Я без оболочки.

+ + + Воскресенье. Наверное, сейчас лучший день в жизни любого школьника - самое начало летних каникул. Впереди ещё столько приключений и веселья! А дома скука смертная. Я даже телевизор самостоятельно включить не могу. Он ведёт себя так же, как кнопка лифта. И компьютер тоже. Всё, что мне позволено в этой жизни – это лежать и читать книги, которые дублируются, как только я касаюсь их обложки. Вот лежит на столе, допустим, учебник. Я беру его в руки, и получается, у меня один учебник, а на столе другой, такой же. Причём дубликат исчезает, как только оказывается отложен мной в сторону. В общем, когда книги в доме кончились, делать стало нечего. - Займись же, наконец, чем-нибудь! – воскликнула мама, собираясь в поход по магазинам. – Я не могу вечно тебя развлекать! Я, распластавшись на кухонном кресле, закатила глаза: - Чем например? - Сходи к Борису. - Он меня не увидит, - я пренебрежительно фыркнула: - Как и все остальные. Мама, оторвавшись от своей сумки, строго посмотрела на меня: - У тебя есть другие варианты? Она долго мерила меня своим фирменным взглядом-лазером и, так и не дождавшись ответа, смягчилась: - К тому же посмотришь, чем умные люди занимаются во время каникул. Я лениво закрыла глаза. Спорить было бесполезно. - Ладно… - Вот и славненько! – обрадовалась мама и, попрощавшись, закрыла за собой дверь. Я подождала, пока щёлкнет замок, и, в последний раз потянувшись в мягком кресле, встала и медленно зашагала к стене, за которой и находились Борькины апартаменты. Когда я увидела его, он сидел весь помятый, на вертящемся стуле, глубоко запустив пальцы в волосы, и медленно, ритмично покачивался, как маятник. Резко скорость покачивания увеличивалась, Борька чуть не бился лбом об стол. Вдруг он вскочил и, рявкнув по-звериному, метнулся в угол, где стоял его старый диван. Через секунду мальчик уже лежал на нём, прикрыв пылающее от натуги лицо ладонями. Пробыв в таком положении минут пять, Борька наконец сдвинул руки на лоб. - Не идёт. – Прохрипел он и измученно закрыл глаза. Я стояла, в полном смятении, и наблюдала за происходящим. Вот и посмотрела, как проводят каникулы УМНЫЕ люди. Мальчик лежал долго, не открывая глаз и хрипло дыша, как будто это давалось ему с трудом. Постепенно он, не в силах более держать напряжение, расслабился и обмяк. Я осторожно начала говорить, даже как-то забыв, что он меня не слышит. - Не волнуйся…- Я напрягла мозги, придумывая то, что не звучало бы глупо в этой ситуации: - Просто надо немного подождать, а затем, уже абсолютно уверенно, дерзать с новыми силами. Борька через силу встал с дивана и, снова сев на стул, взял в руки искусанный огрызок карандаша. Только сейчас мне стало видно, что перед ним лежит тетрадка, сплошь исписанная его косым подчерком и перечёркнутая десяткам порывистых линий. Вот он принялся что-то горячо строчить, прямо поверх всего этого, так что новые буквы были почти не различимы на фоне старых. Он писал так быстро и уверенно, что казалось, тетрадка сейчас задымится. Но молнееносный порыв мыслей оказался необычайно коротким, и вскоре мальчик уже лежал лицом в тетрадке. Его руки беспомощно свисали вниз, а карандаш валялся где-то далеко в стороне. Я вновь предприняла попытку поддержать его и, положив руку ему на плечо, бодро сказала: - Крепись, писака, поэтом станешь. Реакция последовала незамедлительно: мальчик захлопнул тетрадь и, круто повернувшись на стуле, недоумённо и даже, кажется, сердито уставился на меня. Я пошатнулась от неожиданности и, чтобы не потерять равновесие, сделала два шага назад. Выражение лица Борьки сменилось крайним смятением. - Вика?! Давно ты здесь? - Минут пятнадцать… И тут до меня дошло, что он видит меня, и слышит и… Я, потеряв голову от счастья, снова чуть не упала. Борис, было ушедший в дебри своих мыслей, опомнился и недоумённо спросил: - Вика, ты в порядке? Моё лицо расплылось в глупой улыбке. Я стояла и смотрела на него так, как будто ему пять, и он только что сморозил такую несусветную трогательную чушь, вроде: «А ты знаешь, что вода мокрая!» Борька продолжал придирчиво всматриваться в меня и вдруг, вздрогнув, испуганно прошептал, еле владея своим языком: - Вика… Ты… прозрачная… Улыбка мгновенно слезла с моего лица. Я вспомнила, кто я есть сейчас, и поняла: то, что Борис меня видит, совершенно не меняет дела. Глаза мальчика стали совсем круглыми от страха. - Ты – призрак, и будешь мстить мне за то, что я смеялся над тобой в лифте… Такая идея раньше не приходила мне в голову, но если не считать невидимости, неосязаемости и неслышимости, то я абсолютно точно чувствовала себя живой, и мстить меня определённо не тянуло. Я взглянула на Борьку с хилой усмешкой и ответила, явно переборщив с иронией: - Разумеется. Мальчик, при отце психологе, не уловил подвоха и, снова вздрогнув, начал медленно отъезжать назад, до тех пор, пока не уткнулся спиной в стол. - Да ладно тебе. – Я, удивившись его доверчивости, села на диван. – Ты слишком плохо обо мне думаешь. Борька, заметно успокоившись после этих слов, поправил очки. Жажда знаний в его голове наконец вырвалась из под контроля страха: - Это какой-то трюк, да? Типа галаграммы или иллюзии прозрачности. - Он с восхищением разглядывал меня, редко- редко моргая, как будто боялся, что что-то ускользнёт от его взгляда. Я чувствовала себя диковинной зверюшкой, но даже такое внимание было приятным. - Может и трюк…- я пожала плечами: - Только очень глупый и сильно затянувшийся. Борька, как будто не слыша ничего, рассмотрел меня со всех сторон: - Потрясающе! Сквозь тебя виден мой книжный шкаф! И тумба! И стол с тетрадкой… Ой, тетрадка… Он быстро подскочил к столу и торопливо запихнул тетрадку поглубже в книги, и так еле теснившиеся на полке. - Что это? – спросила я, как раз в тот момент, когда Борис уже оставил тетрадь в порядке и теперь ходил по комнате в поисках выброшенного карандаша. Мальчик ответил не сразу, и только когда наконец увидел деревянный огрызок возле шкафа, сказал, наклоняясь за ним: - Да так… Записи. Я пожала плечами и лениво закрыла глаза, развалившись на мягком диване Бориса. Мне не хотелось вникать в его тайные письма. - Ладно… - я почувствовала, как Борька тяжело плюхнулся рядом: - Скажи хоть, почему тебя в школе не было. - А я была. – Спокойно ответила я, приподнимая веки, чтобы посмотреть на его реакцию. – Просто никто особо не обращал на меня внимания. Борька устало засмеялся: - Брось. Неделю тебя отмечали как отсутствующую. Никто не возражал. - Печально, но факт. Борька хмыкнул и недоверчиво посмотрел мне в лицо: - И всё-таки как ты это делаешь? - Ты про это. - Я пошевелила полупрозрачными пальцами у себя перед глазами: - Знаешь, в чём прикол? Мальчик отрицательно покачал головой. - Бууу!!! – заорала я, пихая Борьку в плечо. Так же, как и ожидалось, моя рука утонула в нём по локоть, затем я поспешила её убрать. Мальчик стал весь белый, как мел и, вжавшись в спинку дивана, странным восхищённым взглядом смотрел на меня: - Потрясающе… - прошептал он.