Его Единственное Величество

— Это листья фурунция, его сок ядовит, — объяснял Эйден, разминая в ступке зеленую листву, — но если смешать немного с водой и корнем чертополоха, то эта смесь становится целебным средством. Ее нужно положить во влажную ткань и прикладывать к ранам, тогда от них будет уходить боль. Если засушить эту смесь, то во время жара можно заваривать на ней отвар. Главное, запомнить пропорции. Френсис внимательно слушал, жалея, что у него нет под рукой сейчас ничего, на чем можно записать все рецепты. Эйден словно угадал его мысли, улыбнувшись: — Вы не должны записывать, вы должны это запомнить. Никакая бумага не сохранит в себе столько информации, сколько ваши инстинкты и рефлексы. — Эйден, разрешите задать вопрос, который не касается медицины? — Френсис сел удобнее на земле, скрещивая ноги перед собой. Эйден кинул на него внимательный взгляд, медленно кивая. Хотя по его лицу Френсис видел, что, возможно, его вопрос останется без ответа. Эйден оказался очень похожим на своего мужа, хотя манеры у него, конечно, были значительно лучше. — Скажите, а что это за магия, которая позволяет превращаться в сокола Питеру? — спросил Френсис, сплетая несколько травинок вместе. Он давно уже приобрел привычку держать что-то в руках, когда говорит на особо любопытную для него тему. Эйден неожиданно улыбнулся, и его обычно довольно мрачное и спокойное лицо внезапно на мгновение стало светлее: — Это и есть магия, — проговорил он. — Я не совсем понимаю… — Френсис, вы же не полагали, что молнии и разноцветный огонь — это и есть магия? — Эйден чуть слышно хмыкнул, когда по лицу Френсиса понял, что именно так он и думал. — Магия — это вовсе не огонь. Магия — это то, что заключено внутри каждого из нас. И она имеет ипостась животного, которое питает нас силами. И когда Густав говорил вам, что нужно найти якорь для того, чтобы удержаться в своем уме, то это значило, что разум животного может пересилить ваш. И тогда вы станете неуправляемым. Или превратитесь в животное навсегда. — Но… Как это вообще возможно? — Френсис категорически не понимал того, что ему сейчас говорил Эйден. У него словно весь мир перевернулся. Все, что ему говорил Густав, оказалось лишь малой толикой того, что следовало знать. И он не понимал, почему от него утаили все остальное. — Почему мне сразу этого не объяснили? — Потому что было рано. Вы ведь только-только начали искать свой якорь. Густав придерживается строгого обучения и плана, но я не поддерживаю его в этом. Не думаю, что сейчас, когда мы все находимся в постоянной опасности, будет плохо, если вы узнаете немного больше, — Эйден снова занялся травами, раскладывая их по мешочкам. — Давайте я вам расскажу лучше о травах. Сейчас это немного полезнее, а свои вопросы вы зададите Густаву или своему мужу. Френсис медленно кивнул. Но после этого разговора сосредоточиться так и не смог. Его мысли постоянно возвращались к тому, что сказал Эйден. О животных. Теперь он воспринимал слова Густава о силе магии совсем по-другому, слова Моргана о безумии и потере разума обретали смысл. И возникал только один вопрос: какое же животное он? Когда он сможет это узнать? Пока его обучением магии никто не занимался. Да и некогда было. Френсис не настаивал, понимая, что в такой ситуации просить внимания к себе неправильно. Но теперь ему хотелось этого внимания, хотя бы для того, чтобы на его вопросы ответили. — Френсис, — Эйден тронул его за руку, когда они уже заканчивали, — не думайте пока об этом. Я уже жалею, что рассказал вам. И склоняюсь к тому, что Густав прав в своих методах обучения. Не думайте о том, какое животное внутри вас. Не думайте о том, какую магию оно вам даст. И сможете ли вы превращаться в него полностью. Ведь сейчас это не главные вещи. Главное, чтобы мы все в целости и сохранности добрались до дворца, и ваш муж достиг цели. А потом уже можно будет думать о другом. — У вас получается думать о целях мужа, когда голову занимают собственные? — Получается, — сказал Эйден, перехватывая свою сумку удобнее. Они шли от реки к лагерю, который раскинули едва ли не на расстоянии вытянутой руки. На них постоянно поглядывали альфы, готовые в любой момент засечь опасность. Кто-то даже порывался пойти с ними к водоему, но Густав покачал головой, сказав, что и омегам нужно побыть в своей компании. Это было отчасти правдой. По крайне мере, для Френсиса точно. Он давно не общался с омегами, не считая слуг в поместье. И теперь даже мог найти в их разговоре с Эйденом какую-то отдушину. — Вы знаете, Френсис, у меня в прошлом месяце была течка. И, кажется, я забеременел, — неожиданно сказал Эйден, когда они были уже совсем близко к лагерю. — Но как же Густав тогда взял вас с собой? — удивленно проговорил Френсис, приостанавливаясь. — Густав не знает. Я ему не говорил. — А запах? — Густав временно не может чувствовать моего запаха, да и если бы мог… Я все равно его маскирую, — Эйден легонько хлопнул по сумке. — Есть много способов. — Почему же вы ему не скажете? Это ведь опасно! — Френсис, я и вам сказал не для того, чтобы вы беспокоились. Просто мне нужно было с кем-то поделиться, — Эйден мягко взял его за руку, сжимая. — Я не могу останавливать Густава тогда, когда он идет к своей цели. Все будет хорошо — это то, во что нужно верить. — Вы доверяете Густаву. — И вы должны доверять Моргану, — Эйден отпустил его ладонь, ускоряя шаг и вскоре попадая в объятия Густава, который тут же легко коснулся его волос губами. Френсис смотрел на них долгое время, оставаясь на краю лагеря. Все-таки поведение Эйдена можно было только уважать. Он представлял собой истинного омегу, который сделает все для своего альфы. Наверное, и Густав так к нему относился, потому что Френсис видел, как он не отходит от Эйдена ни на шаг, когда они разбивали лагерь. Да и когда ехали, тоже не сводил с него взгляда. Но это безграничное доверие, уверенность… Они подкупали и одновременно сеяли сомнения внутри Френсиса. Но эти сомнения были направлены только на него самого. Потому что он так не мог. Не мог перестать думать, безропотно отдаваясь во власть судьбы и руки мужа. С Морганом Френсису так и не удалось поговорить тем днем. Буквально сразу, как они сели есть, на них градом посыпались стрелы. Морган тут же прикрыл Френсиса своим телом, крича Густаву о том, что на них напали. Но Густав и сам видел. — Лезь на дерево, — приказал Морган, доставая из ножен меч. — На самую верхушку. И сиди тихо, пока все не закончится. Что бы ни случилось, Френсис, сиди там, ясно? — он посмотрел на него очень серьезно, и Френсису ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Он быстро ринулся в чащу, залезая на дерево, что стояло ближе. Листва была густой и прятала его от постороннего взора, но сам Френсис мог следить за развитием событий, немного отклонив одну из веток. Ему очень хотелось спуститься и помочь, но Френсис понимал, что помочь ему особо-то и нечем. Сражение было быстрым. Нападавшие подошли все же ближе, и тогда Морган и Густав со своими воинами напали на них. В этот раз численное преимущество было на их стороне, нападавших было всего пара десятков, да и вооружение у них было не из лучших. Конечно, никто даже магией не пользовался. Кроме тех самых молний и огня, которые Френсис уже не считал за сильную магию после разговора с Эйденом. Вспомнив об омеге, Френсис встрепенулся, начиная искать его взглядом. Все-таки тот был беременным, и ему наверняка требовалась защита. Конечно, Густав должен позаботится о нем, но это Френсиса совсем не успокаивало. Оглядев всю поляну и вглядевшись в листву деревьев, Френсис так и не смог его найти, волнуясь еще больше. Внутри тут же забился какой-то неприятный ком, образование которого всегда предсказывало Френсису беду. Он уже пожалел о том, что не потащил за собой Эйдена сразу, поддаваясь в суматохе панике и подчиняясь Моргану. Громкий свистящий звук заставил Френсиса отвлечься и вздрогнуть. Звук был настолько пронзительным, что от него закладывало уши. Почти все враги среагировали на него одновременно. Они развернулись и в мгновение ока скрылись с другой стороны леса, оставляя людей Моргана в недоумении. Френсис тоже смотрел на удаляющиеся спины, в которые пара лучников успела запустить стрелы, с удивлением. Стрелы пролетели мимо, а враги уже скрылись в густой листве. Чуть погодя Морган подошел к дереву и разрешил спуститься, принимая его внизу, чтобы помочь оказаться на земле. — Кто это был? И почему они так резко ушли? — спросил Френсис, хмурясь. Интуиция ему подсказывала, что это были не просто разбойники или лесные дикари. И точно не люди короля. Те в таком виде не ходят. — Не знаю, — покачал головой Морган, обнимая мужа за талию, а после беспокойно всматриваясь ему в лицо. Он был немного растерян. И вряд ли нападением, а тем, что напали на них не люди Себастьяна. — С тобой все в порядке? Никто не задел? — Да-да, — тут же поспешил успокоить его Френсис, крутя головой. — А где Эйден?.. Густав стоял посреди поляны один, тоже несколько растерянно осматриваясь. Внутри у Френсиса все похолодело. То неприятное чувство, которое поселилось в нем сразу, как он заметил исчезновение Эйдена, разрасталось все больше, заставляя нервно сжать руку Моргана, продолжая оглядываться. Вокруг собирали оружие воины, тихо переговариваясь и пока не чувствуя почти осязаемых волн паники, исходящих от Густава. Френсису казалось, что их даже можно было потрогать руками. — Я не могу его найти, — проговорил Густав, резко поворачиваясь к ним. — Я его не чувствую. Это значит… Френсис закусил губу. Он уже давно понял, что Густав и Эйден та самая истинная пара, которая может чувствовать друг друга даже на огромном расстоянии. И если Густав сейчас не ощущает супруга, то это могло значить только одно: Эйден погиб. Морган положил руку на плечо Густава, чуть сжимая его в ободряющем жесте. — Если бы он погиб, ты бы это тоже почувствовал. Возможно, ты не можешь почувствовать его по другой причине. Не время сейчас теряться, нужно понять, кто это был и зачем им Эйден. Густав лишь кивнул. В его глазах мелькнули настоящая злость и уверенность в своих силах, а когда он сжал ладони в кулаки, Френсису показалось, что он услышал явственный хруст пальцев, дающий понять, что курс на столицу временно отклоняется.