Дорога вниз имеет мало остановок. Теодор Драйзер.
Это нехитрое правило жизни Теодор вывел для себя еще в детстве, упав с крыши одного из домов. Залез он на нее на спор, доказывая что-то кучке уличных мальчишек, не любивших «храмовых крыс» и не забывающих об этом намекнуть при каждой встрече. И что характерно — доказал! Пожертвовав, правда, при этом парой сломанных ребер и вывихнутой рукой. Он уже и сам забыл из-за чего начался спор, но зато прекрасно запомнил то чувство падения, когда прежде надежная, устойчивая опора неожиданно выскальзывает из-под ног и сменяется жутким полетом в никуда. Так почему в последнее время это чувство так упрямо его преследует? Тут молодой магистр прервал свои размышления и перевел взгляд на луковицу, которую уже несколько минут вертел в руках. Продавец, из уважения к его сану, отмалчивался, но на его физиономии явно проступало нетерпение. Рядом шумел рынок. Вышедшее к двенадцати часам в зенит солнце жарило вовсю, превращая площадь в огромный кипящий и клокочущий котел. Люди сновали туда-сюда, переговаривались и сплетничали, выбирали товар. А тем временем жизнь одного священника, по его собственным ощущениям, катилась в тартарары.***
Несколькими часами ранее
В тот день он так и не смог сосредоточиться на службе. И если основную часть он еще мог смог протараторить по памяти, то проповедь, так успешно написанная ночью, умудрилась раствориться без следа. На его счастье местный Страждущий, толстенький мужичок, страдающий одышкой, поторопился выйти на службу после болезни и с радостью взял службу на себя. Он был неплохим оратором, ревностным, жестикулирующим, периодически обращающимся к «господину Ищущему» за одобрением. Драйзер кивал и добавлял. Судя по периодически вытягивающемуся лицу проповедника, не всегда то, не всегда к месту, но Теодора это уже не волновало. Его мысли были далеко от храма. А конкретнее, рядом с рыжим поганцем, ждущим его дома. По крайней мере, Теодор на это надеялся. Думать, что тот под нажимом обстоятельств рассказал все, было наивно. Оставлять его в своем доме — безрассудно. Но что еще ему оставалось делать? Утешало только то, что на одного из шпионов Макса Джек никак не походил. С виду раздолбай редкостный, да и свои интересы наверняка ставит выше какой-то гипотетической миссии. Нет, с пунктуальным и аккуратным Горьким он бы явно не ужился. Хотя он ночью так и не смог определить, сколько его гостю лет. Теодор зябко повел плечами, вспомнив министра внешней разведки соседней державы. Максим Горький был… весьма импозантным мужчиной. В свои тридцать пять лет он уже был приближенным ко двору министром, имел целый штаб шпионов, ежедневно приносил отчеты самому императору и вообще был вторым человеком в государстве. Будь у него больше амбиций, не миновать бы Ариге кровавого тирана на троне, но его, слава Богу, удовлетворяли занимаемый пост и возможность знать все и обо всех. Грозный противник… Тем временем энтузиазм проповедника иссяк, и служба кончилась. Подавив неожиданное желание выбежать из церкви наравне с уличными мальчишками, удравшими из святой обители первыми, Драйзер пошел узнавать новости. Историю вчерашнего колдуна раздули до гигантских размеров. Собравшаяся у храма толпа обсуждала огненного монстра, который, с легкой руки местных кумушек, обзавелся огромными клыками, умением бегать по крышам и превращаться в летучую мышь. Бабы охали, вчерашние очевидцы разливались соловьем. В самом храме стоял не меньший ажиотаж. Первосвященник с утра лично отдал приказ поймать «опасного убийцу, чья неслыханная дерзость угрожает покою Долины (тут бровь Теодора сама поползла вверх)» живым или мертвым. Судя по тому, с каким видом стража прочесывала город, на первый вариант у Джека было столько же шансов, как на канонизацию при жизни. «Боже, надеюсь, у этого недоумка хватило мозгов последовать моему совету» Дом встретил его звоном горшков с кухни вперемешку с заковыристыми ругательствами. Джек, не любивший сидеть сложа руки и думать о своих неудачах, пытался изобразить что-то на тему обеда. Судя по воплям — не слишком успешно. Опешивший Драйзер остановился на пороге гостиной. — Что ты делаешь? Этот вопрос грозил окончательно войти в тройку самых популярных за эти сутки. — Да обед пытаюсь приготовить. Только у тебя печь какая-то неправильная… Ну… в смысле, мы обычно другие использу… Со стороны кухни отчетливо потянуло дымом. Пахло чем-то паленым или даже подгорающим. Не дослушав покаянную речь повара, Теодор метнулся наводить порядок. Через полтора часа, когда дом был проветрен, черепки от посуды выметены, рука Лондона, пытавшегося помочь с уборкой осколков, перевязана, а обед приготовлен, Драйзер, наконец, опустился на стул. Разговор не задался с самого начала. Его собеседник заметно нервничал, чередуя извинения с попытками завязать светский разговор. Чувствуя, что еще немного, и Джек переведет разговор на тему погоды, хозяин дома задал вопрос в лоб: — Как и когда ты собираешься уехать? — Понятия не имею, — как можно беспечнее отозвался Джек, — Обоз, в котором я ехал, уже отправился обратно, а амулеты перехода у меня разряжены. Думаю, придется идти пешком. — До ближайшей виселицы? — А тебе не все равно? — нервно огрызнулся колдун. — Нет. Если ты попадешься, стража обязательно выяснит, где ты провел ночь. А мне не улыбается идти на костер из-за какого-то паршивого колдуна. — Ваших священников не сжигают на кострах, а всего лишь гуманно отрубают им головы, — ехидно заметил Лондон. И, не сдержавшись, добавил: — Абсолютно бесполезное занятие, если учесть, что у них на плечах и так мешки с опилками. — Тебе не понять, колдун. Вы-то верите только в свою магию и черта,… — Ну, без первой я жить не могу, а второй как-то чаще о себе напоминает. -…которому поклоняетесь… — Эй, я не сатанист! — Да неужели? Считается, что вы получаете свои магические способности, поцеловав его под хвостом в полночь. — Ты меня с кем-то путаешь, — скорбно вытянулось лицо у Джека. — Стоп! Ты действительно в это веришь?! — Я всего лишь процитировал тебе труд одного известного ученого-схоласта. И мне действительно никогда еще не попадалась такая разновидность, как хороший, тем паче набожный, колдун. — Да у вас все колдуны либо плохие, либо мертвые. А чаще и то, и другое. — То есть, ты будешь утверждать, что даже то темное и греховное создание, что находится при вашем императоре, хороший и честный человек? — Угу. Кстати, надо будет вас с Оноре свести. Во-первых, вы с ним мужики умные, найдете о чем поговорить, а во-вторых, ему давно таких комплиментов не делали. У Драйзера не нашлось, что ответить. Дальнейший обед проходил в молчании. Джек наедался впрок, подозревая, что ужина у него может и не быть, а младший инквизитор смотрел на него и отчаянно пытался что-то понять. Когда Джек закончил, Теодор задал тот последний вопрос, на который не смог сам найти ответа. — Хорошо, поступай, как хочешь. Но могу я, наконец, узнать, с чего к тебе такой интерес в обход ведомства Ищущих? — Я не в курсе такого произвола, — быстро развел руками колдун. Слишком быстро. Драйзер ничего не сказал и, взяв чайник, отправился на кухню. Оттуда до Джека донеслось: — Узнаю, что ты мне врешь, вышвырну вон. Или сдам первому же отряду стражи — она тебя и так уже заждалась. Теодор не угрожал, Теодор информировал. И Лондон, неплохо разбиравшийся в людях, понял это. — Стой!..Есть одно обстоятельство, которое вряд ли тебе понравится. Драйзер фыркнул, но через несколько минут вернулся в комнату, держа в руках чайник и пару чашек. За это время с его гостем произошла разительная перемена: он весь подобрался, как хищный зверек перед прыжком, неожиданно став при этом гораздо старше и серьезнее, чем казалось на первый взгляд. Черные глаза смотрели на собеседника с определенной долей сомнения, а лукавые бесенята, пляшущие в них, спрятались до поры до времени. Сейчас предпринимателю требовалась вся его убедительность. — Неплохой способ меня заинтриговать, колдун, — заключил магистр, садясь напротив. — Стараюсь, — в тон ему ответил Джек. — В общем, так и быть, слушай. Когда я еще работал при дворе, я часто общался с нашим министром внешней разведки. Точнее выпивал. Значит, без Макса дело-таки не обошлось. — И он мне однажды в доверительной беседе проб… рассказал о том, что его шпионы донесли за последние полгода. Мол, ваша страна спит и видит, чтобы развязать войну, а скорое заключение мира лишь прикрытие. — Бред, мы заинтересованы в этом союзе не меньше, чем вы. Зачем нам война? — Драйзер, однако, весь напрягся. — Тебе-то незачем. А вашему Первосвященнику, бредившему еще в юности походами за веру, очень даже. Если найдется человек, который намекнет ему, что Император перегнул палку в последний раз, то тот вполне может начать новую Священную Войну. Естественно, объединившись перед этим с парой-тройкой других государств, рассчитывающих на большой куш. Тут Джек внимательно посмотрел на Теодора. — Глупости, Первосвященник мудрый человек! — Но он стар, очень стар. А с возрастом человек все больше начинает напоминать ребенка. Кровно обиженного ребенка, если ты вспомнишь инцидент с посольством и Оноре. — Смешно. Даже если первосвященник выйдет из ума, остается Совет Старейшин. Они помнят нашу разорительную прошлую войну и знают цену миру. — Да, только вот незадача: за последние несколько месяцев половина из них вышла в принудительную отставку, а некоторые, особенно ревностно выступавшие за мир, просто умерли. При загадочных обстоятельствах. Тебе не кажется это подозрительным? — Мне кажется, что у вашего министра паранойя! Спорщики, перегнувшись через столешницу, буравили друг друга злыми взглядами. Оба были готовы отстаивать свою точку зрения до конца. Первым пришел в себя Теодор. Откинувшись на спинку стула, он вернул себе привычный спокойный вид. По крайней мере, он на это надеялся. — Откуда у тебя эти сведения? — Частью от Макса, частью сам догадался. К тому же, на днях сюда приезжает Гамлет. Джек тоже успел занять свое место. Если б Теодору сказали, что он может удивиться еще сильнее, он бы не поверил. — Персонаж пьесы?! — Наемный убийца. Причем одна из лучших. Специализируется на политических заказах. Без нее ни одна заварушка не обходится. Идеальный вариант, если надо убить кого-нибудь из знати, знающей с какой стороны держать меч. Например, послов, приехавших заключать мир. — Ты тоже член этого посольства?! — Не официально, по крайней мере. Но после той пьянки я решил поехать и самостоятельно разобраться, что здесь происходит. Да и ребят надо хоть как-то подстраховать. В старом доме на улице Холмистых Насыпей стало тихо. Драйзер молча обдумывал услышанное, а Джек, прихлебывающий травяной чай, ему не мешал. Когда Макс поделился с ним своими опасениями, он тоже сначала не поверил. А потом пришлось. Еще в начале своего похода Джек не строил никаких иллюзий на счет его окончания. Если повезет — то он выберется живым, если конкретно подфартит — то и друзей вытащит, а если же нет… Ну, падальщики тоже должны чем-то питаться. А ведь господа инквизиторы грозятся соорудить из него такой шикарный шашлык. А ведь Макс отговаривал Наполеона от этой затеи. Даже своей отставкой пригрозил. Но если этому рыжему чудовищу что-то в голову втемяшится… То, что он встретил этого священника, было удачей. Причем такой, что Джек, считавшийся до этого любимчиком фортуны, теперь мог претендовать на роль официального любовника. Ему ведь как раз был нужен человек, знающий город и его жителей, а так же разбирающийся в том, что происходит при дворе. Осталось дело за малым — убедить его, что все это правда. И надеяться, что тот ему поможет. — Ты все сказал? — Холодный голос магистра заставил Джека подпрыгнуть от неожиданности. — Если да, то будь любезен сообщить, когда приезжает твое посольство. А также, сколько времени понадобится тебе на подзарядку твоих амулетов. — На все понадобится около двух недель и… Стой! Ты куда? — Закричал успокоившийся было Джек удаляющейся спине Драйзера. — Мне надо кое-что проверить, — ответил тот, на ходу надевая рясу. — А как же я?! — Остаешься здесь. За дверь не выходишь. К кухне не приближаешься. Я вернусь через пару часов с продуктами.***
Теодор бегло просмотрел список покупок, вздохнул и спрятал его в карман. Теперь с чистым сердцем можно было идти домой. Хотя… он так и не обнаружил никого из друзей, работавших в штабе первосвященника. Ни Штирлица, ни повара Дюма. Это настораживало. Теодор поймал себя на мысли, что уже почти верит тому, что рассказал ему Джек. Пытается найти факты, подтверждающие его речь, и сопоставить их. В одном он был уверен точно — Лондон не врал. ЭТО он бы почувствовал сразу. — Теодор… — Послышался из-за спины тихий голос. Тот резко развернулся, уже догадываясь, кого увидит. Феда была чрезвычайно красивой девушкой. Классические черты лица, длинные светлые волосы и тихий голос. Глубокие голубые глаза смотрели на мир с вечным удивлением и какой-то внутренней тайной. В Управлении ее ласково называли Принцессой за удивительную красоту и легкий характер. Да, повезло Штирлицу с невестой, ничего не скажешь. — Служанка передала, что Вы заходили. Но Отто был на службе, а я в церкви, — тут Феда ловко переложила несколько пакетов из одной руки в другую. Количество покупок, которое она умудрялась держать в руках, грозило в скором времени раздавить хозяйку. — Он уже вернулся и приглашает вас на ужин. Зайдете? — Конечно, леди. Но позвольте перед этим избавить вас от такого большого количества сумок.***
Темная тень оторвалась от окна, в которое смотрела последние несколько часов, и легким шагом прошла вглубь комнаты. На улице уже начинало темнеть. Тень предпочла бы давно лечь спать, а не мотаться по городу, наблюдая за всякими подозрительными личностями, но приказ господина есть приказ господина. В это же время, в старом тронном зале тоже зашевелился человек. Этот старик, завернутый в красную шелковую мантию, уже несколько часов безотрывно смотрел на гобелен, висящий напротив трона. Он был действительно очень стар: его сморщенные ручки проходили на птичьи лапки, седые волосы свисали с плеч, и лишь глаза, цепкие как в молодости, светились азартом. Он смотрел на карту, вышитую на ковре: вот их долина Кародисс, затерявшаяся среди гор, соседняя держава Арига, столь часто пакостившая их стране, вот Радикс, славный своими пастбищами и винами, вот Дикая равнина, простирающаяся на восток. Ничего, скоро все изменится. Они даже не поймут, откуда придет удар. — Вы нашли его? — Пока нет, Ваше Преосвященство.