«Lately I’ve been thinking Lately I’ve been dreaming with you»*
I. Но, на самом деле, я не знал. | Джастин
Что-то в этом определённо есть. Какой-то скрытый смысл в самых простых словах, тайное значение обычных действий. Они выглядят так, будто ничего под этим не подразумевают, но я-то знаю, что всё не так. Мир не такой, каким порой кажется. Он прогнивший. Заброшенный. Мы все ничего не значим. И каждый в праве решать только свою судьбу. Но всем почему-то хочется лезть не в своё дело — и это единственная причина конфликта. Любого. И вот он, отец Элисон, вышагивает передо мной, периодически буравя взглядом. А я, в общем-то, ничего и не делал. Совсем. Я даже с Элисон не говорил! Может, проблема как раз в том, что я буквально застыл и не принимаю никаких решений? Может, за это он хочет меня наругать? Наругать. Какое смешное слово. Потому что Том не имеет права на это. Я ему никто. И он мне, в общем-то, тоже. — У Элисон проблемы, — говорит он. Сначала я пугаюсь, а потом понимаю — проблемы у неё всегда. Мистер Уэлл не скажет мне ничего нового. — Она больная. И глупая. Ведёт себя, будто всё знает. Был бы я жив, я ей... — Я думал, — прерываю я, — вы будете защищать свою дочь, так же все отцы делают, да? — произношу я, пытаясь вложить как можно больше ненависти в свои слова. — Вспомни своего отца, Джастин, — шепчет Том, и его голос кажется зловещим. — Я не единственный грешник. Да и ты сам, сынок, далеко не святой. — Не напоминай мне об отце, — цежу я через зубы и отворачиваюсь. Не вижу смысла продолжать говорить с ним. Мистер Уэлл сам глупый, а не Элисон. Я знаю. Поэтому убегаю прочь; я снова бегу, потому что я никогда не знал другого выхода. Лишь то, что проблемы можно избежать, если ты быстро бегаешь. Очень быстро. Или смысла в этом нет. Впрочем, как и во всем остальном. Я не видел смысла. Ни в чём. Никогда. Я убегаю всю свою жизнь; но спасает ли это меня от неприятностей? На самом деле, я не знаю. Правда. И предпочитаю не знать, нежели слушать горькую, душераздирающую правду. А вот ложь — это хорошо. Она залечивает раны, спасает. Она как кислород. А мне будто дыхание перекрыли, потому что я не могу больше врать. Наигрался. Что я делаю в комнате Элисон? Без понятия. Но действую я быстро, хоть и дрожат руки, — отвязываю Эли и усаживаюсь на край кровати. Сбивчиво дышу. Пожалуй, выгляжу я странно — волосы спутались, я судорожно хватаю ртом воздух, а на лбу появляются капельки пота, которые я быстро стираю тыльной стороной ладони. Элисон выглядит напуганной, но ничего не спрашивает. И не надо. Потому что мне нечего ответить. — Элисон, — с трудом выговариваю я. — Элисон, мы должны бежать. Не понимаю, что я сказал. Зачем? Богом клянусь, я не знаю. Но каждая клеточка моего тела кричит о том, что пора бежать. И я даже знаю куда. На остров. — Убегающий, — произносит Элисон. — Я тебя раскусила. — Она хитро улыбается, и мне становится не по себе. — Ты всё время бежишь, бежишь, но не замечаешь ничего вокруг. А меня ты замечаешь? Смотри, я здесь, прямо перед тобой. — Элисон машет руками, а потом вдруг заливается смехом. — Я тебя вижу, — шепчу я. И наклоняюсь к её губам. Я был неправ всё время. Лгал. Боялся. Я не убегал от проблем. Я убегал от прошлого. Но теперь Элисон — моё настоящее. И я никуда от неё не убегу. Ellie Goulding – Hearts Without Chains«Have you lost the same things I have lost? Do you know that panic I know? Would I see the terror in your face? Do you know that fever I know?»**
У неё сухие губы. Эта мысль крутится в голове, отвлекая от более важных вещей. Стоп. А что вообще важно? Побег? Да. Но не сейчас. Я опускаю руки на талию Элисон. Хочу отвлечься от мыслей хоть на секунду. Пожалуйста. Помоги мне. Целую Элисон снова — она, будто нехотя, отвечает, а я ещё сильнее сжимаю её талию. Это нереально, да? — Скажи мне. — Я отодвигаюсь от Эли и прерывисто дышу. — Скажи, что это правда. Вместо ответа Элисон обвивает мою шею руками и целует в уголок губ. Я улыбаюсь. Вот просто улыбаюсь и всё. Кажется, будто меня уже ничего не волнует. Абсолютно ничего; потому что всё встало на свои места. Какое-то странное чувство распространяется по всему телу, от солнечного сплетения до кончиков пальцев. — Элисон. — Я провожу пальцем по её скуле и прислоняюсь лбом к её лбу. — Элисон, — снова шепчу её имя, притягивая Эли ближе ко мне, почти касаясь её губ. — Я тебя люблю. — Я тоже, — выдыхает девушка. И целует меня. Боже. Вот и всё. Сердце бешено бьётся; Элисон чуть отодвигается, и я ложусь на кровать рядом с ней. К чёрту всё. Пусть всё катится к чёрту, потому что мы вместе. Я люблю Элисон. А она — меня. Так и должно быть. От верёвок у неё красные шрамы на запястьях; я целую их тоже. Всё кажется таким безумно правильным. Руку трясутся, пока я провожу ими по талии Элисон. Странно и правильно. И мне всё равно, что случится после. Снова наклоняюсь к губам Элисон и целую, уже настойчивей, не убирая руку с её талии. Эли чуть вздрагивает, но не отстраняется. Пожалуйста, не уходи. Никогда. Вдыхать становится слишком тяжело. Я отрываюсь от Элисон и смотрю ей прямо в глаза — её ресницы чуть дёргаются, но она не отводит взгляд. Боже, Элисон, ты замечательная, ты знаешь это? У неё фарфоровая кожа, а рёбра слишком сильно выпирают. Но это неважно. Всё неважно. Элисон кладёт ладони мне на грудь и шепчет: — У меня проблемы. Я вздыхаю и сажусь. Знаю, знаю. Но она не могла выбрать другой момент, что о них рассказать? — Моя мать... — Элисон чуть всхлипывает и продолжает: — Она сбежала из города. Я должен быть взволнован, раздосадован, рассержен или хотя бы удивлён. Но я не чувствую ничего, кроме того, что хочу Элисон. В самом «простом» смысле — быть рядом с ней, целовать или... Я не знаю; не понимаю, чего именно хочу. Но я точно знаю, чего я не хочу, — проблем. — Мне жаль, — выдаю я, не в силах сопереживать по-настоящему. — Мне... тоже, — произносит Элисон и замолкает, садясь на край кровати, будто готовясь спрыгнуть сразу, как понадобится. Хочу остаться и хочу уйти. Мне нужно на остров. Меня там ищут. А я должен помочь этим поискам. Но для этого мне нужна Элисон.II. Просыпаешься. | Джастин
MO – Gone And Found«Don't look at me Like I'm a stranger Don't be scared There is no danger»***
— Ты же можешь её уговорить, да? — быстро выговариваю я, шагаю туда-сюда по комнате. — Я придумал план. Элисон сидит на кровати. Она выглядит раздосадованной. Или недовольной. В любом случае, она вздыхает и спрашивает, закатив глаза: — Какой? — Я могу рассказать тебе всё. В смысле... — я говорю очень быстро, но мысли всё же быстрее — я теряю нить повествования и вздыхаю. — Ну, знаешь, ты можешь подойти к моей матери и сказать, что я на острове, в таком-то месте, и что ты можешь провести их туда... — Она не поверит, — рассержено ворчит Элисон, перебивая меня. — Погоди, суть плана в том, что доктор Линн тебя о чём-то спросит, а ты спросишь у меня, и я дам ответ, который ты скажешь ей, она поймёт, что ты разговариваешь со мной и поверит, а потом мы поедем на остров, найдём меня и отправим в больницу, я выживу, и мы будем вместе. Закончив, я шумно выдыхаю и с мольбой смотрю на Элисон. Лишь бы она согласилась. — Ладно... Но это только ради тебя. Улыбаюсь, как ребёнок, которому купили новую игрушку, и обнимаю Элисон. Всё станет хорошо. Как прежде. Я держусь только на этой мысли. Дверь открывается и входит мать на каждо-утренний визит. Я подмигиваю Элисон и шепчу: — Пора. * В последнее время я думал, мечтал с тобой. ** Разве ты теряла то, что терял я? Разве тебе было также страшно, как и мне? Увижу ли я тень ужаса на твоем лице? Разве ты знаешь тот жар, который разрывал меня изнутри? *** Не смотри на меня, будто я незнакомец. Не бойся, потому что нет никакой опасности.