Долохов не знал, какое сегодня число, и не сильно интересовался временем. Несколько минут он просто лежал лицом вниз на ковре, жмурясь от появившегося за окном солнца, и даже не пытался скинуть чью-то ногу со своей головы. В конце концов, он встал, оглядел комнату с парой храпящих в неестественных позах тел, и, шатаясь из стороны в сторону, побрел к двери. Ступени белой мраморной лестницы сливались и ходили волнами. Однако мужчина с храбростью преодолел ее, как и множество других встретившихся на пути препятствий, и наконец, снеся в коридоре четыре вазы, ввалился в зал.
Там за большим столом сидели Люциус Малфой с женой и рыдали в голос точно так же, как три недели назад, когда к ним в гости дружно завалилась толпа давних знакомых и принялась обмывать встречу. Вдоль большого окна взад-вперед ходил Барти Крауч младший и скрипел зубами на все помещение.
— Опа-на! Ничего себе, у меня "белочка", ребят! — обалдел Антонин, резко заваливаясь на стул и не сводя глаз с парня. Но затем опомнился. – Ах, ну да, Крауч, ты же не сдох! Постоянно об этом забываю!
— Я смотрю, — Барти гневно перевел на него дикий взгляд, – ты, Антоха, не сильно расстроен тем фактом, что нам всем конец!
Малфой громко высморкался в скатерть. Долохов открыл бутылку Темного Сливочного.
— Не-а, — ответил он, забросив ноги на стол.
— Прошло черт знает сколько времени! — продолжал толкать речи Крауч, мотая круги по залу. — А Он ждать ой как не любит! Знаете, пока вы тут прохлаждались… я кое-как освободился из-под Империуса, предпринял нечеловеческие усилия, чтобы замочить собственного папашу и свалить. Потом я, по вашему идиотскому плану, поперся в "Гринготтс", чуть не откинул копыта, но все же стащил камень! Теперь мне безумно интересно: зачем? В чем заключался этот бред?
— Ну… — лениво отозвался Антонин, так как остальные участники беседы в этот момент захлебывались соплями. — Там фишка такая… как мы все знаем, Темный Лорд торчит из башки одного профессора и крайне недоволен сложившимся положением дел. Исправить ситуацию может только философский камень. Ну, вроде, может… Нам, короче, показалось, что из многочисленных магических способностей этого камня есть и такое. Вот… но чтобы сработало это свойство, как говорилось в пророчестве одного бухого экстрасенса, которого мы встретили в баре, "…предмет сий быть должен передан магу лично из рук того, кой ко смерти был его причастен, ибо лишь в этом случае сработает Великая Возрождающая Сила…". Поэтому мы с ребятами сработали оперативно: нашли знаменитого мелкого, от которого отскочила Авада, поработали над ним немножко… До этого пришлось загипнотизировать и отправить на Кубу какого-то гигантского волосатого хипстера, чтобы не мешал… Мелкий оказался чуваком нормальным, так сказать, еще не испорченным, но быстро по понятиям врубающимся. Отправили мы его, значит, в школу к заждавшемуся Дамблдору, а затем, когда камень был у нас, передали через него посылку многоуважаемому Повелителю! А теперь сидим, ждем, времени зря не теряем. Все должно сработать.
— Только что-то не очень работает! — прошипел Крауч.
— Да ладно тебе! Вон, у меня обычно после третьей бутылки метка вообще не жжет! Может, мы просто не заметили? Или там, я не знаю…
— Или там, все пошло не так? — ехидно предположил молодой Пожиратель. — Вы точно уверены, что Философский камень именно так работает? Я знаю, что он способен превращать любой метал в золото, во много раз улучшать любые свойства предметов, с которыми соприкасается. Еще есть версия про изготовление "эликсира жизни"… Но про возможность дать тело тому, у кого его нет, я в первый раз слышу! Откуда взялась эта информация?
Малфой выплюнул свои волосы изо рта.
— Э-э-это й-я с-сказал.
— Что? — глаза у Барти Крауча вылезли на лоб, он остановился и эмоционально зажестикулировал. — Вы послушали этого лошка-предателя?
Люциус неодобрительно взглянул на парня своими переполненными слезами глазками. Затем заскулил, уткнулся головой жене в плечо, и пробубнил в него что-то отдаленно похожее на "Не сме-е-ей так со мной разговаривать в моем до-оме!". Долохов пожал плечами.
— Да это же полная ерунда! — вскрикнул Крауч. Из его ушей, казалось, уже шел пар. — А может быть, этим идиотам вообще не выгодно, чтобы Темный Лорд возвращался? Очевидно ведь, что первое, что Он просто обязан будет сделать, набравшись сил, — растереть эту бесполезную долбанутую семейку в порошок вместе со всеми остальными крысами, отвернувшимися от Него в те трудные времена! Да, они все должны умереть страшной и мучительной смертью! Все, кто посмел бросить Его и бежать! Не то, что мы, верные и непоколебимые сторонники, не побоявшиеся искать своего Повелителя до самого конца и даже попасть в Азкабан!
— Ты сам свалил из Азкабана через три дня! — проревела Нарцисса, поглаживая муженька по голове. — Не смей на нас гнать!
— А то что, соплями затопите? — вскрикнул взбесившийся Крауч.
— Соплями ты весь судебный зал затапливал, когда сидел там и ныл "Па-а-ап, ну, не надо меня в тю-ря-гу!"
— Вот это сейчас зря было! — крикнул парень, схватил палку и шибанул в парочку каким-то заклятием, которое попало в стол.
Одна из вилок, взлетевшая в воздух вместе с остальной посудой, падая, воткнулась прямо в руку Люциусу.
— О нееееет! Я умира-а-аю! — завизжал тот нечеловеческим голосом, медленно сползая по стулу. — Прощай, белый свет!
— Эй, ребят, аккуратнее! — возмутился Долохов, ловя перевернувшуюся бутылку пива.
— О, нет! Быстрее, пиши завещание, пока жив! — провизжала Нарцисса, подсовывая мужу пергамент и перо. — А ты, Крауч, нарвался! Добби, фас!!
Из-за шкафа появился недоумевающий домовик.
— Добби не может убить… — негромко проговорил он. — Добби может только…
— Тогда это… спасай его! Или как это у вас там называется?
— А, тогда вообще не вопрос!
Не успел Крауч со смеху помереть, как все острые и тяжелые предметы, оказавшиеся поблизости, вдруг взмыли в воздух и полетели прямо на него. Парень в ужасе бросился к двери, затем в коридор. Оттуда послышался дикий грохот, душераздирающие вопли, звук бьющегося стекла и падение чего-то тяжелого.
— Эх, только хотел перестать пить с утра! — развел руками Долохов. — И тут такой пацан откинулся, один из самых преданных Его сторонников! Нельзя же не помянуть! Акцио Водяная водка.
Ему в руки тут же прилетела бутылка с прозрачным снадобьем.
— Ах да, кстати… — равнодушно добавил он, открывая ее. — Вот теперь-то, белобрысые, Темный Лорд вас по-любому не простит!
— Добби — очень плохой спасатель! — завыл эльф и стал биться головой об косяк.
— Люциус — очень плохой пожиратель! — точно так же завыл Малфой и стал биться головой об стол, из-под которого вылез.
— Что за хрень здесь происходит? — раздался хрипловатый голос Алекто Кэрроу.
Они с братцем неожиданно нарисовались в дверном проеме.
— Видать, полнейшая, раз даже придурков вроде вас это удивляет! — отозвался единственный адекватно ведущий себя за столом, хоть и с бутылкой в девять утра, Антонин Долохов. — Вы сигарет купили?
— Забыли! — радостно объявил Амикус, заваливаясь за стол с большой мятой газетой в руках. — Зато я лично вовремя вспомнил, что ты, кажись, новости хотел почитать. Вот те "Ежедневный пророк"! Всего за пять галеонов у бомжа в Лютом переулке купили.
— Круто! — сказал Долохов, принимая в руки печатное изделие. — А что так дорого? Он же бесплатный… И этому номеру, кажись, уже недели три!
— И что тут неясного? Потому и дорого! Это же антиквариат! — Алекто не упустила возможности похвастаться знанием умных слов и завалилась прямо на стол.
Люциусу, видимо, не очень понравилось столь хамское поведение на его территории, потому что он перестал всхлипывать и неслышно пробурчал что-то. Но всем было наплевать.
— Понятно… — вздохнул Долохов, вглядываясь в текст. — Ну и ладно. Наша вечеринка все равно уже настолько растянулась, что даже эти новости окажутся для всех новыми… Зачитайте кто-нибудь, у меня буквы плавают.
— Даже не знаю, чего бы из этого могло вас заинтересовать… — Алекто выхватила номер и стала внимательно его рассматривать. — Так… "Легализация Веселящего зелья", "Долорес Амбридж: интервью с героиней эротических фантазий всего Министерства Магии", "Гадалка посоветовала нашему репортеру опасаться мухобойки»... А тут ваши с зеками фотки! А-ха-ха! Антоха, не смотри их! Дальше… "Трансильванский гороскоп", "Скандал в Хогвартсе"...
— Я знал, что Дамблдор когда-нибудь спалится со своей ориентацией! — восторженно воскликнул Антонин.
— Тут, вообще-то, что-то про педофилию…
— А вот этого вот даже я не знал… — Долохов притих от удивления. — Вот дает, бородатый извращенец!
— Здесь не про Дамблдора…
— Вот это интересно! Давай, все зачитывай… — затем Долохов обратился к Малфоям, которые явно были не сильно заинтригованы. – Что? Всем пофиг, кроме меня? У вас там вообще-то сынок обучается. Вы за него волноваться должны.
— Нам-то что? — закатил глаза Люциус. — Мы этого дармоеда завели только для того, чтоб Министру магии на жалость давить.
Алекто, тем временем, начала вслух зачитывать текст. А содержание его было таким:
«Впервые в своей истории, Школа Чародейства и Волшебства "Хогвартс" не стала таить за своими стенами страшную тайну.
Преподаватель такого важного и полезного предмета, как Защита от Темных Искусств, был замечен во время агрессивных домогательств к ученику первого курса. По словам свидетелей, мужчина пытался совершить насилие над несчастным ребенком прямо в коридоре.
Действие происходило во время массовой тревоги из-за очередного проникновения какого-то там монстра в гостиную факультета Слизерин. Пока другие учителя были заняты эвакуацией из опасных зон одних детей и выстраиванием живого щита из других, преступник воспользовался идеальным временем для совершения ужасного деяния.
К счастью, школьник не пострадал. Хотя, как говорит сама жертва, которой оказался невинный мальчик со всем известной сложной историей Гарри Поттер, происшествие сильно ранило его душу и нанесло глубочайшую психическую травму.
Подозреваемый в педофилии профессор Квиринус Квиррелл был арестован и отправлен в Азкабан в зону предварительного заключения. Несмотря на неопровержимые доказательства, он своей вины не признает.»
Когда статья была дочитана, восцарилось полное молчание. Все, кроме Кэрроу, побледнели и тупо уставились в одну точку.
— А че, это плохо, да? — спустя полчаса молчания спросил Амикус.
***
Тем временем, жизнь в Хогвартсе кипела. Преподавателем „Защиты от темных искусств“ временно назначили Филча, который успешно вручную раздавал ребяткам учебники, а сам заваливался на стул и весь урок толкал лекцию о том, что следует делать с учениками, не выучившими весь параграф наизусть, при помощи цепей в подвале.
Наконец-то начался всеми любимый чемпионат по Квидичу! Первый матч прошел вполне успешно. Сборная Слизерина проиграла доблестной сборной факультета Гриффиндор со счетом 250:10, но все равно была жестоко избита прямо на поле сразу после окончания игры и дисквалифицирована в связи с тяжелыми травмами не только основных, но и всех запасных игроков. Теперь лишь три несравненные команды продолжили принимать участие в соревновании.
Ученики и преподаватели с нетерпением ждали следующей игры: между Пуффендуем и Когтевраном. Ждали они ее не с целью поболеть, как предыдущий матч, а, скорее, с желанием чисто поржать, потому что исход этой встречи очень многим казался предельно предсказуемым.
***
И вот, он настал… Этот неописуемый момент! Полные трибуны болельщиков, запуганных долгосрочным заключением в подземелье в случае неявки на мероприятие, флаги, звуки школьного гимна, чьи-то вопли…
Гарри вышел из раздевалки при полном параде: выцветшая желтая мантия на два размера больше, сияющая чистотой швабра, дырявые кроссовки двоюродного брата.
— Поттер!
Парень обернулся и увидел приближающихся по коридору профессора МакГонагалл и профессора Снегга.
— Знаете ли, в связи с тем, что вы младше минимального возраста игрока, — вежливо начала МакГонагалл, подойдя к Гарри, — вам полагается иметь специальную дополнительную защиту для обеспечения безопасности.
С этими словами она достала из-за спины ярко-розовое пластмассовое ведро, так странно смотрящееся посреди волшебного мира, и рывком напялила его на голову парню.
— Вот! Этот шлем идеально подходит к вашей швабре! — заявила женщина и с истерическим хохотом прошла дальше.
Снегг с каменным лицом последовал за ней. Гарри показалось, что он кинул в его сторону какой-то подозрительный взгляд.
Тут и остальные члены команды вывалились из раздевалки.
— Поттер, что у тебя на голове? — спросил один из ребят.
— Профессор МакГонагалл сказала это надеть, — Гарри похлопал ладонью по новой детали своего образа. — Как вы думаете, она пошутила, или так действительно надо?
— Может, и пошутила… — задумчиво сказал Лохфорд. — А может, и нет. В любом случае, рисковать не стоит: ослушаться заместителя директора — очень опасно.
Вскоре обе сборные вывалились на поле с разных сторон и сразу же взмыли в воздух. Вызывая у зрителей и команды соперников приступы смеха, Гарри принялся наматывать безупречно ровные круги по воздушному пространству стадиона, не прилагая к этому особенных усилий и гордо поправляя свое ведро.
— Итак! С вами ваш любимый непредвзятый комментатор Ли Джордан! — громко раздался веселый голос на всю округу. — И я приветствую всех на самом тухлом матче этого сезона! Ну что, Факультет Ботанов, вы подготовились… к урокам на понедельник? Потому что выиграть у Пуффендуя все равно может каждый криворукий младенец! Ну-ну, ребята, не обижайтесь! Мы вас тоже любим, по крайней мере, за то, что вы не Слизерин! А Слизерин — это что?
— Отстой!! — во все горло проорали ребята со всех факультетов, кроме упомянутого, но энергичнее всех — с Гриффиндора.
Двое игроков другой команды, завидев Гарри вблизи, стали дико угарать и оглядываться назад. Они так смеялись, так смеялись... пока один из них с повернутой в сторону шеей со всей дури не врезался в большое железное кольцо. Гарри лишь успел заметить, как обмякшее тело рухнуло на землю под шестом. Подбежавшие мадам Помфри и пара ее помощников немного потолкались у упавшего, затем погрузили на носилки и уволокли прочь.
— Кажется, Когтевран сегодня играет без вратаря! — заметил оратор. — Хотя, лично я очень сомневаюсь, что это хоть как-то повлияет на исход матча… Полагаю, больше ничего интересного сегодня не произойдет, поэтому я, пожалуй, поболтаю о чем-нибудь другом! Слушайте! Значит, подкатываю я такой вчера к Анжелине Джонсон… И говорю: „Детка, знаешь, нас, ниггеров, так мало в этой школе. Мы должны держаться вместе, ну, ты поняла, быть ближе друг к другу. Как ты смотришь на то, чтобы нам с тобой немного того — сблизиться?“ А она мне такая отвечает: „Ты что, пацан, берега попутал? Я — крутая чика, охотник лучшей команды по Квиддичу, и ты — какой-то беспонтовый комментатор. Неее, мы с тобой мутить не будем! Давай, до свидания!“
— ДЖОРДАН! — оборвала его профессор МакГонагалл. — Я понимаю, что сегодняшнее событие — так себе интрига. Но даже оно намного интереснее личной жизни неудачника вроде вас!
— Ну, ладно… Итак! Команды выстраиваются по кругу! На середину поля выходит мадам Трюк!
Действительно, все участники зависли над серединой поля. Сверху, задрав носы, парили два ловца. Гарри переглянулся со второй загонщицей из своей сборной — Хельгой Лузерстоун, очень худощавой старшекурсницей с огромными брекетами во рту и трясущейся битой в слабых руках.
— Ну что, наваляем им?! — с энтузиазмом проговорил Гарри одним ртом.
Та робко кивнула.
Мадам Трюк встала рядом с большим сундуком, в котором лежали мячи всех видов.
— Капитаны, переломайте друг другу пальцы! — торжественно сказала она традиционную фразу.
Два парня вяло пожали руки.
— Я жду… хоть какой-нибудь игры от каждого из вас, — зевнула женщина, раскрывая сундук, и дунула в свой свисток со всей силы.
Квоффл первым взмыл вверх. Игроки заметались в разные стороны. „Жестокая битва“ началась.
