Чужой среди своих

Ри сидел, забравшись с ногами в кресло, и смотрел в окно. На лужайке перед домом веселились их с Ли друзья. Родители раздавали гостям праздничный торт. Диджей крутил модные биты, заводя толпу. Кто-то, наконец, добрался до хлопушек, и воздух наполнился взрывами и конфети. Он был бы сейчас внизу вместе со всеми, отрывался бы: громко кричал, показал бы всем, как надо танцевать, а потом и сам встал бы за диджейский пульт, если бы только Ли не притащил на их общий день рождения своего ненаглядного жениха. Когда Ли познакомил их с Михаэлем три месяца назад, Эрик понял, что пропал. Он потерял голову сразу, с первого взгляда, задохнулся от наполнившей воздух патоки, заблудился в собственной личности, упустил равновесие. В груди заломило, а Михаэль протянул руку для приветственного рукопожатия. Он не мог коснуться его. Из последних сил изобразил на лице презрение, скривил губы в злобной усмешке и ушел, оставив брата и родителей в полнейшем недоумении. Вселенная перевернулась с ног на голову, и Ри не знал, что делать. С любым другим бы он устроил полномасштабную войну, отбил бы, отвоевал, не гнушаясь нечестных методов, с любым другим бы, но не с братом. Он заранее сдался, добровольно проиграл, лишь сетуя на судьбу, что послала Михаэля не ему. А брат будто специально дразнил, таскал альфу везде за собой, хвастался им, цеплялся за него. Порою Ри казалось, что Михаэль повсюду, наяву и во снах, что нет от него спасения. Дверь, скрипнув, открылась. Эрик обернулся и вздрогнул, увидев на пороге комнаты свое проклятие. Глаза Михаэля пьяно блестели, альфа с минуту изучал сжавшегося в кресле парня, а потом, пошатываясь пошел к нему. Навис. Уцепился за одежду жесткой хваткой. Потянул на себя. Лишь в последнее мгновение Ри успел отвернуться, и поцелуй пришелся куда-то в уголок губ, мазнул по коже и оставил раскаленный след. — Слепошарый придурок! — закричал Эрик и ударил Михаэля в грудь. — Не видишь, что ли, я не твой женишок! Михаэль, по-прежнему не ослабляя хватки, приблизил свое лицо к лицу Ри и втянул воздух, его ноздри хищно трепетали. — Ты шлюшка. Маленькая грязная шлюшка. Я все про тебя знаю. Ри, задыхаясь от возмущения, гнева и чертовой никому ненужной любви, замахнулся для очередного удара, но был перехвачен. — Отпусти меня, пьянь подзаборная! Что ты о себе возомнил?! Они недолго боролись. Ри пытался вырваться, но Михаэль держал крепко. В конце концов омега сдался, чувствуя возбуждение и слабость. Он расслабился, опустил голову, коснувшись макушкой груди альфы. — Что тебе от меня надо? — голос прозвучал безжизненно и глухо. — Ты вправду спишь со всеми подряд? Трахаешься направо и налево без разбора, с альфами и даже с омегами? — Тебе какая к ебеням разница, с кем я трахаюсь?! Хоть со слоном, хоть с Его Величеством долбаным королем, тебя это не касается. Иди, решай все свои проблемы с Ли, можешь запереть его в клетке или затрахать до потери пульса, или и то и другое вместе, а меня оставь в покое! — Ты маленькая горластая сучка, — альфа с силой сжал пальцы на предплечьях Ри, заставляя его морщиться от боли. — Отсоси мне. — С ума сошел! — Ри снова начал вырываться, он извернулся и пнул Михаэля в голень. Альфа взвыл и разжал хватку. Эрик отбежал от него подальше, спрятался за стол, который служил хоть какой-то преградой между ним и слетевшим с катушек женихом брата. Боль отрезвила альфу. Он словно опомнился, потряс головой, поймал испуганный взгляд Ри и отвернулся. — Извини, я, кажется, слишком много выпил, — он стремительно вышел из комнаты, так хлопнув дверью, что она снова открылась. Ри сполз на пол, а в коридоре послышалась возня. — Что ты здесь делаешь? — кому-то прошипел альфа. — Я искал тебя. У меня течка начинается, — в голосе Ли сквозила паника. — Поехали ко мне. У братьев все было одно на двоих: даже любовь, даже течка. Ри лежал на ковре под столом в слезах и соплях и чувствовал, как тело охватывает лихорадка. — С днем рожденья, Ри… *** Пальцы Эрика разжались, зубная щетка упала на пол. Ноги задрожали и подкосились, и только чудом Ри, оседая, не ударился челюстью об край раковины. Ли больше нет. Прошло почти два месяца после аварии, а он только сейчас понял, что брат мертв. Его Ли. Его половинка, ближе которой не было на свете. Его свет, то что удерживало от полного отчаяния, теперь в земле, гниет в могиле. Был. Смеялся. Строил планы. Растил сына. Такой живой и настоящий. Умудряющийся оставаться рядом, несмотря на собственную семью и заботы. Поддерживающий. Хитрый и изворотливый, но любимый, больше родителей, больше даже самого себя. Вспомнилось, как однажды в детстве они, мечтая жить в лесу в палатке, сбежали из дома, но не дошли даже до окраины города, потому что испугались бездомной собаки, встретившейся им на дороге. Или потом, когда Ри сильно ошпарил ногу, Ли сидел с ним целый день, читал ему книги, рассказывал забавные истории, которые сам же и сочинял, отказывался выходить на улицу и играть с друзьями, раз Ри не может пойти, они тогда даже спали в одной кровати вместе, никакие уговоры родителей не смогли заставить Ли отправиться к себе. Его Ли. Вечно улыбающийся. Вечно вежливый. Счастливый. Всеми любимый Ли. Лучше бы он сам умер. Мир стал бы только светлее и чище. Где же справедливость? Почему так невыносимо больно. Почему так ужасающее одиноко. Эта пустота внутри, она вымораживала душу, лишала сил и воли. Он колотил кулаком по кафельной плитке пола, кричал, хрипел, выл. Зубная паста изо рта пеной капала на пол, смешиваясь с кровью. А потом Ри начало тошнить. Его желудок скручивался в спазме снова и снова. Он из последних сил удерживал себя на краю сознания, чтобы не упасть в собственную блевотину. Дверь в ванную с треском распахнулась, выламывая косяк. На пороге стоял Михаэль и с ужасом смотрел на корчившегося в судорогах омегу. Он быстро опомнился и кинулся на помощь, но Ри взвыл еще сильнее, пнул его и отполз в дальний угол. — Умер! Он умер, — шептал Эрик, безумными глазами взирая на Михаэля. — Умер. Как я буду жить без него? Как?! — вновь начиная колотить пол. Михаэль пытался остановить его, говорил что-то ласковое, Ри дрался и кусался, не желая слушать, но силы оставили его, и он обмяк на руках альфы, закрыл покрасневшие сухие глаза и судорожно вздохнул. — Михаэль, уйди, пожалуйста, мне нужно побыть одному, — произнес он устало, его ресницы дрожали, из-под век появились дорожки слез. — Нет! Я буду с тобой. Ты будешь со мной. Никто никуда не уйдет, — альфа только крепче сжал объятья. — Пожалуйста, Михаэль. Уйди. Прошу тебя, — столько мольбы было в этом голосе, что Михаэль дрогнул. — Я никуда не денусь. Со мной ничего не случится. Не буду больше калечиться. Я просто хочу побыть один. Уйди. — Хорошо, — Михаэль встал, голос его был сухим и ломким, — но ты помни, что я жду тебя здесь за дверью. Тебе нужно будет только позвать, и я приду. *** — Алло? Привет, Ри. — Привет, Ли. — У меня для тебя новость, ты узнаешь ее первым. — Какая же? Ты выиграл в лотерею миллион бабла? — Нет, лучше, — Ли засмеялся. — Что может быть лучше? — У меня будет ребенок, Ри! Думаю, свадьбу нам с Михаэлем придется ускорить.