I need a hero

1. Евгению Гамову, симпатичную девушку с насмешливыми узкими губами и копной вьющихся смолью тяжелых волос, с первого взгляда можно назвать если не идеальной, то «не такой, как все» - точно. У нее за плечами несколько лет музыкальной школы по классу скрипки, девять классов лицея с красным аттестатом и годы верховой езды, а на лбу – просто явная печать хорошенькой девочки из приличной семьи. Рин всякий раз громко фыркает, глядя на Евгению, но, вообще-то, эти его насмешки воспринимается почти как некая диковинная разновидность флирта – красавица Гамова ухмыляется ему в ответ и награждает парня дерзким открытым взглядом, давая понять, что принимает эту игру. Она сама как раз из тех девушек, умеющих вышивать крестиком и гладью, пишущих стихи о всяком таком возвышенном и низменно ходящих по улицам гордо, расправив плечи (это в Гамовой смешит Рина едва ли не больше всего), а на досуге читающих Ахматову и Пастернака. У нее тихий приятный смех, похожий на перезвон колокольчиков, звонкое цоканье каблучков, ухоженные руки с большими кистями и легкий цитрусовый запах черной паутинки волос, но шныр первого года вообще-то не такой дурак, чтобы эта простая кокетливая маска могла его хоть как-то обмануть. А еще – ему иногда кажется, что тогда на Болотной это была далеко не первая и далеко не случайная их встреча. 2. Рин – один из тех парней, про которых обычно со вздохом говорят «не подарок»: он много и часто дерется, приползая домой с багровеющим фингалом под глазом и разбитыми локтями, катается на скейте, раза четыре за свои шестнадцать лет ломая ноги, руки и ключицу, подкармливает всех бездомных собак своего подъезда и учится традиционно только в начале нового триместра. Его руки всегда исцарапаны дворовыми кошками, пальцы – перепачканы в замазке и ручке, а дневник за ненадобностью последний раз покидал школьную сумку полгода назад – мать все еще думает, что он, Рин, действительно учится в какой-то президентской школе и он не хочет разубеждать ее в этом. По крайней мере – пока. Есть сотни вещей, которые Рин ненавидит, - и как-то даже странно, что не тысячи. Его дичайше бесит собственное имя Ростислав и его производное - нелепое, глупое, абсолютно отвратительное «Слава», а «Рин» - ну, привязалось и привязалось, что сделать-то? Матери все равно на его причуды, она меланхолично зовет его «Ростей», сын огрызается, а Мамася – вообще-то, конечно, мама Ася, но так уж тоже привязалось - пожимает плечами и принимается за правку очередной полубезумной статьи для издательства. Вообще-то Рин любит мать и после каждой своей выходки испытывает желание бросится ей на шею с извинениями, но он же не какая-нибудь сопливая девчонка, чтобы по каждому пустяку хлюпать носом. Большинство его проблем именно из-за упрямства и нежелания сначала думать, а потом говорить. Пару раз Сашка неосторожно все-таки назвала Рина «Славой», за что он с ней почти сразу подрался – в шутку, конечно, но дежурства у Суповны Кавалерия, когда узнала, назначила им вовсе не шуточные, а уж потом им не до смеха было. 3. Младшая шнырка Дудник замашками похожа на мальчишку, да и имя у нее соответствующее – Саша; «Александра», конечно, звучит по-девчоночьи, зато прицепившееся с детства «Сашка» подходит просто идеально. Одевается Сашка небрежно, да шнырский образ жизни другого и не требует, а свои светлые льняные волосы длиной всего-то до плеч завязывает в хвост или коротенькую тонкую косичку. Неудивительно, что с Рином они сразу сдружились – оба упрямцы и сорвиголовы, да обоим на месте не сидится – всегда что-нибудь новое придумают, а попадает от Кавалерии всегда на двоих. Надо быть совсем дураком, чтобы не понять, что Сашка влюблена в Рина - глупо, тихо и, как ей самой кажется – невероятно сильно. Это Сашка помогает Рину нести кастрюлю с объедками для Гавра, это Сашка навещает Рина в медпункте, когда тот валяется там еле живой с воспалением легких и это Сашка кормит его с ложечки бульоном Суповны, потому что у шныра первого года сломана правая рука (Рин досадливо морщится и хмурится, но вообще-то он всегда безумно благодарен подруге за помощь). Ночью ей часто не спится, Саша набирает в тускло мерцающем окошке ноутбука «Как ты?», но, скользнув пальцем по большой кнопке «Enter», почти сразу стирает написанное – все равно завтра спросит у Рина в медпункте сама, или в пегасне, или в столовой… Она часто вот так вот признается другу в любви, а потом удаляет сообщение из «черновиков», выключает компьютер и ложиться спать. А там, во сне – гибкие мальчишечьи пальцы, перепачканные в ручке, переклеенный пластырем веснушчатый нос и русые вихры, постоянно лезущие парню в глаза. Иногда рядом с Рином Сашка забывает, как и зачем дышать. 4. Сашку бесит напыщенная, горделивая Евгения, но ради Рина она будет улыбаться Гамовой, приветливо махать рукой при встрече и изображать что-то вроде радости при виде той самой хорошенькой девочки из приличной семьи – и сегодня, и завтра, и всегда. Евгения воспринимает Сашку только как нелепую глупую девочку из провинции и смотрит на нее откровенно с жалостью, поджав свои тонкие насмешливые губы – Сашка это видит и просто стискивает кулаки, прекрасно понимая, что бодаться тут можно вечно. Все меняется, когда шнырка первого года наконец понимает, что красавица Гамова тоже любит Рина. Евгению вовсе нельзя назвать стервой, ровно как нельзя назвать и ведьмаркой – ведьмарихой? ведьмарем?.. Она просто всегда следует простой истине - каждый кузнец своего счастья и каждый заслуживает любви, великой и чистой, как ему и хотелось бы. «…Я не могу поднять усталых век, Когда мое он имя произносит»*, - вспоминает иногда вслух Гамова, а Сашка пытается сделать вид, что ей все равно на Евгению-соперницу и ее чувства. «Ну что же ты, Женечка?» - насмешливо спрашивает она, а Гамова лишь закусывает губы да разворачивается на каблучках; на войне ведь, как известно, все средства хороши. 5. Сашка не плачет, вот вообще никогда - Сашка ревет в голос, зло и глупо, бьет кулаки о стены и стучит по двери девчоночьей спальни ногой; Рин смотрит потом на ее разбитые костяшки и руки в занозах удивленно и почти с завистью, а Дудник улыбается ему дрожащими губами – глупо и влюбленно - и пытается уверить, что все в порядке. Просто он, Рин, совершил однажды фатальную ошибку, столкнув Гамову и Дудник – правда, он все еще не может этого осознать, он вообще сначала делает, а потом уже думает. А на элегантном кремовом платье Евгении распускаются дивным багрянцем цветы вишневого сока, пролитого из-за чей-то нетвердой руки, не удержавшей бокал. - Извини пожалуйста, - бормочет Сашка, но Гамова ведь слышит толику издевки в ее голосе, настойчиво запрятанной за честный извиняющийся взгляд и ломающиеся руки, подающие ведьмарке салфетки, чтобы та вытерла пятно, а Рину в который раз уже за вечер кажется, что идея позвать девушек на вечеринку не была такой уж хорошей. Когда они расстаются с Гамовой у ворот ШНыра, Евгения смотрит на обоих устало и грустно, в ее глазах – всего лишь просьба ясности и правды, потому что они все просто очень запутались в своих чувствах и друг в друге. «Выбери, Рин», - наконец тихо произносит она, и в один прекрасный момент и в ней, и в Сашке будто что-то ломается. Рин безмолвно стоит в пятне блеклого фонарного света у ворот, и снег тихо оседает на его волосы, руки и плечи; Гамова клянется, что в первый раз видит его таким. Пара минут молчания прекрасно растягиваются в одну маленькую вечность. 6. У Сашки ледяные ладони, но Рин всю дорогу от ворот до ШНыра пытается как-то согреть их в своих руках; он прикладывает руки Сашки к своим губам и дышит на них, а Дудник все так же глупо и влюбленно улыбается ему, ловя приоткрытыми губами холодные и чуть покалывающие снежинки. «Слава!..» - беззвучно кричит в скрывающиеся в дверях школы спины Рина и Сашки Евгения, наплевав на всяческую гордость, а потом почти физически ощущает, как внутри нее просто что-то тихо и молча умирает – и все-таки ее любовь к Рину была вовсе не придуманной. *А. Ахматова, «Вечерние часы перед столом…»