Доброе утро,ваше Святейшество.

Как страшно выглядят мечты, когда они претворяются в действительность Теодор Драйзер       " Вообще, когда я пришел, они уже пили. Ну-ну, не хмурься, Тео, людям это свойственно. К сожалению, из-за отсутствия в их двери разных полезных отверстий, кроме замочной скважины, о личностях этих двоих я мог судить лишь на слух. Голос первого распознать было легко, уж больно он у вашего тайного советника приторный, а вот второго я не знаю. Судя по интонациям, это старый вояка, чем-то похожий на нашего Жукова. Думаю, что это был кто-то из ваших Действующих. Причем весьма знатного ранга, раз сам Тень ему бутылки вина таскает... Да, Тео, это точно было вино. Что еще, по-твоему, могут употреблять люди, как минимум пять раз в неделю читающие проповеди о вреде пьянства?        Если честно, то я на них вообще нечаянно наткнулся. Кружил себе незаметно по управлению, искал полезную информацию о грядущем приеме. А тут слышу за одной из дверей знакомый голос да хлопанье бутылки. Грех было упускать такой шанс, так что я затаился около нее и приготовился слушать. Заодно и выяснил пару интересных мелочей: представляешь, оказывается, Тень когда-то жил в Ариге. Забавно, правда? То-то я думал, что мне его физиономия кажется знакомой. Здесь он довольно давно, и, судя по этой беседе, уже успел крупно досадить Действующим. Колоритная все-таки парочка сидела в том кабинете: опытная в придворных интригах лисица и старый бойцовский пес. Оба, вдобавок, друг друга взаимно презирают.        Да, да, прости, я отвлекся. Короче, началось все весьма кисло: тайный советник начал вовсю распинаться о священном долге церкви, о магах, которые в последние время совсем распустились, о грядущем договоре и так далее. По-моему, его собеседник больше бутылкой интересовался, но слушал и исправно поддакивал. В итоге они сдержано похвалили вашего Первосвященника, припомнили друг другу пару старых грешков и несколько совместных развлечений и только тогда перешли к делу. Тень, от имени церкви, попросил у этого хмыря отряд Действующих, который будут участвовать в принятии посольства (всех кроме тебя, разумеется). Сказал, что, мол, испытать их хочет, и работа для них есть, и попросил известить, что ждет всех завтра ночью в Разрушенной черте у старого храма". ***       Погода, как на грех, испортились напрочь. Темная туча, уже давно собиравшаяся в окрестностях города, неожиданно заявила о себе, затянув небо до самого горизонта. Влажный ветер, ее непременный спутник, уныло слонялся по улицам, засовывая свой мокрый нос в любую щель. На своем пути он не встречал никого - горожане давно разошлись по своим домам, крестьяне, приезжавшие сюда с утра, чтоб успеть продать свой нехитрый товар, уже направили своих лошадей в сторону родных деревень, да и в самом городе, привыкшему к комендантскому часу, лишь храмы светились тусклыми лампадными огнями. Надвигалась гроза.        Две фигуры быстро шли по мостовой. В предгрозовом сумраке они напоминали двух духов, не нашедших себе покоя и потому скитающихся во мраке ночи по внезапно обезлюдевшему городу. Правда, в отличие от величавых призраков, эти двое вели себя более подозрительно, предпочитая держаться в тени домов, а иногда и вовсе замирая на месте, чтобы внимательно прислушаться к посторонним звукам. Налетев на них в одном из темных переулков, ветер ласково потрепал их по загривку, заставив поежиться.        "Такая ночь просто создана для преступлений" - мрачно пошутил Джек, поплотнее закутываясь в плащ, одолженный у Теодора. Хозяин плаща только поморщился, аккуратно выглядывая из-за угла дома, за который они собирались завернуть. Несмотря на то, что сами Действующие собирались комендантский час проигнорировать, для них с Джеком никто явно не собирался делать исключение. Последний раз внимательно осмотрев улицу, Драйзер вздохнул и дал магу знак идти за ним.        В отличие от Лондона, преисполненного азартом предстоящего ночного приключения, Теодора занимали более насущные проблемы. Например, как пройти через весь город до окраин, за которыми лежала Разрушенная черта, не попавшись при этом. Действующие не жалели ни сил, ни времени, что бы обойти город как минимум тремя патрулями, которые не делали поблажки никому. Нет, при необходимости Драйзер смог бы заговорить стражу на несколько минут, дав этим Джеку возможность сбежать. Но для этого пришлось бы распрощаться с приличной репутацией, а также привлечь к себе ненужное внимание, чего священнику, конечно, не хотелось.       ...Разрушенной чертой в народе называли место за окраиной города, больше всего пострадавшее во время Голодной войны. Несколько лет назад в окрестностях долины выдалась страшная жара, а соседние с ней степи и вовсе оказались выжжены практически полностью. Вместе с ними погиб и весь скот. Чтобы вернуть хотя бы часть нажитого, лишившиеся своих животных соседи-кочевники развязали войну. А жителям долины, где каждый третий был священником и лишь каждый пятый воином, пришлось собрать все свои силы и мужество, что бы противостоять им. Их противниками оказались хорошо организованные воины, кроме скота издавна промышляющие мелким разбоем и грабежом. Черной волной нахлынули они на соседей, сравнив с землей все, что попадалось на их пути. Наскоро составленная из Действующих армия не смогла ни остановить их, ни задержать. Степняки дошли до самой столицы и, захватив окраины, обложили ее осадой. В течение месяца город был отрезан от всего остального мира, но все равно продолжал бороться. О страшных и кровопролитных битвах, которые происходили под этими стенами, до сих пор ходят самые разнообразные легенды. Но все они сходятся на том, что в то время жители долины показали себя истинными героями. Сложно сказать, чем бы закончилось это противостояние мужества и силы, если бы на тридцать первый день осады из союзной Ариги не пришло подкрепление. Совместными усилиями степняки были быстро отброшены в свои земли, но страна еще нескоро смогла залечить свои раны.        Живым напоминанием о тех событиях стала Разрушенная черта. В этих местах, когда-то полностью разграбленных и сожженных, никто не жил до сих пор. Люди старались избегать это место. Для кого-то это было слишком болезненным воспоминанием об осаде, когда от голода и ранений скончалось чуть ли не половина жителей, другие просто не хотели восстанавливать свои разрушенные дома, так что район потихоньку опустел. Постепенно оно, как это свойственно всем покинутым местам, стало обрастать слухами и легендами, и теперь лишь самые храбрые рисковали заглядывать в эти развалины.        Единственным строением, пережившим те страшные события, был старый храм. Когда-то, вздымаясь к голубому небу своими высокими шпилями, он гордо возвышался над долиной, видный со всех ее концов. Вблизи он производил поистине впечатляющее зрелище: огромные колоннады в два или даже в три человеческих роста, высокие потолки, витражные стекла, играющие на свету всеми цветами радуги. Именно здесь происходили все торжественные мероприятия, выбирали первосвященника и проводили праздничные богослужения. Руки древних мастеров на славу постарались, возводя этот шедевр архитектуры, по праву считавшийся гордостью страны.        Уничтожить этот огромный монолит из камня и дерева было не под силу даже горячим степным воинам. Впрочем, они нашли выход: примерно на второй неделе осады, как утверждает летопись, храм был подожжен. Последствия были ужасны: деревянные перекрытия сгорели напрочь, заставив здание наполовину осыпаться, а вторую половину погрязть под завалами. Прекрасные витражи превратились в цветную пыль, все драгоценности были разграблены, а алтарь осквернен и уничтожен. Когда выжившие горожане вернулись в эти места, они еще долго не могли поверить, что их некогда прекрасный храм за несколько дней был превращен в груду развалин. Впрочем, тогда у них хватало забот. И хотя стены еще сдерживали всю конструкцию от окончательно обрушения, сам храм было легче уничтожить, чем восстановить. Но обедневшая после тяжелой войны страна не могла себе позволить ни того, ни другого. Так он и остался стоять, став для окружающих немым памятником давно ушедшей беды.       Даже сейчас, подходя к этому строению, Теодор испытывал легкий трепет. Массивное здание и днем выглядело внушительно, отпугивая местных жителей и привлекая своей прохладной тенью случайных путников. Но ночью проявлялось его другое лицо. Огромные груды камня, небрежно наваленные друг на друга и подсвеченные неестественно яркой летней луной, напоминали останки какого-то древнего и давно умершего зверя. Холодный и величественный он неприятно давил на подошедших людей, заставляя их непроизвольно склонять головы. Теодору казалось, что он стоит напротив живой памяти и тщетно старается вглядеться в ее полустертые черты.        Первым вошел в храм, конечно, Джек. В отличие от Драйзера, заикнувшегося о том, что неплохо бы сначала разведать обстановку, Лондон принимал решения мгновенно. Большей частью на свою голову. Итак, окинув развалины быстрым взглядом, маг улыбнулся и точно ящерица ввинтился в одну из неприметных щелей в стене. Через секунду из едва видимого при свете луны разлома появилась его рука, призывно машущая своему спутнику. Чуть помедлив, все еще сомневающийся Теодор нырнул за ним.       И тут же об этом пожалел. Внутри здание было еще более отталкивающим, чем снаружи. К кромешной темени прибавилось ощущение сырости, а в нос резко пахнуло влажной затхлостью. Все заброшенные дома чем-то похожи друг на друга. Полуразрушенный коридор, найденный Джеком, еще больше не понравился Драйзеру. Во-первых, в нем было настолько темно, что священнику пришлось разжечь прихваченный из дома фонарь, во-вторых, так низко, что ему приходилось идти, сгибаясь чуть ли не вдвое. Лондон уже мельтешил далеко впереди, прекрасно ориентируясь и без фонаря. Как известно, все маги замечательно видят в темноте, не прилагая для этого особых усилий (что служило еще одним поводом для церковников заклеймить их нечистой силой). Что касается Теодора, то он считал, что все дело в каком-то хитром заклинании, и даже сделал себе мысленно пометку спросить у Джека, как оно действует. С тех пор, как маг поселился у него дома, он никогда не отказывал ему в объяснении. И, хотя Теодор по старой привычке предпочитал держаться от магии подальше, он не мог не признать, что стал относиться к ней более спокойно. Несмотря на запрет, Джек все равно продолжал изредка ее использовать, иногда даже не замечая этого. По крайней мере, чашки и кружки у него летали постоянно, причем маг считал вполне естественным поймать их даже в миллиметре от пола. А священнику каждый раз казалось, что он снова чувствует тепло того огонька, увиденного им когда-то. И хотя он продолжал ворчать на Лондона, но и сам не заметил, как магия перешла из разряда необычного в область повседневного.       Неожиданный жест мага, возникшего, казалось, прямо из неоткуда, вырвал Драйзера из размышлений. Знаками Джек попросил его погасить фонарь и пойти за ним. Следующие несколько минут ушли на ожесточенную перепалку: священник проявил недюжинное упрямство в том, что касалось тушения фонаря. На нервы Теодор не жаловался, но возможность остаться беспомощным в тесноте и темноте каменного строения не привлекала его совершенно. Джек настаивал. Драйзер упирался. Точку в споре поставил сквозняк, неожиданно вырвавшийся из глубины соседнего коридора. Пламя свечи, и до того не слишком уверенно трепыхавшееся в своем стеклянном убежище, не выдержало напора ветра и, коротко мигнув напоследок, погасло. В коридоре воцарилась глухая тьма.       Справившись с первым наплывом паники, Теодор тотчас попытался нащупать стоящего рядом Джека. Через несколько секунд он наконец поймал его цепкую маленькую ладошку, которая неожиданно крепко вцепилась в него и потянула куда-то влево, не оставив шанса на сопротивление. Следующую часть путешествия священник запомнил плохо. Он шел практически на ощупь, доверяя интуиции мага и молча надеясь, что тот не угробит его особо извращенным способом. К чести Джека можно сказать, что из него вышел неплохой проводник (по крайней мере, Теодор сохранил в целости все свои конечности). И все же, священник без сомнения был рад, когда эта пытка закончилась.       ...Помещение, к которому они вышли, по всей видимости, занимало ранее алтарную часть храма. Об этом свидетельствовали и скульптуры, причудливо расставленные по краям комнаты, и старые, уже поблекшие фрески на стенах, и потрескавшийся от времени мраморный постамент, служивший ранее для торжественных богослужений. В отличие от остального здания это место практически не пострадало от разрушений: несколько массивных колонн по краям комнаты уцелели, позволив потолку обвалиться не полностью, а лишь частично. Пробраться сюда через главный вход, практически полностью засыпанный камнями, было невозможно, а обнаружить проходы мог только знающий человек. Так что из любопытных сюда заглядывала только луна, изредка забиравшаяся своими лучами в разломы крыши, по совместительству работая единственным источником какого-либо освещения.       Но не сегодня. Сейчас центру комнаты, прямо под отверстием в потолке стояло несколько фонарей. Неяркий, рассеянный свет бросал тусклые блики на лица собравшихся вокруг него людей, причудливо выделяя их на фоне общей темноты. Их было несколько: двое стояли у стены, трое у большой расселины в стене, которая, по всей видимости, и служила входом, остальные слонялись без дела, как будто чего-то ожидая. Первосвященника Драйзер заметил сразу. Старик удобно устроился на камне в дальнем углу под пристальным вниманием двух Действующих. Не смотря на лежащий на коленях плед, его лихорадило. Хрупкие старческие руки сотрясала легкая дрожь. Подле своего хозяина стоял как всегда невозмутимый Тень, держа в руках какую-то книгу. В свете фонаря он казался еще невзрачнее чем всегда, словно бы действительно поставил себе за цель слиться со стеной.       Джек предупреждающе стиснул его руку, Драйзер внимательно рассматривающий местность, слишком сильно высунулся из прохода. Согласно кивнув, Теодор прислонился к ближайшей стене. Дело приобретало все более и более интересный поворот. А через секунду в его голове прозвучал знакомый ехидный голосок:       - Либо у них тут ночное богослужение, которые бы благословляло уничтожение всех магов, оказавшихся на расстояние пушечного выстрела от столицы, либо нам представится возможность увидеть что-то поистине интересное. И прежде чем еще не сориентировавшийся Теодор успел сказать, что ночных служб не бывает, добавил:       - И не говори со мной вслух, нас могут засечь.       Но священник на беду Джека был слишком хорошо знаком с магами. А точнее как работают некоторые их заклинания. Сдавленное шипение "Не смей читать мои мысли, Джек Лондон" и подзатыльник, подкрепивший эти слова, оказали нужное воздействие на чересчур инициативного мага. Голос обиженно замолчал, хотя наградой Драйзеру стал испепеляющий взгляд его несостоявшегося собеседника. Впрочем, скоро внимание Джека было отвлеченно.       Аккуратно ступая по наваленным по полу камням, в комнату вошли двое мужчин. Один был повыше и держал на руках большой продолговатый предмет, завернутый в белый саван, другой глубоким стариком угрюмого вида с фонарем в руке. Теодору показалось, что он их уже где-то видел, но в полутемной комнате было сложно разобрать. Одно было несомненно: оба принадлежали к ордену Действующих, о чем свидетельствовали их черные пояса с короткими позолоченными кистями, свисавшие с их праздничных ряс. Они медленно пересекли залу, и высокий, немного повозившись, положил свою ношу на постамент. Тотчас все пришло в движение. Как по команде участники этого странного собрания подошли к середине зала, одни помогая зафиксировать тело (теперь Теодор уже в этом не сомневался!) на камне, другие затем, чтоб перенести и зажечь там свечи, выложив ими знакомую каждому пятиконечную звезду. Драйзер недоуменно обернулся к Джеку. Тот сделал ему знак молчать и не двигаться.        - Полагаю, мы можем начинать? - Первосвященник буквально горел от нетерпения.- Оставьте нас!       Тень аккуратно высунулся из-за его плеча и молча кивнул остальным Действующим. Те, мгновенно поняв намек, направились к выходу. Остались лишь двое, с самого начала занявшие свои места за спиной у первосвященника. Тень на цыпочках подошел на середину залы и провел над свертком рукой, будто поглаживая кошку. Затем удовлетворённо кивнул и повернулся к своему господину:       -Да, но нам нужен помощник. Вы слишком стары для этого.       Первосвященник откинулся назад с недовольным кряхтением.       - Ну так найди его и поскорее! Нам надо успеть до грозы, а она уже над нами.       Тень подозвал к себе одного из Действующих и уволок его в край залы. Драйзер и Лондон вжались в стену: эти двое шли прямо к ним. Слава богу, за несколько шагов до их укрытия они остановились и начали спорить. Тень явно убеждал в чем-то своего собеседника.Но чем больше он говорил, тем быстрее бледнел Действующий. Несчастный начал было пятиться от своего спутника, но тот снова схватил его за плечи и начал что-то с жаром доказывать. Так продолжалось несколько минут.       Тут за окном громыхнуло. Старик в углу раздраженно поморщился и приготовился было снова раскричаться, но Тень уже вернулся, молча ведя за собой своего спутника. Парень был бледен как сама смерть. Но все же взял в руки клинок, заботливо извлеченный Первосвященником из-за пояса, и вместе со своим сопровождающим пошел вперед.       И вдруг сверток зашевелился. Сначала он застонал, а затем начал медленно поворачиваться. Ткань натянулась до предела, словно существо под ним извивалось, судорожно пытаясь выбраться. Кинжал в руке священника мелко затрясся и он уже готов был отступить, но тут Тень снова взмахнул рукой и движение прекратилось.       - Смелее, Наин! Господь и три великих брата не забудет твоей жертвы!       Сказав это, он с быстротой мальчишки метнулся к тому месту, где стоял раньше. Не теряя времени, схватил книгу и пару выточенных из кости украшений и снова вернулся в центр круга. И открыв книгу на заранее заложенном месте, стал нараспев читать какое-то заклинание.       С первых слов Теодора замутило. Появилось странное ощущение, будто на голову ему непрерывным потоком сыплются гранитные глыбы. Они буквально пригибали его к земле, не позволяли сосредоточиться. Голова наполнилась тяжелым шумом, а подсознание буквально вопило об опасности. Мучительным усилием он повернул голову к Лондону:       -Джек, он...?       -Колдует - Будто издалека донеся до него безучастный голос. Джек, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в его ладонь и не отрывая взгляда, смотрел вперед. В его глазах застыл животный ужас.       -Что?!!       -Не кричи. А лучше вообще не смотри. Некромагия - это довольно отталкивающая вещь, особенно когда дело касается жертвоприношения.       Несмотря на застилающую глаза пелену, Драйзер рванулся вперед. Что бы это ни было, это следовало прекратить, причем сейчас же. Он видел, как умирают другие люди. На войне, храбро глядя в лицо смерти, дома, в окружении родных, на позорном столбе, поплатившись за свое стремление причинить вред другим людям с помощью своих сверхъестественных способностей. Но никогда так. Как корову мясника, как насекомое, пойманное в паутину, лишенное возможности сопротивляться своему безжалостному убийце. Да пусть будет проклята любая цель, требующая такого!       Но ему не дали. Рука Джека, схватила его, не дав сделать и шага, а затем с неожиданно силой впечатала в стену прохода. Теодор рванулся вновь, но безрезультатно. Заклинание, использованное магом, не давало ему пошевелиться, словно невидимой веревкой опутывая все тело. Ему оставалось только смотреть.       Тем временем Тень продолжал читать заклинание. Его голос все возрастал и возрастал, как приливная волна, грозящая утянуть за собой в неведомые глубины, пока вдруг не сменился громким повелительным возгласом. Ему вторил гром и треск молнии, ударившей где-то неподалеку. Молодой Действующий ударил. Теодор как зачарованный смотрел, как на белом свертке расплываются кровавые пятна.       Крик сменился резкой тишиной. Тень мгновенно захлопнул книгу и, взяв под руки Действующего, до сих пор тупо смотревшего на кинжал в своих руках, потащил его к проходу. Затем вернулся и, взяв несколько украшений, аккуратно обмакнул их в кровь. На секунду полюбовавшись на них, бережно сунул в карман и, кивнув Первосвященнику, позвал остальных Действующих. Как в каком-то диком полусне, Теодор смотрел, как они входят в залу, переговариваются, берут вещи и гасят фонари, ставшие бесполезным во влажном полусвете начинающегося дня. За пределами храма начинался рассвет. ***       -В конце концов, ты знал, что для Первосвященника цель оправдывает любые средства. Так что ничего удивительного в этом нет.       -Джек, пожалуйста...       "Заткнись…"       Невысказанная просьба застыла в воздухе.       Лондон послушно умолк. Он знал, что не умеет и не любит утешать, но и оставить ситуацию как есть, тоже не мог. После их ночного путешествия Драйзер выглядел откровенно разбитым. Стоило им перешагнуть порог родного дома, как он, не говоря ни слова, направился в свою комнату. А когда Джек зашел к нему, то увидел, что священник сидит на постели, и, устало откинув голову, бессмысленно пялится в потолок.       Такой исход, по крайней мере, по мнению Джека, был неприятен, но вполне закономерен. Признавать свои ошибки тяжело. А признавать, что те, кому ты верил и чьим словам подчинялся, готовы так легко отойти от своих убеждений еще и горько. С Джеком это тоже случалось, хотя и не в таких масштабах. Но предательство всегда остается предательством. Отвратительное чувство, смешанное с легкой брезгливостью и ненавистью, как по отношению к другим, так и по отношению к себе. А в том, что Драйзер винит во всем и себя, Лондон не сомневался. Что стоит та истерика, которую тот ему закатил, когда они наконец выбрались из того проклятого храма. Джек еще никогда не видел Теодора настолько разозленным и лишь когда, вновь обездвижив его заклинанием, он смог донести до него мысль, что пытаться спасти того человека было невозможно( хотя бы потому, что заклинание, вышедшее из под контроля некроманта, убило бы все вокруг) священник успокоился. Вспышка ярости медленно переросла в апатию, в которой он и находился последние несколько часов.       Джек не знал, что с этим делать. Но одно он знал точно: оставлять его одного тоже не следует. Так что, промямлив пару-тройку утешающих слов, он просто сел рядом и замолчал.       Если честно, Лондон восхищался этим парнем. Разделить дом с магом, довериться ему, бороться с ним плечом к плечу - сложный шаг даже для простого человека. Для священника и вовсе - немыслимый. Но Теодор сделал это. Он рискнул, и если у них все получится, его риск окупится вдесятеро. Но сам факт того, что для достижения общей цели священник был готов приютить даже кровного врага, неизменно удивлял Джека. Впрочем, Драйзер никогда и не смотрел на него как на врага. Нет, конечно, первые несколько недель он был настороже и держался несколько холодно, но уже после первой вылазки в дом первосвященника стена отчуждения между ними пала. Теперь же он и вовсе относился к нему как к близкому другу. Джек вздохнул. Понимал ли сам Теодор это или нет, но у него было одно поистине уникальное качество: в отличие от других церковников, он не делил людей на верующих или еретиков, священников или магов, он умел видеть в каждом из них человека.       Драйзер продолжал гипнотизировать глазами потолок. Глядя на его понурое выражение лица, Джек грустно улыбнулся. Надо было срочно что-то делать. Хм, а если так...       Когда пальцы в первый раз коснулись волос Теодора, он даже не заметил этого. На второй, чуть заметно обернулся к Джеку, с губ которого не сходила все таже мягкая улыбка. А в третий, шумно вздохнув, неожиданно положил свою голову ему на колени.        -Чудны дела твои, Господи, - пораженно заметил про себя маг, не переставая гладить священника по волосам. Ощущения были странные, но приятные: казалось, будто держишь на руках большую, теплую кошку. Джек улыбнулся своим мыслям, снова погрузив руку в светлые, почти белые волосы. Тело у него на коленях заметно расслабилось.       - Я не понимаю почему, - прозвучал надтреснутый голос откуда-то снизу. - Я готов смириться даже с тем, что наш Первосвященник маг, но объясни мне, почему он поступил так.       - Потому что ваш Первосвященник надутый идиот. Тебя такой ответ устроит?       Теодор сердито посмотрел на него, но промолчал. В глубине его глаз медленно разгорался огонек решимости. Джек уже видел его однажды, когда священник, вместо того, что бы сходу пришибить одного нахального мага, решил выслушать его и самому сделать выводы. В данной ситуации это означало только одно: Теодор настроен со всем разобраться и докопаться до правды, а если оная его не устроит, тем хуже для нее. Тем временем Драйзер приподнялся на локтях и сухо потребовал :       - Немедленно объясни, что произошло в той комнате, и к каким последствиям может привести.       Джек вздохнул и неуловимым движением взлохматил ему волосы.       -Ты уверен, что хочешь знать?       - Джек!...       - Это называется проклятие Светлой Смерти. Паршивое такое заклинание из разряда высшей некромантии. Я слабо разбираюсь в этом разделе магии, но если верить Бальзаку, то суть его сводится к возможности убить много магов за раз. Для этого некромант, с помощью определенной книги и заклинания, должен умертвить одного из них, желательно во много раз слабее его. Дар любого мага не исчезает бесследно, и если жизнь его забрали с помощью колдовства, часть из них обязательно на какое-то время остается на земле. Гроза или иное природное явление прибивает их к поверхности, позволяя опытному некроманту сохранить и передать их в определенный амулет. Но даже королевские алмазы, лучшие накопители энергии, не в силах вечно сдерживать неконтролируемый волшебный дар, помноженный на магию смерти. Достаточно просто разбить такой амулет в присутствии магов и больше вы их не увидите. По крайней мере, на этом свете.