Доброе утро,ваше Святейшество.

       Есть в жизни такие бури, при которых обычные карты и компасы моральных критериев становятся бесполезными. Теодор Драйзер.        Одно Драйзер мог сказать точно: Джек что-то задумал. Внешне это было практически незаметно, но то приторно-сладкое выражение, которое периодически появлялось на физиономии мага, вызывало у честного Теодора почти физическое отвращение. Первое правило, которое он усвоил, живя с магом в одном доме, гласило: когда у Лондона такое лицо — жди беды!       Теодор сидел напротив Джека и, нервно барабаня пальцами по столу, бросал на него тревожные взгляды. Он знал, что терпение мага подходит к концу, также как и время до приезда посольства. Улицы города уже начали украшать для приема, а они все еще не знали, каким образом сумасшедший старик собирается отправить на тот свет все посольство вместе с их мирным договором. И Теодором заодно, если он будет слишком много болтать…       Объект пристального внимания священника вел себя не в пример показательно. С лицом восточного мудреца он уписывал свой завтрак, старательно игнорируя встревоженные взгляды Теодора. Если внимательно приглядеться к его медленным и величавым движениям, можно было легко узнать в нем бывшего придворного. Как ни отбрыкивался Джек от этикета, он периодически давал о себе знать.       Но провести Драйзера было не так-то просто. Теодор все равно ощущал то огромное напряжение, которое скрывалось под оболочкой показного безразличия.       Чувство безысходности захлестывало мага с головой. Прошло уже несколько недель, а дело, начатое ими, так и не двигалось с мертвой точки. Теодора никуда не вызывали, и их с Джеком действия ограничивались присмотром за зельем и выдвижением многочисленных теорий на тему готовящегося покушения.       Но если Драйзер был склонен сидеть и ждать развития событий, то Джек реагировал на ситуацию по-своему. В моменты подобного тягостного ожидания он начинал лезть на стены со скуки, а его и без того острый ум начинал просто фонтанировать идеями. Из-за спешки приобретавшими весьма причудливые очертания. Как, например, сейчас…       — Джек, ты же понимаешь, что это сумасшествие…       — Угу.       -…и как минимум очень опасное…       — Угу.       -…и приведет к плохим последствиям.       — Угу.       — Джек, я с тобой разговариваю!       Маг нехотя поднял глаза от своей тарелки.       — У тебя есть другие предложения?       — А ты предлагаешь сразу бросаться льву прямо в пасть? Очнись, Джек, если ты провел меня с этим амулетом, это еще не значит, что тебе повезет с другими. Твоя маскировка позволит тебе добежать ночью до ближайшего сортира, но пытаться с ее помощью узнать что-то у Страждущих…       — Крайне опасно, знаю, — перебил Джек, откладывая ложку в сторону. — Но в прошлый же раз получилось!       — В прошлый раз ты был со мной — это раз, — холодно заметил его оппонент. — А два, с чего ты решил, что кто-то из наших Страждущих горит желанием пообщаться со странным огоньком непонятного происхождения?       Джек только хитро прищурился:       — А с чего ты взял, что у меня только одна форма маскировки?       — Да будь ты хоть перевертышем с тысячей форм, я все равно, как Ищущий, увижу в тебе магию!       — Правда? — живо заинтересовался маг, выскальзывая из-за стола и подходя ближе. — И какая она?       Теодор удивленно посмотрел на него. Казалось, что весь азарт, с которым маг был готов защищать свою идею, на время схлынул, уступив место привычной джечьей любознательности. Уже совершенно спокойный Лондон приблизился к нему и, молча облокотившись на ручки его кресла, принялся ждать ответа. Не дождавшись, пояснил:       — Ну, просканируй меня… Или как вы там это делаете в своем Ордене?       Тео украдкой перевел дух. Значит, на сегодня Джек решил прислушаться к его совету, а следовательно их спор можно на время отложить. Он понимал тревожность Джека и в глубине души сам ее разделял. Но ежедневные уговоры не торопиться и подождать сильно его выматывали. А так… Почему бы и в самом деле не показать? Если Лондону повезет, то его знакомство с этой техникой ограничится только сегодняшней демонстрацией.       — Хорошо. Но предупреди, если станет больно. Эта техника не самая щадящая.       С этими словами он закрыл глаза и сосредоточился.       Итак, перво-наперво руки: соединить кисти в треугольник и направить в сторону, где, как предполагалось, находился Джек. Затем зрение: расслабиться и, закрыв глаза, попытаться увидеть сквозь эту гипотетическую фигуру нечто. Именно нечто, потому что официального названия у этого предмета не было: священники напыщенно называли его божественной частичкой, колдуны — даром или магией, а простой люд — душой.       Драю же это представлялось некой сущностью человека. В ней отражалось все: характер, мысли и даже чувства. При пристальном рассмотрении оно напоминало маленькое пламя: у некоторых светящееся, словно светлячок, у других яркое, как лесной пожар, у третьих тускло-зеленое, похожее на одинокий болотный огонек. Но каждое из них каким-то невероятным образом передавало индивидуальность своего хозяина. Теодору еще ни разу не встречалось двух абсолютно похожих.       Впрочем, были и свои особенности. Например, у молодых пламя горело ярко и бодро, в то время как пламя старых людей стелилось по земле, словно при сильном ветре. У женщин чаще присутствовали розоватые отблески, а у мужчин — голубые. Магам всегда сопутствовало мягкое золотистое свечение и так далее.       Теодор мог бы любоваться этим зрелищем до бесконечности, если бы мог себе это позволить. Но он прекрасно знал Кодекс Ищущих, а в особенности тот раздел, который ограничивал использование внутреннего зрения. Причины этого запрета были далеки от соображений морали: просто ни одно живое существо не могло долго выдерживать этот взгляд, проникающей под самую кожу и сжимающий сердце своей тяжелой когтистой лапой. Последствия неконтролируемого использования этой способности бывали ужасны: собаки начинали выть, лошади рваться с привязи, а люди сходить с ума. И лишь маги не обращали на нее ровным счетом никакого внимания.       Именно это и использовали Ищущие, когда наступало время настоящей охоты на колдунов. Их действия разительно отличались от тех праздничных гуляний, которые обычно устраивал простой народ, вооружившись вилами и факелами. Инквизиторам в их деле сопутствовала гробовая тишина и темнота. Когда они чинным полукругом шли по улицам города, те словно бы вымирали, а горожане стыдливо опускали глаза, пытаясь унять болезненно ноющее от чего-то сердце. Но все равно каждый чувствовал этот тяжелый голодный взгляд, который продолжал невидимо кружить по городу, пока не находил свою жертву. Спрятаться от него было невозможно, убежать — нереально, так что господа Инквизиторы ордена Ищущих редко оставались без добычи. Исключением был лишь алхимик, который ранее проживал в этом доме — и то только потому, что двадцать с лишним лет не занимался магией, кроме как при варке зелий.       На счастье Джека такая охота проводилась в городе нечасто и только тогда, когда глава Ордена был полностью уверен, что жертва находится в пределах городской стены. Кстати, о Джеке… Теодор снова сосредоточил свой взгляд на границе невидимого треугольника. Вот оно!       Пламя Джека было алым. Даже слишком алым. Оно напоминало костер, сложенный из красных осенних листьев, с золотистыми прожилками в середине. Оно притягивало взор своей непонятной, но странной и притягательной красотой. Казалось, что перед Теодором был действительно живой огонек, но не дикий, готовый в любую минуту перейти в яростный пожар, а ласковый и немного теплый. Это зрелище было настолько прекрасным, что Тео вдруг захотелось протянуть руку и…       — Ну что, увидел что-нибудь? — неожиданно послышался над ухом знакомый голос.       Драйзер резко открыл глаза. Джек в той же позе стоял подле него, с выражением легкого удивления на лице. По нему было сразу понятно, что он, как и остальные маги в его случае, ничего не почувствовал. Теодор про себя фыркнул. Интересно, знал ли Джек, что если бы на его месте был простой человек, то Драйзер уже имел бы на руках хладный труп? По-видимому нет.       — Да, у тебя красивый дар, — промолвил он, быстро вставая с кресла. И, не выдержав, добавил:       — Очень красивый.       Джек проворно схватил его за руку.       — А где он находится?       Несмотря на то, что он никогда не видел это своими глазами, Теодор, не колеблясь ни секунды, молча прижал свою руку к груди Лондона. Прямо напротив сердца. На секунду ему даже почудилось, что он услыхал его спокойный, мерный стук.       Впрочем, он тут же отнял руку и, пробормотав что-то про то, что ему уже пора, пошел одеваться к службе. Лондон удивленно проводил его глазами. На счастье одного отдельно взятого священника, он не стал задавать ему никаких вопросов. Например о том, почему лицо у обыкновенно невозмутимого Теодора вдруг стало на три тона розовее, чем обычно.       «О, черт!» — заметив свое отражение в ближайшем зеркале, священник тут же поспешил к ближайшему ведру с водой.       Приготовления заняли достаточное количество времени, и, когда Теодор обернулся к Джеку, румянец уже ушел с его щек. Торопливым движением пригладив свои мокрые от умывания волосы, он проговорил:       — Ладно, поговорим о твоей идее, когда я вернусь. А пока надень свой амулет и жди меня дома.       Но таки добавил: — И, ради Бога, постарайся без глупостей!       Джек только фыркнул и закатил глаза к потолку.       Драйзер нахмурился.       Лондон вяло передернул плечами и кивнул головой.       Но стоило двери за священником захлопнуться, как блаженная улыбка объевшегося сливок кота вновь расплылась на его физиономии. Священник и сам не понял, какой ключ дал в руки своему упрямому подопечному…       Правило Страждущих советовало: не пытайся отговорить человека, который одержим некой идеей, дай ему время одуматься. Правило магов рекомендовало: обязательно выслушай человека, который пытается тебя отговорить, согласись с ним — и сделай по-своему!

***

      Доблестный магистр ордена Ищущих, известный проповедник, грозный инквизитор, и так далее и тому подобное мчался по узким улочкам родного города, стараясь не материться во весь голос. Во-первых, не позволял сан, во-вторых, сорванное дыхание, сопровождавшееся противной болью в боку.       Впрочем, про себя Драйзер не сдерживался. На ум приходили самые неприличные выражения, непонятно откуда взявшиеся в его памяти. Как же он мог так ошибиться? Почему не смог предвидеть? А ведь если бы он тогда хоть на минуту спохватился и поговорил с Джеком начистоту… то не бегал бы сейчас по всему городу в поисках дважды беглого колдуна!       …Когда он пришел после службы, дом встретил его прохладной пустотой. Обуреваемый дурными предчувствиями, Драйзер бросился проверять комнаты. Мага нигде не было. Все вещи лежали на своих местах, и зелье все так же кипело в подполе, но, а Джек исчез так, будто его и не было.       Теодор обежал дом по два раза, но не нашел и следа злополучного беглеца. На мгновение он даже решил использовать свое Внутреннее зрение, но потом отказался от этой идеи. Делу это вряд ли поможет, а его могли почувствовать другие Ищущие и поднять суматоху. А в данной ситуации это будет равносильно самоубийству, как для него, так и для Джека.       На ватных ногах он подошел к ближайшему стулу и почти рухнул на него. Мысли путались. Вариант с похищением отметался сразу. Если бы в дом наведывались Действующие, то на его месте осталась бы только пылающая головешка под два метра. Значит, Джек ушел сам. Но куда может уйти маг в абсолютно незнакомом городе, не взяв с собой даже съестного?       А может быть, он сдался? Испугался трудностей и решил улепетнуть из города, пока не законопатили все дыры? В конце концов, своя рубашка всегда была ему ближе к телу.       Нет, такое было не в характере Лондона. За то время, что они провели вместе, Теодор успел неплохо изучить мага. Порой Джек казался ему абсолютно невозможным: ехидничал не к месту, порывался рассказывать сальные анекдоты, втравливал Теодора в долгие и нудные споры на тему магии и церкви. Но в тоже время у него была и другая сторона: тут была и забота, с которой он укрывал одеялом уснувшего над своей работой Теодора, и искренность, проявляющаяся, когда он отстаивал то, что действительно считал важным, и тактичность, позволяющая им просиживать в необременительной тишине целые вечера. Нет, Джек ушел бы из города только вместе со своими друзьями или не ушел вообще.       Куда же в таком случае занес его присущий ему авантюризм? Маг не оставил ни малейшей подсказки. Хотя, что он мог оставить? Записку «Прости, дорогой, я пошел разруливать дела государственного значения в одиночку. Ужин на столе. Не скучай, Джек»?       Теодор фыркнул, представив себе эту картину, но потом снова нахмурился. Может это он обидел его чем-нибудь? За Драйзером давно закрепилась слава человека весьма резкого и умеющего отчитать любого так, что мама не горюй. Но на Лондона это не слишком действовало (к сожалению!), и их беседы чаще напоминали словесную дуэль, чем отповедь. В течение нескольких недель, проведенных в догадках касательно плана их противника, они умудрились поссориться только два раза. В первом виноват был Джек, позволивший себе весьма едкое замечание касательно церковных пожертвований, идущих не туда куда нужно, во втором отличился Драйзер, осведомившийся, правда ли, что для того чтобы стать архимагом, надо переспать с инкубом. Его интересовал этот вопрос исключительно с научной точки зрения и возмущенно-восхищенное «ну ты и извращенец» застало его врасплох.       Некстати вспомнилось и то странное смущение, которое овладело им, когда он увидел дар Джека. Впервые видел он пламя столь прекрасное и загадочное по своей сути. Впервые позволил себя заворожить. Может души магов могут зачаровывать не хуже их хозяев? В следующий раз надо быть аккуратнее.       А может быть, глядя на него, Джек подумал, что он… Нет, бред, сущий бред. Теодор никогда бы себе такого не позволил. Ему ведь даже мужчины никогда не нравились. Нет, в принципе он знал, что такой вариант возможен. Некоторые братья это даже практиковали, благо старшие магистры закрывали глаза. Естественно сие не поощрялось, но и позором не клеймилось, как в случае интрижек с женщинами.       В любом случае для начала надо было найти Джека и выяснить у него, почему он ушел. А потом голову оторвать, чтоб неповадно было. Да, именно в такой последовательности.       …Тут Драйзер резко остановился и, согнувшись пополам, попытался восстановить дыхание. Ноги вынесли его с окраины города, откуда он начинал свои поиски, и перед глазами Теодора предстал во всей своей красе торговый район. Была середина дня и поднявшаяся жара унесла людей с шумных столичных улиц. В отсутствие большинства покупателей купцы временно прикрыли свои лавки и рассредоточились по ближайшим трактирам. Все уважающие себя хозяюшки закончили работу по дому, а их мужья либо еще не успели вернуться со службы, либо пропускали с теми же купцами стаканчик-другой. Лишь изредка навстречу Теодору попадались чумазые ребятишки, которые не боялись ни палящего солнца, ни родительских подзатыльников за праздное шатание по улицам.       Тем удивительнее было услышать в этой установившейся тишине громкую ругань. Голос, принадлежал, по-видимому, еще совсем молодой девушке. Сама спорщица была крайне чем-то возмущена и выдавала целые тирады полные праведного гнева. Изредка на них отвечали два усталых мужских голоса. Нехорошее предчувствие заставило Теодора свернуть в переулок и ускорить шаг.       Картина, открывшаяся ему через несколько минут, действительно заслуживала внимания. На другом конце площади, рядом с памятником Первому Действующему, стояла весьма… ммм… необычная девушка. Необычной можно было назвать ее всю: начиная от платья, состоящего, казалось, из целого вороха разноцветных платков с прицепленной сверху легкой косынкой — и кончая поведением, неприемлемым для девушки вообще и горожанки в частности.       Она не просто спорила с Действующими, нет, она ругалась с ними во весь голос. Сыпля красноречивыми ругательствами, молодая скандалистка наступала на них с самым мрачным видом. Со стороны зрелище было почти комичным: хрупкая рыжая девушка, похожая на маленького взъерошенного котенка надвигалась на здоровенных мужчин, вдвое больше ее.        Драйзер никогда не видел, чтобы кто-либо еще вел себя по отношению к Действующим подобным образом. Несчастные стражники, по-видимому, тоже, ибо даже не пытались прервать поток обвинений, обрушившийся на их головы. Изредка до Драйзера долетало «вы не имеете права», «я буду жаловаться брату», «я что, по-вашему, ясновидящая знать, куда в вашем городе запрещено ходить» и так далее.       «Не завидую я ее брату» — меланхолично подумал Теодор, аккуратно обходя стороной странное сборище. Недостаточно аккуратно. Не успел он пересечь и половину площади, как нечто с воплями «братец!» кинулось ему на шею, обеспечив нежданное свидание с мостовой.       Первое, что увидел Теодор, когда пришел в себя и выпутался из вороха разноцветных юбок, были два огромных зеленых глаза. К ним также полагался курносый нос, россыпь веснушек и кудрявые золотисто-коричневые волосы. Юная нахалка, благодаря которой Теодору так резко пришлось изменить положение в пространстве, восседала на нем, пытаясь подать какие-то знаки. Силой она кстати, тоже не была обделена и, не смотря на последующие попытки ее стряхнуть, продолжала отчаянно за него цепляться.       На секунду Драйзер прекратил вырываться и внимательно вгляделся в свою… э… оппонентку. Слова возмущения застыли у него в глотке, а в глазах отразился сначала суеверный ужас, а затем смутное узнавание. Не может же быть, чтобы на самом деле…       — Ну, наконец-то дошло! — жарко выдохнул знакомый голос где-то в районе уха.       — Джек?! — полузадушено выдавил Драйзер, с негодованием понимая, кто перед ним. А главное, в КАКОМ обличие.       Наградой за сообразительность ему стал спешно зажатый рот и полуслышное шипение «подыграй мне, идиот».       У Теодора было свое мнение на счет того, кого из них можно было назвать идиотом. А точнее кого именно: того, кто без всякой страховки отправился в другую страну изменять мировую политику или того, кто подвязался ему в этом помогать? Но на препирательства уже не было времени. Как и на то, чтобы бежать.       — Отец Теодор, вы в порядке? — послышался озабоченный вопрос откуда-то сверху. Отец Дионисий, совсем молодой священник, недавно вышедший из послушников, участливо склонился над ним. Его брат — отец Тульб — безмолвной статуей застыл рядом. — Она вас не зашибла?       — В полном, — мрачно откликнулся тот, с благодарностью принимая руку знакомого. Джек, которого он при этом спихнул на землю, тихо выругался. — Нет, не беспокойтесь. Что здесь произошло?       — Мы обнаружили эту девушку во внутреннем дворе здания Ордена. Она утверждала, что заблудилась и пришла сюда нечаянно…       Брови Теодора против воли поползли вверх. «Нечаянно» проскользнуть мимо вооруженной охраны, преодолеть всегда запертую калитку и не столкнуться при этом даже с послушниками, не удалось бы и святому духу.       -… когда искала своего брата, который, по ее словам, работает где-то здесь. Мы хотели ее задержать, но тут появились вы и она…       Драйзер почувствовал, что его начинает разбирать нервный смех. Парадоксальная везучесть Джека и впрямь не знала границ. Точнее она их знала, но сочла за право игнорировать.       Из всех Действующих, патрулирующих город в этот час, Лондону повезло наткнуться именно на Дионисия. Самого скромного и молчаливого священника, служившего в свое время в храме и только волею случая определенного в Действующие. Договориться с ним было проще простого.       — Я благодарен Вам за Вашу чуткость, брат мой, — заметил Теодор, аккуратно задвигая Лондона за себя. Джек, которому в это время благоразумно заткнули рот, что-то протестующе промычал. — Но дело не стоит Ваших волнений. Эта девушка действительно моя двоюродная сестра, решившая меня навестить. Видимо она перепутала место, в котором я служу, и по ошибке попала к вам. Так ведь… эээ… Мелисса? — выкрутился он, припоминая название растения, которое уже месяц засыхало у него на подоконнике.       Лондон вяло кивнул в ответ. Теодор снова обратил взор полный братской любви на свою названную сестрицу. Неизвестно, что увидел Джек в этом взгляде, но он сразу как-то весь сник и закивал в два раза быстрее.       — О, в самом деле? — Удивленно поинтересовался священник, поудобнее опираясь на свой посох. — Я рад, что кто-то из родни навещает вас, отец Теодор. Это, конечно, не мое дело, но после смерти вашей матери вы так отдалились от других людей.       — Да-да, я тоже рад, — нервно заверил его Ищущий. Он уже перестал держать Джека, но руку от его рта все равно не отнимал. — Мне выплатить штраф за нее?       Штраф за нарушение общественного спокойствия был одним из самых часто налагаемых в городе, и такой расклад не сильно удивил бы Драйзера. Но двое Действующих только пожали плечами:       — Нет, если это ваша сестра, то не стоит волноваться.       И Теодор, торопливо поблагодарив стражников и схватив Джека за руку, потащил его в ближайший переулок.

***

      Как утверждал Бальзак, демоны и прочие твари подземного мира никогда не вселяются в священников. В кого угодно: в простых людей, собак, волнистых попугайчиков, но не в священников. Объяснить этот феномен опытный некромант не мог, хотя и усиленно копался в книгах, а пару раз даже порывался провести эксперимент. Вот только кандидатов подходящих не сыскал.       «Будь он сейчас на моем месте, наверняка бы уцепился за такую возможность двумя руками,» — подумал Джек и в который раз опасливо перевел взгляд на Драйзера. За то время, что они шли по улицам, он проделывал это неоднократно. По его расчетам священник находился на предпоследней стадии осатанения, после которой у мужской половины человечества начинается активное злоупотребление физической силой, а у женской — резко сокращается количество посуды в доме. Теодор же был спокоен, как языческий истукан. И это пугало больше всего.       Прогулка вообще выходила невеселой. Расстояние, которое Драйзер в свое время пробежал за несколько минут, они преодолевали, по ощущениям Джека, несколько часов. Отягчающим обстоятельством служило и то, что им приходилось идти обходным путем. Но даже самые темные улочки и переулки не всегда спасали их от встречи с патрулями Действующих, которые в преддверии праздника сновали туда-сюда.        Они были везде: одни помогали расположиться торговцам, приехавшим в столицу в преддверии приема, другие сопровождали знатных лиц, третьи наводили порядок на улицах. Но все равно, когда кто-то из них проходил рядом с друзьями, у Лондона неприятно сжималось сердце, и он старательно натягивал ворот плаща повыше. Последний был вручен ему Драйзером сразу после того, как они ускользнули с площади. При этом лицо у него было каменное и только очень нехорошо поблескивающие глаза выдавали его настоящие эмоции. Хоть бы выругался он, что ли…       Когда вдали замаячил дом, ставший за несколько недель уже родным, Джек, наконец, позволил себе выдохнуть. Дошли. Хотя Лондон и не хотел это признавать, но когда он шел на разведку, то боялся меньше. Был даже некий азарт, уверенность в собственных силах, а пуще того — в силу собственного вранья. Когда же они шли обратно, его единственной мыслью было тревожное: «Как отмазать священника, если он попадется со мной?». Больше всего на свете маг боялся подставить своего нового друга. Вопреки всем прогнозам Драйзера, совесть у него все же была.       И теперь, когда до цели их пути было рукой подать, он позволил себе один-единственный вопрос, положивший конец виноватым взглядам:       — Ты очень сердишься?       Ответный взгляд можно было охарактеризовать, как «да, очень». Впрочем, заметив знакомую крышу, Теодор тоже немного расслабился. Так что ответ прозвучал спокойно и даже немного грустно:       — А ты как думаешь?       Джек стыдливо опустил глаза.       — Я просто хотел…       — Знаешь, меня не интересует, чего ты там хотел. Факт остается фактом: ты чуть не угробил себя, меня и еще дюжину человек, которых собирался спасти.       — Постой, я уверен, что как только ты узнаешь, что я подслушал…       — Повторяю, мне это абсолютно неинтересно. Ты нарушил договор. Когда мы с тобой познакомились, ты показался мне честным человеком, даже не смотря на то, что являешься магом. По-видимому, я все еще плохо разбираюсь в людях…       И Драйзер снова ускорил шаг. Центр города был пройден, так что можно было пойти быстрее, не привлекая при этом к себе дополнительного внимания. Разговор с Джеком не доставлял ему никакого удовольствия, и хотелось поскорее окончить.       Но тут разозлился уже Джек. Мгновенно затормозив, он схватил священника за руку и заставил обернуться.       — А ты предлагаешь просто сидеть и ждать, да? Надеяться, что боги все за тебя решат, стоит только им помолиться? Что ж, неудивительно, что в вашей стране народ даже такой мрази, как ваш Первосвященник, отпор дать не может.        От полноты чувств Джек перешел с шепота на полный голос. Несколько прохожих тут же обернулись и удивленно посмотрели на него. Лондон тут же заткнулся, что-то подсказывало ему, что говорить на всю улицу гадости про Первосвященника, когда он тебя разыскивает — это не самая лучшая идея. Но извиниться перед невольными слушателями ему не дали — ладонь Драйзера снова легла ему на лицо, а ее обладатель сграбастал Лондона в охапку и подтащил к дому.       — Я предлагал действовать осторожно, предварительно согласовав план, — холодно отчеканил Теодор, ставя Джека на мостовую у ступенек их крыльца. — Мы заключили с тобой сделку, и каждая из сторон должна была знать, что она будет делать. А не бросаться неизвестно куда, очертя голову и наплевав на всех. Это вопрос доверия, знаешь ли.       Джек снова потупился. Доверие, значит… Нечасто бывшего вора и действующего мага оделяли этим богатством. Впрочем, он и сам не всегда давал этому повод. Ну, вот и доигрался.Сейчас Теодор подымется по лестнице, закроет за собой дверь… И забудет его, как страшный сон. Будет все так же проповедовать, лечить больных, изредка участвовать в облавах. Снова с беспристрастной рожей сидеть ночами за работой и книгами. А ему придется одному расхлебывать все те проблемы, которые породила его дурная баш…       — Ты там долго еще?       Джек несмело поднял глаза. Теодор стоял около широко распахнутой двери и выжидающе смотрел на него.       На минуту между ними лежала глухая тишина. Затем Теодор, правильно интерпретировав нерешительный взгляд мага, нахмурил брови.       — О боги, Джек, в самом деле… Я, конечно, зол на тебя, но не до такой же степени.       — Мне попросить прощения? — Прозвучал с первых ступеней голос, буквально источающий раскаяние.       Теодор только хмыкнул.       — Было бы неплохо, но я против сцен на улице. Господин маг, зайдите, наконец, в дом, — ворчливо заметил Драйзер, подавая ему пример.       Но не успел он перешагнуть порог, как разноцветное облако из платков снова догнало его и повисло на шее. Слава богу, падения на этот раз удалось избежать. Объятия оказались крепкими, но на удивление приятными.       — Господин инквизитор, я Вас просто обожаю!       От удивления у Теодора перехватило дыхание.       К сожалению, не у него одного. Неожиданно для обоих новоприбывших из гостиной послышалось деликатное покашливание, и интеллигентный голос вежливо поинтересовался:       — Мы не помешали? Теодор и Джек резко обернулись, как пойманные с поличным преступники. На пороге гостиной стояла Феда и мягко улыбалась. Где-то сзади маячил Отто, безуспешно стараясь скрыть смущение. Мгновенно оценив, как они выглядят со стороны, Драйзер высвободился из объятий Джека. Улыбка Феды стала еще более мягкой и — о, ужас! — понимающей.       Впрочем, через несколько секунд она сама подошла к Теодору и умильно заворковала:       — О Тедди, я так рада!       Брови Драйзера удивленно поползли вверх. Джек, мгновенно спрятавшийся за священником, при виде девушки аккуратно высунулся из своего укрытия. Феда же, вдохновенно сложив руки, продолжила:       — Это такой большой прогресс с твоей стороны! Мы даже не ожидали от тебя такого! Правда, дорогой?       И, не дав своему благоверному ответить, продолжала:       — Неужели ты сам решился на это? Я так тобой горжусь!       На лице Теодора отразилась крайняя степень недоумения. Лондон, уже понявший суть дела, тихонько захихикал за его плечом.       — Ты наконец-то нашел себе девушку! — Радостно всплеснув руками, закончила Феда. И небрежным движением обогнув соляной столб, некогда носивший название «Теодор Драйзер», протянула руку Джеку. — Представишь нас?       Следующие несколько минут священник воспринимал словно со стороны. Вот Джек, в легком смущении выбирается из-за спины Драйзера, вот они с Федой важно раскланиваются, заверяя друг друга во взаимном расположении, вот к ним выходит Штирлиц и, кажется, даже целует «очаровательной девушке» руку. Теодор отмер только когда Джек, проходящий вслед за Федой в столовую, шутливо толкнул его локтем.       — Оживи, каменный истукан!       И не дождавшись его реакции, шустро потащил его за собой. Но священник, уже пришедший в себя, выказал недюжинное сопротивление. Вырвав локоть из цепких лапок Джека, он повернулся к друзьям и, пробормотав что-то наподобие «мы сейчас», утянул непутевого мага на улицу.       — Джек, какого…?       — А в чем дело? — Недоуменно осведомился маг, поправляя сползшую косынку.       — Ты что, с ума сошел? Собираешься изображать мою девушку?       — Ну, если хочешь, могу изобразить твоего парня. Все равно маскировка скоро спадет. Кстати, давно хотел спросить: ты по кому больше — по мальчикам или по девочкам?       Сдавленное шипение Теодора можно было истолковать только одним образом.       -…А впрочем, неважно. Ну, не надо на меня так смотреть. Все равно тебе когда-нибудь придется знакомить свою будущую девушку с Федой, вот заодно и потренируешься.       — Она же тебе не поверит, — убитым тоном возразил священник.       — Поверит-поверит. Если, конечно, ты не будешь стоять столбом и глядеть на меня, как будто первый раз в жизни видишь, — заверил Джек, мягко подталкивая священника к приоткрытой двери. — Тем более, как говорится в романах, которые в диких количествах поглощает моя сестра, «противоположности притягиваются».       Теодор сроду не читал женских романов, но тут же заключил, что это полная чушь. Не успел он сообщить об этом Джеку, как тот, дав последние указания «говори поменьше, улыбайся побольше», буквально пропихнул его в дверь.  Разговор не задался с самого начала. Феда мягко поддерживала светскую беседу, Теодор и Отто отмалчивались. Ну, а Джек солировал.       В течение того вечера Теодор узнал много чего нового. Оказывается, он очень любит прогулки по вечерам, во время которых они с «Джеком» и познакомились, готовить и что-то еще. Феда слушала, как зачарованная.       Все эти и другие захватывающие подробности Джек выдавал, как нечто само собой разумеющееся. У него вообще была потрясающая способность говорить много и ни о чем. И придворная жизнь, кажется, этому только поспособствовала.       После получаса искусного вранья Драйзер понял, что надо заканчивать. Во-первых, Лондона несло как сивого мерина, во-вторых, Отто, выдернутый невестой из теплого кресла перед камином, уже откровенно клевал носом. Еще немного и придется из вежливости пригласить переночевать, что приведет к явно нежелательным последствиям. Представив, что будет, если незваные гости с утра спустятся в подпол или встретят мага, резко поменявшего за ночь пол, Драйзер с тоской посмотрел на друзей.       Оставалось надеяться только на Джека. Но поганец, уже сообразивший, что как только гости уйдут, ему придется разбираться с разъяренным Теодором, отнюдь не горел желанием помогать в этом нелегком деле. Только после еще получаса многозначительных переглядываний над столом и пинков под ним решение было принято единогласно.       Закрыв за гостями дверь, Драйзер прислонился к косяку и, кажется впервые за этот вечер, выдохнул. Шестое чувство подсказывало, что его личная (которая таковой, кстати, и не являлась) жизнь скоро будет достоянием всего квартала. При всех своих плюсах, Феда поболтать любила, что поделать — женское воспитание. Кстати о воспитании… Тут Теодор многозначительно перевел взгляд на Джека.

***

      — «…И пришли они в мир во имя цели великой. Взмахнул старший брат посохом — и воздвиглась твердь земная. Взял кусочек той земли средний брат и дунул на нее. Тотчас стало все расти и цвести вокруг. Появились на свет все растения, деревья и травы дивные, коих не было до этого. А третий брат сказал…» Ну Те-е-о, мне долго еще это читать?       — Долго.       Драйзер даже не поднял глаз от своей работы. Он и так знал, что увидит перед собой обиженную моську Джека, которого в кои-то веки заставили отвечать за свои слова. Ощущение это было магу в новинку, и посему он протестовал, как мог. Но в итоге все равно получил увесистый томик «Сказаний о великих пророках» и отказ с ним разговаривать, пока не прочтет хотя бы четверть.       — Ты же прекрасно знаешь, что я во все это не верю, — возмущенно заметил Лондон, захлопывая книгу. И, передразнивая только что прочитанное, добавил:       — И сказал третий брат: — А теперь я буду выпендриваться и заселять землю животными, которых я создал, как талантливый маг средней руки. Но про меня напишут, что я был пророком и исполнял волю Бога…       — Джек!!!       — И все это вместо того, чтобы обсудить действительно важные вещи, — промурлыкал Лондон, подходя к священнику и присаживаясь рядом на стол. — Я, между прочим, под угрозой смерти добывал эти сведения.       Его собеседнику тоже пришлось отложить в сторону свой труд.       — Я просто счастлив, что твоя безумная вылазка, которая могла окончиться для нас весьма и весьма печально, увенчалась успехом. Но я не собираюсь обсуждать ее с тобой, пока ты не исправишь свою ошибку.       — Читая богословскую книгу?       — Именно. И слезь со стола.       Джека подчинился с видом оскорбленного кота, которого согнали с нагретого местечка.       — И сколько?       — Прочитаешь еще пятнадцать страниц, — сказал Теодор снова возвращаясь к своей книге. И, не замечая возмущенного вопля, добавил: — А за каждую перевранную тобой строчку я буду добавлять еще по две.