***
Глядя на расположившиеся вокруг здания, Боррик мрачно думал о том, что, похоже, искомого тут не найдет. Судя по всему, храма Илиас в Храмовом квартале Сабасы он не найдет… Хотя это и неудивительно, если учитывать то, как здесь «любят» Орден. На Боррика косились и, похоже, только повязка, говорившая о том, что он гость королевы, не давала некоторым любопытным подойти и спросить у него, что он тут забыл. Бродя по этому району уже около получаса, Боррик увидел около десяти храмов. Тут были как и более-менее известные ему храмы малых местечковых верований, посвященные разным видам монстров из наиболее сильных, так и храмы ведущих мировых религий, вроде храма Четырех Элементов. А храма Илиас не было. Возможно, Боррику стоило воспылать священной яростью и обрушить ее на головы еретиков, но он не видел в этом никакого смысла. Конкретно сейчас это ни к чему не приведет. Да и Илиас по этому поводу молчала, так что он решил просто продолжить поиски. — Эм… Приветствую, высокопреподобный сир. — вдруг услышал он женский голос. — Вы кого-то ищете? Обернувшись, Боррик, к своему удивлению, увидел монахиню культа Илиас в немного устаревшем сине-белом одеянии. Молодая девушка робко смотрела на него, сложив руки на груди в приветственном жесте. Рядом с ее ногами стоял небольшой мешок с продуктами. — Приветствую, сестра… — Мирена, ваше высокопреподобие. — монахиня поклонилась. — …Мирена. — Боррик улыбнулся. - Да, вы правы, я ищу храм Илиас и я очень рад тому, что встретил вас. Проводите меня? Конечно, он мог просто ей приказать, но… Зачем? Относиться к нижестоящим с уважением — совсем не трудно, а эффект это оказывает огромный. — Разумеется, ваше высокопре… — Просто «сир Боррик», сестра Мирена. — паладин пожал плечами. — Я и сам знаю, что мой титул очень долгий. — Как прикажете, сир Боррик. — монахиня слегка улыбнулась и, подняв пакет, сказала. — Прошу, следуйте за мной. Несколько минут они молча шли по улице. Боррик смотрел по сторонам, а Мирена о чем-то размышляла. Наконец, паладин решил продолжить разговор. — Судя по всему, храм богини построили где-то в глуши, не так ли? Я не нашел его, пока ходил здесь. — Да, к сожалению, это так. — Мирена вздохнула. — Даже до войны наша вера не пользовалась здесь популярностью, что уж говорить о сегодняшнем дне… У храма сейчас не лучшие времена. — Сколько человек сейчас живет в нем? — Мало. Большая часть служителей ушла несколько лет назад, так что остались только я и наш настоятель. — Кто? — Преподобный Рэй, сир Боррик. — Рэй?! — паладин застыл на месте. — Тот самый Рэй из Пятой Освободительной Армии? — Да, сир Боррик. — Мирена удивленно обернулась. — Вы знакомы с ним? — Разумеется! Мы хорошие приятели… когда-то были. — Александр поморщился. — Я считал его погибшим при потере Грангольда, или еще хуже… А он оказывается, все это время был здесь! Почему он не уехал? — Я не знаю, сир Боррик. Боюсь только, что его высокому преосвященству не позволяет здоровье. — Насколько все плохо? — Он слеп, очень слаб и не может ходить. И… — Мирена прикрыла глаза. — Святая энергия, сир. Она разъедает его. При обороне Грангольда он выложился слишком сильно… Боюсь, ему осталось совсем немного. Чудо, что он до сих пор жив, хоть я и молилась о его здоровье каждый день. — И не только молилась, верно? Тяжело, наверное, одной приглядывать за храмом? — Милостью богини пока все удается. — Мирена улыбнулась. — Вы очень наблюдательны, сир Боррик. — Да… — паладин прищурился. Внезапно его голос стал жестким. — Я наблюдателен. Достаточно, чтобы распознать монстра под иллюзией. Сними ее. Немедленно. Мирена застыла как вкопанная, даже не пытаясь оправдаться. Тяжело и грустно вздохнув, девушка сложила руки на груди и что-то прошептала… В ту же минуту вместо ее ног возник длинный зеленый змеиный хвост. — Как прикажете, сир Боррик. — Ты ведь понимаешь, что я имею полное право казнить тебя прямо здесь? — паладин зло смотрел ей в глаза. — К твоему счастью, я сегодня в хорошем настроении и позволю тебе объясниться. — Благодарю, сир… — Быстрее. — Я была монахиней в одном из новосозданных сразу после войны храмов. Когда прошла Волна, многие из моих братьев и сестер обратились, как и я. Большинство из них решили, что, став монстрами, они больше не угодны богине как слуги, и ушли в разные стороны. Я смогла перебороть инстинкты и отправилась в Сабасу. — Мирена помрачнела. — Было тяжело. Каждый день стал испытанием на верность и силу воли. — тут она замялась. - И, боюсь, мне не всегда удавалось сдерживаться. — Я вижу. — взгляд Боррика немного потеплел. — И потом ты решила остаться тут при храме, не так ли? — Да, сир Боррик. — Клянешься ли ты говорить только правду перед ликом богини? — Клянусь. — Не нарушала ли ты законов богини в бытие своем монахиней при храме? — Нет. — Не причиняла ли ты вред умыслом или делом своему настоятелю или другим людям? — Нет. — Не давала ли ты волю инстинктам? — Шесть раз они оказались сильнее меня, — Мирена потупилась, после чего тихо-тихо ответила. — Я удовлетворила похоть по договору с человеком. «Ну, босс, ваш вердикт?» «Ее душа чиста.» — голос богини звучал совершенно невыразительно, но Боррик знал, что Илиас понравились ответы ламии. — «Пусть служит.» «Но она монстр, босс. Вы ведь…» «Иногда я даю второй шанс, Боррик. Кому как не тебе это знать?» «Понял, босс.» — Богиня принимает твои ответы. Ты можешь продолжать служить ей. — О… — глаза Мирены наполнились слезами. Она покачнулась, словно хвост перестал ее держать. — Спасибо, спасибо! — Докажи, что достойна такой милости… — Боррик тяжело вздохнул. Такие инциденты сильно его утомляли. — И отведи меня в храм наконец, черт побери! Как-то все это очень просто получилось. Давным-давно он считал, что разговор с богиней — это нечто чудесное, словно сами небеса снизошли на землю. На деле все было очень просто и обыденно. С одной стороны, это ему нравилось — богиня никогда не перегибала палку и, в целом, была неплохим собеседником. С другой стороны, ему постоянно казалось, что что-то не так. Уж больно обыденно все проходило… прямо как сейчас. — Проповедь скоро начнется, сир Боррик. — Мирена спешила, заходя в храм. — Прошу меня простить, но вам лучше поговорить с Преподобным Рэем после нее. Вы можете остаться здесь и послушать… Для нас честь принимать вас сегодня. — Так и сделаю. — паладин кивнул, входя вслед за ней. Хотя храм (обычная небольшая церковь Илиас) и выглядел снаружи слегка побитым, изнутри он был чисто вымыт и светел благодаря светильникам под потолком и свету из окон. Мирена хорошо заботилась о храме, это надо было признать. Сев на скамью в дальнем от алтаря углу зала, Боррик постарался стать как можно незаметнее. Хотя он и сомневался, что на проповеди будет много народу, но нервировать даже их своим присутствием было бы неприлично. Не в этом месте. Через некоторое время двери зала отворились и внутрь храма начал заходить народ. В основном это были мужчины, но… «Черт, я должен был догадаться.» — мрачно проследил паладин за прошедшей мимо девушкой-кошкой. — «Это город монстров. Странно, что Рэй не запрещает им входить.» «Когда-то я уже принимала монстров в свою веру.» — вдруг раздался в голове голос Илиас. — «Это был… интересный опыт. Надо заметить, что их очень удобно использовать как пушечное мясо.» Проигнорировав последнее замечание, Боррик наблюдал за входящими в зал. В целом, монстров было не много, но сам факт их наличия в храме Светлой Богини удивлял и выводил из себя. Похоже, придется с этим смириться. «О, а вот и он.» — с грустью подумал Боррик, глядя на возвышение перед алтарем. — «Сильно сдал.» Преподобный Рэй выглядел плохо. Одетый в старые поношенные одеяния полкового капеллана черного, с участками синего цвета, с закрывающей лицо широкополой черной шляпой (часть униформы Пятой Освободительной Армии), с повязкой на глазах, он производил гнетущее впечатление. Он сидел на инвалидной коляске, которую в зал толкала Мирена. Но стоило коляске остановиться и развернуться к слушателям, как все переменилось. Стихли шепотки и шуршания, люди и монстры застыли, готовясь слушать. Священник распрямился и, «посмотрев» в зал, начал громко и с чувством говорить: — Сегодня, в этот осененный милостью богини день, когда еретическое правление фараонов подошло к концу, я приветствую вас всех в этом святом храме. И тем грустнее мне становится от того, что нас сегодня стало меньше. Некоторые пали в битве, но гораздо больше — не явились пред очи богини. — он на несколько секунд умолк, словно собираясь с силами. — Как печально, что сограждане наши предпочитают плотские утехи духовному спасению, что можно обрести в храме сем. Втуне говорил голос с неба о блуднице Вавилонской: «Выйди от нее, народ мой, чтобы не участвовать нам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее.» «А ведь лиса как-то обмолвилась, что одно из прозвищ Минаги — Блудница Вавилонская.» — подумал Боррик. — «Да, Рэй всегда знал больше, чем говорил.» На протяжении всей проповеди никто не проронил ни звука, хотя было видно, что некоторым монстрам неприятно было тут находиться. Внимательно следивший за залом Боррик видел, как они раздраженно переглядываются друг с другом. Под конец голос Рэя уже гремел под сводами храма, пробирая до костей: — …А вне — псы и любодеи, и лицедеи, и убийцы, и каждый любящий и делающий неправду! «Се гряду скоро.» — возгласила Илиас. — «И возмездие мое со мною, чтобы воздать каждому по делам его.» И дым мучения их будет восходить во веки веков! И не будет им спасения! Так крепитесь же, истинно верные! Крепитесь и несите свет своей веры в самые темные места нашего мира, дабы изгнать оттуда всю мерзость и всех погрязших во грехе! - и, уже немного успокоившись, священник окончил. — Ибо всякий делающий злое, ненавидит свет. И замолчал. Не дожидаясь знака, люди и монстры тихо вставали с мест и уходили из зала, стараясь не оборачиваться. «И все-таки, почему они пришли?» — подумал Боррик, глядя им вслед. — «Очевидно же, что это храм, в котором им не рады.» «Некоторые — по привычке, раньше ведь ходили. Некоторые — за компанию с мужьями… А некоторые… хех.» — у паладина возникло ощущение, что богиня ухмыльнулась. — «А некоторые — просто немного чокнутые легковнушаемые дуры.» «То есть вот как ты думаешь о своих верующих?» «Вот как я думаю о монстрах среди моих верующих. Я их не заманивала, они сами решили поклоняться богине, которая их ненавидит. Что ж, пусть не обижаются потом, если я прикажу им убить свои семьи.» За многие годы общения с Илиас, Боррик понял одно. Богиня была добра и милостива лишь с теми, кто был действительно для нее важен. С паладинами, например. Для всех остальных она была беспощадна. — Здравствуй, Александр. — сидевший в своем кресле Рэй выглядел уставшим. — Похоже, Орден наконец вспомнил обо мне. — К несчастью, нет. — давняя дружба позволяла опускать некоторые формальности, чем Боррик всегда беззастенчиво пользовался. — Я тут… проездом. — Ясно. Я предполагал, что так и будет. — Слушай… — Александр замялся. Для него это было нетипично, но и вопрос требовал тщательной формулировки. — Не сочти за грубость, но… Что ты тут делаешь? Где остальные? Где Вис, в конце концов? — Долгая история. — священник снял шляпу и повесил ее на подлокотник кресла. — И не очень приятная. — Я не тороплюсь. Просто… Все, что мне известно — это то, что Грангольд пал семнадцать лет назад, почти сразу после Волны. Из ваших никто на территории Ордена не выбрался. — Думаю, твои данные неверны. — Рэй почесал бороду и ненадолго замолчал, вспоминая. — Грангольд пал не сразу. — Ну, после всех параноидальных метаний я бы удивился, если бы его быстро захватили. Сколько вы держались? — Неделю осады и четыре дня штурма. У нас были дела, не терпящие отлагательств. — Стоп. Неделя и четыре дня? — Да. Мне удавалось удерживать щит над городом неделю, а они не решались атаковать, пока щит не спадет. — священник зло хмыкнул. — Рассчитывали, что мы все поедем крышей из-за осквернения и город впадет в хаос. Тогда бы им не пришлось тратить собственные резервы. — То есть, вот где… — Александр замолчал, собираясь с мыслями. — Но погоди. Они что, не стали ждать? — Как только щит пал, они отключили анти-телепортационные барьеры, чтобы доставить туда еще войск. Чтобы «милостиво» задавить нас численным перевесом. А мы… — ухмылка. - Мы, «кровожадные монстры», начали выводить гражданских через собственный портал. — Что? Серьезно? — тут Боррик замялся. - Ну, в смысле, я понимаю, что это предусмотрено протоколом, долгом и прочим, но все же… Ты мог потратить силы на удар по ним. — Было несколько причин… — Рэй задумался, подбирая слова. Было видно, что ему это тяжело дается. — Во-первых, мы не хотели, чтобы оскверненные гражданские доставляли проблемы. Во-вторых, мы бы все равно не смогли удержать город, а так монстры получили бы гораздо меньше человек в свою армию. В-третьих, это было правильно. Ну, а в-четвертых… — старик усмехнулся. — Нас атаковал Шабаш… Ты знаешь Виса. — Охо-хо. Теперь многое понятно. — Александр хмыкнул. — Дай угадаю, когда вам предложили сдаться, он даже переговоры проводить не стал. — Вообще-то стал. Залез на стену и в рупор высказал все, что думает о… «Малолетках, которых давно не пороли. Во всех смыслах.» — И его отпустили? — Ну да. У нас же были переговоры, а монстры всегда играют честно. — Преподобный Рэй ухмыльнулся. — Так или иначе, потом было четыре дня мясорубки. Они не хотели использовать действительно мощные заклинания, а «миротворцы» всегда были напичканы защитными амулетами под завязку. Первые два дня мы просто стреляли по ним, как по тарелкам на стрельбище. — Медленно до них доходило. — Это Шабаш. Чертовы дети всегда страшно тупили, когда ситуация выходила из-под контроля… На наше счастье. — Он тяжело вздохнул. — На четвертый день мы решили отступить. У нас получилось. Остатки армии смогли уйти через портал на границу между Зипангу и Грангольдом. Я и еще человек десять отступили сюда. — А гражданские? — У меня еще были силы, к тому же помогали маги… Мы смогли обеспечить длинный и стабильный проход на северную границу Лескатии. — Оу. — Поэтому я и говорю, что твои данные, скорее всего, неверны. — Рэй немного помолчал. — Хотя я ни капли не удивлен. — Почему? — Ты знаешь, как в Церкви относились к Пятой Освободительной. Им проще было сделать вид, что нас вообще не существовало, чем признать, что мы выполнили свой долг. Либо их записали как беженцев, либо… — Церковь никогда бы не избавилась от толпы гражданских. — Ты так в этом уверен? — священник грустно улыбнулся и покачал головой. — Знаешь… В начале войны я ненавидел бывать в главном штабе. — Почему? — После пяти минут прослушивания разговоров мне становилось страшно стыдно и за Лескатию, и за Орден, и за Церковь. — Рэй замолчал. Когда он продолжил, в его голосе слышалась скрытая обида и злость. — Я думал: «Неужели эти люди — лучшее, что могут дать стране и миру наши приходские школы и военные университеты? Толстые кабинетные священники, живущие лишь для того, чтобы питаться семь раз в день и собирать подати? Или генералы, заигравшиеся в солдатиков и мостящие телами путь к победе? Что мы оставим после себя, если это действительно так?» — он немного помолчал, переводя дыхание. — Потом, разумеется, война часть из них повыбила. Кто-то решил показать солдатам «всю мощь Илиас» и схлопотал порцию монстрячьей магии, кто-то окончательно зажрался и его заложили свои, кто-то предал… — И ты ничего не сделал? Для «борца за правду» ты был страшно пассивен. Или почему ты не вернулся после войны сюда, если знал, что все так плохо? Мы бы помогли, друг. Ты что, просто посчитал себя всеми брошенным и сдался? — Ха. Как ты себе это представляешь? Если во время войны мне и удалось посадить пару из них, то только потому, что я видел и мог бесконечно бегать по инстанциям в ущерб поддержке наших войск. А сейчас… — Рэй махнул рукой. — Я старый слепой калека, который не может даже передвигаться самостоятельно. Если бы я начал рыпаться и попробовал бы добраться до той же Фолмун, то первый же служка, вызвавшийся подвести «героя войны», просто «нечаянно» спустил бы меня с лестницы. Насмерть. Кстати… — Рэй замялся. — Как там моя ученица, в порядке? Вы успели эвакуировать Сашу? О, нет. В глубине души Боррик надеялся, что не услышит этого вопоса от старого друга. И что ему ответить? Правда, скорее всего, окончательно его подкосит, он и так слишком болен. Но это будет правильно. Или солгать, зная, что ложь вряд ли успеет раскрыться? Он попробует недоговорить. В голове раздался тихий смешок Илиас. — Мне жаль, Рэй, но… Она мертва. На лице священника не дрогнул ни один мускул, но немного изменившийся голос выдавал его с головой: — Вот оно как. Надеюсь, она умерла в бою? — Да. — она действительно дралась с Джеймсом, перед тем как ее убили. — Хорошо. — Рэй немного расслабился. — Просто у меня были нехорошие ощущения по этому поводу, ну, ты знаешь… Рад, что они подтвердились не полностью. Боррик облегченно выдохнул. Конечно, ему было стыдно, но безопасность друга была важнее. Вот черт. Услышав, как воздух выходит из легких Александра со странным облегчением, Рэй «посмотрел» на него повязкой. — Боррик. — Да? — черт, черт, черт. — Как она умерла? Похоже, у него не осталось иного выбора. — Ее убил один из членов моего отряда, когда мы взрывали Собор. — По ошибке? — в голосе едва теплилась слабая надежда, хотя старик и сам понимал, что она абсолютно напрасна. — Нет. Она предала нас Рэй. Судя по всему, еще несколько лет назад. — Почему она это сделала? — Рэй опустил голову и «посмотрел» в пространство перед собой. — Ты знаешь? «Можешь рассказать ему свои догадки.» — Илиас звучала немного виновато. Совсем чуть-чуть. — «Они недалеки от истины.» — Она… начала задавать вопросы. — Понятно. — плечи Рэя бессильно опустились. Он знал, что это значило. Не один священнослужитель пошел этой скользкой дорожкой и не вернулся по ней назад. Потому что Илиас никогда не отвечала на вопросы. — Это не твоя вина, Рэй. Ты не мог знать, что так будет. — Я должен был догадаться. — голос священника звучал глухо и тяжело. — Саша всегда была… умной девочкой. Рано или поздно, это бы произошло. А я… — на глазной повязке появилось небольшое мокрое пятнышко, тут же скрытое спешно надетой шляпой. — А меня рядом не было, чтобы помочь… объяснить… Я спрятался здесь, как последний трус, отказавшись от борьбы за свою страну! — Ты не прав, друг. Вряд ли бы ты что-то изменил! — Откуда ты знаешь? Если бы я был там, если бы я был рядом с ней… Лескатия могла и не пасть! Но я струсил! — Вы самый храбрый человек из всех, что я знаю, святой отец, — Мирена подошла к креслу и положила руки ему на плечи. — Вы спасли меня и многих других от окончательного падения во тьму. — Но там я мог спасти больше… — Вы не можете этого знать. — голос священницы-ламии звучал успокаивающе, убаюкивающе. — Сейчас вы чувствуете гнев, печаль и боль, святой отец. От этого никому не станет лучше. Что произошло — то произошло. Вам нужно немного отдохнуть. Сон все расставит по своим местам… Спите. Спите… С каждым сказанным словом, старик все сильнее расслаблялся. Его голова опускалась на грудь все ниже и ниже, пока он, наконец, не заснул. Мирена, отпустив его плечи, подула на слегка дымящиеся ладони, кожа на которых пошла пузырями. — «Успокоение»? — спросил Боррик, глядя ей в глаза. — Да. — ламия задумчиво следила, как ожоги понемногу исчезают. — Мне все еще тяжело даются слабые чудеса, но… Этого бывает достаточно. Святой отец несет слишком тяжелый груз для одного человека, так что я иногда успокаиваю его. — Спасибо. — Боррик тяжело вздохнул. — Полагаю, мне сейчас лучше уйти. — Да. — взявшись за ручки кресла, Мирена на мгновение поморщилась, но быстро вернула прежнее спокойное выражение. — Я отвезу святого отца в его спальню. Сегодня в храме больше не будет никаких мероприятий, так что, если захотите поговорить — зайдите завтра. — Обязательно. До свидания, сестра Мирена. — До свидания, сир Боррик. Да осветит богиня ваш путь… Выйдя из храма, паладин направился в сторону дворца, угрюмо глядя перед собой. «Иногда мне становится интересно… На кой-черт я вообще до сих пор на тебя работаю, босс? ..» «Может быть, потому что если ты перестанешь, я спалю твой дом дотла?» — недовольно спросила в ответ Илиас. «Не только. Хоть ты и не образец добродетели, которым тебя считают, ты единственная, кто по-настоящему заботится о людях.» — хмыкнув, Боррик закончил. — «В нашем катящемся в ад мире это дорогого стоит.» «Спасибо за лестные слова.» «Не за что, их там почти не было.»***
«Рынок никогда не молчит.» — ходила поговорка среди жителей Сабасы, нередко нахваливавших одно из самых примечательных мест города. По мнению сира Бедивера, это было пустое бахвальство. Однако, стоя сейчас прямо у входа туда, обозначенного аркой с двумя вставшими на дыбы лошадями, он уже не был так уверен в своих словах. Гвал на рынке и вправду был чудовищный, даже по сравнению с тем, какой иногда стоял в Лескатийском дворце. Жаркое пустынное солнце нещадно напекало голову рыцаря и слепило его, заставляя прищуриваться. Он стал весь потным, как будто от долгой схватки. Ди Вольпе был рядом, но, кажется, совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг, усердно пересчитывая монеты. Закончив свое дело, он вздохнул, и произнес: — Коротко о финансах — все очень плохо. Я начинаю думать, что грабеж караванов был не лучшей идеей с точки зрения увеличения нашего бюджета. — Можно конкретнее? — Серебра днем с огнем не сыщешь, да и меди кот наплакал. На то, что нам нужно, хватит впритык и то только если сильно повезет. — Мы гости королевы и мы спасли этот город… в каком-то смысле. — Торбо пожал плечами. — Нам обязаны предоставить скидку. — Если торгующие здесь хоть немного похожи на армейских интендантов — то мы со скидкой тут только воздух получим. — Волк, перестань портить мне и себе настроение. Давай просто купим что нужно и уйдем отсюда. — Торбо направился сквозь расступающуюся толпу к продуктовому ряду. — Или ты хочешь и дальше запекаться в собственном соку? — Только после того как ты сваришься. Через некоторое время блужданий по рынку, друзья наконец нашли мясной прилавок с более-менее приемлемыми ценами. К сожалению, торговка-минотавр была занята тем, что мрачно сверлила взглядом стоявшую перед ней покупательницу — бледную девушку, закутавшуюся в черный плащ с капюшоном. Та делала то же самое, причем, если сердитый взгляд полубыка выражал неприкрытое раздражение и неприязнь, то бесцветные, как у рыбы, глаза девушки, не выражали вообще ничего. На довольно привлекательном лице это смотрелось жутковато. Когда Торбо и Арчибальд приблизились, граф смог различить немного неправильный прикус, что не оставило никаких сомнений в ее видовой принадлежности. «Вурдалак.» — с неприязнью подумал Волк. — «Немного странный цвет кожи, но это, без сомнения, вурдалак. И что она тут забыла?» Примерно в этот же момент нежить обратила свое внимание на товарищей. Что-то неуловимое промелькнуло в ее взгляде, будто бы она узнала кого-то из них. На ее лице не показалось ни единой эмоции, но возникло ощущение, что эта встреча ей не очень приятна. — Заверните мне и я пойду. — бросила она минотавру. Ее голос звучал немного странно, словно обладательница едва сдерживалась чтобы не зарычать. — Э не, ридна, так не пойдет! — возмутилась монстр, скрестив лапы на груди. — Ты мя уже полчаса доканываешь своим жмотством, а теперь просто хочешь уйти, не доплатив? — У меня нет на это времени. — вурдалак бросила на прилавок мешочек с деньгами и, схватив сверток, пропитавшийся кровью, пошла прочь. — Сдачи не надо. Через пару секунд она растворилась в толпе. «Нехорошо.» — подумал граф, глядя ей в след. — «Кто это вообще такая?» — Вконец оборзели. — буркнула минотавр, быстро пересчитывая деньги в мешочке. — Думают, воскресли — и весь мир их… Тьфу. — заметив Торбо и Арчибальда, она убрала деньги под прилавок обратилась к ним. — Пральна я говорю? — Да, тут я склонен согласиться, — Волк оглядел ассортимент. — Вяленая говядина есть? — Ага. Сколько? — Сколько есть. Мне и еще шестерым дегене… кхм, друзьям идти через весь континент по не очень чистой территории, если вы понимаете, о чем я. — Ага, — монстр важно кивнула и покосилась на белые повязки. — Хавчик не повредит. Дам все шо есть, — вытащив на прилавок объемный сверток, она продолжила, — Двадцать дехирмов. — Дехирмов? — Тутошняя валюта. — минотавр стремительно мрачнела. — Только не говорите, шо у вас их нет. — Нет, — граф пожал плечами. — Мы в городе меньше суток. Лескатийские кроны берете? — В задницу себе запихай свои лескатийские кроны, — проговорила монстр, все больше раздражаясь. — Мало того, шо эти уроды с миром утворили, так еще и страна ихняя скопытилась недавно. Либо дехирмы — либо катитесь отседова. — Да какая разница, металл — он и в Сабасе металл! — А такая — менялы ваши кроны берут под такие грабительские доли, шо хоть вешайся на собственном хвосте. — И все-таки… — Так, пошли вон отседова. — Хватит препираться! — Торбо встал рядом с графом, глядя на минотавра сверху вниз. — Мне не хочется на вас давить… — Ты уже это делаешь. — Не мешай Волк. — повернувшись обратно к внезапно поскучневшей торговке, рыцарь продолжил. — У нас действительно нет других денег. — Не моя проблема. — Ваша, если королева узнает, что вы ставили нам палки в колеса. — ради пущего эффекта граф потеребил повязку. — Арррр… — пробурчала торговка, нехотя соглашаясь. — Пять серебряных крон — и валите. — Не стоит это мясо пяти серебряных. — Волк, прекрати. — Торбо кивнул, передавая деньги. — Тут мелочью, но это ведь не проблема? — Для тя - нет, для меня - да. - Минотавр нехотя сгребла монеты и толкнула сверток в их сторону. — Еще что-то? — Нет, этого хватит. Спасибо. — Иди в жопу. Дальше друзья отправились в овощной ряд. Им надо было закупиться сухофруктами, некоторыми овощами, приправами и прочим. Еще было бы очень неплохо найти палатку, где торговали бы вином, но это было необязательно — Боррик, главный потребитель, недавно получил пропуск в королевские погреба. Продуктовый ряд рынка тянулся чуть ли не до самых крепостных стен, и он не был единым. Иногда его прерывали самые разнообразные строения — склады, непонятные шатры, лавочки красильщиков, дубильные мастерские, один раз даже попалась кузня, где, правда, ковали одни гвозди да подковы. По пути им встретилось весьма занимательное здание. В отличие от всех рыночных построек, оно было двухэтажным, а его окна закрывали неплохие занавески — признак зажиточности и богатства. На нем не было никаких вывесок, но люди как и монстры туда заходили, и выходили, нередко улыбаясь. — Эй, Волк, давай зайдем, может там есть то что нам нужно? — предложил сир. — Не просто же так оно тут стоит. — Не думаю, что это хорошая идея. — Да ладно, пошли! — теперь рыцарю стало действительно интересно, что же там находится. — Торбо… — Чего? — Торбо, это «Дом удовольствий». — хмуро произнес граф. И на непонимающий взгляд рыцаря, он добавил. — По нашему — бордель. Тебе там не понравится. — А. — рыцарь удивленно замер. — В смысле… Бордель? Здесь? — Что тебя смущает? Эти пристанища порока в любом крупном городе есть. Даже в столице был один. — граф окинул здание придирчивым взглядом. — Хотя размером он был поменьше. — Не было в Лескатии борделей. — Был. В Трущобах. Качество обслуживания, конечно, так себе, зато недорого, — граф вздохнул. — Как раз на тот случай, когда человек внезапно осознает что ему уже двадцать пять, а он до сих пор чертовски привлекательный для монстров девственник. — Ну и зачем ты мне это сейчас рассказываешь? — Просто так. — Волк пожал плечами. — Вспоминаю прошлое. Знаешь, даже в падении Лескатии можно найти хорошие стороны. — Какие же? — Теперь в стране нет проблем с борделями.