Специальный агент Саурона

Сельвид чувствовала, как леденеет сердце от страха. Все разговоры последнее время о Враге и его прислужниках, о Некроманте заставляли думать о возвращении Саурона в Средиземье, однако же девушка продолжала верить в то, что Некромант – человеческий маг, а дух Врага использует его, насколько может. Но ведь он развоплощен, он не в силах сам что-то делать, только влиять на умы… - Если это Тот, кто пал… тогда он будет искать возможность вернуться в этот мир, получив плоть и силу, - вслух произнесла эльфа. - Что это значит? – заинтересовался Атос. - Ему будет нужно Единое кольцо… Но это долгая история, - решила не вдаваться во все подробности Сельвид. – Важнее то, что ему нужно добраться до сокровищ, разных сокровищ. Дракон даст ему такую возможность. - Эти твари не подчиняются Ему, - заметил Торин. - Но с помощью одного из них Врагу будет легче заполучить нужное, нежели влиять на вас, ваш народ не подвержен Его чарам. Принц чуть кивнул, явно польщенный. - Так что скорее он нападет все же на Эребор, - завершила девушка, - там больше ценностей, чем в Дейле… хотя и от них эта тварь не откажется. Поскольку в этот момент отряд вновь садился на лошадей и пони, Двалин выругался и направил было своего коняшку в обратную дорогу… но вынужден был остановиться, потому что ни Торин, ни Фрерин не следовали за ним. - Нам надо предотвратить все, - хмуро пояснил их с братом негласное решение старший принц, - а не только нападение дракона. - Тем более когда оно еще будет, неизвестно! – добавил младший. - Продолжайте, сударыня, - предложил Арамис, тоже вспрыгивая в седло. – Вы, кажется, хотели сказать что-то еще? Отряд продолжил путь к северным горам, хотя плана по-прежнему не было, однако же оставаться на месте они не хотели, стремясь поскорее добраться до своей цели, пусть даже и без плана действий. - Если Враг и вправду вернулся, - кивнула мушкетеру девушка и продолжила, - он создаст себе настоящую цитадель, не знаю, где именно… - Гундабад не так неприступен, - возразил Фрерин. - Может быть, - согласилась эльфа, - я в этом плохо разбираюсь, а выбор у Него велик, вроде бы сейчас Некроманта видят у Старой крепости в Зеленом Лесу. Она смутилась и замолчала, понимая, что плохо разбирается в сражениях, хоть и училась воевать, но не училась командовать войсками или оборонять крепости, так что не представляет, где для этого лучше место. - Однако Гундабад подходит для сбора воинов, - вдруг поддержал девушку Торин. – Ангмарские горы далеко, они не на виду. О том, что орков видели то тут, то там, говорят многие, но большого значения этому не придают – мало ли, где появляются, они и раньше порой тревожили деревни, но сбегали и жили каждый сам по себе, кто на западе, кто на севере, кто в лесах таился. - Да, это хорошее место, чтобы начать собирать армию незаметно для всех, - понял его Атос. – И после ударить, выбрав подходящий момент. - Что ж, это любопытно, - принял и д’Артаньян, - но как это нам помогает отыскать Миледи? Можно предположить, что она все-таки в этом… Гундабаде, раз уж там собирают армию, а как до нее добраться? Некоторое время все ехали молча: мушкетеры ожидали хоть каких-то подсказок, а гномы вспоминали то, что они вообще знают о горе, с которой были знакомы исключительно по рассказам деда, но и тот знал от прадеда – никто из нынешних подгорных жителей никогда там сам не был. - Нет у нас точных знаний, - честно признался Торин, - разве что передают разговоры, что главные ворота Гундабада неприступны. - Ну о многих крепостях так говорят, - улыбнулся гасконец. - Но в этот раз это может быть близко к истине, - с досадой возразил Атос, - вы же видели Эребор, дорогой друг? У города людей нет купола над головой, его взять бывает непросто, но все же проще, чем цитадель с одними лишь воротами. - Может быть не одними, - поправил его Торин. – Порой мы делаем и другие входы в город, однако о них может никто не знать. - И вы, конечно, не знаете? – предположил Арамис. - Увы! Тайные ходы всегда тайные. - Жаль, - поморщился д’Артаньян. – Но ведь дверь можно попытаться отыскать, если хотя бы предположить, где она может быть? - Мы умеем делать их так, чтобы не было заметно со стороны. Вновь все замолчали, продолжая путь, но думая все об одном: а как попасть в крепость с лишь одними охраняемыми воротами, другие же попросту невозможно отыскать? Это не враг их расы, с которым можно как-то притвориться своим… - Может быть, тогда наши прадеды были еще не настолько искусны? – наконец предположил Фрерин. - Скорее наоборот, - буркнул Двалин, - нам до них не дотянуться. - Версия его высочества мне нравится больше, - невесело усмехнулся д’Артаньян. – Возможно, у нас все-таки есть шанс отыскать другой ход? - Но где? Мы можем месяцами ходить вокруг горы, - начал было Двалин. - Разве нужно так много времени, чтобы осмотреть гору с противоположной стороны? – удивился Портос. И немедленно же на него удивленно обернулись все. - А… Портос прав, - хмыкнул гасконец, сам поражаясь тому, что говорит это, - если ваш народ делал другой вход, то должен был сделать его с противоположной стороны. Конечно, могут быть и другие двери, но одна с другой стороны от главного входа – непременно, чтобы скрытно уйти там, где не ждут. Не так ли? - Пожалуй, - согласился Торин. - Но орки могли и его отыскать, - добавил Двалин. - Там все равно будет мало охраны… если вообще будет, - вдруг радостно объявил Фрерин. – Главные ворота обращены на юг, так что второй вход будет с севера, а там холодно и снег лежит, оттуда нападения не ждут. - Тогда там и войдем, - кивнул Атос, - внутри вы сможете ориентироваться? - Вполне, - уверил его старший принц. – Если Анна там гостья, то ее поселят в покоях где-то на верхних этажах. *** Северного хребта они достигли к вечеру. И это было и удачей – в темноте передвигаться всегда проще, - и одновременно неудачей, что помнили даже мушкетеры: здесь силы Зла очень зависят от реального света и тьмы, а потому ночью орки могут выбраться из гор и прочесывать окрестности. По этой причине путники решили обойтись холодным ужином, не разводя костер для приготовления пищи. Вынуждены они были мириться и с тем, что им придется еще и померзнуть этой ночью, ведь в этих краях было не жарко. - Ну что ж, я думаю, нам стоит дежурить по двое, - бодро предложил д’Артаньян, - скажем: мадмуазель Сельвид с Атосом, я могу составить компанию его высочеству Торину, а Арамис – Фрерину. Соответственно, Портос будет нести караул с Двалином. Если никто не против, то осталось распределить порядок страж? Против были многие – гасконец умышленно поставил пары так, что каждый оказывался с тем, кто не доверял другому, чувствовал себя неуютно в этой компании: Атос всячески избегал эльфы, а та смущалась его; Фрерин с подозрением поглядывал на изящество Арамиса, в то время как тот никак не мог оценить, стоит ли видеть в младшем принце сколь либо значащую политическую фигуру; Портос и Двалин определенно поглядывали друг на друга как на соперников в демонстрации силы, хотя поначалу и готовы были подружиться; наконец сам д’Артаньян не доверял всем гномам, но точно видел, что они все слушаются Торина, потому хотел изучить принца получше – а во время ночного дежурства это сделать лучше всего. Неизвестно, разгадали ли его план другие, но возражать никто не стал, лишь эльфа напомнила, что она может не спать вовсе. - Однако отдых же вам все равно нужен, - улыбнулся ей гасконец. – Но если желаете, можете взять себе первое дежурство, а вас… - Думаю, Фрерин и господин Арамис смогут сменить, - перехватил слово Торин, привычный оставлять за собой или самую первую смену или самую тяжелую смену, утреннюю. – Двалин и господин Портос будут следующими, а нам с вами придется встать пораньше и после разбудить уже всех. Возражений вновь не последовало, каждый посчитал: цель стоит того, чтобы потерпеть некоторые неудобства. А потому вскоре весь отряд лег спать, оставив двух часовых – Атоса и Сельвид. *** Граф стоически собирался провести время дежурства в молчании – оно ничуть его не тяготило, в отличие от присутствующей девушки. Но той очень хотелось поговорить, правда, вовсе не о чувствах, а о тех страхах, которые ее так занимали после того, как стало очевидно, чего же ожидать их миру. Путники лежали почти вплотную друг к другу, чтобы было тепло. Но и часовые сидели рядом, правда, спинами друг к другу, вглядываясь в темноту перед собой и порой прислушиваясь к ночным звукам. - Как… вы справились у себя в мире? – шепотом спросила Сельвид. – Вам удалось полностью победить Зло? - Никак… Граф некоторое время обдумывал, как лучше объяснить. И надо ли вообще объяснять – у них ведь совсем другой мир, тут все совсем иначе. Хотя, может быть, именно поэтому и стоит поговорить с этой девушкой? Она – очень странное создание, сочетающее в себе особую мудрость, многие знания, но при этом особую наивность, присущую разве что детям. Следствие ли это ее мира? Того Зла, которое тут абсолютно? Но сможет ли он объяснить понимание Врага у них? Какими словами рассказать об этом, чтобы его поняли? - Полагаю, Арамис бы справился лучше, - вздохнул он. – Но если вам и вправду интересно… Тот, кого вы, вероятно, называете Врагом, а у нас его зовут Дьяволом, когда-то тоже воевал и у нас оружием, но позже… - После развоплощения? - Да, наверное, можно так назвать, - согласился Атос. – Так вот после он стал действовать иначе: он смущает умы и мысли, он соблазняет кого-то золотом, кого-то властью, кого-то похотью… Любой, кто поддается на его предложения, отдает Врагу не только тело, он отдает свою душу, делая тем самым сильнее именно Зло. - Душу? – повторила Сельвид. И на какое-то время тоже задумалась, оценивая услышанное. Насколько ужаснее та битва, которая ведется у них? - То есть у вас каждый ведет свою борьбу? - Да, - подтвердил граф. – И никто не знает до конца, смог ли он выиграть битву или повезло ему только в одном сражении. - Не знает? – не поняла девушка. - До Страшного Суда не узнает никто. А это будет лишь после смерти, только после узнают, спасется ли их душа или погибнет навек. - Вот, значит, что происходит со вторыми… Она погрузилась в новые невеселые мысли. Получается, ее это тоже теперь ждет? Люди их мира были несколько иными, но ведь она полюбила именно этого человека, она выбрала его жизнь и разделить должна тоже ее. - А у первых, - граф насмешливо подчеркнул это слово, - некая особенная судьба? Позвольте поинтересоваться, что же ждет их? - Эльфы, как вы нас называете, бессмертны, - не замечая иронии, пояснила Сельвид. – Но могут погибнуть насильственной смертью, в этом случае они уходят в Чертоги Мандоса, где ожидают своей участи. Некоторые из них могут вернуться позднее… - Это напоминает Чистилище, - заметил Атос. – Но отчего же туда не попадают вторые? Или их души настолько темны, что бессмертия они точно лишены? - Нам неизвестно, что происходит с вашим народом, - по-прежнему честно призналась девушка. – Однако теперь, видимо, мне суждено будет это проверить самой. Пусть я и не смогу об этом рассказать никому. - Что ж… наверное, после бессмертия такая участь и вправду пугает, - философски отозвался граф, которому не очень верилось в бессмертие тела. - Я не жалуюсь, я сама выбрала эту судьбу… - Каждый из нас выбирает свою судьбу, - все с тем же равнодушием оборвал ее Атос. – И винить в чем-то может только себя. - И ты выбрал свою? – вдруг вырвалось у Сельвид. Она помнила и его слова про жену, помнила и ту горечь, что видела в его глазах, помнила каждую его горькую фразу в адрес той женщины… И сейчас, в темноте ночи, за разговором один на один шепотом можно было говорить о чем угодно, что было на сердце, можно было быть до конца искренними. - Выбрал, - кажется, граф думал аналогично, потому что он не обратил внимания на манеру общения эльфы. – И знаю, что сам несу свой крест. - Свой крест? – не поняла Сельвид. Мушкетер не торопился отвечать, понимая, что объяснить это будет совсем непросто, а про Спасителя им ничего неизвестно. - Ты не там ищешь, девушка, - вдруг вместо ответа совсем тихо произнес Атос. – Не знаю, о чем именно ты мечтаешь, но отыскать у меня ты этого не сможешь. Не думай, что я хочу тебя обидеть, скорее предостеречь: если ты идешь с нами не ради своего мира, если у тебя нет иных целей, нежели твои мечты, то тебе лучше будет вернуться домой. - Это не в моих силах, - вздохнула эльфа. – Мой народ устроен не так, как твой, вам Единый дал возможность полюбить второй раз. - Может быть… вот только является ли любовь наградой? - Я думала об этом, - невольно согласилась Сельвид. – И поначалу мне тоже казалось, что разве может быть счастьем то чувство, из-за которого приходится так страдать. Я помню о судьбе Тинувиэль… - Той девушки, о которой ты пела однажды? - Я думала, вы все спали, - несколько смутилась эльфа, теперь понимая, как ему удалось ее разгадать и что сподвигло на откровенный разговор. - Почти спал, но все же слышал. Они вновь помолчали. Время поднимать следующих часовых приближалось, и даже Сельвид ощущала желание закрыть глаза и… вновь провалиться в то странное состояние то ли забытья, то ли потери себя. - Чувства, что я испытываю, - наконец шепотом произнесла девушка, - заставляют меня взлетать вверх и одновременно сжимают грудь, они рождают во мне слезы счастья и боли. Раньше я жила иначе: я любовалась цветами и лесами, я радовалась с моими родными и тосковала с ними. Но я никогда до того не испытывала ничего подобного. - Понимаю, - даже с некоторым сочувствием отозвался граф. - Нет, не понимаешь, - горячо зашептала Сельвид. – Эти чувства… в чем-то они ужасны, в чем-то прекрасны, но они – удивительные! И я действительно счастлива, что могу их испытывать! Когда-то мне казалась ужасной участь: знать, что однажды ты уйдешь из этого мира, умрешь, но не будешь представлять, что тебя ждет после этого… - А сейчас тебя это не пугает? - Немного, - призналась девушка. – Но мне страшно и класть голову на свои вещи, потому что сейчас я вдруг проваливаюсь куда-то, в какую-то пустоту, чего со мной раньше никогда не случалось. Однако же потом я вновь открываю глаза и… день становится каким-то тоже особенным. Может быть, этот путь, что выбрал для меня Единый, сложен и болезненный, может быть, это особое испытание для меня, но Он не забыл оставить на этом пути для меня радости и счастье. Атос молчал. И на этот раз его молчание затягивалось – граф обдумывал каждое слово девушки, оценивал ее чувства и понимание этих чувств. - Жаль, что мне не суждено полюбить второй раз, - наконец отозвался мужчина, поднимаясь. – Ты и вправду необыкновенная, я никогда бы не мог подумать о том, что можно радоваться боли и не корить себя за сделанный собою выбор. Но я в любом случае очень признателен тебе за то, что мне будет о чем подумать! И граф отправился будить Арамиса.