***
Локи не находил себе места. Куда запропостился этот страж? Царевич не выдержал, он откинул одеяло и сел, голова закружилась, все заплясало вокруг в весёлом хороводе. Пришлось отложить идею об одевании и вернуться в горизонтальное положение. Как долго Тина находится в темнице? И кто её пытал: его личный палач или Одина? Лофт даже не знал, что из этого хуже. В покои зашёл Тор. — Ну что там? Громовержец смутился, опустил глаза. Он нервно мял руки, совсем как в детстве, когда няня ловила его за поеданием сладкого до обеда. — Тор? — Лафейсон предчувствовал, что никаких хороших вестей брат ему не принёс. — Она в… Ей занимаются лекари, — тихо выдавил бог. — Что с ней? — ослабленный младший царевич не ожидал от себя такого грозного рыка. — Она в ужасном состоянии, — признался Одинсон. — Я хочу её видеть. — Тебе ещё рано вставать, — возразил цесаревич. — Тогда пусть придёт сама! — Тина не может… Ходить, — все внутри Лофта похолодело. Что сделали с его слугой?! — Позови мне палача. Девчонку ведь пытал палач Одина? — Да, — ответил бог и поспешил выйти.***
Я думала, что боли пришёл конец, но все только начиналось. Очнулась я именно от резкой режущей вспышки неприятных ощущений, слабо захрипела. Вывихнутые пальцы атрофировались, сосуды были пережаты, и кровообращение нарушено. Кровь в пальцах начала сворачиваться, поэтому прежде, чем вправлять их, надо было убрать всю жидкость. Пытка продолжалась. Мне вправляли пальцы, ломали по новой неправильно срастающиеся кости, промывали раны жгучими растворами и срезали отмершие ткани. И все это под легким местным наркозом, немного притупляющим боль. Под конец меня, похожую на мумию, переместили на больничную койку, слишком мягкую, после каменного пола. Я в панике цеплялась за край, мне казалось, что мягкая перина задушит меня и, как только лекари ушли, влив в меня бессчетное количество растворов, скатилась с кровати вместе с одеялом, укуталась в него и уснула.***
— Итак, — несмотря на своё беспомощное положение, Локи, безусловно, был хозяином ситуации, — что ты сделал с моей слугой? — Вам в подробностях? — спросила тёмная фигура, стоящая в ногах бога. — Перечисли все пытки, — подробностей Лофт не хотел, иначе все затянулось бы надолго. — Раскалённые иглы под ногти, вывихи пальцев, ей не давали спать и нормально есть, топили, водили на Арену Пустынь, ещё были плети, изнасилования и избиение, — на последних двух пунктах царевич скрипнул зубами. Он не ожидал такого количества мучений, что перенесла Тина. — Когда ты это все успел? — У меня было две с половиной недели. — Подойди, — Лафейсон протянул руку, он хотел видеть, во что превратилась его девочка, и насколько серьезны повреждения. Палач снял перчатку и протянул ладонь, принц сжал ему пальцы и прошипел заклинание. Последнее воспоминание о сломленной девушке привело Огненного бога в ярость. — А что она говорила? — Что невиновна. — И ты разве не понял, что это правда?! — Все преступники считают себя невиновными, — усмехнулся мужчина. — Если девчонка умрет, я тебя отдам своему палачу, — мурлыкнул принц. Мужчина едва ощутимо поежился, он поклонился и ушёл, а Лофт остался с мерзким ощущением вины и видениями жалкого, изуродованного, потерянного существа, с надеждой взирающего на своего мучителя.***
Сонное, мягкое тепло окутывало со всех сторон. Впервые было так уютно, а главное никакого пробирающего до костей холода. Незаметно для себя заползла под кровать в небольшой сумрак, все болело, казалось, что внутренности промерзли и никогда не согреются. Почки нещадно ноют, а все тело саднит. Свернуться калачиком нельзя, мешают бинты, отстраненно отметила то, что ещё не видела себя в зеркале. Это хорошо, иначе сошла бы с ума от одного взгляда на себя. Закрыла глаза и задремала. Хор голосов и тихое шипение. Ничего не разобрать, да я и не хочу напрягаться. Мне хорошо и наконец-таки спокойно. — Да тише вы! — вдруг громко возмутился незнакомец. Вздрогнула и насторожилась, потихоньку отползла подальше, чтобы меня не достали, если вдруг что. — Тиночка, — затихла, замерла. — Ты же хочешь кушать? Они не выманят меня, больше не отведут в то страшное место. — Тина? — Оставь ее! — строго сказала девушка. В щель под кровать просунулась рука, оставляя глубокую плошку с ароматной едой и двумя кусочками хлеба. А потом она же добавила еще и стакан с водой и непонятный металлический предмет. Чистая вода! Схватила стакан и жадно проглотила сладковатую жидкость, показавшуюся мне божественным нектаром. Потом я взялась за еду, сначала воровато сцапала мягкий вкусный хлеб, а после подвинула к себе плошку. Пальцы ещё слушались плохо, я давилась, торопливо выскребая жидкую субстанцию ломтями хлеба. После быстрого приёма пищи отвернулась к стенке и уснула.***
Спустя две недели надлежащего ухода, Локи чувствовал себя намного лучше, но лёгкая слабость ещё осталась. Он уже потихоньку вставал, но ни разу не навестил свою служанку и не справлялся больше о её здоровье. Не стоит показывать, что Тина дорога ему. Служанку, покушавшуюся на жизнь царевича, схватили. Ей оказалась Уна, приставленная к Тору. Один из пойманных контрабандистов был её любовником, и за его смерть девушка решила отомстить тем же Лофту. Остальных заговорщиков пока не раскрыли. Лафейсон выглянул на балкон и понял, что надо навестить Тину, может она ждёт его. Царевич решил, что у него достаточно сил для того, чтобы дойти до лазарета. Неприметная дверь легко поддалась. Взору Локи предстала странная картина: лекари столпились вокруг дальней кровати, то и дело кто-нибудь наклонялся и заглядывал под нее, но из-за спин остальных ничего не было видно. — Что здесь происходит? — строго осведамился Лофт. — Она не хочет вылезать! — тыча пальцем в койку наябедничала молоденькая лекарша. — Кто? — не понял царевич. — Ваше Высочество, Тине необходимо сменить бинты, а она забилась под кровать и не хочет вылезать, — пояснил ситуацию старший лекарь. — Ясно, все вон пошли, — холодно отозвался царевич. Никто не сказал ни слова против, асы просто быстро покинули помещение. Бог вздохнул, собираясь с силами, потер переносицу большим и указательным пальцами и опустился на колени. Видел бы это Всеотец! Огненный бог заглянул под кровать: — Тиночка… На него недоверчиво уставились лихорадочно блестящие глаза, только и видные в коконе одеяла. — Мышка, вылезай, ты же не хочешь болеть? Нет? — в ответ тишина. Одеяло засопело, завозилось, скручиваясь сильнее. Она что, не узнает того, кто перед ней? И почему девчонка молчит? — Тиночка, больно не будет. Я тебе обещаю, ты так быстрее поправишься! — Лофт никогда никого не уговаривал, и ни перед кем так не унижался, но он чувствовал ответственность за произошедшее и не мог отступить назад. Глаза недоверчиво сверкнули, девчонка ещё минуту колебалась, а потом все же медленно выбралась на свет. Локи онемел. За две недели, проведенные в пыточной камере, служанка высохла, почти истаяла. Остались только косточки, кожа и недоверчивые глазки, все остальное было обмотанно бинтами, и оценить ущерб не представлялось возможным. Царевич хотел было обнять девушку, но она резко отшатнулась, споткнувшись о ножку кровати и отползла подальше. — Все, все, я не трогаю тебя! — внутренне Лофт был раздражен, но тем не менее, он прекрасно понимал, что пережила бедняжка, и был максимально терпелив. — Мышка, тебе надо поменять бинты, иначе будет больно. Ты же не хочешь, чтобы было больно? Тина сделала крошечный шажок в его сторону. Локи возликовал, записав себе мысленно маленькую победу. Бог позвал лекарей, но стоило им появиться на пороге, как девчонка испуганно шмыгнула под кровать. Пришлось снова всех выгонять, да и вообще попросту распустить эту толпу. Остался только старший лекарь, с которого царевич стребовал бинты, вату, растворы и мази. — Если только кто узнает… — угрожающе понизил голос царевич. — Что вы, Ваше Высочество! — взмахнул руками мужчина. Лафейсон поджал губы и закрыл дверь перед его носом. — Тиночка… Прошло полчаса, а служанка только высунула носик из своего убежища. Спустя ещё час она позволила размотать бинты, вручив начало ленты богу. А вот осматривать и мазать себя не дала, сама кое-как обработала раны, не дотянувшись только до спины. Лофт умолял, сюсюкал, злился, угрожал заражением крови, но Тина стояла насмерть. Через два часа она была скручена и привязана к кровати простыней, билась, как дикая кошка и плакала. Царевич же безмолвно ужасался равным царапинам и пластам срезанной кожи. Он медленно, нежно, боясь потревожить едва поджившую спину, проводил по ней пальцами, вымазанными в лекарственных мазях. Вскоре Тина затихла и лишь вздрагивала от очередного прикосновения. Когда с неприятной процедурой было покончено, Лофт наклонился к уху девушки: — Ну вот, а ты боялась. Сейчас я тебя отпущу и перевяжу, обещай не драться. Огненный бог медленно развязал аккуратно завязанные запястья, тихий всхлип резанул слух, Тину затрясло. — Мышка, ну ты что, испугалась? — девушка сжалась. — Тина-а-а… Лофт осторожно убрал с лица служанки волосы, погладил по щеке. Тина вырвалась и забилась в угол ложа. — Тише, тише! Не смажь мазь, я больше не трону тебя. Надо перевязаться, — Локи устало вздохнул. Его занимала только мысль о том, что с Тиной ему будет тяжело. Палач обязательно ответит за содеянное, как и подставившие девушку бандиты тоже. А пока он не может вылечить даже себя, не то что её. Необходимо как можно скорее набраться сил, дабы помочь бедной девочке.