Освободитель поневоле

Когда Джеймс проснулся, Торбо еще спал, оглашая нутро палатки громким храпом, от которого у любого другого человека начисто пропал бы сон вместе с музыкальным слухом. Впрочем, для Джеймса, имевшего за спиной около 3 лет постоянных боевых действий, он не являлся проблемой. Джеймс проснулся от того, что услышал очень странный и непривычный для себя звук — пение птиц. Интересно, как давно он слышал его в последний раз? Сейчас он уже не мог этого вспомнить, казалось, что это было десятилетия назад, в другой жизни, с другим Джеймсом Аббом и в другой реальности. Древние говорили: «Когда грохочут пушки, музы молчат». По странному стечению обстоятельств, на линии фронта, где Джеймс провел, казалось, большую часть своей недолгой жизни, никогда не пели птицы. Лишь буханье артиллерии, стрекотание лазганов, да крики раненых и умирающих наполняли воздух, поднимаясь к низким небесам… Прочитав «Молитву о смирении перед Императором», Джеймс вышел из палатки. На горизонте уже пылала заря, а землю застилал слабый, прозрачный утренний туман. Легкий ветерок трепал короткие, стриженные волосы, а в глаза бил слабый луч солнца. Крупные капли росы покрывали густую траву, заставляя ее прижиматься к земле. Где-то далеко, на востоке, где, если верить карте, располагался загадочный регион Зипангу, уже во всю кипел день, а на священном континенте Илиас лишь начинали кричать первые петухи. Все просто дышало миром и спокойствием. К сожалению, эта парочка редко заглядывала на Кадию, предпочитая далекие от войн аграрные миры. — Да, славный будет денёк. — медленно потянувшись, проговорил гвардеец. — Пора будить Торбо. Мы должны добраться до Лескатии как можно скорее. Вернувшись в палатку, он пихнул Торбо в плечо, пытаясь разбудить могучего и очень тяжелого королевского рыцаря. — Торбо, просыпайся! Солнце уже встало, пора идти! — сказал Джеймс, попутно ища глазами оставленную им в палатке сумку. Бедивер поднялся незамедлительно, уткнувшись головой в «крышу» и случайно столкнув Джеймса на землю. — Доброе утро! Как поспал, дружище? — подобная вежливость не входила в стандартные обязанности гвардейца, но Джеймс старался как можно уважительней и вежливее общаться с людьми в этом странном, непонятном мире. Особенно с теми, что были выше его в полтора раза. — Доброе. Спасибо за заботу, только вот поспал я просто отвратительно — всякая чушь лезла в голову. А еще я, похоже, отлежал спину. Дерьмо. — согнувшись, Торбо вышел из палатки и начал разминаться, пытаясь заставить боль в спине утихнуть, а чувствительность вернуться. — Сейчас позавтракаем, а потом двинем в путь. Поищи по сумкам, найди чего-нибудь поесть. Без лишних слов, Джеймс вернулся в палатку и открыл сумки. Немного покопавшись в их содержимом, он пришел к весьма неутешительным выводам, которые тут же озвучил специально для Торбо: — Эй Торбо, у нас жрать нечего. — Что? — в палатку просунулась лысая голова рыцаря. — Совсем ничего? Даже краюхи хлеба нет? — Ну, есть башмаки из кожи. Думаю, я могу их сварить… Был у меня опыт. Не очень вкусно, но для завтрака сойдет. Будешь? Почесав затылок, Торбо что-то прикинул в уме. — Нет, друг, извини, пока обойдемся без крайностей. Но, боюсь, нам придется немного изменить маршрут и немного задержаться на любимом континенте богини. — Насколько? — с волнением спросил Джеймс. Никакая задержка, даже вынужденная, не устраивала его. — Тут неподалеку есть крупный город. Зайдем туда, пополним припасы и двинем дальше. Это не займет много времени. Согласен? — Я бы предпочел бульон из башмаков… Ладно, согласен. Забрав свою броню, Торбо оставил Джеймса собирать палатку, что, к удивлению гвардейца, оказалось несколько более сложным, нежели ее сборка. Быстро покончив с этим и убрав палатку в сумку, Джеймс передал ту Торбо, дождался, пока тот полностью экипируется, и спросил: — Ну что, пошли? — Пошли. Думаю, за пару часов доберемся. Когда Торбо объявил, что до города осталось совсем немного, Джеймс только скептически хмыкнул. Эту фразу за время их блуждания по огромному сосновому лесу его друг говорил уже в третий раз, но «земля обетованная» почему-то не спешила возникать из-за горизонта, словно раздумывая: «А достаточно ли они раздражены? Может, поводить их кругами еще немного?». Поэтому, когда деревья перед ними резко расступились, Джеймс не смог сдержать вздоха облегчения. Торбо, однако, понял его вздох по-своему; — Что, красиво? Это еще что! Видел бы ты окраины Лескатии ранней осенью, когда деревья становятся золотыми… Настоящий рай на земле. Пошли, нам надо спешить. Несмотря на заверения Торбо, вид, открывшийся друзьям, был достоин кисти живописца. Перед ними лежала долина, укрытая от сильных степных ветров горами, из-за чего она напоминала чашу. «Дно» этой чаши было зеленым от лиственных лесов, пересеченных кое-где желтыми жилками-дорогами. А в центре ее, на плавно уходящей вверх возвышенности, располагался белокаменный город, полный маленьких, словно игрушечных домиков, над которыми величественно возвышалось гигантское здание — дворец наместника. — Добро пожаловать в Илиасбург, дружище! Добравшись до городских ворот, Джеймс и Торбо прошли в город, стараясь избежать столкновения со снующими туда-сюда телегами и всадниками. Впрочем, завидев на пути Торбо, лошади сами старались их объехать, каким-то внутренним чутьем понимая весь вред от встречи с ним. Пройдя по нескольким людным улицам, друзья вышли на главную площадь, посередь которой бил фонтан. Остановившись, Торбо огляделся. — Так… если мне не изменяет память, рынок у нас в той стороне. Чтобы до него добраться, надо пройти мимо Гостиницы Сазерленда, а потом… — тут Торбо хлопнул себя по лбу, который, к счастью, был защищен шлемом. — О, Илиас, как я мог забыть! — Что такое? — Джеймса встревожило поведение друга. Он впервые видел его в состоянии столь сильной досады. Улыбнувшись, Торбо ответил: — Ничего страшного, поверь мне. Просто я совершенно запамятовал об одной простой вещи… Друг, боюсь, нам придется немного подзадержаться в этом городе. — Почему? Виновато посмотрев на Джеймса, Торбо объяснил: — Гостиницей Сазерленда управляет одна моя знакомая. Близкая подруга, я бы даже так сказал. Когда-то мы вместе с ней выбивали монстров из Илиасбурга, но потом встречались довольно редко. Последний раз мы виделись около 7 лет назад… Сейчас я просто обязан зайти к ней и поздороваться. Клянусь, это не займет много времени! Нам все равно проходить мимо нее! — Ладно, только быстро. Свернув на одну из многих отходивших от площади улиц, друзья быстрым шагом отправились к гостинице. Как оказалось, в отличие от других мест города, планировка этого района за семь лет практически не изменилась, поэтому Торбо ориентировался тут вполне сносно. Дойдя до поворота, за которым располагалась гостиница, Джеймс и Торбо услышали крики и шум. Предполагая самое худшее, Джеймс снял лазган с плеча, а Торбо перевесил меч поудобнее. Выйдя из-за поворота, они увидели не самую обнадеживающую картину. Перед крыльцом большого белого четырехэтажного здания собралась толпа, которая, судя по издаваемым крикам, была чем-то очень недовольна. Периодически особо громким выкрикам из толпы отвечал красивый женский голос, обладательница которого стояла на крыльце, гордо скрестив руки на груди. Это была молодая на вид девушка, одетая в строгий костюм с золотой вышивкой, состоящий из белой рубашки, черной жилетки и черных же свободных штанов (как потом объяснил Торбо, такие костюмы когда-то носили так называемые «гостиничные проводники»). Ее длинные золотистые волосы были заплетены в два воинственно развевающиеся на ветру хвоста, а взведенный арбалет, лежащий на перилах лестницы, недвусмысленно намекал на не очень хорошее расположение духа. Подойдя поближе, Джеймс услышал обрывки спора: — Ты наслала порчу на мою корову, она больше не дает молока! — Может ее надо иногда, ну не знаю, КОРМИТЬ?! — Не слушайте ее, люди! Эта ведьма приходила к моему мужу во сне и искушала его! — Пусть радуется, что к нему хотя бы во сне кто-то подходит, в реальности-то от него бегут как от огня, он же страшный, как смертный грех! И вообще, разве это не твоя вина, что он на других заглядывается? — Так, хватит! — разнесся над толпой громкий рев Торбо, пробиравшегося через толпу, словно кабан через заросли кустов. Джеймс старался от него не отставать, держась ровно позади идущего друга. Девушка, заметив Торбо, радостно улыбнулась и помахала ему рукой. — Эй, Торбо! Привет! Слушай, а меня тут сжигать собираются! — И поделом тебе, шлюха! — раздался из толпы женский голос. Девушка недобро сощурила глаза и, отыскав обвинительницу, ответила. — Странно слышать это от женщины, имеющей четырех любовников! Муж-то знает?! — Что? Иррия, это правда?! — Нет, неправда, она все врет! — Иррия, душа моя, ты же говорила, что не замужем! — И мне! В толпе началась свалка. Подмигнув Торбо, девушка быстро скрылась внутри гостиницы, не забыв, впрочем, прихватить с собой арбалет. Поднявшись на крыльцо, Торбо громко, очень громко, прокашлялся и обратился к народу: — Меня зовут Торбо Бедивер, я рыцарь Ордена и доверенное лицо королевы Лескатии. Какие у вас претензии к хозяйке этой гостиницы? После этих слов площадь просто взорвалась гневными возгласами, в общем хаосе которых Джеймсу не удалось разобрать ровным счетом ничего. Впрочем, у Торбо это получилось, видимо, из-за шлема. — Иными словами, вы обвиняете эту женщину в колдовстве, ереси и вампиризме, я правильно понял? — Ага! — Точно так! — И что же послужило этому причиной? А вот тут уже люди думали дольше. Наконец, из толпы начали раздаваться неуверенные возгласы: — Ну, дык, это… рожа у нее что ни есть ведьмовская! — Одевается она дюже странно! — Вумные оне шибко! — И в церковь ходит только по воскресеньям! — Но позвольте, — возразили в той же толпе. — разве в церковь нужно ходить в какие-то другие дни? — А как же! Каждый день! — Но тогда получается, что я и моя семья — тоже еретики? — Никак нет, господин Вольмах, — затараторила какая-то женщина. — мой муж совершенно не хотел сказать ничего такого! Правда, милый? — Точно так! В толпе снова разгорелись споры, продолжавшиеся пять минут. Все это время Джеймс усердно пытался разобраться в ситуации. Кто такие вампиры? Почему в церковь надо ходить только по воскресениям и одновременно с этим каждый день? Связано ли здешнее «колдовство» с Губительными Силами? И, наконец, что вообще происходит? Когда гул утих, вперед из толпы вышел какой-то мужик и, сняв шапку, обратился к Торбо. — Милсдарь рыцарь, вы ведь к ведьме этой идете, да? — Да, так и есть. — В общем, мы тут порассуждали… Мы к ней претензий не имеем больше, недоразумение вышло страшное, неудобно нам очень. Вы уж извинитесь перед ней за нас, а не то она, видит Илиас, нам плешь на головах проест. Сделайте милость, а? — Хорошо, я извинюсь перед ней. Прощайте, добрые люди. Когда двери гостиницы захлопнулись за спинами друзей, те оказались в богато украшенной просторной комнате, в которой, напротив входа, стояла длинная и высокая стойка. Знакомая Торбо стояла, облокотившись об нее, и перебирала какие-то бумаги. Подняв глаза на вошедших, она отложила их в сторону и обратилась к ним: — Спасибо, что вытащил, Торбо. Я уж подумывала арбалет в ход пускать, настолько они надоели. — Мне казалось, что тебе это нравится. — ответил Торбо, облокотившись на стойку с другой стороны. Раздался жалобный треск и рыцарь поспешил отлокотиться обратно. Девушка поморщилась. — Я, конечно, люблю спектакли с собой в главной роли, но устраивать их каждый месяц рядом с моим домом достаточно утомительно. Мешает работать, — заметив Джеймса, она вопросительно подняла бровь. — А ты еще кто такой? Торбо немного растерялся, но быстро загладил неудобную ситуацию: — А, точно ведь, вы же не представлены. Познакомься, это мой друг Джеймс Абб, а это… — Меня зовут Анна Мария, — заметив удивленный взгляд Джеймса, девушка, назвавшаяся Анной, нахмурилась. — И не надо так смотреть, не я имя выбирала. — Приятно познакомиться, — Джеймс старался быть хоть немного вежливым, хотя это и удавалось ему с большим трудом. Странное дело, он видит эту девушку первый раз в жизни, но она уже сильно действует ему на нервы! — Не могу сказать то же самое в отношении тебя, — девушка вопросительно посмотрела на Торбо. — Останавливаться тут будешь? Сделаю скидку. — И большую? Что-то подсчитав в уме, Анна ответила: — 20 золотых вместо положенных 20000 за суточный номер на двоих. Счет на остальные 19980 отправлю в ближайшее отделение Ордена, — тут девушка недобро улыбнулась. — И пусть только попробуют не оплатить — всю кровь из них выпью. — Нет, спасибо, я только поздороваться зашел. Нам дальше, в Лескатию. Анна явно погрустнела. — Ясно. Что ж, может, тогда немного задержишься? Хотя бы минут на пятнадцать? — Ну… — Торбо вопросительно посмотрел на Джеймса. Тот пожал плечами: «Мне все равно». — Думаю, мы можем себе это позволить. Проследовав за Анной по коридору, друзья уперлись в крепкую запертую дверь, которую Анна тут же отперла своим ключом. За дверью находилась небольшая уютная комната с очагом, высоким потолком, ковром посередине, парой маленьких изящных столиков и тремя большими массивными креслами. Усевшись в одно из них, Анна доброжелательно кивнула и указала друзьям на их места. Странное дело, Торбо оказался к ней довольно близко, в то время как Джеймса задвинуло куда-то в темный угол, между шкафом с книгами и маленьким столиком. Он, впрочем, не возражал, так как оттуда открывался хороший обзор, позволяя ему контролировать ситуацию. Расположившись поудобнее в кресле (ему оно оказалось как раз), Торбо спросил: — Ты сказала, что подобные… «спектакли» у тебя каждый месяц. И давно это началось? — девушка нахмурила лоб. — Полтора года назад. Кто-то как-то видел, что я пью из стеклянного бокала что-то красное, кто-то почему-то решил, что я молюсь недостаточно усердно, кто-то зачем-то гулял ночью у меня под окнами и слышал громкие стоны… Тривиальщина, — помолчав пару секунд, Анна невесело улыбнулась. — Помнишь, мы по таким обвинениям когда-то находили настоящих вампиров и ведьм, а потом жгли их на кострах… Народу, судя по всему, забава понравилась. — Да, дела. За исключением этого, как ты? — Нормально. Посетителей не так уж и много, но на жизнь мне хватает. К тому же, говорят, из Псеба вытурили гарпий, так что я теперь снова смогу закупать там мед, — заметив улыбку Торбо, девушка поинтересовалась. — Ты что-то про это знаешь, не так ли? — Ну, в некотором роде, да. Собственно, мы с Джеймсом их оттуда и выгнали. По нему, может, и не скажешь, но он сильный воин, — Анна удивленно подняла бровь. — От тебя-то я другого и не ожидала… — Какие-то сомнения? Глядя прямо на Джеймса, Анна хитро прищурилась: — Просто сомнительно, что столь молодой герой мог сражаться с тобой наравне. Сколько вам лет Джеймс? Девятнадцать? — Восемнадцать, если быть точным. Глаза Торбо округлились: — Что? Друг, да ты выглядишь на 25! — Думаю, если он помоется и почистит зубы, то сразу станет на пару лет моложе. «Я бы посмотрел, как ты будешь чистить зубы, сидя в окопе на линии фронта», — недружелюбно подумал Джеймс. Вслух же он сказал только: — Возможно. — О, прошу меня простить. Я понимаю, вам немного не по себе после такого начала своей карьеры героя… Не правда ли, «палач из Псеба»? — глядя на удивленные лица друзей, Анна пожала плечами. — Слухи разносятся быстро. Было видно, что Анне очень сильно хочется уколоть его посильнее, но она старается вести себя так, чтобы Торбо этого не заподозрил. Эта девушка нравилась Джеймсу все меньше и меньше с тех пор, как он вгляделся в ее глаза. Они были красного цвета. Тем временем, Анна и Торбо продолжали о чем-то беседовать. Джеймс не старался особенно следить за ходом разговора, так как по большей части тот касался тем, в которые непосвященному человеку лучше не лезть. Но вот он, наконец, закончился, и Анна перешла к делу. — Я так поняла, вы собираетесь идти в Илиаспорт сегодня, после того как закупите припасы? — спросила девушка, задумчиво глядя в потолок. — Да, так и есть. Ты располагаешь какой-то информацией? Анна немного подумала. — Неподалеку от Илиаспорта моряки видели несколько небольших стай сцилл, плюс два корабля Иеремии (купец в доме через улицу) сгинули, отправившись оттуда, где-то посередине пути. Назад из команды вернулось всего человек 10, говорили о странных водоворотах, топящих корабли, и о щупальцах, что утаскивали людей под воду. Больше ничего конкретного. — Значит, харибды, сциллы и, возможно, кракены… — задумчиво произнес Торбо. — Это плохо. Можешь что-нибудь посоветовать? — Я бы на вашем месте подождала тут до зимы, самое раннее — до середины осени. Море станет холоднее, а монстры менее активными. Тогда вы сможете беспрепятственно… — Прошу меня извинить за то, что влезаю, но нам нужно попасть в Лескатию как можно скорее. Может, существуют другие способы? — спросил Джеймс. На секунду ему показалось, что в глубине красных глаз Анны сверкнули недобрые искорки, но это ощущение тут же исчезло. — Вы можете попробовать проскочить сейчас, пока они отдыхают. Главное — постарайтесь нанять небольшую шхуну и ни в коем случае не садитесь на торговые и пассажирские корабли. Их легче потопить водоворотом, да и ценность для монстров они представляют довольно большую. Еще что-нибудь? — Нет, это все. Спасибо тебе огромное, Анна. Что бы мы без тебя делали? Опять таки Джеймсу на секунду показалось, что на щеках девушки выступил румянец. Впрочем, только показалось. — Я просто отплатила тебе за разгон того цирка снаружи, — помолчав секунду, девушка еле слышно добавила. — Дурак, — еще немного помолчав, Анна спросила. — Кстати, а если бы их обвинения оказались правдой? — Не может такого быть. Если бы ты была ведьмой или, упаси Илиас, вампиром, я бы это сразу понял. И принял меры. — Хм, ну что ж. Тогда прощай. Надеюсь, скоро увидимся. — Пока, Анна. Я тоже на это надеюсь. — До свидания (век бы тебя не видеть). Джеймсу совершенно не понравилась эта девушка. В ней было что-то неправильное, неестественное, нехорошее. Такое ощущение, что для нее существовал только Торбо, сидевший перед ней, а Джеймс был бесполезным, а то и вредным придатком к нему. А еще было странное чувство опасности, исходившее от нее. Это было странно. Еще и эти глаза… Помотав головой, Джеймс перестал об этом думать. В конце концов, они больше наверняка не встретятся, смысл тогда волноваться? — Эй, Джеймс. А хорошая она, не правда ли? — …Возможно. --- Дождавшись, пока друзья скроются за углом здания, девушка занавесила все окна и закрыла входную дверь на ключ. В гостинице уже давно не было клиентов, большинству жителей и путешественников ее цены были не по карману, но ее это не волновало. Сейчас были проблемы посерьезнее. Ухватив двумя пальцами кусочек тени в углу, она одним резким движением вытащила из нее длинный черный плащ и, завернувшись в него, села в кресло. Анна Мария… Интересно, что же толкнуло ее назваться тогда этим именем? В день, когда в ее дверь постучал тогда еще молодой Торбо Бедивер? За многие века своей жизни вампирша сменила такое множество имен, что уже давно забыла свое настоящее. Да и было ли оно у нее? Сколько она себя помнила, к ней всегда обращались Вампи. Хе-хе. Да… Ее детство пришлось на очень интересное время — самое начало правления Алифнессы XVI и ее мужа героя Луки. Она застала как рассвет, так и закат эпохи сосуществования… Теперь же… Она снова осталась одна. Еще один осколок сгинувшего 20 лет назад мира… Вампирша относилась к немногим оставшимся в мире «старым монстрам», тем, кто не погиб во время Великой Чистки человеческих королевств и при штурме Хеллгондо, также защитивших себя от тлетворного воздействия демонической энергии. Она была древней, очень древней, много древнее чем нынешняя королева вампиров… Вампирша рассмеялась. По сравнению с некоторыми действительно древними монстрами она так и осталась маленькой босоногой девочкой в рваном плащике, бегающей повсюду и жутко гордящейся своей магией. Не без оснований, конечно, но… Когда 300 лет назад культ Илиас снова начал зарождаться, вампирша быстро почуяла неладное. Создав иллюзию того, что она покинула Илиасбург, она вернулась обратно в гостиницу и засела в специально подготовленном для таких целей подвале. Переждав там приличное количество лет, для гарантии, она снова вышла «в свет», назвавшись далеким потомком тогдашней хозяйки. А потом началась Чистка. Некоторым монстрам она помогла скрыться. Кого-то принесла в жертву воинам Ордена, дабы сохранить своё инкогнито. Попутно создала себе парочку марионеток, исправно снабжавших ее информацией и по сей день. Потом, когда убили последнюю Фейтберн, вампирша тщательно следила за процессом поиска новой Повелительницы. И когда на трон взошла та суккуба с четырьмя дочерьми, она, чуя неприятности, окружила гостиницу всеми видами защит, которые знала. Когда по миру прокатилась волна демонической энергии, вампирша переждала ее в подвале, а когда вышла на свет, то все уже кончилось. Потом была принесена клятва верности новой Повелительнице. Стандартная для нее процедура почему-то вызывала отвращение самим фактом того, что клятву она приносит суккубе, вместо уже привычной ламии семейства Фейтберн. Омолодив свою ауру до уровня 20 лет и обвешавшись иллюзиями, она попросила у своей новой «Повелительницы» назначение в Илиасбург, пошпионить немного. Та, в душе посмеявшись над «молодой выскочкой» (эта крылатая дура даже не удосужилась спрятать эмоции), назначение одобрила. И вот теперь она здесь. «Шпион». Ха. И кто из них молодая выскочка? Но это убийство королевы гарпий… Торбо, милый наивный Торбо, нельзя же так. Если бы он только знал, сколько команд охотниц за ним она отправила прямо в руки карателей Ордена, сколько сил она потратила ради его безопасности, разве бы он лез в самое пекло? Но если она откроется — всплывет все. А еще и этот его «напарник». Он не понравился ей с самого начала. Фанатик, убийца до мозга костей, сердце которого уже превратилось в уголь. Но это его оружие… Торбо рассказал ей об его действии, когда «напарник» о чем-то задумался. Вампиршу волновало то, что оружие не излучало в магическом плане, что приводило ее к неутешительным выводам: 1) Уцелевший артефакт Промештейн. Плохо. 2) Артефакт обладает такой мощью, что находится за гранью ее понимания. Еще хуже. И тот, и другой варианты переводили Джеймса Абба из категории «фанатик» в категорию «очень опасный фанатик». И вот он находится рядом с Торбо. Минуточку. Повелительница рано или поздно узнает о смерти королевы гарпий. Так что же мешает ей самой об этом написать, преподнеся нужную правду о тех событиях на блюдечке, как она уже делала? Немного покопавшись в ящике одного из столов, Анна достала перо, чернильницу, бумагу и небольшой черный колокольчик. Настрочив несколько предложений на бумаге, она позвонила в колокольчик и, просушив чернила заклинанием, сунула бумагу в конверт. Через мгновение из темной дымки за ее спиной в комнату шагнула куноичи и, склонившись в поклоне, спросила: — Что вам угодно, моя госпожа? — Передай это Друэлле, торопись изо всех сил. Это срочно. — Как прикажете, моя госпожа. Приняв письмо, куноичи поклонилась еще раз и исчезла, а вампирша тем временем достала второй лист. В этот раз она писала гораздо дольше. Закончив, она просушила чернила и, ухватившись за одну из «нитей», «дернула». Через пару минут в комнату вошел немного покачивающийся мужчина с частыми следами укусов на шее. Вампирша посмотрела на него и слабо улыбнулась. Пожалуй, сегодня уже не осталось магов-менталистов ее уровня. Нынешние, «новые», вампирши — всего лишь жалкие показушницы, неспособные даже на простейший «Взгляд подчинения». А она в совершенстве овладела этой техникой, когда ей было 10 лет! Этот мужчина был «охотником на вампиров», каким-то чудом обнаружившим ее примерно 13 лет назад. Ему хватило смелости ворваться к ней в комнату, когда она проверяла финансовые отчеты, и заорать что-то про смерть, но… «Взгляд повиновения», потом подключиться к разуму и несколькими точечными ударами разрушить личность до состояния «пыли», превратив человека в «куклу». Теперь она использовала эту «куклу» для некоторых деликатных поручений, на все остальное время погружая ее в стазис и иногда попивая кровь. Подключившись к разуму «куклы», вампирша загрузила в нее одну из сохраненных ей «личностных матриц» (временные слепки личности), после чего прервала контакт. Мужчина тут же оживился и, молодцевато щелкнув каблуками ботинок, обратился к ней: — Чего желаете, вашбродие? — Положишь это в месте, что я указала. По возвращении в город забудешь и мой приказ, и маршрут которым ты следовал, и свою цель. Вернешься сюда и снова ляжешь в спячку. Вопросы есть? — Никак нет, вашбродие! — Отлично, ступай. Ключи на стойке. — Есть, вашбродие! Когда «кукла» ушла, вампирша снова села в кресло и, достав из-под него небольшую трубку, закурила. В голове мысли устроили пляску, водя хоровод вокруг прикованного наручниками к большой кровати… Помотав головой, вампирша отогнала от себя непрошеные мысли. Пора бы уже наконец что-то сделать с ее одержимостью этим рыцарем… Тем временем, далеко-далеко от Илиасбурга, в покоях Друэллы, четвертой дочери Повелительницы монстров, была тишина. Недавно плотно «отобедав», лилим шла по коридору в свою спальню, пребывая в самом прекрасном расположении духа. Закрыв за собой дверь, Друэлла уже прикидывала, кого бы ей позвать на «близкий разговор», как вдруг тишину разогнал чей-то тихий голос: — Ваша светлость, разрешите войти? Быстро проверив спальню на предмет магических ловушек и скрытых врагов, лилим улыбнулась: — Разрешаю, Миарр. Что-то случилось? Возникшая из темной дымки рядом с кроватью куноичи склонилась в поклоне и протянула Друэлле письмо: — Моя госпожа просила передать вам это, ваша светлость. — Спасибо Миарр. Можешь возвращаться. Безмолвно шагнув в тень, куноичи покинула комнату одной только ей ведомым способом. Покачав головой, Друэлла разрезала конверт и достала написанное аккуратным почерком письмо. Прочитав его, она некоторое время стояла молча, а потом в сердцах бросила его на небольшой письменный столик у стены. Новости были хуже некуда. Несмотря на свой юный возраст, Анна была очень умной и наблюдательной вампиршей, ни разу не ошибшейся ни в одном прогнозе или докладе. Видимо, ее совету придется последовать и в этот раз… Однако, какая жалость, что такое случилось с Пегаррой… «Пегарра I убита, ее стая рассеяна и направляется в горы Зипангу. Убийца — Джеймс Абб, 18 лет, одет в странную броню темно-зеленого цвета, вооружен артефактом неопределимой разрушительной силы. Направляется в Лескатию. По этой причине, рекомендую отложить переход к активным действиям еще на некоторое время, дабы успеть подготовить больше войск. Анна Мария» *** Саша Фолмун с трудом оторвала голову от подушки и села на кровать. Стрелки на циферблате часов показывали ровно три часа ночи. Саша пыталась привести свои мысли в порядок и осознать, что же она на самом деле видела. Все люди проводят значительную часть своей жизни во сне, но не все видят сновидения. Для счастливых сновидцев открываются бесчисленные миры, полные самых разных вещей и существ. Иногда сновидения бывают прекрасным миром грез и фантазий, иногда они бывают окном в мир кошмаров и страданий, а иногда бывают точным отражением нашей реальности. В редких случаях, сновидения не принадлежат ни к одному из предыдущих типов, а являются посланием от богини, желающий предупредить своих любимых детей. Зачастую подобным даром обладают чародеи и те, кто имеют постоянную связь с Илиас. К последним относилась и «святая дева» Саша. Фолмун была благочестивой и очень набожной последовательницей богини, во многом из-за того что родилась с даром слышать её голос. Вещие сны так же не были для нее необычным явлением, не раз Илиас посылала ей предупреждения о грядущих опасностях и бедах, позволяя своей верной слуге избегать их. Но все, что было раньше не шло ни в какое сравнение с тем, что ей приснилось этой ночью. Город пылал. Темно-красные языки пламени поднимались к нависшим над городом черным небесам, окрашивая их в кровавый оттенок. Среди развалин слышались крики раненых, безумных и умирающих, они взывали к богине, но та не могла им ответить. Но среди этих сотен голосов, среди сотен криков измученных, истерзанных болью душ, Саша различила один. Самый страшный для нее. Обернувшись, она увидела горящий собор, из окон которого били языки пламени. Крик доносился из кельи для послушниц, запертые там молили ее, Сашу Фолмун, о помощи. Она видела, как в озаренных пожаром окнах мечутся их тени, как в стекла с внутренней стороны бьют тонкие, слабые, обуглившиеся ладони. Саша хотела бежать к ним, помочь, спасти… Но тело, скованное невидимыми путами ужаса и шока не пускало ее. С невероятным трудом собрав свою волю в кулак, лежащая на земле Саша вытянула вперед руку… и тут же с небес прямо перед ней ударил яркий луч из чистого огня, повергнув ее тело в такой животный ужас, что даже мысли, казалось, замерзли. А потом она услышала Голос. Отражаясь от стен многократным эхом, он, казалось, дробил окружавший Сашу мир на части, заставляя его трепетать в ужасе и рассыпаться прахом от осознания собственного бессилия. Он рвал саму суть девушки на куски, заставляя ее еще сильнее сжиматься в позе эмбриона, трепеща от невероятного ужаса и потрясения. Если бы у чистого Зла и Разрушения был голос, он бы звучал именно так. Что с тобой, Саша? Смотри, смотри же на дело рук своих, смотри и осознавай, что ты натворила. Если бы не твоя слабая воля, не твоя глупость и не твое самомнение, они все были бы живы! Ты хотела, чтобы они улыбались? Что ж, могу тебя уверить, в аду, который с радостью примет их ПО ТВОЕЙ ВИНЕ, они наверняка будут улыбаться! А потом сон закончился, оставив девушку совершенно разбитой и со слезами на глазах. Встав с кровати, Саша на цыпочках вышла из своей скромно обставленной кельи в коридор. Церковь, в которой она жила, служила еще и приютом для сирот, которых служители подбирали во время своих путешествий. А, являясь главой этой церкви, она была обязана их опекать. И радовалась этому. Пройдя дальше по коридору, она вышла в спальню сирот. В пристройке к церкви, под одной крышей располагались кельи послушников и послушниц, с которыми вместе и спали сироты. Ее «маленькие ангелочки», как она их называла, все так же мирно спали с улыбками на лицах. Сам факт того, что ее подопечные могут мирно спать и улыбаться в столь непростое время, делал ее счастливой. Осторожно подойдя к спавшей справа от нее девочке, она поцеловала ее в лоб и тепло улыбнувшись, отправилась назад в свою келью. Она должна стараться ради них. Ради их будущего и будущего всех живущих в этом мире, она не должна отступить. И этот сон — очередное тому подтверждение.