Чувства Дракона

       Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Библиотека        Эта легенда рассказывалась Драконами своим a’maire бессчетное количество раз. И она будет передаваться из поколения в поколение снова и снова до тех пор, пока не наступит конец времен. Народы Поднебесной[1] не должны забывать о темном и болезненном прошлом, едва не ставшим причиной конца их прекрасного мира. И они должны помнить, как и на чем стоит их новый мир, и кому они обязаны тем, что все еще могут существовать, дышать, любить и просто чувствовать в этой точке пространства.        Изначально Драконы желали лишь спасти уникальный, удивительный волшебный мир Виирдаану, когда-то сотворенный древними божествами, имен которых уже никто не помнит. Мир удивительных сказок и древних легенд, мир, являющийся самим средоточием магии. Воздушные замки эльфов, плавающие над плодородными полями расы людей, глубокие шахты подземных гномов и зеленые океаны русалов — все это соединялось сетью магических порталов, разбросанных по всему миру. Красные пески Аманты, обитель кочевых племен Джавы и зеленые джунгли Гейбо, населенные многочисленными племенами дикарей. Пространственные коридоры, сплетенные магией давно ушедших богов, объединили владения всех рас, населявших Виирдаану, и, расширив земли, закрепили их в нескольких слоях реальности. Словно цветной калейдоскоп, многообразие волшебного мира проносилось перед глазами Драконов, изумленных многогранностью и великолепием Виирдаану, сияющего во тьме бесконечности. Он был подобен маяку, который видят мореходы в ночи, и, повинуясь его свету, обходят мели и острые камни, безошибочно находя дорогу домой.        Существа, состоящие из чистой энергии и света, могущественные и мудрые Драконы полюбили мир, подаривший им яркие и светлые чувства. Многие тысячелетия назад они сбросили оковы плоти, поднявшись на новый уровень развития, подаривший им удивительный дар перемещения в пространстве и времени. Не связанные потребностями бренного тела, они более не были зависимы от родного мира, потому что не испытывали нужды в пище и сне. Их раса забыла о болезнях и смерти, открывая совершенно новые горизонты своего существования — бессмертие. Вечная жизнь, заполненная исследованиями и поисками тех, кто ушел за пределы мироздания — древних богов, некогда создававших удивительные и прекрасные миры. Тех, чьи следы давно затерялись в песках времени.        Длительные странствия увлекали многих Драконов. Они тщательно изучали те расы, что попадались им на пути, кропотливо разбираясь в архитектуре, медицине, письменности, культуре, находя среди всего этого крохи нужной им информации о Создателях — так назвали они древних, чью остаточную магию Драконы находили во всех встреченных на пути мирах. Возвращаясь в свой родной мир — Каледон, они оставляли свои ментальные записи, помещенные в энергетические сферы, в которых содержались их наблюдения и мысли, и снова отправлялись в путь, следуя настойчивому зову души. Тех, кто уходил на длительные поиски, стали называть Странниками. Те из Драконов, кто предпочитал оставаться в родном мире, стали Хранителями Памяти. Они экспериментировали с потоками энергии, создавая все более сложные и объемные банки данных, для распределения, сортировки и изучения принесенной информации.        Несмотря на все изменения, произошедшие с расой Драконов, порядок их иерархии остался прежним: Совет Старейшин, состоящий из двенадцати лучших представителей расы, раскладывал по полочкам и анализировал ментальные проекции, отделяя зерна от плевел — выделяя наиболее ключевые моменты истории развития того или иного мира, отмечая достижения и неудачи. Затем уже разобранная и отсортированная информация поступала в Высший Совет Каледона, состоящий также из двенадцати Драконов — тех, кто был светом и основой расы — лучшие из лучших, мудрейшие. Они вели свой народ многие тысячелетия, доказав свою преданность и верность собратьям, доверившим им выбор дальнейшего пути развития.        Именно они тщательно рассматривали уже отсортированную и проанализированную информацию, чтобы впоследствии принять очередное решение и направить поиски Странников в нужное русло. Драконы не вмешивались в развитие юных рас, но иногда, движимые внезапными порывами щедрой души и искренним состраданием, они приходили на помощь гибнущим мирам, посылая причудливые видения-сны, создаваемые в ментальном пространстве Странников, чтобы тот, кому было адресовано послание, смог понять и применить полученное знание для спасения своего народа — будь это чума, косящая десятки тысяч жизней или природный катаклизм. Драконы пока еще не осознавали, что уже ступили на узкую тропу, приведшую их на путь древних богов, которых они так долго и упорно искали, получив в наследие обязанности тех, кто опережал их даже не на тысячи — на миллионы лет существования.        Жемчужина, сияющая во тьме — Виирдаану — земля надежды и радости, пришлась многим Странникам по сердцу. Здесь они вспоминали то, что было ими забыто, похоронено в глубинах драконьей памяти. Здесь их потаенные желания и мечты обретали цельность и форму, позволяя им пусть на краткое и непродолжительное, но поистине волшебное время обретать давно утраченные крылья. Всего несколько часов держалась их телесная форма, но и этого с лихвой хватало для завораживающего, красивого полета, наполненного магией этого уникального мира. Драконы были опьянены своими ощущениями, и погружаясь в этот мир снова и снова, те, кто вновь обрел крылья, стали предпочитать лазурные небеса Виирдаану, наполненные искрящейся магией, багровому свету Каледона, родного мира Странников.        Купаясь в удивительных ощущениях, наполняющих каждый полет, крылатые слишком поздно обратили внимание на то, что творилось на земле. Война. Самая страшная из всех возможных и существующих, идущая между дикими племенами, ведущими схватку не на жизнь, а на смерть, она мягко и плавно, как едкий дым, тихонько заползающий в щели, перекинулась и в города, моря, леса, океаны. Хаос, сотканный из полумрака и тени, протянул свои щупальца, и словно спрут, дергая за ниточки там и тут, уговаривая, подкупая, обещая и шантажируя, разжигал гигантский ритуальный костер, в котором и должна была погибнуть Виирдаану, насыщая Разрушителя и увеличивая многократно его силы за счет поглощенной магии.        Tha’rheie-onn[2], древний Враг, темное и очень древнее существо, упоминаемое в легендах многих исчезнувших рас, восстал из небытия. Все, чтобы было найдено когда-либо Странниками о нем — лишь выбитые на полуразрушенных каменных стелах письмена, повествующие о коварстве, могуществе и силе врага, от которого не было спасения никому. Он оставлял после себя девственно чистые миры без единой капли магии, поглощая все живое, что попадалось ему на пути. Но иногда не оставалось даже и самого мира. Лишь ошметки и осколки, свидетельствующие о том, что в этом месте пространства когда-то существовала цивилизация. Никто не знал, что ему было нужно и откуда он появился. Те, кто сталкивался с ним уже никогда ничего не смогут рассказать. Юные же расы еще не знали о грядущей опасности, наслаждаясь беззаботной и приятной жизнью.        Ощущение неотвратимой беды вернуло крылатых на бренную землю. Наблюдая за разворачивающимися событиями, Драконы собрали свой первый Совет на Виирдаану. После многих споров, аргументов и контраргументов, Странники разделились на два лагеря: большая часть Драконов решила покинуть Виирдаану и не вмешиваться в то, что произойдет, оставаясь безучастными наблюдателями, что было рекомендовано Высшим Советом Каледона. Так они и сделали, мгновенно переместившись на максимально безопасное для наблюдения расстояние. Другая же часть крылатых, под предводительством Лиарта, Первого Дракона, покинувшего Высший Совет Каледона из-за весьма существенного несогласия с его позицией полного бездействия, приняла отчаянное и вынужденное решение — использовать свой Дар перемещения в пространстве и времени полностью, раскрывая весь вероятный потенциал души. И если ранее они пользовались только перемещением в пространстве, то сейчас пришло то самое время и было нужное место, чтобы воспользоваться перемещением во времени хотя бы для получения информации о своем враге из первых рук. Увидеть его и попытаться познать его суть. Золотистый вихрь остался на том месте, где находилась небольшая группа Драконов. Они ушли в новое, полное неизведанных опасностей странствие, чтобы вернуться с победой или... не вернуться вовсе, если первое перемещение во времени, никогда не используемое Странниками ранее из-за страха погубить все, пройдет неудачно.

***

       …Он всегда действовал скрытно и осторожно, начиная с самых слабых, недалеких разумом диких и первобытных существ, постепенно продвигаясь все выше по социальной лестнице, внушая ложные надежды и давая пустые обещания. Tha’rheie-onn, Разрушитель, отброшенный когда-то древними богами к самому Пределу мироздания, возвращался, набирая силу для решающего удара. Все, что требовалось его сути — поглотить магию, удерживающую ткань бытия любого мира надежнее самого сильного скрепляющего раствора. Насытившись, древний враг засыпал на пять тысяч лет, чтобы проснувшись вновь пуститься на поиски новой жертвы, медленно, но верно возвращаясь туда, где когда-то был создан и потерпел поражение.        Разрушитель был порождением чудовищной ошибки при создании нового мира — Виирдаану. Магия, призванная созидать и укреплять канву нового мира, его остов, на котором магические переплетения выткут удивительный многогранный узор многочисленных ландшафтов, стала мощной и разрушительной силой из-за вплетенной в нее тонкой ментальной нити зависти. Никто не мог сказать, было ли это сделано намеренно или произошла случайность. Темное и разрушительное чувство, в которое была вложена сила ненависти одного из богов, мгновенно высосала досуха того, кто дал ей жизнь и цель. Поглотив душу, темная сущность претерпела трансформацию, став полной противоположностью Создателям, бесконтрольно и бездумно уничтожая все живое и неживое на своем пути. Война была недолгой, но жестокой и разрушительной. Объединенные силы древних богов смогли лишь дать Виирдаану небольшую отсрочку, но никак не решить возникшую проблему.        Разрушение. Оборотная сторона созидания. Две стороны одной монеты — но такие разные по своей природе и сути. Создатели миров давно уже канули в небытие, никто и никогда не видел их больше. Разрушитель же, оправившись от жестокого удара, продолжал свои вечные странствия, пожирая миры, оставляя после себя изломы разорванного пространства и времени, разбросанные по ткани бытия, словно осколки разбитого зеркала. Иногда, лишь иногда, в моменты особого проблеска темного сознания, он сохранял жалкую горстку своих последователей, проповедующих культ Разрушения, как основы всего мироздания. Он переносил безумцев во все новые миры, подпитываясь их дикими, бесноватыми эмоциями во время своей спячки. И пробуждаясь ото сна, он наслаждался самим процессом подготовки мира к поглощению.        Война. Хаотичная, кровавая, беспощадная. Война, несущая взаимное истребление, словно пожар, разрастающаяся в геометрической прогрессии, грела сердце отвергнутого. Кровавые жертвоприношения и ритуалы, устраиваемые адептами во имя Разрушителя, тешили ущемленное эго последнего, увеличивая его силы и гордыню. Tha’rheie-onn, древний и могущественный враг, ослепленный ненавистью ко всему, что не являлось Тьмой, приближался к Виирдаану. И чем ближе он был, тем больше ссор и кровавых расправ совершалось во имя его. Он настолько привык к своей неуязвимости, к легкости подхода к делу, что забыл о том, что может быть не единственным, кто обладает силой. И кто умеет пользоваться ею.        Подгоняемые ардентами Разрушителя, в своей глупости и беспечности, воюющие стороны задействовали настолько мощные силы, что столкновение магических волн породило разрыв материи во времени и пространстве, рикошетом ударившее по самому Tha’rheie-onn. Магический удар, подкрепленный чудовищной ментальной силой нескольких тысяч магов, схлестнулся с силой самого Разрушителя, породив невиданный доселе магический вихрь, острыми лезвиями разрывающий чувствительную и дряхлую плоть древнего существа, не ожидающего такого коварства. Яростный крик побежденного был растворен в сполохах искрящейся, бесконтрольной магии, вырвавшейся из тысячелетнего плена. Разрушитель был уничтожен, но это уже не смогло спасти Виирдаану.        Освобожденная магия многих миров столкнулась сама с собой, образуя страшнейший ураган, сметающий все на своем пути. От некогда процветающей и плодородной земли остались опаленные осколки бытия. Первозданная, необузданная, дикая магия царила во тьме, собирая свою кровавую жатву. От нее было невозможно ни спрятаться, ни укрыться. Словно преемница Разрушителя, она жадно пожирала все живое, что еще оставалось в Поднебесной.        И в этом кровавом хаосе Драконы услышали Призыв, ответив на который, они отреклись от своего эфемерного существования, до конца времен облекаясь в оковы привычной драконьей плоти. Они сами стали частью этого мира, Хранителями земли удивительных сказок и легенд, подарившей им волшебные танцы под луной, своей кровью и своей магией закрывая пространственно-временные разрывы, усмиряя потоки дикой и хаотичной магии, бушующей, словно исполинский смерч.        Дикая магия отчаянно сопротивлялась, искала лазейки, пытаясь укрыться от сплоченных сил Драконов. В процессе поглощения мира она обрела разум, используя сознание тех, кто имел неосторожность попасться ей во время ее демарша по Виирдаану. И теперь, когда на осколках умирающего мира у нее появились свои жрецы и арденты, дикая магия, ставшая магией хаоса, не хотела возвращаться в пустоту. Она затаилась на время, окутав покровом свои небольшие владения, защищенные мощным энергетическим барьером, сквозь который не могли проникнуть даже Драконы.        В просвете, наступившем после тяжелого боя, ведущегося одновременно в нескольких слоях пространства и времени — ментальном и физическом, крылатые, наконец, обратили внимание на тех, кто сумел уцелеть в этой кровавой бойне. И нашли того, чей голос смог пробиться к ним сквозь пелену боли и крови. Истощенный, изможденный, но так и не побежденный обстоятельствами, темноволосый эльфийский маг, Вийнор дар-Ашен, предстал пред Драконами на берегу единственного уцелевшего океана.        Совершая ритуал зова о помощи, он не мог знать, кто ответит на его Призыв. Единственное, что он знал и понимал на тот момент, что цена этой помощи может быть несоразмерно велика. И он готов был ее заплатить — своей жизнью. Увидев приземляющихся крылатых исполинов, в первый момент эльф просто оцепенел, приходя в неописуемый ужас. В его мозгу за несколько секунд пронеслась уже добрая сотня различных видений о том, как Драконы разрывают их на куски, пожирая окровавленную плоть, как...        Подернувшись легким маревом, прибывшие трансформировались в… шатающихся, израненных и смертельно усталых, но созданных из обычной плоти и крови, эльфов. Еще один дар Виирдаану своим Хранителям — второй облик, более привычный обитателям Поднебесной, чем бронированная шкура исполинского Дракона. Они осторожно опустились на горячий песок и с усталым интересом молча рассматривали небольшую горстку тех, за кого они сражались. Смертельная битва вытянула все их силы, опустошила все внутренние резервы, не оставив ни капли магии. Но они выиграли этот раунд. Они выиграли передышку, длиною на многие тысячи лет. Им предстояло заново выстроить этот мир. Мир, который они не смогут покинуть до конца времен, ибо теперь они связаны с ним воедино: плотью, кровью и магией. Мир, живущий только за счет сознательной жертвы Драконов, отдавших все, что у них было, обменяв свой уникальный дар перемещения во времени и пространстве, на оковы земной плоти, привязавшей их к Виирдаану, удивительному миру в котором сбываются мечты. И пока Хранители земли стоят на страже, Виирдаану будет существовать и процветать.        В темных глазах Вийнора отразились искорки багряного заката. Он настороженно и вместе с тем выжидающе смотрел на новоприбывших. Такие разные, столь непохожие друг на друга, но вместе с тем, прекрасные до безумия. Столь совершенные в своей сияющей красоте правильных холодных черт, словно древние эльфийские божества, Драконы подавляли своим величием. Они молчали, неподвижно замерев на горячем, почти обжигающем песке, переводя внимательные взгляды на почтительно замерших эльфов.        Вийнор тоже не нарушал тишину, не зная, как вести себя в подобной ситуации. Он знал лишь, что не должен обращаться к гостям первым — они в своем праве и должны озвучить свои требования сами. Но в какой-то момент, когда его глаза встретились взглядом с лазурными глазами одного из прибывших, настороженное молчаливое ожидание сменилось изумленным узнаванием. Потрясенный до глубины души Вийнор нервно сглотнул, все еще не веря себе. Когда невыносимое молчание затянулось, а тишина из мертвой превратилась в оглушительную и звенящую, юный эльф медленно подошел к Первому Дракону, безошибочно выделив его среди многих других, и преклонил колено:        — Ты ответил на мой зов, Владыка. Позволь предложить тебе и твоим собратьям место для отдыха. Прежде, чем будет названа цена вашей помощи, вы должны отдохнуть.        Возможно, если бы эта встреча состоялась ранее и при других обстоятельствах, эльф жестоко поплатился бы за свою дерзость — но Драконы лишь переглянулись, и Лиарт, Первый Дракон, ответил согласием, видя несомненный здравый смысл в оказанном эльфом гостеприимстве. Им всем был необходим отдых, после которого придет время разумных рассуждений и взвешенных решений.        Самая большая и широкая пещера в глубине материка по обоюдному и взаимному согласию была отдана для нужд Драконов. Спасенный мир щедро поделился с ними, позволив обрести материальную плоть. И теперь эта земля, к которой они сами привязали себя своей кровью и магией, стала их Домом. Единственным Домом на все времена.        В ту, самую первую спокойную ночь после битвы, все — и эльфы, и Драконы в пещерах спали крепким и спокойным сном. Не мог уснуть только Лиарт, считающийся среди собратьев самым старшим и одним из мудрейших Драконов. Тело все еще болело от многочисленных ранений, а сил, чтобы исцелить себя или хотя бы начать медленную регенерацию совсем не было. Он был пуст, оставив все там, на рубеже, разделившим границу Света и Тьмы. И сейчас он в одиночестве сидел на остывающем песке почти у самой кромки воды, обхватив колени руками. Слушая шум прибоя, он с тоской смотрел на звезды, ожидая восхода первой луны, совершенно ясно и отчетливо понимая, что не сможет встать на крыло еще очень и очень долго.        Он не слышал звука приближающихся шагов — эльфы ходят мягко и беззвучно. Лишь когда тень опустилась рядом с ним на песок, Лиарт осознал, что он уже не один. Ибо первое, что он почувствовал, было мягкой и плотной тканью, окутавшей его плечи, и все еще хранившей тепло чужого тела. А в следующий момент у него в руках оказалась пузатая берестяная фляжка и он услышал:        — Это Khao’ben cha[3], — мягкий низкий, слегка хрипловатый тембр голоса эльфа приятно ласкал слух, — здесь бывает холодно по ночам.        Словно в подтверждение его слов легкий ветерок, танцуя, пробежал по песку, бросив в лица сидящих пригоршню колючих холодных брызг. Дракон с искренним недоумением посмотрел на Вийнора. «Что же ты делаешь, te’aini mei[4]? Зачем это все? Как же больно жалит осознание того, что ты заботишься обо мне только из чувства долга и жалости. Dhas’sa mei, tei’nass mei, raen’nass mei[5]…»       Эльф по-своему истолковал его взгляд. Горько улыбнувшись, он осторожно высвободил фляжку из пальцев Лиарта, отвинтил пробку и сделал несколько глотков.        — Оно не отравлено, мой Владыка. Я... — голос его дрогнул, и он замолчал. Вийнор смутился, опустив глаза, а потом и вовсе отвернулся, глядя на темные воды океана.        А Лиарт все смотрел, смотрел и смотрел на него с молчаливым изумлением, чуть прищурив миндалевидные глаза. Первая луна уже показалась на небе, медленно и величаво проплывая среди звезд. Она серебрила темную рябь океана, освещая узкую тропу среди набегающих волн, так и манящую за собою вдаль. Восход второй луны вывел Дракона из оцепенения, и он медленно провел кончиками пальцев по дрожащим рукам эльфа, крепко сжимающим овальную фляжку. Эльф судорожно вздохнул, ощущая прикосновение, но глаз так и не поднял.        — Ты дрожишь, — тихо заметил Дракон.        — Мне не холодно… — прошептал Вийнор.        — Ты позволишь? — Лиарт неловко провел пальцами по горлышку фляжки.        На какую-то долю мгновения их руки соприкоснулись, и эльф замер, а потом медленно, очень медленно повернулся к Дракону и выпустил фляжку из рук. Дракон аккуратно отвинтил пробку, сделал маленький глоток, ощущая необычный, сладковато-пряный вкус и целительное тепло, ласковой волной распространяющееся по телу, и улыбнулся. Потом отпил еще немного и мягко произнес:        — Изумительный вкус. И он еще горячий. Благодарю тебя.        Вийнор молчал. Его тело сотрясала мелкая дрожь, ночная прохлада проникала под складки и прорехи одежды, жаля кожу ледяными иглами, но он никогда не признался бы Дракону, что отдал ему свой единственный уцелевший плащ.        — У тебя руки холодные. Ты совсем замерз, — услышал он.        — Это неважно, — пробормотал эльф, все так же упрямо глядя на океан.        — Нет, важно, — перебил его Дракон. — Ты отдал мне свой плащ. Он достаточно широк для двоих. Иди ко мне.        Распахнув плащ, Лиарт ощутил свежесть океанского бриза и невольно поежился. Эльф все еще сидел на своем месте.        — Ты боишься меня? — усмехнулся Дракон, хотя сердце разрывалось от боли. — Я ничего не сделаю с тобой, поверь…        — Ты вправе делать со мной все, что пожелаешь, мой Владыка, — голос Вийнора подозрительно дернулся. — Ты ответил на мой призыв...        — Иди сюда, — Лиарт похлопал по песку рядом с собой. — Иначе я замерзну в ожидании.        Отряхнув с ладоней песок, он снова распахнул плащ. Вийнор не заставил просить себя дважды и осторожно сел рядом. Дракон накинул на его плечи один конец теплой ткани.        — Ну вот. Так намного лучше, — он мягко притянул эльфа ближе к себе, и, удерживая, замотал второй конец так, чтобы он не соскальзывал с них. Тепло тела Дракона вскоре согрело и эльфа. Он перестал дрожать, но все еще оставался в напряжении.        — Что тебя беспокоит? — вопрос Лиарта застал его врасплох.        — Я... — Вийнор закусил губу. Солгать своему Дракону он не мог. — Вопрос цены. Я... я знаю, что сам предложил вам отдых, перед тем как вы примете решение. Но… я не могу перестать думать об этом.        — Поэтому ты не можешь уснуть? — уточнил Лиарт. Эльф был еще очень юным с точки зрения возраста самого Дракона. Настолько юным, что казался почти ребенком.        — Да, — просто признался Вийнор. — Но не только поэтому. Когда я увидел тебя, то не мог поверить в то, что это правда... Что именно ты откликнулся на мой призыв.        Сердце Дракона пропустило один удар, потом второй. Он почти забыл, что нужно дышать.        — Это так важно? Для тебя? — мягко, очень мягко поинтересовался Дракон, и голос его слегка завибрировал.        — Да. Очень. Ты... Прошу не сердись, если я скажу что-то не так. Я не хочу обидеть или оскорбить тебя, — и вдруг, резко вскинув голову, посмотрел Дракону прямо в глаза: — Ты приходил в мои сны, Владыка. И обещал, что больше никогда не оставишь меня.        Изумлению Дракона не было предела. Он смотрел в темные, освещаемые лишь светом двух серебристых лун, глаза эльфа и не мог собраться с мыслями. Это было немыслимо, непредсказуемо и удивительно, но из всех возможных вероятностей, виденных им в разных пластах реальности во время поиска информации о Tha’rheie-onn, он попал именно в ту, в которой… в которой Вийнор был жив и, еще помнил и ждал его. Реальность, в которой Лиарт всегда хотел оказаться. Эмоции захлестнули его с головой.        — Я не мог не прийти, te’aini mei, — выдохнул Дракон. — Потому что ты звал меня, — он еще сильнее прижал к себе эльфа, вжимаясь в него каждой клеточкой своего тела и благодаря Небо Виирдаану за радость, которой оно одарило его.        — Я всегда приду к тебе, — прочертив дугу, звезда сорвалась с неба и упала в океан, оставив за собой мерцающий шлейф, словно подтверждающий это обещание. «Где бы ты ни был». — первая слеза, упав с ресниц, обожгла скулы. За нею следом вторая прочертила мокрую дорожку на светлой коже Дракона. — Я найду тебя в любой вероятности, — «чего бы мне это не стоило. Потому что только с тобой моя жизнь наполнена смыслом и светом».        Ошеломленный свалившимся на него счастьем, Дракон все говорил и говорил, не осознавая, что магия, золотыми песчинками кружащаяся над ними, принимает его обещания, скрепляя нерасторжимыми узами их взаимные чувства. Отныне и до конца времен.        В какой-то момент немного охрипший, но счастливый и опьяневший от вихря собственных эмоций, берущих верх над холодной и расчетливой натурой Дракона, Лиарт обнаружил, что глаза Вийнора закрыты, и он спит, привалившись к нему, крепко обнимая обеими руками. Улыбнувшись, Лиарт нежно коснулся губами темных волос возлюбленного и осторожно, стараясь не разбудить, теперь уже совершенно точно своего сладко спящего эльфа, мягко опустился с ним на песок.        Рассвет застал их, сплетенными в нежных объятиях друг друга. Начинался новый день в истории Виирдаану. Новая эра, в которой Хранители стали неотъемлемой частью этой земли. Ее плотью, ее кровью, ее душой. На смену старым божествам, уже давно утратившим интерес к делам смертных и канувших в лету, пришли могучие Владыки Драконов, окрещенные таким титулом с легкой руки Вийнора.        У каждого из Драконов нашелся свой интерес и свое дело в землях Виирдаану. Замирая от восторга, купаясь в магии полета, они не забывали о своем долге Хранителей: кто-то обучал эльфов наукам, кто-то развивал их магические способности или обучал воинскому искусству, для кого-то было интересно исследовать зеленые воды океана или заниматься горным делом, добывая драгоценные металлы и камни. Оправившись от ран, Драконы начали поиски других выживших. Они рассеялись по всей Виирдаану, собирая уцелевших, помогая им заново выстроить свой мир. Несмотря на внешние различия, все они были объединены сильной любовью к этому удивительному и многогранному миру, и стремлением защитить и уберечь его.       Обоюдное влечение, которое оба: и Вийнор, и Лиарт почувствовали еще с самой первой ментальной встречи, превратилось в закономерное и гармоничное развитие отношений, что привело к удивительному открытию, которым немедленно заинтересовались ученые-Драконы: магия Лиарта, подпитываемая магией его возлюбленного, многократно возрастала. Она пропитывала весь ареал, которым правил Дракон, затрагивая абсолютно все сферы жизни тех, кто населял эту область: рождаемость, урожаи, уровень интеллекта, погодные условия… Северный ареал Поднебесной был суровой территорией, но он процветал больше других областей, что также не могло не заинтересовать крылатых.       Проведенные исследования говорили о том, что Дракон-Хранитель не может и не должен оставаться один. Вся его магия уходит на поддержание своей земли, на ее благополучие. Те раны, что были нанесены дикой магией, еще не скоро зарастут, и пройдет несколько десятков, а то и сотен тысячелетий прежде чем Виирдаану полностью исцелится и перестанет быть зависимой от магии Драконов. А это в свою очередь говорило о том, что в своей земной оболочке Дракон очень уязвим. И ему жизненно необходим защитник. Тот, кто сохранит его разум, душу и тело. Новые исследования говорили о том, что магия эльфийских женщин абсолютно бесполезна и не имеет никакого влияния на магию Дракона. Женщина, даже при всем своем желании не может быть ни защитницей, ни спутницей Дракона. И здесь крылатые столкнулись с очередной проблемой. Собственно говоря, для них это и не являлось проблемой, потому что душе не важно, какой пол у твоего Избранника. Но отношения между двумя мужчинами, пусть даже они были сильнейшими магами на земле, не воспринимались эльфами, как имеющими право на существование. И даже несмотря на то, что магия эльфийских мужчин прекрасно дополняла магию Драконов, вливая в них новые силы, не все были готовы принять такое нововведение. Не получающие магической подпитки Драконы начали чахнуть. Мерцающий перламутр кожи Владык тускнел все явственнее. Они слабели. Эльфы, забывшие о том, что Драконы спасли их мир, продолжали делать вид, что ничего не происходит.       И тогда взбунтовалась сама земля Виирдаану. Следующее утро несколько сотен эльфов, наследников древних аристократических родов, встретили с недоумением, обнаружив после пробуждения на своем теле небольшую татуировку изображающую Дракона. Никто не мог толком объяснить, как она появилась, но экстренно собранный Совет Глав Родов пришел к единственно-неоспоримой мысли — Виирдаану выразила свою волю. Магическая татуировка, которую было невозможно удалить, это магия их земли. Им ничего не остается, кроме как подчиниться.       Учитывая огромное количество отмеченных магией Виирдаану эльфов, у Драконов появилось право Выбора. Из нескольких претендентов Дракон-Хранитель должен был найти только одного, того, кто станет его a’maire — Защитником на многие столетия. Тем, кто будет оберегать Владыку от врагов. Тем, кто поможет восполнить силы. Тем, кто разделит с Драконом его жизнь и не задумываясь отдаст за него свою, чтобы он мог продолжать жить дальше, питая землю своей магией. Необходимость такого союза была продиктована нуждами многогранного мира. И как ни странно, не потребовалось объяснений или долгих и пространных убеждений. В то утро, отмеченное магической волей мира, ко всем живущим пришло и осознание того, что магия будет основой, ведущей к новым рассветам и новой жизни. К беззаботному прошлому больше нет и не будет возврата.       Не каждый желающий или не желающий этого мог стать a’maire. Выбор Дракона обуславливался прежде всего его интуицией, внутренним ощущением комфорта и покоя рядом с претендентом. Потоки магической силы, струящиеся по венам Дракона, смешивались с ихором, и именно эта магия крови подсказывала и направляла Владык к принятию верного решения. Церемония Выбора Избранника Дракона стала целым ритуалом. Все претенденты одевали одинаковые изумрудные одежды, состоящие из льняной туники без рукавов с воротником-стойкой и брюк простого покроя. Ни один претендент не должен был разговаривать с Драконом до того, как крылатый Владыка озвучит свой Выбор. И проходя мимо коленопреклоненных эльфов, Дракон лишь прислушивался к своим внутренним ощущениям. К голосу своей крови.       А затем, и Дракон, и его Избранник проводили семь дней в тишине и медитации, очищая тело и душу перед ритуалом Nes’ka’rheie[6] — в Единении которого жизнь и магия Дракона сольются с жизнью и магией Избранного, создавая совершенно новую ментальную и физическую связь. Магические узы разорвать которые может только смерть одного из партнеров подобного союза, в котором более уязвимым всегда был Дракон. Ритуал влиял не только на Дракона, но и на силы a’maire, увеличивая срок его жизни, повышая физическую выносливость и трансформируя его магию, состоящую на одну треть из магии Дракона, еще на треть из магии самой Виирдаану, и еще на одну треть — из личной магии самого a’maire, его собственного резерва магической силы. Изменения давали Защитнику еще один дар — его особую магию, ставшую его силой и его самым уязвимым местом — ke’aire[7] — величайшую жертвенную силу любви, его благословение и проклятье одновременно. То, что являлось самым действенным и самым страшным оружием в арсенале a’maire — ритуал, растворяющий душу Защитника в жертвенной магии, которая окутает Дракона прозрачной сферой и не даст ему погибнуть. Призывая ke’aire, Защитник отдавал без остатка свою жизнь и свои силы Дракону, и уходил за грань Бытия, чтобы больше никогда не вернуться для Перерождения.       Не все Избранные жаждали подобной участи. Не каждый эльф мог выдержать непосильный груз осознания свой смерти. Ни почет, ни богатство, ни особая магия — ничто из этого не волновало древние магические семьи, если Выбор Дракона не касался их детей. Потому что сытая, спокойная и размеренная жизнь стерла все ужасы прошлого, ведь с момента той, жестокой и беспощадной битвы за Виирдаану прошло более тысячи лет...       Вийнору же было мало быть младшим супругом Дракона. Ему было недостаточно брачного ритуала, проведенного Драконом буквально через несколько дней после победы, и связавшего их души до конца времен. Не желая ни с кем делить своего Владыку, эльф буквально вытребовал себе право быть еще и Защитником своего возлюбленного. Потому что сама мысль о том, что чужие руки и чужие губы пусть не часто, но все же будут прикасаться к телу его супруга — обязательное условие уз Дракона и его a’maire, приводила эльфа к порогу безумия. Его не пугала мысль о вероятной жертве, которая поглотила бы его целиком. Он был счастлив жить лишь для своего Дракона и ради своего Дракона. Любовь — это самый величайший Дар и жертва одновременно. И Лиарту ничего не оставалось, как только согласиться с разумными доводами своего te’aini, не откладывая более ритуал Единения.        Этот день был одним в череде многих, не предвещавших беду. Магия a’maire позволила Вийнору обрести крылья, давая возможность танцевать со своим Владыкой под серебристым светом двух лун. Они растворялись друг в друге, ощущая бесконечную нежность, любовь, счастье... Два дракона, белый и черный, кружа друг вокруг друга, медленно опускались на площадку обзорной башни замка Владыки Северного ареала...        Опьяненные магией ритуала и недавней близостью, они не ощущали ничего, что могло бы предупредить их об опасности. Все произошло мгновенно. Дракон так и не успел выйти из трансформации и принять эльфийский облик. Все, что он успел почувствовать — невыносимую, жгучую боль где-то у сердца, и услышать первые слова ритуала ke’aire, произносимые дрожащим от невыносимого горя голосом своего возлюбленного, перед тем, как его накрыла спасительная темнота.        — Неееееееееет! — безумный, полный неподдельного горя и иссушающей боли крик выдернул Рейнора из видения. Слегка дезориентированный, он с удивлением посмотрел на Мастера Лиарта. Ошеломленный и потрясенный чувствами, обрушившимися на него, молодой лорд внезапно понял очень многое. И самое первое, пожалуй, самое важное — что крик этот исходил из самых дальних уголков души его Наставника. Он все еще был там, в своем видении, снова и снова переживая смерть своего возлюбленного, являющегося одним из дальних предков Рейнора. Об этом говорили широко распахнутые лазурные глаза, роняющие горячие горькие слезы. Невидящий взгляд их был устремлен в одну точку. В никуда.        Рейнор, ощутивший всю глубину горя, испытанного его Мастером, проживший все его чувства вместе с ним и за него, молча обнял Дракона, оплакивая его потерянную любовь. Для вопросов и ответов еще будет время и место. А сейчас ему нужно только тепло понимания и участия. Боль, разделенная на двоих, становится меньше. _______________________________________________________________ [1] Поднебесная — Земля под небесами, так окрестили Драконы земли, принадлежащие эльфами. [2] Tha’rheie-onn — [Та’рей-онн] (рей-о) — Поглощающий жизнь (дословно), Древний Враг. Разрушитель. [3]Khao’ben cha — [Као-бен ча] (рей-о) — травяной чай [4] Te’aini mei — [Те-айни меи] (рей-о) — возлюбленный мой [5] Dhas’sa mei, tei’nass mei, raen’nass mei — [дхас-са меи, тэи-насс меи, раен-насс меи] (оей-о) — душа моя, сердце мое, песня моя. [6] Nes’ka’rheie — [Нес-ка-рей] (рей-о) — дословно Объединенные жизнью, в обиходе — Единение [7] ke’aire — [ке-айрэ] (рей-о) — дословно, отдавая жизнь