Сын Империи

Хан зашел в библиотеку апартаментов Люка, где малой как раз находился один, разлегшись прямо на полированном столе. Он лежал, зажав между зубами сигарету с алым спайсом, и уставившись в потолок. Вокруг него на столе были разбросаны датапады с изображениями разных планет, и разных военных объектов, судя по их мрачному виду. Правда, Хан не узнал ни одного из них. -Соло! –Люк на него даже не взглянул, но улыбнулся, когда он вошел в комнату. –Как раз вовремя! -Да ну? И для чего же? -Стилус есть? -…ну да, - насторожено проговорил Хан. Все еще не глядя на него, Люк протянул руку. –Давай сюда. -Да без проблем. Я же так люблю начинать свой день с утренних люлей от Индо. -Это для работы, правда. Зажатая во рту парня сигарета, дергающаяся в такт его словам, ну никак не добавляла Хану уверенности. -Ты сейчас не работаешь. Люк сел, не обращая внимания на падающие датапады, и вновь шевельнул все еще протянутой рукой. – Просто, дай мне этот чертов стилус. Хан ослабил ассиметричную застежку на мундире, и, потянувшись к внутреннему нагрудному карману, достал из него стилус. -Потом вернешь, - произнес он, передав его парню. -Как скажешь, - хватая стилус, ответил малыш, и достал из-за спины листок бумаги. -А разве тебе разрешено иметь бумагу? – с сомнением спросил Хан. -Не-а, - обезоруживающе улыбнулся малыш. Вместе со словами с его губ сорвалось алое облачко дыма. – Я даже могу поспорить, что если Индо сейчас заявится сюда, то он ее у меня отберет. -Я вот тоже так думаю. Комната уже начала наполняться знакомым горьковатым запахом. -Я тут... придумываю разные ассоциации. Хана это не впечатлило. Он наклонился, чтобы поднять упавший со стола датапад. – А не рановато ли для ассоциаций, а? -Да нет, для меня все еще поздняя ночь, - малыш склонился над листом бумаги, и стал на нём что-то писать на ауребеше. Затем он оторвал полоску бумаги и показал ее Хану, озвучив то, что было там написано. – «Небесный крюк». -«Небесный крюк?» -Это то, что пытался защитить тот шпион. «Небесный крюк». -А это… -Не знаю. И он тоже не знал. -Тогда зачем было его защищать? -По-видимому, он где-то услышал это название. Возможно, даже, от нужного человека, только вот название было вырвано из контекста…Что вновь приводит нас к нашей новой знакомой: Лее Скайоукер, а точнее к ее мыслям, когда она соскочила с крючка. Мыслями Хан тут же вернулся к миниатюрной брюнеточке с красивыми карими глазищами и запоминающимися изгибами. Она даже и близко не подходила под его представление джедая… Хотя, опять же, малыш от его представления о ситхах был еще дальше. -Ты уверен, что она - мятежница? Малыш вновь что-то стал шкрябать на бумаге, и показал ее Хану. «Лея Скайоукер - мятежница». Хан закатил глаза. – А…ну да, наверное, так и есть, раз ты подчеркнул это. -Что, правда? – язвительно ответил малой, и вновь нагнулся над бумагой, чтобы добавить слово «Определенно» -Итак… - Люк разложил на столе все полоски бумаги, и стал раскладывать датапады под надписанными им заголовками. –У нас есть мертвый повстанец, защищающий «Небесный крюк», джедайка, которая пыталась его найти, и ЭГ установки «Утроба». Соедини все точки. Хан тоже оторвал себе лоскуток бумаги, быстро что-то на нем написал, лизнул с обратной стороны, и прилепил себе на лоб. На клочке красовался большой знак вопроса. – И это я, понятия не имеющий, о чем ты вообще говоришь. Люк издал краткий смешок, вновь выпуская изо рта облачко алого дыма. -Ладно, слушай. В центре скопления «Утроба» в системе Кессель есть научно-исследовательский центр, который тоже образно называется «Утроба». Это там Таркин держит всех своих ручных зверьков - ученых. Основной целью «Утробы» является разработка и усовершенствование нового экспериментального, и супер-секретного оружия для Империи. Между этим центром и дворцом постоянно идет обмен информацией, но даже в закодированных посланиях всегда используется ЭГ. -Чего? -Эхо гудок. Это мера предосторожности. С каждым пакетом информации , за последние пять сотой доли секунды отправляется краткий гудок в вариации частичной степени. Этот гудок должен прийти одновременно с сообщением. Но если такого не происходит, и гудок запаздывает даже на долю секунды, то здесь что-то не так. Если сообщение и сигнал гудка приходят не синхронизировано, то это значит, что информацию кто-то перехватил, но гудок не получил, так как используется его частичная степень, и его невозможно засечь. Даже если у тебя правильный буфер, доли секунды будет достаточно, чтобы перехватить, перенаправить или продублировать сообщение, но эхо гудок все равно опоздает. И догадайся - сообщение с «Утробы» пришло с десинхронизированым эхо гудком. Вот так сюрприз. Малыш вновь склонился над листом бумаги, видимо, будучи достаточно гибким, чтобы сидя скрестив ноги, можно было положить локти на колени. Он вновь поднял полоску бумаги, с надписью: «Утробу» перехватывают», и вновь стал раскладывать надписи на столе. -Итак, у нас есть Лея Скайоукер, есть брешь в системе безопасности «Утробы», и, заметь, продолжающаяся утечка информации оттуда, у нас есть загадочный «Небесный крюк», - он поднял глаза на Хана, – может, теперь снимешь вопросительный знак со лба? -Не знаю, наверное, пусть пока побудет там. Люк улыбнулся, и вновь опустил взгляд к столу, выдвинув одну из полосок бумаги вперед. -Итак… «Небесный крюк», - сигарета вновь задергалась у него во рту, когда он потянулся к одному из датападов, и через стол толкнул его Хану, который тут же его поймал. А Люк тем временем продолжил: -Что это может быть? «Небесный крюк» - это космическая база, взлетная полоса с полной системой жизнеобеспечения на дальней орбите, обычно укрепленная нано-волокном. -Думай шире, более нестандартно. -«Небесный крюк» так же - название кафешки вблизи главных казарм на Кариде. -Использовалась имперской армией? – Люк сделал новый заголовок «Каридская кафешка». -Да, в большей степени. -Так же почти пять тысяч «небесных крюков» в имперских мирах. Их используют в качестве военно-морских и торговых складов. -А частные? -Около тысячи только на Корусканте, в большинстве своем, это игрушки мажоров. -Кто-нибудь из них был связан с политическими волнениями? -Шестеро, и по сей день они находятся под тщательным наблюдением, -Люк поднял глаза. –У Императора тоже есть такой. Огромный… просто гигантский, со своей эко-системой, инфра-структурой, галереей, складами, и… тронным залом. -Я и не знал, что такие есть. -Да, он там был всего пару раз, насколько я помню. Короче, это слишком очевидно. Скорее всего, что название «Небесный крюк» не имеет ничего общего с настоящими небесными крюками. -Тогда почему ты спрашиваешь? -Просто перечисляю идеи. Помнишь того шпиона на базе Синто? Большинство кодов на его картах памяти были очень конкретными, коды к системе безопасности Утробы. И больше никакой информации: ничего, одни коды. А знаешь, что до недавнего времени строилось в «Утробе»? Новенькая блестящая «Звезда Смерти» Императора. -Я думал, она принадлежит Таркину? - сухо заметил Хан. -Императору, - не поднимая глаз, ответил Люк. - Все везде принадлежит Императору. Все подчиняются ему одному, - даже не вдумываясь в собственные слова, Люк положил датапад со схемами «Звезды Смерти» под заголовком «Небесный крюк». -Учитывая, что большинство информации о нем проходит через базу Синто, то можно сделать вывод, что «Небесный крюк» как-то связан со «Звездой смерти». Вопрос в том, как? - Люк вновь наклонился вперед, и алый дым сигареты стал закручиваться вокруг его волос. "Связь?",-написал он на новом клочке бумаги. -Ты сам только что сказал: шпион передавал коды «Утробы». -В том-то и проблема. Зачем им эти коды, потому - что, в том случае, если они их получили, то они уже знают о «Звезде смерти» , иначе бы коды были для них бесполезны. Вопрос в том, откуда у них информация о научно-исследовательском центре, который официально даже не существует? Откуда знали, где искать? Мне нужно это узнать, иначе базу нельзя опечатать. -Ты ее уже опечатал. Шпион-то мертв. Смените коды безопасности, да и все. -Это не говорит нам, сколько повстанцы уже успели узнать. И о чем. Это не указывает нам на метод, благодаря которому они перехватывают информацию с «Утробы», а значит, мы не знаем, как это остановить. Шпион собирал коды, а не информацию, а это значит, что они ее уже получили. Если мы просто сменим коды, они их все равно узнают - мы ничего не изменим. Это не дает нам подсказки, что же такое «Небесный крюк», а это - самое важное. Это может быть метод получения информации, или, что они собираются с ней делать. Знаешь, что у нас еще есть? – Люк вновь наклонился и сделал новый заголовок, затем показав его Хану. -Сектор Аурил? -Лея Скайоукер его упомянула. Она туда собиралась, помнишь? – малыш притянул к себе один из датападов, и ввел пароль для доступа. Когда появилось изображение, Люк провел по нему пальцем, и над экраном возникло трехмерная голокарта сектора. Правда, смотреть было там практически не на что: тринадцать систем, одна из которых помечена, как отдаленный космический порт, и широкий дрейфующий астероидный пояс, названный "Кроном". «Идеальное место для укрытия, если тебе нужно залечь на дно, - подумал Хан». -Думаешь, база повстанцев там? -Очень на это надеюсь. В противном случае, трехдневный перелет туда на звездном разрушителе будет чудовищной тратой времени. Хан выпрямился. – Мы летим туда? Люк улыбнулся, как маленький игривый ребенок, и зашвырнул окурок сигареты куда-то в другую часть комнаты. – Экскурсия! -Ты серьезно? Мы, правда, туда полетим? -Я тебе уже говорил. Моя работа заключается в том, чтобы доводить миссии до конца…, а эта только началась. Я хочу знать, почему «Небесный крюк» важен настолько, что Керн Дерриг был готов отдать за него свою жизнь, и почему они отправили джедайку узнать, в чем дело, когда его не стало. Я вызвал «Бессмертный». Отправляемся завтра. -Ты вызвал звездный разрушитель? -Ага. -Ты, правда, можешь вызвать звездный разрушитель? -Убикторат,- пояснил Люк одним словом, видимо считая, что в качестве объяснения его будет достаточно. Он слез со стола, оставив датапады лежать на месте, и направился в сторону двери. -Так, стоять, - вспомнив, произнес Хан. - Где мой стилус? - Найдешь, верну. -Мы так не договаривались, - Хан быстро осмотрел руки парня, и вернулся взглядом к столу. Стилуса нигде не было. -Мы с тобой вообще не договаривались, - произнес Люк, проходя мимо Хана, и подмигнул ему. –Но сейчас я предлагаю новый договор. -Не заставляй меня идти к Индо. -И что ты ему скажешь? Что сам дал мне стилус? Вперед, я даже с удовольствием посмотрю, как он будет тебя отчитывать. -Где стилус? – проговорил Хан уже более серьезным голосом, когда малыш дошел до двери. -Ты даже не в той комнате ищешь. Хан развернулся, и шагнул к парню. – Он у тебя, да? -Не-а. -У меня его уж точно нет. -Знаешь, меня так веселит, что ты веришь каждому моему слову. -Он остался в библиотеке. -Не-а. -Я у тебя его выкуплю. -Я тебя умоляю. Я тут на прошлой неделе стащил орден у моффа Терто-имперскую звезду. Настоящую, а не ту дешевку, которую он носит на приемах. - Люк полуобернулся к нему, и заговорщическим тоном продолжал, - правда, он пока об этом не знает. Я подменил оригинал на подделку, пока был там, и он до сих пор радуется, что потерял не настоящую звезду. Хан его едва слушал, занятый тем, что по-прежнему похлопывал себя по карманам в поисках утерянного стилуса. – Мне очень дорог этот стилус - его мне друг подарил. -У тебя нет друзей на Корусканте, да и стилус - стандартная имперская канцелярия. -Откуда тебе знать? -Ты думаешь, я не знаю, как выглядит стандартная имперская канцелярия? -Я о том, что у меня нет здесь друзей. У меня здесь полно друзей. -Я тебя умоляю. Ты же здесь всех ненавидишь. Именно это мне в тебе и нравится, даже более того: я тебя за это почти уважаю. -У меня есть друзья за пределами дворца. -В тех кантинах, по которым ты шляешься? Ну да-а-а… -А мне, может, нравятся эти кантины… и вообще, откуда ты узнал, куда я хожу? -Я за тобой слежу. -Я так и знал! Малыш повернулся к нему, и продолжил идти спиной вперед. -Серьезно… ты, что, серьезно думаешь, что мне больше делать нечего, кроме как следить за тобой? -Тогда откуда ты знаешь? -Потому что за тобой следят, и все докладывают начальству, - невозмутимо ответил Люк. - Я тебе уже говорил, здесь все за кем-то следят. Хотя, признаюсь, я пару раз сам заходил в «Голубые лекку» и просто тебя там заметил. Ты же в курсе, что там наркопритон, да? Хан пожал плечами. - Подозреваю, что это – малейший из недостатков этого заведения. Так где мой стилус? -Именно поэтому оно – твое любимое? -Скажем так: я там чувствую себя, как дома. -Ты слишком привязываешься к вещам, - рассмеялся Люк. -Именно так. -Не надо… и признавать этого тоже не стоит. У тебя так легко могут все отобрать. Твердая уверенность в голосе малыша заставила Хана взглянуть на него, но Люк тут же нахмурился под пристальным взглядом Хана. Ему явно было некомфортно, и Хан отвернулся, чтобы развеять взволнованность парня из-за своего случайного признания. -И это я слышу от пацана, у которого спайса больше, чем у любого хатта. -Ты думаешь, мне нравится спайс? Хан едва не споткнулся, но тут же продолжил шаг, и заговорил ненавязчивым тоном: -Тогда зачем его принимать? Малыш снова повернулся, и пошел глядя вперед. Было видно, что он сильно сжал челюсть. -Люк? Он повернулся к нему с улыбкой на лице, словно ничего не произошло. -Время вышло. -Что? -Время вышло. Я оставляю стилус себе. Хан моргнул, оцепенев от резкой смены темы. -С чего ты это взял? -Таковы правила игры. -Я не знал правил. -Тогда не нужно было играть в нее. -…ну и ладно! Знаешь что, оставь себе этот чертов стилус. Теперь ты счастлив? И где он, черт побери? -Посмотри вверх. Хан неуверенно нахмурился, и поднял голову, чтобы посмотреть вверх… и прямо над ним, зависнув в воздухе в нескольких сантиметрах над его головой, бросая вызов гравитации, существующей реальности, да и попросту здравому смыслу, на который Хан опирался всю свою жизнь, висел стилус. Несколько долгих секунд Хан стоял на месте, уставившись на него, а затем осторожно поднял руку, чтобы взять его, но стилус вновь уплыл от него по воздуху. Люк же просто отвернулся, а Хан по-прежнему стоял, застыв на месте, уставившись на стилус. И гадая, стоило ли подпрыгнуть, чтобы достать его… Наверное, нет. -Пошли, - бросил ему через плечо малой, - нам еще нужно заглянуть в картографию - посмотрим, что официально находится в секторе Аурил. А затем зайдем в гости к разведке, и узнаем, что там находится на самом деле. Они уже дошли до выхода из апартаментов, когда Хан вновь рискнул посмотреть вверх…, стилус по-прежнему парил у него над головой, - может, ты его, наконец опустишь? -Потом опущу, а что? -Он меня нервирует. Вдруг, он упадет? Люк полуобернулся к нему. - Или же, вдруг я его раскручу, и воткну тебе в сонную артерию? Если бы я был на твоем месте, то волновался бы именно об этом, - спокойно проговорил он. - Не-е-е, ты этого не сделаешь, - Хан постарался говорить таким же сухим тоном, - тогда он перестанет писать. -Ничего страшного, - игриво проговорил малыш, - у тебя еще один в нагрудном кармане. -Быть такого не может, чтобы ты его заметил. -Нет, но ты несколько раз о нем подумал. Хан взглянул на парня, а затем вновь поднял голову к стилусу, по-прежнему парящему у него над головой. Похоже, он перемещался вместе с ними. Наконец, Хан просто покачал головой: -Черт! Ненавижу эту работу… * * * Было что-то удивительно правильное в том, чтобы вернуться на борт звездного разрушителя. Это казалось Хану таким естественным. Пропорции коридоров, гул под ногами, который чувствовался всем телом через подошвы ботинок, ощущение искусственно сжатого воздуха, которое никогда не могло обмануть внутреннее ухо, а также симфония звуков из работающих воздушных фильтров, регуляторов температуры, и дверных замков, сотни других гулов и писков, которые издавало каждое судно подобного размера каждый день и каждую минуту. К тому же, у него была своя отдельная каюта, которая по размеру была куда больше любой из тех, что выделялись ему в качестве пилота ДИ-истребителя. Черт побери, да один его рефрешер здесь был больше тех кают! Он бросил сумку на пол, отделанный пластиловыми плитами, и плюхнулся на кровать в отдельной спальне с огромным иллюминатором наружу! Заложив руки за голову, Хан улыбнулся, смотря в потолок. Да, он вполне понимал, почему люди привыкают к такой жизни… Потребовалось всего лишь несколько часов. Было уже за полночь, когда они все проверили, и наконец, получили разрешение на смену курса «Бессмертного», отправляющегося к «Крону». После традиционного ночного ритуала принятия снотворного с упирающимся Люком, и настойчивым Индо, виконт собрал со стола всю стандартную канцелярию, которая была приготовлена в выделенной Люку офицерской каюте - записную книжку, и два стилуса, и молча покинул помещение. Еще одна традиционная процедура, к которой, казалось, здесь привыкли все, кроме Хана: порывшись в сумке, малыш вытащил уже знакомую медную коробочку. Хан тут же нахмурился, когда увидел, что Люк достает зажигалку и подкуривает сигарету со спайсом. -Почему ты никогда этого не делаешь в присутствии Индо? Люк пожал плечами, и подойдя к широкому письменному столу, присел, чтобы открыть ящик, и вытащить оттуда, судя по всему, спрятанные раннее четыре листа бумаги. -Привычка, наверное. Не знаю, заметил ли ты, но он предпочитает, чтобы все думали, будто он официально не одобряет этого. В мыслях всплыло сделанное малышом признание под воздействием проксина о том, что он принимает спайс, чтобы приглушить свои способности. Хан решил попробовать снова: -Мы уже не во дворце. Тебе это больше не нужно. Малыш резко поднял на него взгляд. - Кто тебе такое сказал? -Ты, когда был под проксином. Еще одна причина перестать принимать эту гадость. -Ой, ну ты прямо всезнайка, - саркастично произнес парень, доставая из внутреннего кармана стилус Хана. -Палпатин в курсе? -Наверное. Он все знает. Правда не знает, зачем я это делаю. Даже Индо не знает, - тон парня оставался непринужденным, хотя Хан и узнал в его словах скрытое предупреждение: о причине знает только Хан, и если это выйдет за пределы этой комнаты, то Люк сразу поймет, кто в этом виноват. -Как так вышло? - Хан опустил глаза, - что Палпатин не знает? Я думал, вы, ситхи, читаете мысли? -Читаем, но мы можем экранировать свои мысли от других одаренных, если захотим, - он замолчал, и пристально посмотрел на Хана. - Кстати, неделя за пределами дворца - очень хорошая возможность научить тебя базовым приемам экранирования, чтобы ты мог скрывать, о чем думаешь. Хан наклонился вперед. - Так я тоже могу проделывать такие фокусы? -Нет, ситха это не остановит, если он решит вторгнуться в твой разум силой. Это, скорее, приемы уклонения, чтобы он вообще не захотел читать твои мысли, понимаешь? Это просто ментальная дисциплина, для контроля своих мыслей, а не для их укрывания - этого ты все равно сделать не сможешь, только не от ситха, в том случае, если он все-таки решит прочитать твои мысли. -Или ты просто можешь перестать курить спайс. Малыш откинулся назад в кресле, явно позабавленный. - Какое тебе вообще дело? Если ты получишь перевод, о котором постоянно думаешь, то сможешь свалить отсюда уже через месяц, - Хан зыркнул на парня, который в тот момент постукивал стилусом себе по лбу. Его вывод о Хане был очевиден, но он, казалось, понимал, а не винил его - Так вот как это работает, да? Ты хочешь узнать все обо мне, а мне ты в ответ о себе ничего рассказать не хочешь? Знаю я такие приемчики. Хан пождал губы. - Я думал, что я открытая книга для ситха. Люк пожал плечами, склонившись над листом бумаги, и уже начав что-то на нем рисовать. - Я хочу услышать аудио-версию. Он мог бы отказаться, - подумал Хан, тем более малыш не стал бы настаивать - он уже высказался по этому поводу, но раз он хотел услышать… - Что ты хочешь узнать? Люк вновь пожал плечами, по-прежнему уставившись в лист бумаги, - Не знаю…да что угодно. -Ну… я рос сиротой, - Хан тут же взглянул на парня, ожидая реакции на схожесть их прошлого, но тот не по-прежнему не поднимал глаз. - С улицы меня подобрал мужик по имени Гаррис Шрайк. У него была целая армия таких детей: меньшие дети попрошайничали, а старшие занимались воровством, подростки занимались контрабандой, воровством на заказ, и более серьезными вещами. Нас было очень много, самых разных возрастов, и Шрайк держал нас в «железном кулаке». Никто никогда с ним не спорил, никто не осмеливался. Когда я был маленьким, он меня пару раз вырубал за это, и когда я стал старше…тоже бывало. Но знаешь, рано или поздно приходит такой момент, когда начинаешь думать своей головой, и осозна... -Нет, про Шрайка мне не интересно. Хан нахмурился, понимая, почему Люк не хочет слышать про Шрайка: слишком уж это было личным, и слишком похожим на его собственную жизнь. И к тому же, он понимал, что это - причина, по которой Хан так хочет оторвать его от Палпатина. Воспоминания Соло о своем детстве со Шрайком были очень тяжелыми, и, видя, как кто-то другой растет в подобных условиях, он лишь сильнее стремился разорвать эту цепь. Но малыш просто не хочет этого знать: Палпатин загнал свои когти слишком глубоко. Хан скрестил руки на груди. - Ты хочешь узнать, кто я такой. Так вот, это я и есть… именно поэтому я все еще здесь. -Я не нуждаюсь в помощи, или защите. -А я и не говорил, что нуждаешься. Неожиданно, Люк улыбнулся, вновь уставившись в лист бумаги. - Нужно научить тебя скрывать свои мысли. Но вообще-то, Шрайк - не та причина, по которой ты не хочешь, чтобы я прекратил принимать спайс. -А почему бы мне не хотеть, чтобы ты перестал принимать это дерьмо? Оно забирает у тебя жизнь, и заставляет тебя делать вещи, на которые ты бы в противном случае никогда бы не пошел. Ты растрачиваешь свои способности впустую. - Это так. Но ведь это - не главная причина, да? – малыш по-прежнему не сводил глаз с лежащего перед ним листа бумаги. -Нет, именно поэтому я и не хочу, чтобы ты принимал наркотики. Потому что я все это уже видел. Я смотрел, как умный, сильный и полный жизни человек… просто уплывал в бездну, и не мог остановиться. -…Кто это был? -Брия…ее звали Брия Тарен. Малыш оперся на один локоть. - Ты хорошо ее знал? -Да…мы встретились на Элизии, незадолго после того, как я ушел от Шрайка. Она была… хрупкой, изящной, и такой серьезной… у нее были огромные карие глазища. Но уже тогда она начала угасать. Какое-то время, она этого не замечала…, а когда заметила, то уже не смогла вырваться. Они называли это «возрадованием». Это было прикрытием для культа, который использовал его, чтобы удерживать рабов. - Хан покосился на парня. - Ты не поверишь, на что люди шли ради этого, и что готовы были терпеть. Люк положил дымящуюся сигарету на краешек стола, и стал потихоньку что-то рисовать на бумаге, внимательно слушая Хана, но по-прежнему отказываясь встречаться с ним взглядом. На секунду, он замер, услышав последние слова Хана, но голову так и не поднял. Соло вздохнул, вспоминая Брию, вспоминая все, что она для него значила, и все, что он потерял. -Я вытащил ее оттуда, и какое-то время мы думали, что все будет хорошо, что все так просто. Но зависимость - очень странная вещь. Она подкрадывается незаметно, и твой мозг из всей силы старается ее скрыть. Вот что такое зависимость… о ней знают все окружающие, кроме тебя самого, ведь ты не хочешь признаваться себе в том, что ты - зависим, ты просто не хочешь быть этим человеком. Ты думаешь, что ты один такой, особенный, что ты - не Брия, и ты - не она, но… она не могла забыть «возрадование», не могла вырваться оттуда. Она стала от меня отдаляться…, а затем, и от себя самой. Вся ее жизнь, ее ум, ее потенциал, все это было потрачено впустую, а я ничего не мог сделать, кроме как сидеть там, и молча наблюдать за этим.. .А затем, однажды утром она ушла. Просто собрала свои вещи, и ушла, словно ее никогда и не было. Она оставила только записку, в которой написала то, о чем мы и так оба знали. - Хан опустил голову, чтобы скрыть всплывшие на поверхность эмоции. - А теперь, у меня ничего от нее не осталось, даже фотографии нет. У меня ни осталось ничего из-за той чертовой зависимости: она забрала все, чем была Брия. Забрала ее у меня. Брия была для меня всем, а у меня не осталось ничего, чтобы доказать, что она вообще была в моей жизни. Ничего….она просто исчезла. Он поднял голову, и увидел, что Люк пристально за ним наблюдает. - Мне очень жаль, - слова были искренними, полными сочувствия и вины. -Того, что тебе жаль - недостаточно. То, что тебе жаль, ничего не меняет. Это ничего не изменило для Брии… и для тебя не изменит. Ты сейчас думаешь, что ты не такой как она, может и так… но скоро ты таким станешь. И так происходит всегда, - Хан встал, не желая сегодня больше продолжать эту тему. Его мысли совсем спутались: мысли о Брии, и о пустоте, которая осталась у него в душе, когда она ушла. - Может, ты и думаешь, что у тебя на это свои причины… черт возьми, возможно, так и есть, но все, что тебе дает спайс, вдвое меньше того, что он забирает. Подумай об этом… потому что в то время, когда ты думаешь, что у тебя полно времени, я смотрю на тебя со стороны… и я знаю, на что я сейчас смотрю. Я это все уже видел. Малыш хотел было что-то сказать, но затем кивнул, и молча встал из-за стола. Проходя мимо спальни, он произнес: -Доброй ночи, Хан. Это не был уговор, далеко не он, но остатки сигареты по-прежнему лежали на краю стола, сгоревшие до пепла, но Люк к ней так и не притронулся. И это дало Хану повод гордиться тем, что пока он говорил, парень не стал употреблять спайс. Один - ноль в его пользу. Осталось только побороться за всю оставшуюся жизнь мальчика. И если ему придется, то он будет бороться, и раз за разом одерживать победы: сначала над спайсом, а затем и над Палпатином. Хан уже было направился к двери, но тут его взгляд привлек лист бумаги, на котором малой что-то рисовал во время их разговора. Он нахмурился, и поднял рисунок. Брия. Она была изображена легкими линиями, и почти без деталей, только очертания, но тем не менее это была она: ее улыбка, ее глаза…эта серьезность, которая была ее неотъемлемой частью: все воспоминания о ней, их моменты - все это слилось в мыслях Хана, когда он говорил о ней, и каким-то образом запечатлелось в этом эскизе. Она была слишком похожа на себя - малыш, должно быть, читал его мысли, вылавливая детали ее внешности. Внезапно, Хан осознал, что это впервые, когда он увидел, как Люк использует свои способности для чего-то хорошего, и понял, почему мальчик оставил ему этот рисунок. Улыбнувшись, он аккуратно сложил набросок, и положил его в нагрудный карман. иллюстрация- [img]http://www.alongtimeago.org/userimages/es.ch.11.jpg[/img] Через два дня он спустился в один из ангаров, и усевшись на пол, стал просто наблюдать. Уставившись на истребители, он стал размышлять о том, что он впервые за долгое время крепко стоял на ногах, в переносном смысле, конечно, с тех пор, как он попал на Кариду, чтобы учиться на пилота. У него был такой четкий план тогда: цель, куда ему нужно было двигаться, место, и идеи о том, как туда попасть. Лейтенант-коммандер к тридцати, коммандер эскадрильи к тридцати пяти. Он знал, кто он, и куда идет по жизни. Тогда не было мест, которые могли бы заставить его ходить на цыпочках, или говорить шепотом. Не было высокомерных и могущественных виконтов. Не было психически изуродованных хитрожопых малолетних умников. Не было Императора - тогда он не имел к нему столь близкого, и столь личного отношения. Он отчетливо помнил, как стоял перед его огромным портретом между двух полотен имперских флагов, и произносил слова присяги в свой первый день на Кариде. Тогда было так легко это сделать… так легко дать присягу тому, кого ты не знаешь. Тому, кто являлся какой-то абстрактной фигурой, кого встретить на своем веку у тебя не было ни единого шанса. Он давал присягу принципам, идеалам… Все было таким простым и понятным. Всю жизнь вот так жить в недрах огромного корабля. Просыпаешься, когда тебе говорят, ешь, когда тебе говорят, летаешь, когда тебя говорят…и сражаешься по приказу. Но все изменилось в прошлом году, начиная с того момента, когда Хану было приказано подняться на рабовладельческий корабль, и приставить дуло бластера к голове раненного вуки, и сделать то, что ему было сказано. Но он проигнорировал приказ, потому, что это было просто неправильно… совсем неправильно. И бесхребетный коммандер Никлас, его старший офицер, у которого самого не хватило на это духу, раз он приказал это Хану. Он знал, что не сможет этого сделать, как только зашел в отсек, держа в руке бластер. Он понял, что он оказался не на той стороне в этой неравной ситуации, где вуки всего лишь пытался освободить своих сородичей из рабства. Он не сражался против Империи, он пытался освободить свой народ, и их детей. И это было неправильно. И это касалось не только приказа убить вуки…, это касалось всего остального. Рабства. Во имя Империи. Он сам рос под гнетом другого человека, рос, как раб, как товар, поэтому он не понаслышке знал, что это - неправильно. Но, даже получив приказ, он умудрился убедить себя в том, что во всем виноват офицер. Что Империя не виновата, и все это происходит за спинами руководящих лиц, или же за спиной человека, которому он давал присягу. Но теперь….теперь, встретившись лицом к лицу с человеком, от которого у него по коже бежали мурашки, а желудок сжимался от отвращения… Теперь, где-то в глубине души, Хан начинал задумываться о том… что, возможно, в Империи люди были не правы потому, что это их Император был неправ.