Его Единственное Величество

Площадь под балконом дворца была полной. Придворные и обычные горожане были смешаны в одно большое скопление людей, которое замерло в ожидании. На балконе стояли Морган, Френсис, Калеб и Питер, Густав должен был подойти с минуты на минуту. Он хотел зайти в камеру, в которой он сидел сам и в которой сейчас держали Себастьяна, до выступления перед народом, а после проведать Эйдена. Морган не понимал этого. Эйден был мертв, с перерезанным горлом не живут, но Густав был настолько уверен в своей правде, которую, кстати, никому так до сих пор и не открыл, что настоять на похоронах Эйдена Морган не смог. Просто не стал, решив, что Густаву нужно время, чтобы смириться с потерей. Тело Эйдена было натерто какими-то волшебными мазями, найденными в сумке Густава. Тот успел позаботиться о том, чтобы его тело не разлагалось как можно дольше, словно зная наверняка, что Густав не отпустит его сразу. А после всех необходимых процедур тело поместили в один из подземных залов. Его вход постоянно охраняли люди Густава, там горело множество свечей и факелов, и зайдя внутрь, казалось, можно было ослепнуть. Победа над Себастьяном после того, как Эйден принес себя в жертву языческим богам, в которых, видимо, уверовал, и которые приняли его жизнь и жизнь ребенка в его чреве, досталась даже слишком легко. Морган не ожидал. И до сих пор не верил в то, что подобное возможно. Да, магия существовала. Но боги? Как оказалось, в этом мире возможно абсолютно все. Или жертва Эйдена была еще одним колдовством? Наверное, они никогда не узнают точного ответа на этот вопрос. Морган и не был уверен, что хотел. Френсис, стоящий сейчас подле него, вел себя в последние дни совсем тихо. Борьба с самим собой, своими инстинктами совершенно выматывала его. Он держался подальше от подвалов, сидел все больше в своей комнате и там бы и остался сегодня, если бы Морган не настоял, что присутствовать на объявлении о смене правителя должны все. Особенно тот, кто является супругом нового короля. Френсису приставили новых слуг. Тот было спросил их о Келли и Генри, но они лишь сокрушенно покачали головами — оба брата погибли, когда посмели высказаться против Себастьяна. Их уличили в предательстве, говорили слуги, но Френсис не верил в это. Келли и Генри были крайне осторожными, Келли в свое время даже отказался от общения с Френсисом, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь брата. — Их убили из-за того, что они служили мне. Когда Себастьян решил от нас избавиться... — Извините, Ваше Высочество, — прервал его новый слуга, — я не думаю, что вам стоит обсуждать это со мной. И Френсис его понял. Вряд ли любому слуге приятно говорить о погибших, которые умерли только из-за того, что расчесывали волосы не тому человеку. — С вами такого не случится. Теперь править будет Морган. Он справедливый король, — проговорил Френсис, опуская взгляд. Ему становилось неловко от того, что теперь и он будет королем. Теперь и к нему будут обращаться на "вы" с поклоном. — Я знаю, Ваше Высочество, — кивнул слуга, беря в руки тазик с водой, которой омывали Френсиса. — Зовите меня по имени, — вздохнул тот, накидывая на плечи халат. Слуга лишь кивнул и вышел за двери. Френсис опустился в кресло, начиная сам расчесывать волосы, глядя в зеркало. На сердце было тяжело. Словно угроза не миновала, хотя все казалось спокойным. Последние дни Морган словно светился и по ночам не выпускал его из своих объятий, предчувствуя скорую течку. Да и просто желая показать Френсису, что истинность Себастьяна еще ничего не значит. Так оно и было, потому что Френсис сам отвергал этот факт. Хотя никакого вожделения к Моргану не испытывал. Он получал удовольствие от их постельных утех, но совсем ничего не чувствовал эмоционально. Словно наличие истинного, находящегося так близко, заставило лишиться всех чувств к Моргану. — Густав опаздывает, — шепнул Калеб. Толпа внизу уже беспокойно гудела. Солдаты стояли на своих местах, готовые применить силу при особо встревоженных и агрессивных волнениях, но пока все обходилось. — Может, нам стоит начать без него? Морган взглянул вниз, понимая, что тянуть время больше не выйдет, и кивнул. Калеб посмотрел на Питера, который исполнял роль глашатая. Тот расстегнул верхнюю пуговицу своего камзола, выходя вперед. — Густава ждать не будем? — Долго ждем, — покачал головой Морган. — Хорошо, — Питер не использовал никаких материалов, чтобы считывать с них. Признаться, Морган даже сомневался, что тот умеет читать, но вслух говорить подобных предположений не стал. Они были совершенно ни к чему и не касались ничего важного. Калеб кивнул, давая знак барабанщикам, которые тут же начали отбивать слаженный ритм, привлекая внимание толпы. Питер прочистил горло, нажимая на него пальцами, а после начал говорить: — Король рад приветствовать вас! — голос Питера разнесся по площади. Молва тут же умолкла, и Питер смог продолжить уже так, чтобы его слышали все: — Король хочет объявить для вас радостную новость: Себастьян, самоназванный король и диктатор, свержен с престола. Он томится в тюрьме, ожидая своего приговора. Судить его будет Его Величество в тронном зале в следующий день после коронации. А пока поприветствуйте нового короля, который освободил вас от гнета узурпатора, восстановит справедливость на своей земле, по праву вступая на престол, завоеванный им в честной борьбе. Теперь вы не станете нуждаться, собирать последние гроши на налоги и продавать свои земли! Король установит мир и покой! Морган улыбался, но сдержанно. Он расправил плечи и вскинул подбородок, ожидая, когда официальная речь подойдет к концу и его наконец представят. Морган слишком долго ждал, чтобы вступить снова в свои права, чтобы вновь оказаться на престоле. Он любил власть и считал, что достоин ее. Его народ всегда был доволен, сыт и ни в чем не нуждался. Питер выставил правую руку в сторону, приглашая Моргана выйти вперед, и объявил с особым торжественным восклицанием: — Встречайте: Его Величество король... — тут вышедшего было Моргана оттеснили назад, и к перилам вышел не кто иной, как Густав, — король Густав! Толпа сначала зароптала, но уже через секунду кто-то начал хлопать, а остальные подхватили его, и вскоре под балконом абсолютно каждый остервенело хлопал, подчиняясь массовому порыву. Морган, кажется, забыл как дышать, глядя в затылок Густаву. Он не сразу осознал, что произошло, потому что это совершенно не укладывалось в голове. Френсис стоял возле него, инстинктивно схватившись за его руку. В его глазах читалось такое же удивление и непонимание, а Морган чувствовал, как внутри него поднимается настоящий гнев. Понимание того, что его обвели вокруг пальца, придало сил, и Морган сделал шаг вперед, чтобы схватить Густава за плечи и развернуть к себе, не позволяя себе ударить со спины. Но не успел. Его схватили под руки, быстро уводя внутрь замка. Гневные крики Моргана и его ругань не были услышана никем, кроме тех, кто стоял на балконе. Френсис растерянно смотрел впереди себя несколько секунд, а после направился вслед за ними, решая не оставлять Моргана сейчас одного. Моргана привели в малый тронный зал, заперев его там. Френсиса не пустили, сказав, что сначала с ним поговорит Густав. Уговаривать воинов нового короля было совершенно бесполезно, поэтому Френсис лишь оперся на стену возле дверей, прислушиваясь к звукам, которые исходили из тронного зала. А их было много. Сначала просто слышался голос, но совсем скоро какой-то звон, рычание, словно собачье, и треск, будто кто-то скреб пол когтями. Френсис довольно быстро понял, что могло случиться — Морган обратился в то животное, которое жило в нем. Не понимал как, ведь для этого нужно было быть достаточно сильным и обладать определенными умениями, но вряд ли он в человеческом обличье рычал и царапал пол. Густав появился довольно быстро. Он кинул взгляд на Френсиса, останавливаясь возле него: — Надеюсь, ты не считаешь, что я отнял трон Моргана? Я его завоевал. — С помощью Моргана, — сказал Френсис, сверкнув глазами. Он тут же выпрямился, вздергивая подбородок, тем самым показывая, что стоит полностью на стороне мужа. Так оно и было. Но в этот раз не из-за долга, а потому что считал то, что провернул Густав, подлостью. Он использовал Моргана для достижения своих целей. Густав усмехнулся: — Я знаю, о чем ты думаешь, Френсис. Но ведь и Морган использовал меня в своих целях. — Он обещал тебе и твоему народу неприкосновенность. — И я принимаю его обещание. Когда на престоле буду восседать я, то мой народ точно будет неприкосновенен. Эйден пожертвовал жизнью ради этого. Френсис невольно ахнул, догадываясь, что могло быть на самом деле: — У вас был план с самого начала. Эйден должен был пожертвовать собой. И ты позволил ему? Только ради того, чтобы сесть на трон, ты пожертвовал своим мужем? Густав наградил его мрачным взглядом, поворачивая ключ в замке, кивая одному из своих людей, чтобы тот отпер ему двери: — Не говори о том, о чем представления не имеешь, Френсис. А теперь... Он не успел договорить. Дверь, едва в ней провернулся ключ, распахнулась, и на пороге, скаля зубы, появился большой белый волк. Френсис ахнул, невольно прижимаясь к стене. В том, что это был Морган, сомнений не возникало, да только волк выглядел слишком злым, чтобы его не бояться. Густав же, прищурившись, смотрел на животное достаточно спокойно. Кто такой волк, по сути, против медведя, если у него нет стаи? Густаву точно не стоило опасаться. Но Морган так не считал, одним прыжком бросаясь на него. Зубы опасно лязгнули возле шеи Густава. Тот с силой отбросил его от себя. Волк ударился о стену, заскулив, но тут же поднимаясь на лапы, вновь готовясь к атаке. — Не надо, Морган, — покачал головой Густав. — У тебя недостаточно сил, чтобы ты мог меня победить. Побереги их, чтобы вернуться в человеческую форму. Морган пригнул голову, готовясь к еще одному прыжку, но ладонь Густава накрыла его морду быстрее. Густав прошептал что-то, волк заскулил, а после и вовсе упал набок. Френсис встревоженно подался вперед, когда стражники и воины предпочли остаться сзади, дабы не ввязаться в то сражение, которое предназначалось не им. — Что ты с ним сделал? — Френсис подошел ближе, приседая рядом с Морганом. Он осторожно протянул руку, касаясь пушистой морды супруга, но почти сразу ее отдернул — ощущения были как минимум непривычными. Само осознание того, что в этом теле прячется сознание Моргана, слишком впечатляло. — Он очнется вскоре. И вернется в нормальную форму. Магия и эмоции взяли над ним верх, ему нужно время, чтобы восстановить в себе разум и силы. Ему они понадобятся, — объяснил Густав. — Для чего? — мрачно спросил Френсис, который теперь не доверял Густаву ни на грамм. — Для того, чтобы принять правду. Реальность. Ему понадобится много сил, чтобы умерить свое эго и желание быть королем. Это вовсе не его якорь, — сказал Густав. — Возвращайся к себе в спальню, я попрошу стражу отнести туда Моргана. Френсис не мог спорить. Сейчас он снова попал в чье-то распоряжение. И его это пугало не меньше всего остального. Он так стремился к свободе, потом к цели Моргана, что потерял совершенно все. Ему осталось только подняться на ноги и уйти. Если выход из этой ситуации и был, то он его не видел.