Его Единственное Величество

Пока они двигались в ту сторону, где скрылись похитители, среди членов их небольшого отряда стояла полнейшая тишина. Лишь мерно шуршала земля под копытами лошадей. Френсису казалось, что воцарившееся напряжение можно было потрогать руками, но сейчас его природа была совершенно понятной. Густав шел впереди всех, не оглядывался и не советовался с Морганом. Морган тоже молчал, но сейчас старался держаться ближе к Френсису, чтобы, в случае чего, его защитить. Ведь Эйдена похитили не просто так. Единственное его отличие от всех остальных было в том, что он — омега. А это значило, что и Френсису грозила опасность. В лесу было достаточно темно. Здесь деревья росли близко друг к другу, переплетаясь ветками, уходящими ввысь. Листва закрывала путь солнечному свету, и лишь редкие лучи смогли пробиться сквозь нее. Подобный сумрак казался Френсису немного пугающим, даже мистичным. Хотя, что может быть мистичнее того, что он сейчас бредет по лесу в компании магов, которые, почти все, — Френсис отчего-то был уверен — могут превращаться в животных? Под копытом одной из лошадей хрустнула сухая ветка, а где-то в стороне зашуршала листва. Густав среагировал первым, резко разворачивая своего коня и направляясь туда, откуда шел звук. Френсис натянул поводья, останавливая лошадь, вслед за Морганом, который подал знак остановиться всем. Отряд замер, настороженно прислушиваясь к звукам. Любой был готов пустить оружие в дело при малейшей опасности. Морган держался максимально близко к Френсису, явно думая о том, что омегу придется защищать. Френсис и сам знал, что постоять за себя пока не сможет. Вот если бы он смог обучаться чуть дольше… Тогда, возможно, его помощь бы пригодилась. А пока он только способен прятаться за спиной мужа. Снова зашуршала листва кустов, Морган выставил перед собой меч, всматриваясь в нее. Но через несколько мгновений облегченно выдохнул, когда показался Густав, а за ним плелся невысокий паренек, явно заарканенный альфой. Пленник сопротивлялся, шипел ругательства и постоянно пытался выбраться из пут, но лишь только сильнее затягивал узлы. Густав спрыгнул с коня, дернул к себе пленника и тут же схватил его за волосы, требовательно глядя ему в лицо: — Кто ты такой? — прорычал он, щуря глаза. Пленник лишь упрямо сжал губы, кривясь. Он казался совсем мальчишкой, даже младше Френсиса. В лохмотьях, которые даже одеждой нельзя было назвать, растрепанный, с черными блестящими глазами и хищным оскалом. Френсису сразу пришла ассоциация на этот счет: волчонок. Маленький, потерявшийся волчонок, который сейчас скалится, защищая себя. Густав, впрочем, его видом не проникся, стягивая волосы на затылке сильнее, до тех пор, пока мальчишка не заскулил от боли. — Кто ты такой? — требовательно повторил Густав, не сводя взгляда с его перекошенного лица. Френсис открыл было рот, чтобы заступиться, но Морган тут же поднял ладонь, обрывая еще даже не сформировавшуюся в голове фразу. Френсис посмотрел на супруга, но тот просто покачал головой, шепча одними губами, что Густав сам разберется. Френсису осталось только закусить губу и наблюдать, как мальчишка упрямо смотрит на Густава, не говоря ни слова. Густав же начинал терять терпение, едва не срываясь. Тот факт, что Эйден пропал, все-таки сильно задел его самообладание. Да и, к тому же, он его совсем не чувствовал, что заставляло переживать еще больше. Морган поспешил спуститься вниз, кладя ладонь на плечо Густава и отодвигая его. — Давай лучше я, — негромко попросил он. Но в тоне не было просьбы или предложения, только неоспоримый факт. Густав фыркнул, но все же отодвинулся, не отводя взгляда от пленника. — Как тебя зовут? — спросил Морган у мальчишки. Тот все еще молчал. Морган глубоко вздохнул, потом серьезно посмотрел на пленника. — Ты ведь понимаешь, что, если ты не ответишь, нам придется прибегнуть к более жестким методам, чем просто вопросы. Но пока я просто спрашиваю. Как тебя зовут? — повторил он. Судя по лицу мальчишки, тот задумался и теперь взвешивал все за и против своего решения. Через несколько секунд он все же открыл рот: — Иль. Мое имя Иль. Морган удовлетворенно кивнул: — Откуда ты, Иль? — Мы живем в лесу. Наше племя. — Это ваше племя украло нашего омегу? Иль вздрогнул и снова замолчал, отводя взгляд и плотно сжимая губы. Френсис был уверен, что Иль сейчас не испытывает чувство стыда, а просто не хочет отвечать, боясь предать свое племя. А ведь, судя по одеждам, он принадлежал именно к тем, кто напал на них и похитил Эйдена. Френсис сам покинул седло, спускаясь на землю и подходя к беседующим. Морган тут же резко посмотрел на него, качая головой. Но Френсис не был согласен с этим. Что ему мог сделать какой-то мальчик, который к тому же еще и связан? Присев на корточки, чтобы быть вровень с лицом мальчишки, даже чуть ниже, Френсис просяще посмотрел на него: — Послушай, Эйден ведь ничего плохого вам не сделал. Мы просто хотим вернуть его. Иль отвернулся, всем своим видом показывая, что говорить больше не намерен. На этом нервы у Густава сдали, он подлетел к парнишке и наотмашь ударил его по лицу раскрытой ладонью. Голова Иля дернулась, а на щеке тут же расплылся розовый след. Густав вцепился в плечи мальчишки, с силой тряхнув его: — Живо говори, где вы прячетесь, иначе я сначала убью тебя, а потом все равно найду твое племя и вырежу его к чертовой матери! Френсис снова хотел вмешаться, потому что не видел смысла в насилии. В данной ситуации мальчишка точно не был виноват, а если на нем и висела вина, то не столь высокая, чтобы его убивать. Морган вовремя перехватил мужа, отстраняя его и качая головой. Иль продолжал молчать даже после еще нескольких ударов. Когда Густав еще раз занес руку, Морган встал между ними, глядя на соратника: — Так ты ничего не добьешься. Давай разобьем лагерь, с утра продолжим поиски. Мальчишка будет нашим заложником, которого мы обменяем на Эйдена, — предложил он. Френсису этот вариант показался оптимальным, остальные же не вмешивались, лишь становясь вокруг них плотным кольцом. Густав несколько мгновений боролся со взглядом Моргана, а потом вздохнул, качнул головой и махнул рукой: — Пусть так. С рассветом выходим. Передвигаться по лесу в ночь никому не казалось хорошей идеей, несмотря на пропажу Эйдена. Все-таки лесное зверье так и норовило полакомиться кем-то из них, судя по звукам, которые исходили из чащи. Люди Густава разожгли достаточно большой костер, принимаясь разогревать на нем нехитрую еду, а Морган с Густавом отправились за водой. Морган заставил Френсиса сидеть в лагере под наблюдением нескольких воинов, беспокоясь о его сохранности. Френсис же не мог сидеть просто так. Он поднялся чуть погодя и подошел к пленнику, который был привязан к дереву, словно на длинном поводке, только прикрепленном к рукам. Френсис подсел к нему поближе, протягивая корку хлеба и флягу с водой. — Поешь, — улыбнулся он. Глаза у Иля были голодными, да и сам он не выглядел человеком, который постоянно наедался. Иль настороженно смотрел на него, не притрагиваясь к еде. Френсис продолжал улыбаться. Он понимал его недоверие, после слов Густава-то. Потому сам отщипнул от хлеба кусочек и отправил его в рот. — Видишь, ничего не отравлено. Ешь, — он пододвинул ближе хлеб, а следом и флягу. Иль подумал еще несколько секунд, прежде чем быстро взял кусок хлеба, уничтожая его с завидной скоростью. Френсис смотрел на это с улыбкой, садясь прямо на прохладную, не прогретую солнцем землю. — Зачем вам Эйден? Он ведь не воин, просто омега, — Френсис пытался говорить так, чтобы фраза не звучала вопросом. Чтобы Иль не замкнулся сразу в себе, вновь отворачиваясь. Френсис просто хотел вызвать его хоть на какой-то разговор. — Послушай, Иль, он ведь ждет ребенка. Ему сейчас нужен покой… Иль приподнял голову и уставился своим неподвижным взглядом крупных темных глаз прямо на Френсиса: — Я знаю, — отрывисто произнес он. — Знаю, что он ждет ребенка. Потому старейшина и сказал привести его. Френсис внутренне воспрял духом. Все-таки мальчишка ему ответил, даже что-то существенное. Это не могло его не порадовать, все лучше, чем гробовое молчание, которое последовало в ответ Моргану. — Но зачем он старейшине? — осторожно задал следующий вопрос Френсис. — Я не могу сказать, — Иль вновь отвернулся. — Спасибо за еду, но ей меня не купишь. Я и так сказал тебе слишком много. Френсис еле слышно вздохнул, поднимаясь на ноги. В голове взметнулось сразу миллион вопросов, которые он бы с удовольствием задал, но не хотел вопрошать у темноты. В первую очередь, как старейшина неизвестного племени узнал о беременности Эйдена, когда тот даже мужу о ней не говорил? И зачем им Эйден? На все эти вопросы мог ответить Иль, но тот не походил на человека, который расскажет все, даже если прибегнуть к пыткам. Да, совсем еще мальчишка, но уже упрямый и характерный. Френсис мог бы начать его уважать, если бы только он не скрывал местоположение Эйдена. Вернувшийся Морган был не рад тому, что Френсис находится рядом с пленником. Он подошел к ним, резко беря Френсиса за руку. — Что ты делаешь? — Морган даже стал шипеть из-за напряжения. — Мы не знаем, кто он и чего хочет, а ты без всякой опаски сидишь рядом с ним! — Он ничего мне не сделал, — Френсис осторожно высвободил руку из хватки мужа. — Я просто попытался спросить его об Эйдене. Знаешь, Морган, — Френсис начал шептать. Перед этим он оглянулся, чтобы быстро оценить их расстояние от Густава. — Эйден ведь ждет ребенка. Густав об этом не знает, Эйден не хотел ему говорить, пока все не уладится, — Френсис схватил Моргана за руки, переплетая их пальцы вместе. — Старейшина племени Иля знал об этой беременности. Иль сказал, что именно из-за нее они похитили Эйдена! Может, в этом нет никакого смысла, но я не знаю, стоит ли говорить об этом Густаву, ведь Эйден не хотел… — Конечно, стоит, Френсис! — воскликнул Морган. — Если бы ты ждал ребенка, я бы хотел знать об этом. Особенно когда ты каждую минуту подвергаешься опасности. Френсис сглотнул и закусил губу. Ему не хотелось подводить доверие Эйдена, но Морган был прав — Густав имел право знать о беременности собственного супруга. Особенно когда его похитили, а они даже не знают причины этого похищения. — Тогда давай скажем ему вместе. Наверное, это заставит его нервничать еще больше, — проговорил Френсис, сжимая ладонь Моргана сильнее. Морган ответил ему поглаживанием по руке, ведя к Густаву. Густав, конечно, был в ярости от такой новости. Но злился не на Френсиса, а на Эйдена, который промолчал. Конечно, альфа не кричал и не крушил все вокруг, но по его мрачному лицу и так все было видно. — Беременный омега зачем-то нужен какому-то лесному племени, — Морган постарался отвлечь Густава от тяжелых мыслей, хотя вряд ли это было возможно сделать. — Послушай, Густав, возможно, если ты сейчас постараешься немного абстрагироваться, то мы сможем прийти хоть к какому-то выводу. Может, ты слышал какие-то легенды или сказания?.. — Беременный омега… — Густав нахмурил кустистые брови, потирая между ними большим пальцем. Френсис и Морган молчали, чтобы не мешать раздумьям Густава. Через несколько минут тот поднял на них взгляд, и впервые Френсис видел, чтобы этот взгляд был таким растерянным. — Я, кажется, знаю, что это за обряд. Это древнее жертвоприношение богам войны. — Какое жертвоприношение? — спросил осторожно Морган. — Существует легенда, что, если богам войны принести в жертву омегу, беременного от истинного альфы, то тогда они выполнят все просьбы того народа, — голос Густава осип, когда он говорил это. — Но ведь такие обряды просто ерунда! — воскликнул Френсис. — Все знают, что бог существует только один, и он не требует жертвоприношений. — Кто знает, — медленно покачал головой Густав. — Если существует и магия, то есть вероятность существования и других богов. Просто ваша церковь их отрицает, а чужая признает. Френсис замолчал, признавая правоту слов Густава. И пусть звучали эти слова дико, но слишком уж правдивы они были в создавшейся ситуации. Когда-то Френсис читал о жертвоприношениях, но он был уверен, что это осталось далеко позади, в тех временах, когда люди верили во множество богов, а не в одного-единственного. И когда были столь неразумны, что отдавали под ножи собственных детей для того, чтобы кто-то свыше подарил им дождь. Френсис не верил в кого-то свыше, но никогда бы в этом не признался. Тогда бы его самого сожгли на костре, как посланника дьявола. Впрочем, возможно, церковь и будет их считать дьяволами, когда они станут пользоваться магией… На следующий день они, как и было условленно, выступили с рассветом. Иля связали и усадили на лошадь к одному из всадников, а вот повозку пришлось оставить на поляне: лес становился все гуще, ее просто невозможно было провезти. Слугу же, который ехал на повозке, решили тоже пересадить на лошадь одного из воинов, который замыкал их цепь. Френсис и Морган ехали бок о бок, а впереди Густав, ориентировавшийся исключительно на свое обоняние. Тот улавливал в воздухе остаточный аромат Эйдена, но все равно не чувствовал того. Это было совершенно необъяснимой связью между истинными омегой и альфой. И эту связь могла порвать только смерть, от подобных мыслей у Густава все холодело внутри, но он старался просто не думать о том, что обряд уже могли совершить. Иль категорически отказался показывать дорогу. Глубоко внутри Густав его не винил. Все же мальчишка оставался верен своему народу, это заслуживало уважения. И если бы пропал кто-то из воинов, а не супруг, то Густав без сомнения проникся бы к Илю этим уважением. Но сейчас думать о подобном не мог. Густав злился на себя, на Эйдена, который молчал о беременности, и снова на себя. Если бы он знал, то придумал бы лучший способ уберечь супруга от опасности, не беря его с собой в столь опасное путешествие. Одно дело, если бы Эйден погиб вместе с ним. С гибелью истинного партнера жизнь другого просто не имела бы смысл, но когда второй ждал ребенка… Резко остановившись, Густав вновь повел носом, чувствуя запах Эйдена отчетливее. В этом запахе таился страх и непонимание, Густав смог распознать эти эмоции. И теперь он переживал еще больше. — Туда, — махнул он рукой в сторону, пришпоривая лошадь. Именно с той стороны доносился аромат Эйдена, в той стороне он боялся. И Густав должен был его спасти. И действительно. Они вскоре обнаружили небольшое поселение рядом с пещерами в небольшой скале, которая скрывалась высокими кронами деревьев. Густав дал команду остановиться всем, мельком заметив, что Морган еще сильнее приблизился к Френсису, готовый в любой момент выступить на его защиту. Да, этот альфа определенно знал, что от него требуется в данный момент. Все молчали, наблюдая то, как редкие люди снуют по поселению, занимаясь своими делами. Густав пытался оценить их шансы и пока находил, что они достаточно высоки. Внезапно над их головами раздался громкий свист, из кустов взлетели прятавшиеся там птицы, а Густав резко обернулся, встречаясь взглядом с Илем, который только что и предупредил своих. — Закрой ему рот! — крикнул Густав всаднику, на чьей лошади сидел Иль. — Вперед! Боевой клич, брошенный командиром, подействовал мгновенно. Стук копыт буквально оглушил жителей поселения, привыкших к тишине. Они растерянно озирались и толпились в кучу, как того и добивались воины Густава, сбивая всех в центр. Когда же это наконец произошло, Густав первым вышел к ним и спустился с коня. — Где старейшина?! — громогласно спросил он, оглядывая перепуганных нападением селян. — Лучше отвечайте, иначе мы перебьем вас всех и сожжем ваши дома. Это было настоящей угрозой, которую Густав обязательно воплотил бы в жизнь, потому что жизнь Эйдена ценилась им намного больше, чем любая деревня. Но селяне молчали, глядя себе под ноги. Выдавать своего старейшину они не хотели. Френсис, державшийся позади Моргана, лишь нервно сжимал поводья пальцами, надеясь, что все пройдет без кровопролития. — Даю вам одну минуту на размышления, — Густав резко прихватил одного из селян, поворачивая его к себе спиной и занося рядом с ним клинок. — Если вы не отвечаете, то я выполню свою обещание. Мне нужен омега, которого сюда привезли вчера, или старейшина. Не хотите выдавать одного, так выдавайте второго. — Он же… — Френсис приложил ладонь ко рту, всеми силами надеясь, что Густав лишь угрожает и не станет убивать несчастного перепуганного мальца, попавшего в его медвежьи объятия. Морган лишь тихо шикнул, приказывая этим молчать. Сейчас ни он, ни Френсис не имели права вмешиваться — это Морган понимал лучше всего остального. Минута пройти не успела, как издалека раздался крик, в котором Густав узнал голос Эйдена. Он тут же сорвался с места, отбрасывая от себя селянина, кинувшись на крик. Вскоре из одной из пещер появился Эйден, с перевязанными руками, но оборванной веревкой на них. Словно отгрызенной. У Френсиса радостно зашлось сердце, когда он увидел его: живого, невредимого, пусть и перепуганного до нельзя. Густав тут же заключил омегу в свои объятия, внимательно его осматривая: — Ты в порядке? Они тебя не тронули? — Пока не успели. Церемония готовилась на завтра, — проговорил Эйден, прижимаясь к нему. — Альфы ушли из поселения, им нужен еще какой-то элемент. Тут одни омеги, они не станут нас задерживать. Давай уйдем быстрее отсюда. Густав кивнул, направляясь обратно к лошади. Все еще стоящие омеги продолжали жаться друг к другу, боясь и слово сказать. — Я перегрыз веревку, — довольно сообщил Эйден супругу. Густав усмехнулся, поднимая его в седло, садясь за ним следом. — Приятно знать, что наши уроки не пропали даром. Так, отступаем, — скомандовал он. — Мальчишку берем с собой! Будет нашим заложником, если они захотят снова на нас напасть. Вперед! Они снова двинулись в лес, но едва успели укрыться в чаще, как услышали звуки погони за ними, а следом в них градом посыпались стрелы. Френсис старался перевести свою лошадь на галоп, но в лесу было слишком тесно для этого. Сбоку послышался сдавленный стон, заставивший Френсиса обернуться, а после и вовсе забыть о лошади: Моргана ранили, целых две стрелы торчали у него из плеча и спины. Муж смотрел на него всего лишь пару секунд, показавшихся Френсису вечностью, а после соскользнул со своего коня, опадая на землю тяжелым мешком.