А дальше… — Микаэлла хмыкнула. — Некая красавица подошла к Аракону, они разговорились и, когда прием начал подходить к концу, очарованный девушкой принц решил показать ей дворцовый сад… Естественно, охрана ничего не увидела и не вспомнила — не доросли они с Повелительницей тягаться, — она умолкла на мгновение. —  Впрочем, надо отдать Алисе должное — принца она магически не очаровывала. Ну, а потом… Искажающий время и пространство купол, сброс иллюзии и прямо там, в саду, под луной… Трое суток без перерыва. Романтика! Воцарилась тишина. Верить в услышанное не хотелось никому. Даже Джеймс, который, в принципе, ожидал чего-то подобного, почувствовал, как по спине бегут мурашки. — Но… С чего вдруг она решила так поступить? — тихо подал голос Боррик. — Это ведь… — Вообще, все к этому шло. — Микаэлла пожала плечами. — Безответная любовь Темной властительницы и Рыцаря Света… Ее любовь к нему безответна, ведь у нее нет смелости в ней признаться… Но даже если вдруг случится чудо, то им все равно не быть вместе, ибо их королевства воюют… — тут она прекратила театрально придыхать и закончила. — Короче говоря, у Алисы был фетиш на рыцарей и на мелодрамы. В Аракона она влюбилась еще за пять лет до этого инцидента, причем, благодаря своей страстной и мечтательной натуре, с концами. Такое иногда случается. Шпионила за ним, делала поблажки на ниве дипломатии, всякое такое. Естественно, она узнала о приеме и захотела пойти. Останавливать ее не решились — себе дороже. Впрочем, одну ее не отправили. А кто может лучше подходить на роль сдерживающего энтузиазм эскорта, чем ее воспитательница? — И Тамамо могла это предотвратить? — Ага. Только вот незадача — она была в тот момент занята «очень важными государственными делами». — Микаэлла стрельнула глазами в сторону прожигающей ее взглядом кицуне. — Если точнее — лазила по архивам. Потому что у нее маразм. — Понятно, — мрачно ответил на это Арчибальд. На какое-то время воцарилось молчание. — Откуда ты все это знаешь? — вдруг продолжил он. — Кто ты?! — Я… — Микаэлла замялась. — Хм… Как бы вам так объяснить… В общем и целом, я — Корона. — Эм… что? — ответ выбил графа из колеи. — В каком смысле? — Да ладно, это не так уж и сложно, — она неодобрительно пожала плечами. — Корона, Диадема, Скипетр, Держава, Право-на-Трон… — Понятнее не стало. — Тьма, за что мне это… — Микаэлла явно начала раздражаться. — Вы хоть раз видели короля без короны?! Нет?! Так вот, для Повелительницы Монстров эта корона — я. Я — память ее предшественников, я — связь со всеми монстрами, я — тьма внутри ее души! — она все больше распалялась, почти крича под конец, но вдруг резко «потухла». — Понятно? — То есть… Каждая из Повелительниц носит тебя в своей голове? Хм… То еще, должно быть, соседство. — Вообще-то нет. — Микаэлла приложила палец ко лбу. — Скажем так, до недавних пор я вообще не существовала как личность. Я была, да, но… как бы вам объяснить… Как набор личностных черт, суждений и прочего. — Поясни. — граф, немного отойдя, заинтересовался вопросом. Это было немного странно. — Ну… никто не забыл Алису Двадцатую? Думаете, из-за чего она вдруг решила познакомиться с Араконом поближе? — хитро улыбнувшись, Микаэлла гордо процитировала. — «Если хочешь привлечь внимание мужчины — трахни его!». Дела всегда делались именно так. Или, допустим, Алиса Шестнадцатая. Милая девушка, но если вы ее разозлите — то умрете страшной смертью и этого никак не избежать. Или, скажем, Алиса Восьмая… Или Алиса Первая, она же Темная Богиня… Это была я. И, одновременно, не была. — То есть, ты не осознавала себя? — В точку. Видеть, как мимо тебя пролетают лица, события, столетия и одновременно этого не видеть — довольно забавно. Но недавно случилось кое-что, что дало мне личность и выпустило в этот мир вам на погибель, мне на развлечение. Приход к власти Минаги. — Это из-за демонической энергии? — Нет, но близко. Видите ли… — тут она вдруг резко остановилась. — Черт. Я объясняю. А, ладно, — она хлопнула в ладоши. — Продолжим. Видите ли, Повелительницей Монстров можно стать только путем поединка. Кандидатки собираются вместе и начинают бить друг другу лица, доказывая свою силу и хитрость. Кто дотянет до конца — та и главная, — на ее лице расплылась хитрая улыбка. — Тамамо, кстати, участвовала во всех поединках… и во всех она проиграла. — Ой, да замолчи ты… — впервые за долгое время донеслось от кицуне. — Она говорила, что ей это незачем, но мы-то с вами знаем, хе-хе-хе… — отхихикав, Микаэлла продолжила. — Минаги не проводила поединка. Она просто пришла, пыша энергией, и села на трон. Мол, «Я теперь тут главная!». — последнюю фразу она пафосно проговорила, уперев руки в бока. — Но это так не работает. Если какой-то обряд проводится на протяжении многих тысяч лет, то он становится частью мира и обойтись без него уже нельзя. Минаги, к ее сожалению, об этом не знала. — То есть… — начал граф. — Она не настоящая Повелительница?! — удивленно закончил Боррик. — Ага. Будь она настоящей Повелительницей — и ЭРА никогда бы не была основана, а все ныне недовольные «кровавым режимом» лизали бы ей пятки, — Микаэлла ухмыльнулась. — Повелительница Монстров — это не просто титул, это нечто гораздо большее. Человеку не понять. — Неважно! — Так вот. В правилах есть лазейка. — Микаэлла сделала паузу. — Если предыдущая Повелительница умерла, а поединок не был проведен, то Повелительницей «по умолчанию» считается первый живой прямой потомок прежней Повелительницы. В нашем случае, это Микаэль. Но тут есть одна загвоздка — когда Минаги села на трон, тем самым запустив этот механизм, он был еще ребенком. Причем, надо заметить, человеком. Разум человека и разум монстра сильно отличаются, так что меня начало отвергать. Но… — она вдруг приостановилась. Ее голос звучал как-то странно. — Я была сильнее. Он должен был принять меня, это не обсуждалось. Но если бы наши разумы соединились — то его бы растворило во мне. А у меня, напомню, собственной личности на тот момент не было, так что «на выходе» мы бы получили Повелителя Монстров — овоща. — она снова приостановилась. — Это только на словах просто, знаете ли. В его голове тогда такое творилось… В общем, если бы не вмешательство Тамамо — мы бы сейчас не разговаривали. Ей удалось отделить меня от Микаэля, пока я не забрала себе еще больше его. Но и забранного хватило… — Через какое-то время ты осознала себя, — закончил, к удивлению всех, Джеймс. — Да, в яблочко! — Микаэлла довольно ухмыльнулась. — А самое смешное?! Он боится меня до ужаса! В его голове я постоянно колеблюсь между «стихийное бедствие» и «вселенское зло»! Какое-то время собравшиеся на поляне молчали. — Но… Хватит обо мне! — она хлопнула в ладоши и радостно улыбнулась. — Мы уже довольно долго болтаем не по делу… А ведь я как раз хотела кое-с-кем кое-о-чем поговорить! — И с кем же? — мрачно донеслось от Тамамо. — С тем, на кого у меня огромные планы, конечно же! — Микаэлла повернулась к Джеймсу и указала на него пальцем. — С Джеймсом Аббом! Что? Она… серьезно? Эта богомерзкая тварь… серьезно хочет о чем-то с ним поговорить? Ха. Хотя, это вполне возможно. Она напоминала ему Темную Богиню… Что, если верить в рассказанное ей, не так уж и удивительно. — О чем? — Джеймс, вот тебе совет — не слушай ее! — Тамамо смотрела на него с крайне серьезным видом. — Она — сумасшедшая! Совсем! — Возможно! Но! — Микаэлла гордо вздернула подбородок. — Я сексуальная сумасшедшая! Кхахахахаха! Учитывая, что тело до сих пор принадлежало Микаэлю, это утверждение было достаточно… сомнительным. — Но мы опять говорим обо мне… — она сложила руки на груди. — А ведь у нас есть наш отважный путешественник меж миров! — внезапно, она понизила голос. — И у него проблемы… — Да? И какие же? — будем честны, Джеймсу не хотелось с ней разговаривать. Но… последствия молчания могли быть гораздо более неприятными. — Ну… во-первых, ты понемногу деградируешь как яркая и неповторимая личность. Во-вторых… — она взяла паузу. — Ты перестаешь быть… интересным. Хотя нет, не так. — еще одна пауза. — Волнующим. — Что? — Джеймс сперва даже не поверил своим ушам. — Я… деградирую как личность? В каком смысле?! — Деградируешь как яркая и неповторимая личность. — Микаэлла выделила два слова голосом. — Есть разница. — Хорошо, допустим. Почему я тогда этого не заметил? — Вы, люди, не замечаете даже стирания памяти, что уж тут говорить о таком медленном процессе. К тому же… Ты заметил. — Я не заметил! — «Я сотрудничаю с монстрами», — вдруг проговорила Микаэлла… странно знакомым голосом. — «Мой разум осквернен их влиянием». — Что?! — «Они сильнее чем я». — Замолчи! — Джеймс нажал на курок… просто чтобы понять, что батареи в лазгане по-прежнему нет. — «Император разочаровался во мне». — Это ложь! Я так не думаю! — Но ты так думаешь, — Микаэлла сложила руки на груди. — Не «вслух», но думаешь. Как я уже говорила, вы, люди, многого не замечаете… Пока вас не ткнешь в это носом. — К тому же… Как ты смеешь называть имя Императора?! Ты… ты! — Наконец-то, — удовлетворенный кивок. — Но… ты разозлился из-за своих пораненных религиозных чувств? И просто начал кричать? — она сокрушенно покачала головой. — Знаешь, наверное, я должна тебе кое-что сказать. — Что?! — Джеймс был готов убить ее прямо сейчас…, но что-то его останавливало. — От итогов нашего разговора зависит твоя жизнь. — Микаэлла радостно улыбнулась и хлопнула в ладоши. — Иными словами, если мне не понравится его исход, то я превращу тебя в кровавый фарш! На поляне воцарилась тишина. — Я предупреждала. Она — сумасшедшая, — напомнила Тамамо. Очевидно, лисе не нравилось происходящее, но, по каким-то причинам, она не хотела вмешиваться. Может ли быть, что Тамамо… опасается этой чокнутой? — И вы просто так это примете?! Она собирается его убить! — Волк ошарашенно обратился к Тамамо. — О, то есть, теперь мы на одной стороне, — мрачно ответила та. — Но да, мы просто так это примем. — Почему?! — Вы что, до сих пор не поняли, кто перед вами? Она — извращенный и скрученный в тугую пружину сплав личностей всех Повелительниц Монстров, включая Алису Первую, Темную Богиню. Мы все до сих пор стоим на своих двоих только потому, что ей нравится играть с едой. Хотели бы вы иметь такое во врагах? — Кхехехе… — раздалось в ответ от Микаэллы. — То есть, ты меня боишься? Как это мило! — Замолчи. Я просто не собираюсь ввязываться в твои игры, это все. — Боишься. — Нет, — кицуне устало потерла лоб. — Ты, вроде как, с Джеймсом общалась? — А, точно! — внимание Микаэллы было тут же переведено на молчавшего гвардейца. — Насчет тебя… Продолжим о твоих психологических проблемах! — Делай что хочешь, я все равно не слушаю. — А стоило бы… Впрочем, ладно. Мы оба знаем, к чему все идет… — тварь «загадочно» улыбнулась. — Время для адски глубокого психоанализа! — Хмпф. — Ну-ну, малыш, сейчас тебе будет интересно! — Микаэлла приняла строгий вид. — Итак, класс, как уже было сказано ранее, разум человека и разум монстра серьезно отличаются. Но! Под «разумом человека» имелось ввиду то, что находится в черепной коробке родившегося и выросшего в этом мире мужчины, потому что у женщин он устроен несколько по-другому. Люди этого мира привыкли к определенному образу жизни, ровно как и к существованию монстров, которые могут легко перевернуть все вверх дном. Разум мужчины по имени «Джеймс Абб» отличается от стандартного, так как родился, вырос и жил он в совершенно других условиях, а именно — на поле боя бесконечной войны за выживание. Все находившиеся на поляне обратились вслух. Даже Джеймс. — Наверное, некрасиво вот так вот вываливать на всеобщее обозрение чью-то жизнь, особенно если эти данные добыты немного нечестным путем, но… — она пожала плечами. — Что уж тут поделать. Рано или поздно все все равно бы всплыло. Посторонние, забудьте как-нибудь потом этот разговор, ладно? Никто не ответил. — Черт с вами. Итак, разум Джеймса, по сравнению с разумом уроженца этого мира — как каменный блок и брус металла. Металл хуже держит удар и легко мнется… но он также и почти не ломается. В отличие от каменного блока, способного впитать приличное количество урона, но который совершенно не умеет деформироваться без откалывания от себя кусков. Что, примерно, означает следующее — Джеймс Абб просто отвратительно адаптируется к действительно мощным ударам судьбы и масштабным изменениям вокруг, привыкнув к тяжелой и суровой рутине своего дома. А что может быть более масштабным, чем перенос в другой мир? — она сделала паузу, давая усвоить услышанное. — Так вот. Чтобы уменьшить урон, Джеймс подсознательно начал искать параллели между этим миром и своим родным… Как же здорово, что первый встретившийся ему человек был сиром Торбо Бедивером, который (какая радость!) говорил на языке его родины. От него Джеймс узнал, что тут тоже есть государство, отчаянно борющееся с предателями, еретиками и ксеносами, которые, пусть и выглядят несколько иначе, но все едино жаждут поработить человечество. Какое-то время сражался за Лескатию и Орден, но потом… потом случился второй удар. Лескатия пала. — Да, это было страшно, но… — Боррик пожал плечами. — Это действительно так сильно повлияло? — Ага. Видите ли… Государство, за которое сражался Джеймс, в его представлении просто не могло проиграть. Это было невозможно. Скорее солнце бы погасло, но… — Микаэлла развела руки в стороны. — Факт остается фактом. Какое-то время он еще шел по инерции, сражаясь и убивая, но урон уже был нанесен. Появилась трещина, которая со временем только росла, все больше его ослабляя. — Ослабляя… меня? — Смотрите, кто заговорил! — всплеснула она руками. — Да, именно так. — Микаэлла ухмыльнулась. — Признай уже, старый «ты» тут бы не оказался! Даже если бы ему сломали позвоночник, он все равно как-нибудь извернулся бы и тяпнул Тамамо за пятку! А что сделал ты? «Ну, все идут и я иду». «Они все равно сильнее». «Бессмысленное поражение никому не делает чести»… Джеймс промолчал. Сейчас это действительно выглядело странно. — Потом была Сабаса, где его вере в то, что правильно, а что нет, был нанесен еще один удар. Видите ли… Люди в его мире не живут вместе с ксеносами (с монстрами то-есть). Они убивают друг друга и конца-краю этому нет. А тут мы имеем целый город, население которого и слыхом об этом не слыхивало, — она хмыкнула. — Та вспышка ярости в Пирамиде была, считайте, последним чего-то стоящим «выхлопом». Если кто не заметил — до сего момента он просто сидел и молчал в тряпочку, — тяжелый вздох. — Эта изоляция ни к чему не приведет. Ты просто бьешься головой о стены, пытаясь найти ответы на возникающие вопросы, но за каждой пробитой черепом стеной нет ничего кроме еще одной стены. — Микаэлла перевела дыхание. — Император больше не следит за тобой — он слишком далеко. Это не твой мир. Ты ничего не сможешь изменить. Бороться со всем миром в одиночку — бессмысленно. Ничего не изменится, если ты просто где-нибудь отстанешь от команды. Так? Джеймс задумался. До сих пор он считал, что прав, но каким-то странным образом слова этой твари прочно засели у него в мозгу. Может, это влияние куклы? Она и вправду предлагала не идти дальше. Его ведь ничего не связывает больше с этими людьми. С точки зрения Имперского Кредо они — еретики и предатели, так как якшаются с ксеносами… Неважно. Он чувствовал, что ему надо ответить что-то. И ответить честно. Он, в конце концов, много об этом думал в последние дни. Получается, он думал неверно? Это ведь действительно не его мир. — Д… — НЕТ, КРЕТИН! — разъяренный рев Микаэллы чуть не снес его с места, лишь заставив сделать шаг назад. — ТЫ ЧТО, СОВСЕМ ТУПОЙ?! МНЕ ПРИНЕСТИ БАНАН И ЗАПИХАТЬ ЕГО ТЕБЕ В ГЛОТКУ?! — Но… — Да какая разница, кто что сказал?! — золотые глаза чуть ли не метали молнии. Она носилась вокруг костра в черной дымке как разъяренная фурия, чуть не сшибая с ног остальных. — Даже если я что-то говорю — это не делает мои слова правдой! Если ты до сих пор этого не понял — то сядь в костер и сгори! ДУРАКИ ДОЛЖНЫ СТРАДАТЬ! — Но… — К твоему сведению, идиот, если бог действительно силен и действительно заботится о своих верующих, то никакие расстояния для него не помеха! Твой бог силен?! — Да! Да как она вообще смеет в этом сомневаться? — Твой бог заботится о своих верующих?! — Император защищает нас! — Тогда в чем проблема, кретин?! Не хочешь сражаться за этих бесхребетных слизняков из Корпуса Героев или за этих предателей из Илиас Креуз?! — Эй, мы, вообще-то, тут… — ЗАВАЛИСЬ! — она снова обратила внимание на Джеймса. — Не можешь найти себе цель в этом мире — ищи ее в другом или и вовсе создай! Например, сражайся за тех, кто остался там, на поле боя! — Что? — Что слышал! Думаешь, что произойдет, если ты сдашься?! Кто-нибудь вскроет твой мозг как орех и вытащит оттуда все! После чего у них может получиться открыть портал и они ринутся прямо в объятия Темных Богов! Твоим товарищам такое надо?! — Постойте… Темные Боги? — осторожно спросила Тамамо. Но ей не ответили. — НЕТ! — ответил Микаэлле Джеймс. Это было… странное чувство. Будто он обретал что-то давно потерянное, но очень важное… Он почти ощущал, как в его груди разгорается почти потухшее пламя ярости. — Тогда какого ты телишься?! Думаешь, проблемы сами себя разгребут?! Ты не меняешь мир?! Нонсенс! Ты уже изменил его, нравится тебе это или нет! Эти люди сейчас состоят в команде из-за тебя! А значит, что победить Минаги будет легче! А между прочим, победа над Минаги — твой единственный шанс вернуться домой! Неужели не дошло?! — Дошло. — Кто ты тогда?! — Рядовой Джеймс Абб, 3 рота 302-го кадианского полка. Серьезно, на какой ответ она вообще рассчитывала? — Чего ты хочешь?! — она смотрела ему прямо в глаза. Он не отвел взгляд. — Хочу обратно батареи к лазгану. На поляне воцарилась тишина. Но уже через пару секунд… Она начала смеяться. Громко, заливисто, от души. Истерически подхихикивая и схватившись за бока. А потом она просто бросила ему одну из них. Поймав ее в воздухе, он легким движением вставил ее в лазган и, переключив режим огня на «мощный», перехватил оружие поудобнее. — И это все? Даже не будешь стрелять? — Только зря тратить заряд. — он задумался. — Хотя… Лазболт ударил ей прямо в живот, не причинив вреда даже одежде, окруженной темной дымкой. — Надо было убедиться. — Хехе… — Микаэлла довольно улыбнулась. — Можешь даже выстрелить в меня из другого своего оружия, я не против. Но постарайся сохранить свой огонь в душе до конца — в следующий раз я тебя просто прибью. — Почему, кстати? — М? Почему я решила тебе помочь? — Микаэлла задумалась. — Ответ, на самом деле, прост. — И каков он? — Хехехе… А потом она облизала свои пальцы… и всем резко стало не по себе. Даже совершенно спокойному и уверенному в себе Джеймсу. — У меня фетиш на целеустремленных парней вроде тебя. И все замерли. — Что? — Что слышал! Аххахаха! — Микаэлла обхватила себя за плечи и начала раскачиваться, продолжая говорить с придыханием. — Я теку когда вижу человека, имеющего цель и готового ради нее на все… Амбиции, страсть, отвага, упорство — я обожаю эти качества в людях! Когда воин идет вперед к своей цели, не сдаваясь и не отступая, становясь все сильнее и упорнее с каждым испытанием — я готова смотреть на это вечно! А ты… Все естество Микаэллы выражало чистую, животную похоть. И она была направлена на Джеймса. — Ты и еще эти двое… Когда я смотрю на вас — мое тело горит как в огне! Ваши цели, ваши мечты, ваша страсть — я хочу увидеть, как это все запылает в самом конце! Ооох, я уже почти чувствую этот оргазм! — она содрогнулась и замерла. А вместе с ней замерли и остальные. Даже Гранберия, которая немного отодвинулась во время ее… «речи». — Мне сейчас одному стало не по себе? — Арчибальд сделал шаг назад. — Я, конечно, многое видел, но чтоб такое… — Да? Разве это настолько извращенно? — Микаэлла подняла голову. Она выглядела немного… уставшей? — Ох… Неплохо… Это как с бойцом на арене — желать, чтобы он стал сильнее, преодолевал трудности, сражался с противниками и, в итоге, увидеть его на пьедестале… — с трудом, она встала по-нормальному, сложив руки на груди. — Совершенно естественно, не правда ли? — В такой форме — однозначно нет. Джеймс не ответил. Он просто выстрелил в нее еще один раз. — И вообще, почему ты тогда не пристаешь к лисе или к драконице? — Боррик недоумевающе нахмурился. — Они ведь, как бы, тоже… — Чтобы жениться на Повелительнице Монстров, человек должен быть, как минимум, не слабее ее. — ответила Микаэлла. — Дальше думай сам. — Кажется, я понял. — Чудно. Итак, теперь, когда мы разобрались с этими… «заморочками»… — в разговор вступила кицуне, недовольно сложив руки на груди. — Давайте разберемся вместе с нашей великолепной советчицей в одном вопросе. А именно: «Каким образом мы будем побеждать Минаги, когда до нее дойдем?». Знаю, немного рано, но… — Никак. — Прости, что? Я не расслышала. — Никак. Вы проиграете. — уверенно заявила Микаэлла. — Нет, серьезно, я настоятельно рекомендую вам проиграть. Это лучший выход. — Ты только что сказала Джеймсу, что он должен победить! — Я могу говорить что угодно, мое мнение от этого не изменится. — она снисходительно улыбнулась. — Сберегите себе силы и время, ладно? — Да в чем твоя проблема?! — Волк, похоже, почти потерял нить разговора. — Как ни крути, это слишком странно! На кой-тогда ты вообще собрала эту команду?! — Элементарно — чтобы они проиграли Минаги! Я что, правда должна раз за разом объяснять очевидное?! — Видимо да, потому что твои слова не имеют смысла! — Тогда вот вам еще пища для ума. — Микаэлла хитро улыбнулась. — Видите ли, когда вы будете бить Минаги — это будет не обычным поединком за власть, а битвой самозванки и того, кто отстаивает свое право на трон. Иными словами, ваша победа равнозначна победе Микаэля, который, надев тем самым корону, соединится со мной и… — тут она взяла паузу. — …умрет как личность. На выходе вы получите меня с парой его личностных черт. Сомневаюсь, что вы того хотите. А если вы проиграете — то, слившись с Минаги, исчезну как личность уже я… — То есть, ты хочешь исчезнуть? — Тамамо не звучала удивленной. Скорее, огорченной. — Правда? Какое-то время Микаэлла не отвечала. — Не тот выбор слов. Я не «хочу» исчезнуть. Я… «жажду» исчезнуть. — Но… почему? Микаэлла выглядела… уставшей. Зевнув, она потянулась и отмахнулась от нее. — Подумай сама, а? Мое время все равно уже почти закончилось — скоро проснется этот сопляк и начнет ныть, чтобы я вернула ему тело. Не хочу это слушать. — она поморщилась. — В любом случае, это был долгий вечер. Я многое сделала! Мне даже удалось испортить вам настроение на весь оставшийся путь… — Спасибо, кстати, за это. — сарказма кицуне не заметил бы разве что глухой. Микаэлла не заметила. — В общем, до следующего раза. В ваших же интересах его не допустить! А потом тело Микаэля опять безвольно упало на землю. Подойти к нему никто не решился.

***

— Сэр! — раздался из другого конца окопа громкий голос вездесущего Ревса. — Требуется ваша помощь, сэр! Комиссар Грам тяжело вздохнул и отправился туда, загребая сапогами раскисший земляной пол окопа. В последнее время в этом месте по какой-то неизвестной им причине постоянно лил дождь. Все бы ничего, но дождь создавал грязь… и теперь она была везде. На оружии, в оружии, внутри техники, на приборах, на штандартах, внутри ран… Она хлюпала, она была мокрой, от нее уже всех тошнило. Даже его. Если эта проблема как-то связана с грязью, то он клянется Императором — Ревс будет расстрелян. Трижды. Благо, это все равно его не убьет. Чем ближе он подходил, тем яснее понимал, что его смущало в обстановке. Под этим навесом прятался вокс-оператор, ведь так? Что ему могло понадобиться от комиссара? Может ли это быть… — Сэр, с нами только что кто-то выходил на связь! — Ревс явно волновался, его почти отрубленная часть тела стремилась отвалиться сильнее обычного. — Мы не смогли понять кто, слишком сильные помехи. На требование идентифицировать себя услышали только что-то вроде «ТД 18-75»… — Хм… На самом деле, комиссар хотел сказать больше. Гораздо больше. Еще хотелось прыгать, размахивая полами шинели, и вопить во все горло от радости. Кто-то вышел на связь! Это… это… Это меняло все. Но надо было соответствовать. Что о нем подумают солдаты, если он будет вести себя так безрассудно? — Попытайтесь восстановить с ним связь. Что-то еще? — Да, сэр. — Ревс перевел дыхание. — Кажется, мы нашли еще один активный вокс. Когда в бункере раздался подозрительный шум, дремлющая Миния чуть не подпрыгнула на месте. Шум бы странным и очень громким, он как-то сразу наполнил весь бункер и определить его источник оказалось не так-то просто. Им оказался прибор с кучей кнопок и экранов. По воспоминаниям братика кукла знала, что он, вроде бы, называется «вокс» или что-то в этом роде. Кажется, ей надо на что-то нажать… — Говорит комиссар Грам, 302-й полк. Назовите себя!