Слуга Его Высочества

      Спокойно позавтракать мне не дали, развернув перед самой столовой: — Ну-ка постой! Иди сюда, — Хенрика отвела меня в сторону. — Я слушаю, — сложила руки перед собой. — Что с твоими руками? Они же были поражены! — управляющая оглянулась и зашептала, ухватив мою ладонь и поворачивая ее. — Его Высочество залечил, — так же шёпотом отвечала я. — Но это… Это же высшая честь! — она недоверчиво уставилась на меня. — Я понимаю, просто царевич был зол, он сказал, что не любит, когда трогают его вещи, — пожала плечами с надеждой глянув в сторону столовой, — приказал мне следить за книгами. — Ты больше не должна носить такой костюм. Только платья. Внимательно слушай царевича, не смей смотреть на него или перечить. Молчи, пока тебя не спросят, будь расторопной и аккуратной. Обращайся к нему только «господин», — поучала меня Хенрика, — и будь осторожней, девушки, которых выгнал Локи, могут навредить тебе. — Но почему? Я же ничего плохого им не сделала! — возмутилась, но тут же понизила голос. — Зависть. Господин строг, однако щедро награждает верных и трудолюбивых слуг. Все, иди. Я медленно пошла к котлам с едой, раздумывая над словами управляющей. Это не есть хорошо, если мне будут пытаться навредить. Вильфред открыто улыбнулся мне и спросил, как дела, пришлось туманно ответить, что я расскажу все позже. Пока ела, додумалась до того, что мне вечно не везет. Не могла меня забрать Фригга или заметить Тор? Локи влез не вовремя, ещё и выгнал предыдущую служанку, оставив при этом ее во дворце. — Привет, Тина, как дела? — Адамина лучилась доброжелательностью. — Меня определили к Локи, — шепотом ответила я, привычно мешая кашу. — Кто? — удивилась девушка. — Локи. — Я тебя поздравляю! — С чем? — спросил обычно молчаливый Лейф. Охотник только что подошёл к нам и услышал обрывок фразы. А за ним подоспел и Вильфред, развязывая фартук. — Теперь я служу младшему царевичу, — шепотом объяснила я. — Сочувствую, — криво усмехнулся мужчина. — Мы будем вечно помнить тебя, — грустно сказал повар. — Хватит ее пугать! — возмутилась Ада, замахнувшись ложкой на парней. — Не слушай их, тебе повезло, — девушка обратилась ко мне. — Я никому не поверю, пока сама не увижу, — пожала плечами, доедая хлеб. Потом я быстро попрощалась с ребятами и бочком подобралась к Хенрике: — Извините, а во сколько мне… — Пойдем, — меня грубо схватили за локоть и поволокли по коридорам. Наконец женщина остановилась у построек для слуг: — Как ты ведешь себя? — А что я сделала? — удивилась, уставившись на недовольную служанку. — Что сделала? Иномирная неумеха! Да где это видано, чтобы царевич забирал непроверенных?! Ты спала с ним? — Вы с ума сошли? — вкрадчиво поинтересовалась я. — С царевичами спят ради богатства, славы, ради того, чтобы выкарабкаться, стать заметной. Мне ничего из этого не светит, разве я раскрасавица? Локи и не посмотрит на меня. — Хорошо, но только не думай, что я прекращу смотреть за тобой, — строго нахмурила брови Хенрика. — Да я не против, только скажите, во сколько мне прийти к Его Высочеству? — ни разу не видела служанок в коридоре, пока убиралась. — За час до рассвета, — управляющая поджала губы, показывая, что беседа окончена. — Отлично, спасибо, — поблагодарила я и пошла к себе. Надо выспаться.       Я брыкалась, пытаясь разобрать, в чем дело, где я, что происходит. Чья-то ладонь закрывала мне рот, при этом не давая вдохнуть носом. — Не задуши ее, — раздался голос. — Пусть лучше сдохнет! — заявила девушка, которая напала на меня. — Не переборщи, — шикнула первая. — Слушай сюда, побродяжка, ты идёшь к Хенрике и отказываешься от работы, — на лицо упали светло-коричневые волосы. Я уже отошла от шока, поэтому извернулась и пнула незнакомку в коленную чашечку. — Шлюха! — заорала она, отскакивая от кровати. Я же резко поднялась, а эти две психованные кинулись на меня. — Я сверну тебе шею! Не придумала ничего лучше, как сорвать покрывало с кровати и швырнуть в них. Тут дверь распахнулась, пропуская моих соседок по комнате. — Что вы делаете? — холодно поинтересовалась у незнакомок Уна. — Тебе какая разница, не мешай! — провизжала та, что меня держала. Она вцепилась мне в волосы и сильно потянула, в ответ я ударила ее кулаком по скуле, служанка заорала, и мы прокатились по полу, царапая друг друга и пытаясь отцепить соперницу и зарядить в глаз. Это, как я поняла, бывшая служанка Локи. Уна и вторая девушка принялись оттаскивать от меня эту бешеную. Служанка брыкалась и осыпала меня ругательствами, на крики сбежались остальные жители постройки. Двое мужчин помогли выпихнуть из комнаты возмутительницу спокойствия, а я так и осталась сидеть на полу с растрепанными волосами и царапиной на щеке. Довольно улыбнулась, завтра эта фифа будет сверкать красивейшим фингалом под правым глазом.       Бежала по лестнице, задрав подол платья чуть ли не до колен. Я немного не рассчитала время и вышла позже, чем требовалось, поэтому теперь старалась не опоздать. Перед дверьми уже стояли служанки, держа в руках чистое постельное белье, выглаженную одежду, тряпки и ведра, кисти для пыли, эфирные масла в деревянном ящичке и белейший банный халат. Я затормозила возле них, поймав насмешливые и презрительные взгляды. Мне одна девушка протянула кисть для пыли, а служанки с халатом и резной шкатулкой постучали в двери. — Войди! — властный голос, в котором все же проскальзывали сонные нотки, заставил меня вздрогнуть. Мы зашли одна за другой, когда я оказалась в покоях, Локи уже ушёл в ванну. Все принялись за уборку, а я чуть не заплакала, когда увидела заваленный свитками стол. И как убирать, когда на поле деятельности важные бумаги составляют пирамиду Хеопса, любое движение кисти свалит их на пол, где они успешно перемешаются по закону подлости. Лофт же потом с удовольствием открутит мне бедовую голову. Подошла к великолепному тонконогому столу, каждый миллиметр которого был усыпан искусными узорами. Решила оставить минное поле на столешнице на потом, стирая пыль с ножек и кресла, наконец переходя к главной беде. Придерживая лёгкие бумаги с печатями и гербами, аккуратно стирала пыль, раздумывая, как бы поскорее заняться книгами. — Все, идемте! — зашептала та, что застилала кровать. — Я не закончила! — запаниковала я. — Помогите ей, — кивнула служанка остальным. Вместе быстро стёрли пыль с полок, благо тома не были разбросаны по комнате, и уже почти выходили, когда из купальни появился принц. Поклонились, а две девушки подошли к Локи с одеждой, однако он махнул рукой: — Все прочь. Остальных будто ураганом сдуло, я же немного замешкалась, практически покинув комнату. — А ты останься. Закрыла дверь и замерла в поклоне: — Мой царевич. — Что с лицом? — голос прозвучал неожиданно близко. — Оцарапалась веткой, господин, — немного опустила голову, чтобы волосы скрыли повреждение. — Во дворце любые склоки и драки запрещены, за них полагается наказание: пять ударов плетью по любой части тела, — мужчина понизил голос до интимного, добавив хрипотцы. — Я не заметила ветку, господин, — упрямо повторила, не поднимая глаз. — Какой надо быть глупой, чтобы врать мне, Богу Лжи и Огня. Как там тебя? — Тина, мой господин. — Тина, — мужчина произнёс имя так, будто бы это было ругательством, — за ложь своему господину, — подбородок грубо сжали и вздернули, я безропотно подчинилась, — следует пять плетей. Ты уже заработала десять, хочешь ещё? — Я подчинюсь любому вашему приказу, господин, — глаза я так и оставила прикрытыми, так что хлесткая сильная пощёчина была для меня неприятным сюрпризом. До боли стиснула кулаки, чтобы не поднять руку к горящей щеке. Из носа потекла тонкой струйкой жидкость, сосуды всегда были слабыми, часто кровь шла носом. В прошлой жизни я три раза прижигала капилляры у лора жидким азотом, но и это не помогло, а от операции я отказалась. Теперь кровь снова струилась по носогубной складке, стекая по губам и подбородку, заставляя Локи брезгливо опустить руку. Опустилась на колени: — Убейте меня, господин. — Хоть это выучила, — ехидно произнёс он, — жалкая поломойка. Не смей даже мельком попадаться мне на глаза, иначе я тебя не пощажу. Пошла прочь. Быстро поднялась и выскочила за дверь, большинство смерили меня холодными взглядами, лишь две наградили сочувственными: девушка с одеждой и та, что была с халатом. Дрожащими пальцами стерла кровь, запрокидывая голову и гадая, как быстро она перестанет идти. Не знаю, прошло ли пятнадцать минут или час, из покоев вышли девушки с пустыми от одеяний руками. Никто не произнёс ни слова, мне пришлось догнать «гардеробщицу» (нет, а как мне ещё ее называть) и окликнуть: — Извините, а когда приходить в следующий раз? — Тебе в обед, когда принц уйдёт трапезничать, потом вечером к ужину. — Благодарю, а как тебя зовут? — я пошла рядом с ней. — Мы не запоминаем имён друг друга, потому что ни одна не задержалась у царевича надолго в услужении. Малейшая провинность — и тебя вышвыривают. Правда первый раз господин прощает все, но только один раз, так что лучше молчи и будь как можно незаметнее. Если тебя не видят и не ругают, значит ты продержишься ещё день, — она развернулась и ушла. Медленно побрела по коридору, стирая ладонью бесперебойно идущую кровь, кожу слегка тянуло от образовавшейся корки. Сначала умылась, а потом медленно пошла на завтрак, хотя есть не особо хотелось после разговора в покоях Локи. Настроение падало, а в виски стучала лишь одна мысль о том, что я никто, только послушная тень. В столовой уже узнали первые сплетни, все с интересом косились на меня, дорогу перегородила скандалистка: — Что, получила, сучка? Будешь теперь у царевича игрушкой для битья! Она гордо задрала нос, порадовав меня сверкнувшим аккуратным фингалом. Хорошо получилось, красиво, можно было бы даже ещё один для симметрии поставить. Притянула ее к себе за вырез платья и выдохнула, глядя в глаза: — Зря я солгала царевичу о природе царапин на лице. Сейчас бы на конюшне получили десять плетей каждая. Она побледнела, отшатнулась, я прошла мимо, уже не обращая внимания на разговоры. У котла получила свою порцию под недобрым взглядом поварихи и присела на своё место. — Я в ужасе, Тина! Как ты? — Адамина покачала головой и опустила глаза в тарелку. — Не очень, — скрывать скверное расположение духа не имело смысла. — Было… Он сильно тебя ударил? — Пощёчина — это не сильно больно, но всегда обидно и низко, — пробурчала я, принимаясь за порядком поднадоевший завтрак. Медленно поглощала пищу, и вдруг мне захотелось в душ. Обжигающе горячий, чтобы зеркало ванной запотело, пар витал между ламп, а кожа раскраснелась и размягчилась, вода бы смыла всю ту грязь, которая произошла утром. Даже не заметила, как закрыла глаза, не увидев появившихся Лейфа и Вильфреда. — У тебя синяк, — заметил охотник вместо приветствия. Невольно коснулась поврежденной щеки, почувствовала ноющую короткую боль. Вот этого ещё не хватало, мало мне царапины, так и синяк будет! От этих мыслей я грустно вздохнула, захотелось побыть одной, к тому же в голове крутилась какая-то мысль, которую я поймать пока не могла. Быстро доела и молча ушла. Душные коридоры окончательно довели меня, позолота разогревалась от солнца и действовала по принципу печки. Снова захотелось в ванну, хоть в какую-нибудь, чем я и занялась в ближайшие полчаса. Холодная вода также вызывала дрожь, уже проходящую после первого ковша — моржевание прошло успешно. Кожа немного огрубела, а на ладонях появились небольшие мозоли от грубой ночной работы, прежде ухоженные ногти поломались под разными углами, общее состояние я оценить не могла за неимением зеркал у слуг, но прекрасно понимаю, что не выгляжу раскрасавицей. Надо хоть немного привести себя в порядок, вот стану скоро совсем чучелом, и посадят меня на палку, отправят в поля пугать ворон. Пришла на задний двор, села на порог и уставилась на жиденькую растительность и песочную высокую стену. Сегодня утром я поступила с царевичем неправильно. Локи не должен был бить меня, хотелось бы, чтобы в будущем этого и не произошло, значит надо сделать так, чтобы он доверял мне. И начать следует с сегодняшнего же обеда…