Кто спасет меня теперь

      POV Аннабель       Я бежала между сосен, тянущихся высоко в небо. Сквозь темные зеленые иголки проникал солнечный свет, слабо озарявший все вокруг. В воздухе ощущалось приближение дождя. Я вдохнула приятный аромат сосновых иголок. Ветер приятно щекотал кожу, а лесная сырость заставляла поежиться от удовольствия. На одной из сосен дятел звучно долбил дыру, а на соседнюю взбиралась белка, скребя маленькими коготками по коре. На весь лес разносилось голосистое пение соловья.       Я остановилась и прислушалась. В нескольких соснах от меня дрозд пытался вырвать из земли толстого червяка, но червяк упорно не хотел поддаваться птице. В противоположном направлении от дрозда прыгал заяц. Вот он остановился, принюхался, огляделся, нет ли вокруг опасности, и побежал дальше. В высокой траве бабка коробка пыталась перебраться с одной травинки на другую.       «Где это?» — мысленно спросила себя я. — «И почему мое зрение и слух так улучшились?»       -Здесь кто-нибудь есть? — крикнула я, не надеясь, что меня могут услышать. Но из тени деревьев появилась темная человеческая фигура. Я пригляделась и охнула, когда поняла, кто это.       -Здесь есть я, милая, — ответил мне знакомый нежный голос.       -Мама, — тихо позвала я и уставилась на Элисон. — Но ты же умерла.       Мои ноги подкосились, и я упала на колени на землю. Тем временем мама приближалась все ближе и ближе ко мне.       -Что ты делаешь в моем мире? — слабым голосом спросила я, поднимая взгляд.       -Это не твой мир, дорогая, — мягко ответила мне мать.       -Я сплю? — я уставилась на маму, не веря, что снова вижу ее. Прошло столько времени с того момента, когда я вернулась в прошлое, чтобы вновь на несколько секунд почувствовать себя счастливой. Элисон совсем не изменилась. Все те же выразительные изумрудные глаза, темные каштановые волосы, собранные в высокий хвост. На ней была зеленая блузка, выгодно подчеркивающая ее глаза, и ее любимые черные классические брюки. Именно такой она запомнилась мне при жизни: мягкий взгляд, всегда смотрящий тебе в душу, легкая улыбка на губах, заставляющая приободриться, руки в карманах, говорящие о том, что сейчас она серьезнее, чем обычно. Она казалась такой родной, самой близкой, что я старалась сдерживать себя, чтобы не накинуться на нее с объятьями.       -Нет, доченька, ты не спишь, — она присела на корточки и подала мне две руки, чтобы помочь подняться. — Ведь этот мир совсем не похож на тот, что ты видишь во сне, не так ли? — я кивнула. — Тут все более реально. Тут, как будто ты оказалась в другой реальности, похожей на твой мир.       -Но это нереально, — прервала я Элисон. Мама слегка поджала губы и отвела взгляд. Это означало, что я права. — Я ведь умерла? — я увидела, как на лице матери отразилась боль. — Что ж… — я взяла Элисон за руки, и мы поднялись. — Значит, такая у меня судьба, мам.        Я постаралась сделать так, чтобы это звучало как можно более безразлично, но мой голос едва дрогнул, и по выражению лица моей мамы я поняла, что она знает, что творится у меня в душе.       -Мне так жаль… — начала было Элисон, но я жестом заставила ее замолчать.       -Я сказала, что если это случилось, значит, так и должно было быть. Не спорь, мам, — я крепко сжала руки в кулаки и устремила взгляд куда-то вперед.       -Я могу тебя вернуть, — снова начала она. — Но смогу лишь первый и последний раз. Если ты готова вернуться и закончить дело, которое начала, то я готова отдать тебе последнюю вещь, которую только могу.       -Какую вещь, мам? — тихо спросила я. — Ты уже отдала за меня все, что могла.       Я посмотрела на нее, пытаясь угадать, что она скажет. Но ее лицо было непроницаемо. Я чувствовала, что-то, что она скажет, будет отнюдь не самой положительной вещью.       -Милая, мне нужно быть уверенной в том, что тебе действительно стали дороги все члены семьи Майклсон. Иначе ничего не получится, — она сжала мою руку и глубоко вздохнула. — Если твое желание будет идти не от сердца, то мы обе потеряем наши жизни. Так что я хочу задать два вопроса. Первый — что для тебя значит каждый из них? Только подумай хорошенько. Ответ на первый вопрос существенно повлияет на второй.       -Какой второй вопрос, мам?       -Я скажу его тебе только после того, как ты ответишь на первый. Ну же, дорогая, подумай хорошенько. Клаус, Элайджа, Коул и Ребекка — семья, которая с одной стороны пример для подражания, а с другой — пример того, какой семья не должна быть никогда. Действительно ли ты хочешь продолжать бороться за тех, кто убивает, не задумываясь, за тех, кто живет более тысячи лет, и за это время не найдется ни единого человека, который скажет о них хоть одно доброе слово? Стоят ли они твоих страданий?       Мне потребовалось несколько минут на раздумье. Я уже давно четко знала ответ на этот вопрос, но теперь, когда он прозвучал из уст мамы, мне показалось, что проще перестать бороться и остаться здесь с ней. Но перестают бороться только слабые духом люди. Я была не из таких. Я не могла бросить ни Элайджу, ни Клауса, ни кого-либо другого из их семьи. Я обещала Ребекке сделать так, чтобы Никлаус остался жить. И я выполню это обещание, не смотря ни на что.       -Мам, честно, эта семья просто самая худшая из всех, что я когда-либо видела, — начала я с легкой иронией в голосе и полуулыбкой. — Но между тем каждый из них предан друг другу так, что можно позавидовать. Да, я знаю, что они по-своему выражают свою любовь, доброту, привязанность, и это не всегда оборачивается безобидными поступками. Но они такие, и ничего тут не поделаешь. Возможно, узнай я их при других обстоятельствах, я бы ни за что в своей жизни не стала связываться с их семьей, а уж тем более не стала бы отдавать свою жизнь в обмен на их. Но так сложилась судьба, и я знаю, что она сделала так, как было нужно мне, им, нам всем. Прости меня, если я тебя разочаровываю своими словами, но ты просила говорить правду. Так вот какая она: я влюблена в мужчину, которому более тысячи лет. Моя близкая подруга — древний вампир, которая хотела убить меня при первой встрече. Мужчина, из-за которого меня прокляли и убили, сейчас сидит и пьет виски, не подозревая, что он скоро умрет. И единственная мысль, которая сейчас крутится у меня в голове — как его спасти так, чтобы он не заметил, что он не самый могущественный вампир во всей вселенной. А парень, который оскорбил меня при первой встрече так, что мне хотелось воткнуть ему кол в сердце, единственный, кто знает, что на самом деле творится между мной, Элайджей и Клаусом. Все они неделю назад не значили для меня ничего, а теперь я не представляю свою жизнь без них. Так что да, я действительно готова бороться за них, не смотря на их поступки и слова. Мне не важно, что скажут люди. Эта семья стала частью меня. Каким будет твой второй вопрос, мам?       -Вот теперь я вижу, что ты готова многое отдать, чтобы спасти их, — мама улыбнулась, будто ожидала от меня такого ответа. — А теперь второй вопрос, милая. Пусть перед тобой стоит выбор: твоя настоящая семья, та, что кровная и единственная в своем роде, или та семья, что появилась у тебя после того, как исчезла первая. Ты можешь выбрать только одну. Но есть одно условие. Настоящая семья в лице одного человека исчезнет навсегда, если ты выберешь вторую семью. Так какой будет твой выбор?       Я уставилась на Элисон, понимая, о чем она говорит.       -Но я не могу выбрать среди этих двух вариантов, мам, — произнесла я с мольбой в голосе. — Я просто не могу сделать этот выбор!       -Все ты можешь, дорогая моя, — она подошла ближе ко мне и обняла меня. Ее тоненький тихий голосок зазвучал рядом с моим ухом. — Ты уже давно сделала этот выбор. Тебе нужно лишь сказать мне о нем. Не бойся. Я приму любой твой выбор.       -Прости меня, мамочка, — нежно произнесла я, сдерживая слезы. — Но мне нужно попытаться спасти тех, кто еще жив.       -Я все понимаю, доченька, — она прикрыла глаза и крепче прижала меня к себе. — Подумай о том месте, где ты умерла. Подумай о том, как сильно ты хочешь спасти Клауса. Подумай о том, что это самое правильное решение в твоей жизни. А потом позволь себе исчезнуть.       -Ладно, — я еле заметно кивнула и, последовав примеру Элисон, закрыла глаза. — Я тебя очень люблю, мам. Помни это, и прости меня.       Мой шепот пронесся словно эхо по всему лесу, а потом все исчезло.       Я услышала тихий голос, который звал меня по имени, и открыла глаза. Надо мной склонился Элайджа, который пытался разбудить меня.       -Аннабель, милая, ты очнулась, — его взволнованный голос помог мне окончательно придти в себя.       -Бель! — услышала я крик тети Дарси. Она подбежала ко мне и помогла подняться. — Я услышала твои крики, когда вернулась домой на обед. Когда я прибежала сюда, то увидела тебя, лежащую без сознания и эту женщину.       Она с отвращение посмотрела на место позади меня. Я повернула голову и замерла от ужаса. На земле лежало до неузнаваемости искалеченное тело женщины, которая несколько минут назад напала на меня и убила. Кто с ней мог сделать такое?       Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не произнесла ни звука. Я резко развернулась, не в силах больше смотреть на этот ужас. Мне стало страшно. Мои руки дрожали, и я едва держалась на ногах.       -Кто с ней такое мог сотворить? — словно прочитав мои мысли, громко спросила тетя.       -Это сделала ты, Аннабель, — прозвучал резкий голос Клауса за моей спиной. — Разве ты не чувствуешь, что в тебе что-то изменилось? Разве у тебя нет такого ощущения, что теперь весь мир твой, стоит лишь тебе только захотеть?       Я едва заметно кивнула, осмысливая слова Никлауса. Мои глаза замерли на секунду, когда до меня дошло, что я только что убила эту женщину. Я просто не могла в это поверить.       -Нет, это не могла быть я. Ты лжешь, — я отчаянно закричала, надвигаясь на Клауса. — Ты мне врешь, врешь, врешь. — Я стала бить его кулаками в грудь. Мужчина не сопротивлялся, давая волю моим эмоциям выйти наружу. Я повторяла слово «лжец» снова и снова и снова, пока из меня не вырвался тихий всхлип, а потом я разрыдалась, падая в объятья древнего вампира.       В такие моменты действительно хочется умереть. Хочется бросить все, перестать бороться и просто пустить судьбу на волю случая. Но я не могла так поступить. Я пожертвовала мамой и тем тихим миром мертвых только ради того, чтобы закончить то, что я начала. Я не сдамся так легко. Но убийство человека — это не та вещь, которая забывается мгновенно. Это вещь, которая начинает медленно поглощать тебя изнутри, убивая все живое и доброе. Даже притом, что эта женщина убила меня, я никогда не поступила бы так, контролируй я ситуацию. Но что сделано, то сделано. Я не говорю, что я когда-либо отмою свои руки от столь ужасного преступления, но сейчас мне не до этого. Мне некогда страдать, горевать и жаловаться на плохую жизнь. Я должна спасти чертового древнего вампира, жизнь которого почему-то стала иметь для меня значение. Я отрицала это до того момента, пока моя мама не заставила меня признаться в том, что все они для меня не просто знакомые, которые пытаются спасти своего брата, но и те люди, которые стали частичкой меня, моей жизнью.       Я крепко сжала в кулак ворот от пиджака Клауса, постепенно приходя в себя. Его крепкие руки гладили меня по волосам. Он шептал какие-то успокаивающие слова, а я не могла понять одного: почему я перестала злиться на его грубость, которая была адресована мне, когда домик на дереве начал падать? Почему так просто смогла переступить ту черту, которую для себя обозначила? Почему я снова разрушаю стену между нами, хотя надо ее возводить? Нет, я не могу к нему привязаться. Элайджа не достоин того, чтобы с ним так плохо поступили. Неважно, что хочет мое сердце. Важно, о чем думает моя голова. Ведь она всегда думает правильно.       Я поднимаю взгляд. Ошибка. Его выражение, эти обеспокоенные голубые глаза, изгиб его рта, его взгляд — все это работает против меня. Мне хочется отчаянно закричать, чтобы он отошел от меня и больше никогда не подходил. Мне хочется напомнить ему, что я все еще с Элайджей. Но это глупо. Он не сделал ничего такого, за что я могла наорать на него. Наоборот. Он помог мне, успокоил меня. В его объятьях было тепло, словно я была дома. Его сильные руки держали меня так крепко, будто боялись, что я рассыплюсь на кусочки, если они меня отпустят. Я чувствовала его дыхание, его сердцебиение. Мне это казалось невозможным, но это было реально. И это меня пугало.       Я заставила себя успокоиться. Шмыгая носом, я отстранилась от мужчины, но он не пустил меня далеко. Вместо этого Клаус осторожно взял меня за локоть и притянул ближе. Он поднес свободную ладонь к моей щеке и большим пальцем стер следы от слез. Я, замерев, следила за каждым его движением. На секунду, когда его ладонь коснулась моей щеки, я перестала дышать и позволила себе забыться. Но то было на секунду.       -Так-то лучше, — его голос вывел меня из раздумий. Рука Ника больше не держала меня. Я сделала шаг назад, пытаясь понять, что же это было. Но по его лицу невозможно было что-либо прочесть.       -Я сам могу позаботиться о своей девушке, Никлаус, — звучный голос Элайджи раздался в наступившей тишине. Я обернулась и увидела, что мужчина стоит буквально в одном шаге от меня. Он сверлил взглядом своего младшего брата. Его поза выглядела агрессивной. Я никогда не видела, чтобы Элайджа был настолько зол на кого-то.       -Только после того, как ты закончишь вести себя как ребенок. Пора взрослеть, Элайджа, — на лице Клауса появилась довольная ухмылка. — Никто не трогает твою девушку. Прошу заметить, она сама прибежала ко мне, а не к тебе, когда ей потребовалась поддержка.       Я видела, как старший Майклсон сжал кулаки и был уже готов ударить Никлауса, но тот жестом остановил его.       -Не надо устраивать тут шоу, — его голос был тихим и спокойным, но с каждой секундой он становился все громче и громче. — Она не Кэтрин, чтобы кидаться в твои объятья и требовать защиты. Она не та стервозная сука, что однажды разрушила тебя. Катерины больше нет. И она не вернется.       -Зачем ты вспомнил Катерину, Никлаус? — теперь Элайджа выглядел подавленным.       -Потому что любой дурак видит, что ты пытаешься отыскать в Аннабель ту, что когда-то убила тебя, — это был Коул, который неожиданно появился рядом со мной. Я вздрогнула, на что он одарил меня милой улыбкой. — Я заметил это с того момента, как впервые увидел вас вместе. Я не хотел, чтобы Бель это услышала. Мне очень жаль.       -Вы неправы. Оба — Элайджа одарил сердитым взглядом обоих младших братьев. — Я не хочу сейчас обсуждать это. И впредь не хочу услышать это когда-либо снова.       Его слова звучали, как приговор. Возможно, между собой они еще обсудят эту тему, но в одном я точно была уверена — я больше о ней никогда не услышу.       -Хорошо, брат. Как скажешь. Так что же все-таки здесь произошло? — Коул перевел взгляд на меня.       -Да, Аннабель, если ты не против, то мы хотели бы услышать это от тебя, — старший Майклсон подошел ко мне и взял меня за руку, крепко сжимая ее.       -После того как ты ушел, — я посмотрела на Клауса, надеясь, что он смотрит на меня и понимает, что я обращаюсь к нему. Но его взгляд был прикован к нашим с Элайджей рукам. Я не стала обращать на это внимание и продолжила. — Ко мне подошла эта женщина.       -Это та, чей труп валяется позади меня? — перебил меня Коул, усмехаясь.       -Да, именно та, чей труп, как ты выразился, «валяется позади тебя», — я сделала глубокий вздох и сжала руку старшего Майклсона, давая понять, что именно сейчас я нуждаюсь в нем больше всего. Он понял мой намек и сделал несколько шагов, сокращая расстояние между нами. Затем мужчина положил руку мне на плечо, что придало мне немного сил. — Так вот. Она сказала, что она такая же, как я. Только у нее другая миссия или что-то вроде того. Эта женщина… Она была здесь для того, чтобы убить меня.       -Но если она тебя убьет, то я останусь жив? — это был Клаус. — Неужели ей важнее перебить всех своих сородичей, чем древнего вампира? Она была настолько глупа?       -Не перебивай меня, пожалуйста, Ник, — я одарила его гневным взглядом. Братья Майклсон вообще умеют себя держать в руках? Ну, конечно, исключая Элайджу. — В этом и состоит наша проблема. Дело в том, что в проклятье есть маленькое своего рода дополнение. Оно настолько мало, что я даже могу его не говорить. Но все-таки я считаю, что тебе нужно о нем знать. В общем, если раньше ты думал, что, убив меня, ты выживаешь, то теперь твой план «Б», или какой он там у тебя по счету, провалился. Если ты убьешь меня до моего восемнадцатилетия, ты умрешь. Если ты не убьешь меня до восемнадцатилетия, и мы не снимем проклятье, то ты тоже умрешь. Вот и все в принципе. Ах, да, забыла еще сказать, что теперь обладаю полной силой, так как убила эту тетку. И еще я могу возвращаться в прошлое и менять его. Вот теперь точно все.       Я постаралась преподнести эту информацию в виде шутки, чтобы Клаус не воспринял ее как прямую угрозу, но, судя по его лицу, у меня получилось разозлить его еще больше.       -Маленькое? — услышала я громкий голос Клауса, который медленно приближался к нам. Я постаралась спрятаться за Элайджу. Он встал прямо передо мной, все еще держа меня за руку, и прикрыл меня своим телом.       -Держи себя в руках, Никлаус, — прошипел старший Майклсон, готовясь отразить любой удар, направленный в мою сторону.       -Она сказала, что это «маленькая проблемка». Ты ведь ее слышал, — он остановился в паре метров от нас. В его глазах метались искры. — Это не «маленькая проблемка», Элайджа. Это огромная проблема! Теперь придется придумывать новый запасной план.       -Стоп, — мои глаза округлились. Я уставилась на Ника. — Ты хочешь сказать, что твой первый запасной план был — убить меня, если не получится снять проклятье?       Мне хотелось подойти к Клаусу и ударить его так сильно, чтобы он почувствовал всю ту боль и обиду, что сейчас испытываю я.       -Ну да, а ты что хотела? — он поджал губы и положил руки в карманы. Его голос звучал так непринужденно, как будто для него моя жизнь не имеет никакого значения. Хотя, погодите. Так оно и есть на самом деле. — Я хотел убить тебя в последний момент, если мы не снимем заклятье. Другого выбора у меня не было. Твой парень, кстати, знал об этом.       -Ты обещал мне, что не тронешь меня, Никлаус, — я говорила это с таким отчаяньем. Никто и никогда раньше так не причинял мне боль, как это только что сделал Ник. Он разрушил все мои доводы о том, что он может измениться, за одну секунду. — Как я могу верить тебе после того, что ты сказал? Как я могу помогать тебе? Господи, да лучше бы я осталась в мире мертвых с матерью, чем пожертвовала ее жизнью ради тебя.       Я выкрикиваю последние слова, а затем прикрываю рот рукой. О нет. Зачем только я это сказала? Ведь я дала себе обещание, что буду об этом молчать, что ничего никому не скажу.       -Что ты сделала, Аннабель? — на лице Клауса читается удивление. Он не ожидал такой жертвенности от человека, которого он все равно рано или поздно собирался убить.       -Да, сделала это. Пожертвовала своей мамой ради тебя, — я делаю глубокий вздох, а потом резко выдыхаю, и пытаюсь успокоиться. — Я умерла тут, меньше часа назад. Эта женщина убила меня. И на Той стороне я встретила маму. Она сказала выбирать жизнь с ней или с вами. Я выбрала спасти твою чертову задницу, Ник. Так что отныне имей хоть какое-то уважение ко мне.       -Ладно, я думаю, что мы услышали все, что хотели, — Элайджа крепко сжал мою талию, подталкивая меня к дому. — Аннабель нужен отдых, а вам время, чтобы все осознать и обдумать. Увидимся за ужином.       Я крепко сжала руку мужчины, переплетая наши пальцы. Я была благодарна ему за то, что он закончил этот разговор. Я не хотела услышать ответ от Никлауса. Хотя, я была уверена, что он даже «спасибо» бы мне не сказал. Мысленно я ругала себя за то, что мои слова сорвались с языка. Они лишь доказали то, что древние вампиры имеют надо мной власть. Огромную власть.       Когда мы зашли в мою небольшую комнатку, я поняла, что, не смотря на то, что я спала в машине, и мне этого вполне хватило, я валюсь от усталости. Я сняла обувь и залезла на кровать под одеяло. Элайджа любезно закрыл шторы, через которые проходил едва заметный свет от лучей солнца.       -Отдыхай, Аннабель, — он подошел ко мне и поцеловал меня в лоб. Я почувствовала себя ребенком, которого укладывает его родитель. Я накрылась одеялом почти с головой, и чувствовала, как ко мне медленно подбирается сон. Я схватила Элайджу за руку, заставляя остановиться. Я не хотела оставаться одна, поэтому сделала единственную вещь, которую могла в данной ситуации:       -Останься. Пожалуйста.       Элайджа повернулся ко мне лицом, не веря, что это говорю я. Мои щеки мгновенно покрылись румянцем, когда я увидела желание в его глазах, но оно исчезло так же быстро, как и появилось.       -Хорошо.       Он стянул ботинки, расстегнул пиджак, снял его и аккуратно повесил на спинку стула, а затем лег рядом со мной на одеяло. Я взяла его за руку, переплетая наши пальцы.       -Спи, Анна, — его последние слова я уже не услышала. Меня поглотило царство морфея.