Мой волк. Моя звезда

Уезжай… Эта мысль приходит в утро казни Старков. Уезжай, пока не поздно. - Уезжай, - шепчет Элия, глядя в фиалковые глаза подруги. Она не могла не заметить, что та изменилась. Практически неприметные жесты – прикрывать рукой живот, опускать глаза, когда тебя начинают пристально разглядывать, есть мало, а по утрам мучиться тошнотой – но знакомые каждой, кто хотя бы раз рожала. И Элия мгновенно вспоминает, как у нее самой было это. Как ее окутывало ощущение благодати. Эшара светится – пусть вокруг война, пусть отец ее ребенка в опасности, но она светится изнутри так, как может светиться только любящая мать. Дорнийка уже любит этого ребенка, хотя, может, и сама этого не осознает. – Тебе нужно уехать. Ты всего лишь моя фрейлина, тебя выпустят. Отправляйся в Дорн, пока никто не знает о ребенке. Это ведь его ребенок, да? – Принцесса уверена в ответе, но все равно спрашивает. Эшара кивает. Потом шепчет: - Его. - И он об этом не знает… На какое-то время все проблемы самой Элии отступают. И она понимает, что готова сделать все, от нее зависящее, чтобы спасти свою подругу и ее ребенка. Чтобы она не стала такой же заложницей безумца, как сама принцесса, как ее дети. А ведь Эшара еще более беззащитна. И еще более завидная добыча. Потому, что под своим сердцем она носит наследника Эддарда Старка, пусть и без благословения древними традициями. В сущности – это мелочь. Элия вдруг ощущает прилив деятельности, первый за долгое время. Это похоже на лихорадку, но ей нравится это чувство. - Сегодня не получится из-за казни, тебе придется там быть. Но завтра утром ты покинешь Гавань. Мы отправим ворона Оберину, он тебя встретит, доставит в Солнечное Копье. Нет, в Водные Сады. И там ты будешь ждать своего мужчину. Он обязательно за тобой приедет. Эшара сидит в кресле, смотрит на принцессу и хочет ей поверить. Не получается. Трудно выбраться из охраняемого города. Трудно будет в пути, верхом и в одиночестве, дороги сейчас не безопасные, а хрупкая женщина, едущая одна, обязательно покажется лакомой добычей. Трудно будет ждать Неда потому, что эта проклятая война… Если Нед победит, то это будет значить поражение Рейегара. Если Дракон проиграет, что станет с Элией? - Я не могу оставить тебя здесь совсем одну. - Я не буду одна. - Ты заложница Эйериса! – Голос срывается. Элия с удивлением смотрит на подругу, она и не помнит, когда бы та повышала голос на кого-либо. Эшара не кричит, она и без крика может быть убедительной. Но сейчас все не так. Одна дорнийка бросается к другой. Пальцы леди Дейн сжимают плечи принцессы: - Он тебя убьет, если что-то пойдет не так. Он будет тобой шантажировать Дорана и Оберина, чтобы удержать Дорн от участия в войне на стороне Старка. Так же, как шантажирует Ланнистеров их наследником! И никто не остановит его! Прикосновение пальца Элии к губам подруги почти невесомое. Она улыбается, а Эшара вдруг замечает, как осунулась принцесса. Элия Мартелл никогда не была первой красавицей Дорна, но в ней всегда горел огонь. И он потух. Когда? Когда измучилась родами? Когда поняла, что теряет Рейегара? И сейчас казалось преступлением оставить Элию. - Шшш… Эшара, ты себе больше не принадлежишь. Ты принадлежишь ребенку. Неду. Так правильно. Так должно быть. Так должно быть… Так должно… Так… И дорнийка обессилено опускается обратно в кресло, обхватывая обеими руками живот, еще скрываемый складками и драпировками платья. Ей и, правда, нужно уезжать. Еще немного, и беременность не скрыть. Как и не скрыть, кто отец – в этом месте все всегда в курсе, даже если ты никому не говорила. - Я уеду, - согласие больше похоже на стон. Она уедет. Но не в Дорн. Она должна найти дорогу к Неду, должна назначить ему встречу. Должна быть с ним.