Освободитель поневоле

— Итак, — Кассандра сложила лапы на груди и окинула взглядом строй. — Вы храбро сражались, солдаты, но вся эта война была ошибкой, и вы уже проиграли ее. Сдавайтесь сейчас и не усложняйте всем нам жизнь. Ответом на ее слова стала тишина, нарушаемая только редкими перешептываниями в строю и завываниями ветра. Все бойцы принимали присягу служить Лескатии, клялись вести войну до полной победы или до своей смерти, и никто из них даже не думал отступать от клятв или нарушать присягу. Общий смысл перешептываний был понятен даже для того, кто не обладал усиленным слухом: «Эта баба совсем поехала. Давайте ее сожжем?». — Босс, — шепнул Роджерс, подавшись поближе к графу. — Мы можем убить ее прямо сейчас, с такого расстояния и при такой плотности мы не промахнемся, утыкаем как ежа. — Отставить. — граф ответил ему не понижая голоса. — У нас переговоры, а значит, посол неприкосновенен. Что же касается тебя… — граф посмотрел на дочь. — Пусть отвечают мои солдаты. — Ага, разбежалась! — Из грязи в князи, шоль? Не опупела? — Чо, чики-брики и в дамки? А вот это видела?! (неприличный жест) — Жри лимончик, гнида! — один из щитоносцев пнул носком сапога небольшой камень, который не долетел до Кассандры совсем чуть-чуть. В ответ на такое единодушие стая не менее единодушно зарычала и начала вести себя довольно враждебно. Волчицы не могли позволить наглым людишкам, будь они хоть трижды половые гиганты (а они наверняка не были), оскорблять их «альфу». Что же это такое творится, в самом-то деле?! Сама Кассандра, что удивительно для вервольфов с их дикостью и легкой неуравновешенностью, вела себя спокойно, продолжая стоять не шевелясь и внимательно вглядываться в лица стражников. Наконец, видимо, ей надоело и она подняла правую лапу вверх, призывая обе стороны замолчать. Когда относительная тишина все-таки воцарилась (хотя атмосфера и стала на редкость тяжелой), волчица продолжила. — Что ж, вы не хотите сдаваться. Как я и ожидала от людей моего отца… Но если мы продолжим, вы проиграете, а моя стая понесет ужасающие потери. — стая одобрительно заскулила — «альфа» заботится о них! У них самая лучшая «альфа» из всех! — И все-таки, что нам делать, а, папа? — Кассандра горько усмехнулась, глядя графу в глаза, и замялась на несколько секунд, обдумывая с какой стороны лучше подойти. Наконец, в ее искаженные превращением и энергией демонов мозги все-таки пришла какая-то мысль. — Папа… — она подняла голову и снова встретилась взглядом с Арчибальдом. Лицо графа осталось бесстрастным, но в глазах снова мелькнули едва заметные искорки. — Все эти годы, мне нужен был ты и только ты. Глупо, да? — Еще как. — откуда-то из задних рядов. Волчица даже ухом не повела, целиком поглощенная своим отцом. — Папочка, ты отверг мое приглашение. Я понимаю, что тобой двигало, но я все еще надеюсь, что ты любишь меня. Если же нет, то я помогу тебе снова меня полюбить… Пожалуйста, пойдем со мной, я обещаю что никого из твоих людей не тронут, мы уйдем, словно нас и не было, далеко, в леса Зипангу, где всегда будем вместе… — Гх, с чего это? — попыталась возразить одна из волчиц, но Кассандра, которую почему-то слегка подергивало, посмотрела на нее так, что смутьянка испуганно сжалась в пушистый комочек. Граф некоторое время смотрел на свою дочь. Вдруг, приняв какое-то решение, он тепло улыбнулся и развел руки в сторону. — Хорошо, пусть будет по твоему. Я сдаюсь. — сказал граф и сделал несколько шагов из строя. По ряду побежали шепотки, солдаты удивленно переглядывались, поглядывая на своего командира с недоумением. Никто не ожидал такого исхода событий… кроме Джеймса, внимательно следившего за происходящим через прицел лазгана. Одно лишнее движение — и граф свалится с дырой в голове. — Босс?! Какого черта?! — воскликнул Роджерс, и только он собирался пойти за графом, как его остановил Торбо. — Успокойся, у него явно какой-то план, — полушепотом сказал рыцарь. — Я его 20 лет знаю, этот старик никогда не сдается. Просто молчи и не нервируй остальных. Стоило только Арчибальду отойти от строя на несколько шагов, как Кассандра раскрыла лапы в объятиях. На ее глазах проступили слезы. Подойдя к отцу, она обняла его и, зарывшись носом в ткань шинели, начала что-то тихо шептать. Граф поднял левую руку и начал медленно поглаживать ее по голове, аккуратно лаская волчьи ушки, заставляя дочь урчать в наслаждении. — Папа… я люблю тебя. Это ведь неправильно, да? — Успокойся, милая. Это нормально… — Правда? — волчица недоверчиво подняла глаза на лицо отца. Граф лишь улыбнулся. — Конечно… — через секунду улыбка превратилась в кровожадный оскал. — Ведь моя дочь мертва. — Чт… Через секунду в живот Кассандры по самую рукоятку вошел серебряный кинжал, спрятанный графом в рукаве. Слабо дернувшись и даже не взвыв, волчица обмякла, все еще из последних сил цепляясь за графа. Отшвырнув ее одним пинком, граф заорал: «ОГОНЬ!» — и упал на землю, закрыв голову руками. В ту же секунду, еще до того, как вервольфы успели осознать произошедшее, стена щитов раздвинулась и из прорех в строе показались хищные очертания тяжелых арбалетов. С глухим треском и свистом, на не ожидавших обстрела вервольфов, обрушился смертоносный дождь из болтов. Под громкий вой раненых и умирающих вервольфов, стена щитов снова смыкается и стражники бросаются на врагов громко крича: «Ура!». Сверху ударяет шквал световых лучей, пробивая тела, убивая и калеча. Началась свалка. Через несколько минут все было кончено. Около десятка оставшихся в живых монстров с трудом уворачиваясь от стрел и болтов обратились в бегство, отступив из крепости. Вусмерть уставшие люди, которых еще трясло от избытка адреналина, радостно кричали и хлопали друг друга по спинам закованными в железо руками, провоцируя у не столь сильно защищенных лучников массу эмоций самого разного характера. Даже Джеймсу, что спустился вниз и около минуты вел огонь в упор, прилетело несколько ударов. Заменив энергоячейку, Джеймс подошел к графу, что вдумчиво осматривал трупы вервольфов. Люди, к счастью, потерь почти не понесли. Но, судя по недовольному лицу графа, это его не радовало. — А, Джеймс! — граф обернулся к гвардейцу, обеспокоенно хмурясь. — Хорошо, что ты тут. Помогай искать. — Есть. А что ищем-то? — Труп Кассандры. — Зачем он вам? — удивленно спросил Джеймс, тем не менее, внимательно вглядываясь в лица покойных. — Во-первых я собирался прибить ее голову над очагом в напоминание остальным детям, если они, конечно, будут, а во-вторых… — закончив осмотр, граф грязно выругался. — Бл*! — Что? Что «во-вторых»? — Если трупа нет, то у нас проблемы. А его нет… — граф махнул рукой. — Утащили… А мертвые тела они с поля боя не таскают. — Вы хотите сказать… — Да, солдат. Моя дочь жива и еще о себе объявит. — Но вы пробили ей живот кинжалом! — ситуация в голове Джеймса просто не укладывалась. Нет, он, конечно, помнил, что убить, к примеру, орка — задача не тривиальная, больно эти твари живучи, а значит, удар графа им что гроксу дробина, но вервольф… — Джеймс, я видел кентавриху, которую рассекли секирой чуть ли не пополам, только позвоночник целым был. Через месяц я встретил ее снова, уже в другом бою. Только я стал куда умнее и просто отрубил ей голову. Моя «дочь» выживет. Вот непруха. — Да уж… Граф задумчиво посмотрел на восток, где уже появились первые робкие солнечные лучи. — Более важно сейчас другое… У нас в крепости сидит диверсант, а мы понятия не имеем, кто это. — Почему? — Джеймс удивился. — Разве он бы себя не выдал? — Я бы, конечно, поставил, что это «она», и она, скорее всего, сидит в крепости уже довольно долгое время. Есть у меня основания так считать, знаешь ли. Но я могу и ошибаться… Мне надо подумать, встретимся за завтраком. — Но… — Из крепости он все равно не уйдет, кем бы он ни был. Ему ведь еще для следующей волны врагов мост опускать, смекаешь? Ладно, расходимся. Найди Торбо и передай ему. — Есть. — гвардеец чуть было по привычке не отдал честь. Так они и разошлись. За завтраком граф был немногословен и хмуро косился на друзей. Те сидели невыспавшиеся и с трудом запихивали в себя очередную порцию яичницы, которую граф готов был есть постоянно и, казалось, задался целью приучить их к ней ударными темпами. После окончания трапезы, граф откинулся на спинку стула и сказал. — Все плохо. — Почему же? — спросил Торбо, допивая вино. — По-моему, все нормально. Мы легко его выцепим. — Я проверил всех, кто имел доступ к мосту и знал, как обращаться с механизмом… Никто ничего не знает, пробелов в памяти не наблюдается, на ложь проверил. С женским населением сложнее.. — С чего бы это? — Джеймс с недоверием покосился на стакан с вином, отпил немного и, уже увереннее, осушил его. — Старая казарменная мудрость: «Женщины никогда не сознаются.». А это — еще одна головная боль. Весь юмор ситуации в том, что при умелой работе монстрячьего мага-менталиста пробелы в памяти практически невозможно обнаружить. Иными словами, диверсант может быть кем угодно, ровно как и сам маг. Он может быть тобой, он может быть мной, он даже может… — тут граф на секунду замолчал. — ЕСТЬ! — Что?! — хором. — Я понял, кто это! Точнее, где искать. — поправился граф. — Пойдем. Торбо, зайди за стражей, будем брать эту сволочь. Я войду первым, вы ждите сигнала. — Хорошо. Еду для графа и стражи готовили на особой кухне неподалеку от башни. Точнее, готовили для стражи, ибо с готовкой яичницы граф и сам справлялся, а все остальное время жил исключительно перекусами. На кухне работало около пятнадцати человек, но сейчас на ней было пусто — солдаты отсыпались. Римма, бывшая кормилица Кассандры, сидела на стуле рядом со столом для отдыха и читала книгу, купленную недавно у проходящего мимо каравана. Готовка морепродуктов всегда была тайной мечтой девушки, так что книга про существ, живущих как в пресной, так и в морской воде оказалась весьма кстати. Зачитавшись, она не заметила, как открылась дверь. — Доброе утро, Римма. — Доброе утро, ваша светлость. — подавив удивление, девушка встала и поклонилась. — Что привело вас в столь ранний час? — Да… есть хочу. Накормишь? — граф оглядел кухню и отправился к стоящим в углу бочкам с солониной. Достав оттуда небольшой кусочек, он начал с аппетитом его жевать. — Устали ночью? — Да, есть немного. Но больше морально, все-таки, не каждый день родственников отправляешь на тот свет… — Мои соболезнования, ваша светлость. — Римма наклонила голову. — Но вы были должны это сделать. — Да-да… только вот эта тварь не сдохла. — Правда?! — радостный возглас вырвался из уст Риммы, прежде чем она успела среагировать. Граф будто и не заметил этого. — Представляешь? Ничего, еще встретимся. — тут граф повел носом. — Кстати, у тебя новые духи? — Нет, ваша светлость, просто раньше вы не заходили. Они у меня года три уже. — Хм… То-то я смотрю, запах знакомый. Сладковатый такой, да? Прости, что спрашиваю, просто… насморк что ли? Не чую. — Да, «Вишневый сад». — Вот как… то есть, теперь запах демонов называется «вишневым садом»? Резко изменившись в лице, Римма отпрыгнула от стола, повалив стул. В ту же секунду дверь слетела с петель и рядом с девушкой ударило несколько лазболтов, целью которых было подавить ее, не убивая. В комнату начали вваливаться стражники, наставляя на Римму арбалеты и короткие мечи, созданные для боя в помещениях. Зажав девушку в угол, стража остановилась. — Сладковатый, приятный запах, к которому легко принюхаться, редкие отпуска, отсутствие дружеских или даже любовных связей… Удивительно, как я раньше не понял? — граф смотрел на Римму холодно и недобро. — Вы плохо за мной следили, ваша светлость. — Римма попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и неуверенной. — Как давно? — Я уже сказала — три года. Ездила к родителям и встретила неподалеку от их деревни вашу дочь. Она и помогла мне найти укромное место, где я и переродилась под влиянием энергии демонов. — девушка говорила нагло, стараясь сбить врага (теперь уже так) с толку. — Это было… познавательно. — И зачем все это? Чего ты хотела добиться своим предательством, а? — Я сделала это ради вас, ваша светлость, — сказала Римма чуть приглушенным голосом. — Вы от вашей ненависти уже с ума сходите. Посмотрите на себя, вам 50, а у вас все эта дурацкая война ради Лескатии и человечества на уме, для заботы о близких и любви места совсем нет. Вам, с вашим-то образом жизни, не так уж и много времени осталось. Стоило бы и о себе подумать, или о близких своих, что остались еще, либо новых завести, не поздно ведь! Но вы не хотели, и я решила вам с этим помочь. Что, скажете, что это плохо? — Заткнись. — Злобно сказал граф, его правый глаз нервно дергался, а лицо перекосило от злости. — Из-за твоего предательства мы все оказались под ударом, слава богине и тяжелым арбалетам, что нам удалось обратить этих тварей в бегство. Стража! — Арчибальд отвернулся от предательницы и обратился свой взгляд к стоявшим у стены солдатам. — Уведите эту мразь в допросную, а потом добейте, если она не подохнет в процессе. Без лишних слов, стражники схватили Римму, и, связав ей на всякий случай руки, повели ее по коридору к допросной. Когда она уже почти вышла из кухни, Арчибальд бросил ей в спину: — Даже не надейся на быструю смерть. — Старый дурак, ты себя погубишь. И утянешь с собой кучу невинных людей… — повернувшись лицом к графу, Римма с грустью покривила уголки рта. На секунду остановившись, она хотела еще что-то сказать, но ей не позволил это сделать стражник, грубо толкнувший ее вперед. — М-да… Интересно, я вообще могу доверять хоть кому-то, кроме себя? — задал вопрос в пустоту Арчибальд, когда комната опустела. — Подумать только, даже кухарка предала. Дожили. — Никому нельзя верить, кроме тех, с кем проливал кровь и день ото дня сражался бок о бок, — донесся голос Джеймса из коридора. — Но даже их нужно время от времени проверять на верность. — Да, ты прав, — задумчиво произнес граф, вспомнив, что никто из тех, вместе с кем он побывал вместе в Великом Походе, не предавал его. Торбо, Роджерс, Робинсон и многие другие солдаты, все они всегда были верны клятвам и обетам, даже перед лицом возможной смерти не отступив от них… По крайней мере, пока. — Ладно, встретимся за обедом, я пока пойду в свой кабинет, нужно кое-над чем поразмыслить. — Как скажете, ваша светлость, — ответил Джеймс удаляясь. — Если понадоблюсь, я буду в своей комнате, мне нужно вздремнуть. — Хорошо. Нам всем нужен отдых… Надо обсудить доставку письма. Через несколько часов, Джеймса разбудил Робинсон и позвал обедать, попутно предложив отвести его в кабинет графа, на что гвардеец вежливо отказался, сославшись на знание пути туда и отсутствие нужды в проводнике. Быстро спустившись к графскому кабинету, Джеймс обнаружил что Арчибальд и Торбо уже приступили к трапезе. — И снова здравствуй, Джеймс, — сказал Торбо, с аппетитом жуя здоровенный кусок мяса. — Присаживайся. — Приятного аппетита. — ответил Джеймс, садясь на стул и подвигаясь поближе к столу. Обед в замке графа состоял из порции жаркого с вареной картошкой и пинты холодного пива. Аккуратно пригубив пенящийся напиток, Джеймс понял что пиво по вкусу почти ничем не отличается от какого-нибудь дешевого амасека. Не очень вкусно, но терпимо. По крайней мере, вкуснее прометиума. Наконец, вяло доковыряв картошку, граф выпил кружку пива залпом и сказал: — Итак… теперь о делах. Торбо, Джеймс, как быстро вы сможете добраться до столицы? — Около суток, я полагаю. — Торбо задумчиво почесал подбородок. — Или меньше, если сильно поспешим…, но ночевать в дороге все равно придется. — На лошадях? — Быстрее, но меня ни одна лошадь не выдержит, а Джеймс не умеет на них ездить. — Правда? — Джеймс кивнул. Учитывая отсутствие в этом мире хоть каких-то средств передвижения на «безлошадной тяге», это серьезно ограничивало его мобильность, тогда как учиться элементарно не было времени. — Что ж… Выдам повозку покрепче, все едино экономия времени, счет идет на часы. Вервольфы временно обезглавлены, но что мешает тварям отправить в бой кого-нибудь другого? — Почему же «обезглавлены»? Разве наши враги не имеют под рукой других командиров? — спросил Джеймс, пытаясь понять причину таких рассуждений. — Интересная черта некоторых видов монстров, в число которых входят и вервольфы, состоит в том, что они признают главенство и подчиняются только сильнейшей особи своего вида. Даже если пришлый командир будет сильнее той же «альфы» вервольфов в разы, то они будут бояться, избегать встреч, гадить на дороге, в общем, будут делать все, но эффективно собой управлять не позволят. Это, впрочем, не относится к монстрам со сравнительно высоким интеллектом — они меньше зависят от инстинктов. — Ясно… Вы сумеете отбиться? — Если они нападут небольшой группой и без магической поддержки, то да. Если же враг обладает способностью летать и их будет хотя бы столько же, сколько и моих солдат, то крепость мы не удержим — люди истощены. — Мы постараемся побыстрее, Волк. Обещаю. Хотя погоди… — Торбо задумался. — А почему бы тебе не отправится с нами? — Не вариант. Кто-то должен тут заправлять. Оставлять крепость без коменданта в такое время — все равно что преподнести ее врагу на блюдечке. — Твое присутствие придаст нашим словам веса, к тому же ты сможешь точно сказать, что тебе нужно. — Торбо всерьез загорелся идеей вытащить заметно сдавшего за этот месяц друга куда-нибудь. И, желательно, подальше от крепости. Хоть граф и крепился, но Торбо видел, что Римма была не так уж и не права в своем мнении относительно его состояния. Старость не радость… — Может, я лучше список напишу? — с другой стороны, сам Арчибальд цеплялся за любую возможность никуда из крепости не выходить до окончания этой странной осады. — Ваша светлость, разве у вас нет заместителей? — Джеймс не совсем понимал мотивацию друга, но решил ему подыграть. — Нет. Я на свете один такой. — Босс, мы со стражей можем создать что-то типа «круглого стола» на время вашего отсутствия. — Подал голос Робинсон, зашедший в комнату с пачкой документов. — К тому же, мы можем вывести вас из крепости незаметно. — И ты туда же?! — Вам так или иначе придется брать с собой тело Риммы, босс. Оно послужит доказательством, мы старались не повредить демонические… «атрибуты» в процессе допроса. — Ну и кто она? — Как и ожидалось, босс, младший суккуб. Судя по всему, она не успела поглотить ни одной души. — Ну разумеется, это бы ее выдало. — Чем? — Джеймсу было интересно, энциклопедических знаний ему не хватало. Книга была написана для героев и подразумевала продолжение, а также несколько дополнительных учебных пособий и справочников, но граф их у себя не держал, так как элементарно знал все ему необходимое, если не больше. — Чем больше душ поглощает суккуб, тем она сильнее, и тем, соответственно, сильнее ее «аура соблазнения». Такими «аурами» разных типов обладают многие демоны и сильные монстры. «Аура» практически неконтролируема, тем более для младших суккубов. К тому же, если я не ошибаюсь, души для суккубов — это не только пища, это еще и наркотик с сильным воздействием на разум, серьезно увеличивающий общую развратность, пока женщина не превратится в полноценного суккуба, после чего процесс изменения личности остановится. К тому моменту, от прежнего человека остается не так уж и много, в основном это некоторые черты характера и воспоминания, временами искаженные. Полагаю, до сего момента Римма обходилась повышенным поглощением пищи и воды, может, каким-то образом вытягивала духовную энергию по крупицам, минуя сам «процесс»… Так или иначе, первая же поглощенная душа сильно изменила бы ее поведение, а это — полный провал в плане конспирации. — Вот оно как… — Кстати, это ведь протоколы допросов? — граф обратился к Робинсону. — Да, босс. Если коротко, она под конец сказала, что ваша дочь вскользь упоминала некоторые имена… Может, вы найдете среди них знакомые? Я их выписал. — Может быть и покажутся. — граф взял лист бумаги и начал вчитываться. С каждой секундой чтения его глаза потихоньку увеличивались, а лицо становилось все более и более растерянным. — Залюби меня уши-они… — Что там? — Торбо немного привстал с места. — Плохо там. Очень плохо. Я знаю всего одно имя, но и его достаточно, чтобы заставить меня нервничать. — Да не томи ты! — Друэлла. В комнате на минуту воцарилось молчание. Торбо, глядя на графа, выглядел ошарашенным. — Богиня храни нас… — А что такое? — Джеймс просто не понимал, почему его друзья так реагируют на имя какой-то кандидатки в покойницы. — Хе, странно, что ты не знаешь. Друэлла — четвертая дочь Повелительницы демонов, лилим, самая активная распространительница безумных идей своей матери. — И что? Она прям так опасна? — Как в бою, так и в «глобальных» действиях. Ты до раздела «лилим» еще не дошел? — Нет, мой здравый смысл дал сбой на твари под названием «альп». — Ха, я бы удивился, если бы этого не произошло. Так или иначе, лилим — одни из самых опасных монстров. Даже если отбросить их огромную магическую мощь и способность превращать женщин в монстров, остается «аура соблазнения», хотя можно ли ее так назвать — это тот еще вопрос. Лилим, по сути, это сверхмощный ментальный таран массового поражения, одного взгляда достаточно, чтобы практически любой человек превратился в ее покорного, пускающего слюни и влюбленного в нее всем сердцем раба. Я, к счастью, встретился с ней только один раз и остался в своем уме только потому, что находился на более чем приличном расстоянии и пытался достать ее из баллисты. Бойцам переднего края повезло меньше… То еще зрелище — целые полки при ее появлении бросали оружие и переходили на сторону врага, а то и обращались против своих бывших союзников… Это была битва на полях Пеффесона, тогда-то мы и отступили от границ Зипангу на нынешние позиции. Семь лет прошло, вряд ли она стала слабее за это время. Джеймсу стало немного не по себе. — И сколько у Повелительницы демонов таких дочерей? — Известно о четырех, но ходят слухи, что никак не меньше ста. — СТА?! — по спине Джеймса побежали мурашки. — Это только слухи. При всей своей бл*доватости она вряд ли может рожать так часто, учитывая, что ей около восьмидесяти. Впрочем, в том, что их только четыре, я сильно сомневаюсь. Но нам пока и одной хватит. Если бы ее дочери взялись за нас все вместе, человечество сейчас было бы во много раз худшем положении, если бы еще сопротивлялось, конечно. К счастью, остальные или нашли себе мужей, или, что более вероятно, слишком «заняты» со своими гаремами, либо просто не хотят утруждать себя войной, бесцельно шатаясь по миру. — И что? — Головы суккубов, в большинстве случаев, забиты мыслями о плотских утехах со сколь угодно многим количеством мужчин, перемешанные с «поиском своего единственного». Стоит суккубу выйти замуж — и из ее головы вылетают все прочие мысли, кроме одной: «Получать наслаждение со своим мужем, желательно вечно». Таких очень тяжело подбить на что-то требующее активных действий, а ведь лилим — те же суккубы… По поведению Друэллы можно легко судить о состоянии ее личной жизни, нам, правда от этого не легче. — Но погодите… — кое-что в словах графа вс еще смущало Джеймса. — Если лилим наверняка большое количество, то почему мы знаем только о четырех из них? — Потому что они — наследницы престола. — И? — Это означает, что они достаточно могущественны, чтобы в случае смерти текущей Повелительницы занять ее престол. Иными словами, они не сильно слабее ее. Джеймсу вдруг резко стало неуютно. — Иными словами… — он пытался выстроить в голове схему. — Когда мы ее убьем, нам придется разобраться еще с четырьмя тварями примерно равными ей по силе? — Ага. Если наследниц на самом деле не больше. — Охохо… — Я говорил, что мы в жопе? Нет? Так вот говорю. Воевать будет тяжко, но, с помощью Богини, мы победим кого угодно. И да, кстати, я еду с вами. — Правда? — подавленный Торбо немного просветлел лицом. — Да, эти данные должны попасть во дворец любой ценой, оставлять их тут слишком опасно. Сейчас я с ними ознакомлюсь и кликну жреца, чтобы он запечатал сверток. Закутаюсь в длинный плащ с капюшоном, труп закинем назад — и двинем в столицу со всей возможной скоростью. Собирайте вещи, господа, у нас мало времени.