Чувства Дракона

Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Личные покои Найрима       Усталость накатывала волнами, но Рейнор старался игнорировать ее, уговаривая себя, что осталось еще совсем немного, еще чуть-чуть, и тогда он сможет позволить себе небольшую передышку и отдохнуть. Его пошатывало от слабости, постепенно берущей верх над его измученным телом, и ему казалось, что болят все мышцы и ноют все кости, какие только есть в его теле; что каждый новый шаг дается ценой неимоверных усилий, и он просто уже не сможет сделать следующий, потому что у него больше нет сил. Но сжав зубы, он упрямо продолжал двигаться вперед. Все, чего он хотел на данный момент — упасть там, где сейчас находится, и не двигаться как можно дольше. Только сейчас это было непозволительной роскошью для него. Он должен держаться — ради Лиарта, для которого этой ночью снова изменится вся его жизнь, некогда разделенная на до и после, ради Вийнора, которому придется возглавить Род и вести его к процветанию и могуществу; ради своего собственного душевного покоя…       Остановившись в нескольких шагах от входа в личные покои Найрима, Рейнор глубоко вздохнул — Скрижали высосали из него почти все, что только было возможно: все его силы, всю его магию и энергию, выжав практически досуха. Голова немного кружилась, время от времени тошнота подкатывала к горлу, и тело испытывало приступы сильнейшей слабости — его крови магические камни также немало впитали в себя за последние несколько дней.       Переждав очередные неприятные мгновения, кое-как справившись с тошнотой, оставляющей горький привкус желчи на языке, Рейнор медленно выпрямился и расправил плечи. Все уже почти готово. Ему самому теперь нужна была лишь самая малость — как-нибудь продержаться оставшееся время и, желательно, провести его в полном сознании. Иначе все пойдет прахом. А он не может и не должен уронить чести своего Дома в глазах Драконов и Вийнора, открывая им свою слабость. Глава Рода не может быть слабым. Нет, он не опозорит своим поведением Лиарта. Не подведет его, не допустит того, чтобы крылатый Владыка испил горькую чашу боли снова.       Этой ночью, до наступления которой оставалась всего пара часов, будет вновь заключен брачный союз, в котором так отчаянно нуждается его Род. И теперь он будет равным — не Узы Владыки и a’maire свяжут ныне Вийнора и Лиарта, а священный союз Дракона и его возлюбленного, позволяющий им быть вместе даже в смерти и за Гранью. Только после того, как Кейрат возвестит о том, что брак между Лиартом и Вийнором возобновлен и закреплен, он, Рейнор, сможет позволить себе рухнуть на свою постель и как следует отдохнуть, восстанавливая физические и магические силы.       Еще раз проверив прочность своих ментальных щитов, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Рейнор послал Дракону зов. Несмотря на то, что он являлся хозяином замка, а Найрим — гостем, Рейнор не считал себя вправе входить в личные покои гостя без предварительного уведомления. Ответ пришел мгновенно и, получив разрешение, он вошел в гостиную Найрима. По количеству присутствующих, Рейнор сделал вывод, что оба свидетеля уже прибыли. Судя по их ошеломленным лицам, они, определенно, были уже в курсе того, что на данный момент происходит в замке дар-Ашенов. Значит, все идет так, как и было запланировано. Теперь оставался только сам ритуал, начало которому будет положено с появлением первой луны на звездном небосклоне Виирдаану.       Гости встали, приветствуя вошедшего, Рейнор учтиво поклонился им, прижав правую ладонь к груди, кончиками пальцев касаясь того места, где билось его горячее, живое сердце.       — Высокий лорд Рейнор дар-Ашен, — начал Найрим, — позволь представить тебе Владыку Южного ареала Катайрена ар-Вейлиора и его a’maire Шейрала дар-Тейнауо, — названный Найримом Дракон с волосами цвета темной меди, заплетенными в длинную косу, слегка наклонил голову. Зеленые глаза, так удивительно напоминающие побеги молодой листвы, смотрели на Рейнора открыто и доброжелательно. Владыка Юга, как и все Драконы, был высок, строен и удивительно грациозен. Традиционные одежды эллайн — серебристо-серая хлопковая туника, расшитая шелковыми золотыми нитями и такого же цвета штаны, легкие плетеные сандалии — только подчеркивали его изящество и красоту. Белая кожа крылатого отсвечивала сияющим перламутром, и от этого великолепия у Рейнора захватывало дух.        Шейрал, a’maire южного Владыки, учтиво повторил приветствие Рейнора и открыто улыбнулся ему. Карие глаза лучились спокойствием, каштановые волосы, как и у его господина были заплетены в простую косу. На левом ухе красовался серебристый кафф с миниатюрной сапфировой подвеской на мочке — знак особого статуса Шейрала, показывающий расположение Владыки к своему Защитнику. Смуглая кожа сияла, что говорило о силе и здоровье a’maire. Правая скула была покрыта ритуальной татуировкой, тончайшие линии которой были нанесены специальной краской — черной с примесью серебра, и образовывали причудливый узор. Одет Шейрал был так же, как и сам Катайрен, с той лишь разницей, что цвет его одежд был насыщенным синим. — Владыка Западного ареала Миррдан ар-Дайрион, — Найрим повернул голову в сторону Владыки Запада, чтобы дать понять Рейнору, кто из них кем является.       И если от красоты и мощи Владыки Катайрена захватывало дух, то облик Владыки Миррдана вызывал у Рейнора чувство восторженного восхищения. Нет, кожа Владыки Миррдана не отсвечивала сияющим перламутром, как у Владыки Катайрена, скорее, она больше напоминала ему таковую у Наставника Лиарта — потускневший перламутр, словно его внутренний светоч угас. Вероятно, этот Дракон тоже ощущает боль потери — по-другому истолковать подобное состояние казалось просто невозможным. Но мудрость и опыт прожитых лет, светящиеся в миндалевидных серых глазах, опушенных длинными ресницами, притягивали взгляд. Длинные пепельные волосы были собраны в высокий хвост, перевитый шелковой белой лентой у основания, и украшены несколькими нитями драгоценного мелкого жемчуга. Три широкие снежные пряди змеились от середины высокого лба и висков, и заканчивались на кончиках волос Владыки. Столь необычная окраска привлекла внимание Рейнора, но он воздержался от вопросов, понимая, что это будет большой бестактностью с его стороны. Светлая кремовая туника из хлопка, расшитая золотыми нитями, такие же брюки и плетеные сандалии на босу ногу довершали наряд Владыки. Он был красив, ошеломительно красив, и Рейнор с трудом смог оторвать от него свой взгляд, напоминая себе об обязанностях гостеприимного и воспитанного хозяина.       — Я рад приветствовать вас в моем Доме, Владыки, — улыбнулся Рейнор, по очереди посмотрев на каждого из присутствующих, дабы дать гостям понять, что он обращается к каждому из них. В его словах и жестах заключалось столько тепла и доброжелательности, что было просто невозможно оставить без внимания то, что исходило, казалось, из глубин самого сердца.       Сами же новоприбывшие Драконы с интересом смотрели на Рейнора, открыто разглядывая его. На их лицах всего на несколько секунд застыло непонятное Рейнору выражение, что, определенно, давало пищу для размышлений. Ему самому в первые мгновения, как только он вошел в покои Найрима, показалось, что Владыки были удивлены, увидев его. Это странное ощущение не покидало Рейнора, усиливаясь с каждой минутой, что неторопливо проходили мимо, осыпаясь искрящимся песком на дно архаичных часов и исчезая в бесконечной реке Времени. Промелькнула мысль, что, вероятно, их пристальный интерес вызывает его явное сходство с Вийнором, вернувшимся из-за Грани, да и само его чудесное появление тоже. Это немного успокоило Рейнора.       Но он несколько неверно интерпретировал изумление Драконов. Не возвращение Вийнора было причиной столь яркого всплеска их чувств, а его, Рейнора, Перерождение. Он был сыном Дракона и эллайн, обретшего способности Драконов — их облик и крылья. Эллайн уходили за Грань, возвращаясь обратно через одно или несколько поколений, и только некоторые из них шли дальше, покидая этот мир навсегда, что случалось очень редко. Драконы же уходили без надежды на то, что когда-нибудь смогут вернуться. Их путь лежал дальше, в иные миры и пространства. После трагической гибели Рейнора Драконы не знали, вернется ли он, подобно эллайн, или продолжит свой путь за Гранью, ибо в нем была частица и драконьей сути. Это наполняло сердца многих Владык, знавших единственного сына Лиарта, глубокой сумеречной печалью. И теперь, после стольких лет скорби, в которой не было места надежде, увидеть его снова — пусть даже он сам не помнит никого из них, и его атон пока еще спит — это было чем-то поистине невероятным. Вслух, разумеется, никто ничего не произносил, памятуя слово, данное Найриму. Но это не мешало прибывшим Драконам наблюдать за эльфом, в венах которого тек серебристый ихор, отмечая мельчайшие детали, что придавали ему сходство с тем, прошлым его воплощением, о котором он пока еще ничего не помнил.       Сероглазый Дракон приложил руку к сердцу и, как и Катайрен, слегка наклонив голову, произнес мягким певучим голосом, проникающим в самое сердце эльфа:       — Для меня честь находиться в этом Доме, высокий лорд Рейнор. Благодарю тебя за оказанное нам доверие.       Сердце Рейнора замерло на мгновение, затем пропустило один удар, другой, а потом заколотилось со страшной силой. В груди теснилось какое-то чувство, странно знакомое, но в то же время, невероятное — Рейнор ощущал щемящую нежность, печаль, боль и тоску по несбыточному. Он смотрел на Владыку Миррдана, и ему казалось, что он уже встречал этого Дракона ранее. Было что-то знакомое в мягкости тембра его голоса, в неторопливых плавных жестах, выдающих искусного фехтовальщика, в идеально ровной осанке и в изломе серых бровей, так напоминающих распахнутые крылья дракона, отчего сердце Рейнора отчаянно трепетало, словно в предвкушении чего-то удивительного. Неспешно текли минуты, а эльф и Дракон все еще пристально смотрели друг на друга, словно выискивая что-то в потайных закоулках душ, совершенно позабыв о том, что они не одни, застыв в абсолютном молчании.       Катайрен и Найрим многозначительно переглянулись: южный Владыка удивленно приподнял правую бровь, словно задавая безмолвный вопрос, Найрим же, изумленный не менее своего темпераментного собрата, лишь отрицательно покачал головой. Они поняли друг друга без слов, благоразумно решив не вмешиваться. Чему быть, того не миновать — так, кажется, говорится у эллайн. И все же, что-то не давало покоя Найриму. Еще раз пристально посмотрев на Рейнора и Миррдана, не отрывающих взглядов друг от друга, Найрим с удивлением осознал, что этот союз вероятно мог бы быть счастливым. При условии, что Миррдан не наломает дров, соперничая с Эйреном.       Первым, как ни странно, очнулся Рейнор. Он недоуменно огляделся, потом устало провел рукой по глазам, осознавая, что уже довольно долго и весьма невежливо пялится на Владыку Драконов. Казалось, что он не имеет представления, где находится. Через несколько секунд в его темных глазах появилось понимание, и он произнес:       — Прошу простить мою бестактность. События последних часов, вероятно, повлияли на мои манеры далеко не в лучшую сторону.       Миррдан вздрогнул, услышав звук его голоса, и тоже будто бы пришел в себя. Бросив быстрый взгляд на собратьев-Владык, он открыл было рот, чтобы ответить Рейнору, но его опередил Катайрен:       — Твоя ноша сейчас тяжела, молодой лорд Рейнор. Не каждый способен справиться с ней, но ты достойно несешь этот груз на своих плечах, — и лукаво подмигнув, добавил:       — Мы ничего не скажем Владыке Лиарту. Это останется между нами.       Вымученная улыбка появилась на лице Рейнора. Он с благодарностью посмотрел на Катайрена, осознавая, что только что получил в лице южного Дракона доброго союзника. Вежливо наклонив голову, Рейнор произнес:       — Благодарю тебя, Владыка Катайрен, за твою доброту.       — Рейнор, — задумчиво перебил его Катайрен. — Когда в небесах Виирдаану творятся такие дела, тут вовсе не до этикета. Тем не менее, мы все знаем, что ты хорошо воспитан — Лиарт не мог вырастить тебя по-другому. Он весьма щепетилен в этом вопросе.       Рейнор с изумлением посмотрел на Дракона с медными волосами, Найрим сделал вид, что рассматривает узоры на ковре, безуспешно пытаясь подавить улыбку, Миррдан вообще прикусил язык, чтобы открыто не рассмеяться. Один только Шейрал стоял с совершенно невозмутимым лицом — за три с лишним сотни лет он уже привык к подобным выходкам своего господина, порою весьма резкого в суждениях и выражениях, но удивительно справедливого во всем. Сам Катайрен никогда не озадачивался изящным построением слов и предложений, всегда говоря то, что думает, и именно так, как думает. Для Рейнора же это был первый опыт в общении с Владыкой Катайреном, а потому он застыл, не зная, что делать и как себя вести.       — Так что не забивай себе голову всякой ерундой — мы все прекрасно понимаем твое состояние, — продолжал тем временем свою речь Дракон. Он вел себя так просто и непринужденно только в кругу своих, в число которых только что был допущен и Рейнор.       Рейнор лишь кивнул, будучи не в силах ничего ответить на столь откровенное заявление.       — Я полагаю, — произнес Найрим, — что всем нам необходимо сесть и обсудить предстоящий ритуал.       Миррдан и Катайрен выразили свое согласие и вернулись в мягкие кресла, которые они занимали до прихода Рейнора. Шейрал привычно устроился за правым плечом своего господина, предпочитая стоять, Рейнор устало опустился на небольшой диван. Найрим отметил и непривычную бледность его лица, и тени, залегшие под глазами, и некоторую напряженность, и резкость движений.       — Думаю, что нам изначально стоит решить, кто будет отдающей стороной, а кто принимающей, — произнес Рейнор.       — Одна кандидатура у нас уже есть, — пожав плечами заметил Катайрен. Он посмотрел на недоумевающего Рейнора:       — Вийнор все еще принадлежит твоему роду, следовательно, ты должен быть одним из свидетелей отдающей стороны.       — Логично, — согласился Рейнор. — Кто будет вторым свидетелем?       — Я, — ответил Миррдан. — Я помогу тебе с подготовкой от начала и до конца.       — Хорошо, — произнес Найрим, — я возьму на себя обязанности принимающей стороны, вторым свидетелем станет Катайрен. Шейрал и Джаред будут стоять на страже у Родового Зала.       — Согласен, — кивнул Катайрен, — внутри им нечего будет делать.       — Я отдам под их начало два отряда внутренней стражи, — Рейнор посмотрел на Найрима, и тот ответил ему легким наклоном головы, выражая свое согласие. — Остальные будут распределены по периметру замка.       — У тебя есть какие-либо опасения, лорд Рейнор? Есть то, чего мы пока еще не знаем? — спросил Катайрен, уловивший эту игру взглядов. Рейнор пристально разглядывал узор ковра, которым несколькими минутами ранее был увлечен Владыка Найрим, задумавшись. В молчании шло время, но Катайрен не торопил эльфа. Наконец, Рейнор поднял голову и открыто посмотрел на Катайрена:       — Я не могу точно передать свои ощущения по поводу предстоящей ночи, Владыка Катайрен. Но мне бы хотелось быть уверенным в том, что никто и ничто не сможет помешать возобновлению и закреплению этого союза. Я не знаю, что будет, и будет ли это что-то вообще… но думаю, что любые предосторожности не станут излишними. Столь чудесное возвращение моего предка Вийнора из небытия… И как раз в то самое время, когда… — он на мгновение запнулся, тщательно подбирая слова, — когда нужда в его присутствии была настолько сильна, что любой другой вариант развития событий мне кажется печальным… Я не верю в случайности или совпадения. Все это наводит меня на мысли о том, что грядет нечто… что разрушит уклад привычного нам мира. Но даже если и не брать в расчет мировые масштабы, — криво улыбнулся Рейнор, — я просто хочу быть уверен в том, что мой Наставник обретет свое счастье. Он заслуживает этого. И никто и ничто не должно помешать закреплению этого союза. Я не могу допустить этого.       Катайрен внимательно, не перебивая, слушал Рейнора, отдавая себе отчет в том, что страхи… даже не страхи, а беспокойство молодого лорда имеет под собой определенное обоснование. Если сопоставить последние события: бреши в Барьере, говорящие о попытке проникновения на территорию Драконов извне; внезапное решение Эйрена о поиске Избранного после сотен лет изоляции от себе подобных; чудесное — по-другому и не скажешь — возвращение Вийнора из небытия, как раз в ночь самого сакрального праздника эллайн, магией которого пронизана вся природа Виирдаану; второе Перерождение Рейнора — и все это практически в одно время… Ну, допустим, рождение Рейнора произошло сотню-другую лет назад, но что это для Дракона? Капля в бесконечной реке Времени. И тем не менее…       — Ты предельно откровенен, молодой лорд, — серьезно произнес Катайрен. Смуглая рука Шейрала мягко легла на его плечо, и Дракон, улыбнувшись, накрыл ее своей ладонью, всем своим существом ощущая поддержку и покой, исходящие от a’maire. — И мы ценим это. Делай то, что считаешь нужным — мы поможем тебе. Миррдан?       Пепельноволосый Дракон посмотрел на Рейнора своими удивительными серыми глазами, во взгляде которых светилось тепло, и произнес:       — Все, что в наших силах, высокий лорд Рейнор, — «И даже если ты пожелаешь душу Дракона — я положу свою к твоим ногам».       — Я благодарен вам за понимание и помощь, — серьезно произнес Рейнор. — После проведения ритуала нам надлежит покинуть их — они останутся в Родовом Зале наедине друг с другом для совершения самого таинства. Я же буду поддерживать защитный контур, который оградит их от всего и вся до рассвета.       — Только до рассвета? — лукаво прищурился Катайрен. Он так и не отпустил руки Шейрала, вынуждая своего Защитника положить вторую руку на другое свое плечо в оберегающем, и в то же время немыслимо нежном жесте. От темных глаз Рейнора не укрылось это простое движение, щемящая тоска накатила с новой силой, и только усилием воли он загнал ее глубоко внутрь, пообещав себе, что досконально разберется со своими чувствами и ощущениями, как только для этого будет время.       Миррдан же внутренне горько усмехнулся. От него не укрылась эта жажда, эта смертельная тоска, на секунду промелькнувшие во взоре Рейнора. Никто из присутствующих не заметил этого — эльф достаточно хорошо владел собой, несмотря на сильнейшее физическое и магическое истощение. Сам Западный Владыка сейчас, пожалуй, испытывал схожие с Рейнором чувства. Только в отличие от Рейнора, он все помнил. И эта память наполняла его душу горькой отравой зависти, сожаления и боли. Тот, кто считал, что Драконам неподвластны настоящие чувства, жестоко ошибался в своей уверенности. Драконы только внешне казались неприступными и холодными. Но с обретением физического тела их чувства стали намного сильнее, ярче, эмоциональнее. Они искренне, до безумия любили, полностью отдаваясь своим ощущениям, и столь же искренне, смертельно ненавидели. Если Дракону выпадало счастье найти своего Истинного партнера, свою пару — это было навсегда. На Время и Вечность. И даже за Гранью души истинно предназначенных всегда будут стремиться друг к другу, искать друг друга, взывая во тьме — так, как некогда Вийнор звал своего Лиарта, связанного с ним тогда еще хрупкими ниточками взаимных чувств.       Миррдан задумчиво смотрел на тонкие длинные пальцы Рейнора, переплетенные в замок, а перед глазами всплывало воспоминание другого дня, в котором сияющие перламутром смуглые кисти a’maire мягко ложились на плечи Владыки Эйрена, а в темных, как самая глубокая ночь глазах, с мерцающими золотистыми драконьими искорками, светились любовь и обожание, принадлежащие его единственному Владыке. Эйрену, не Миррдану. Да, Миррдан вполне разделял чувства Рейнора сейчас, его тоску по несбыточному, по тому, что уже когда-то было, понимая, что тайники памяти Рейнора не спешили приоткрывать ему эту завесу. Миррдан испытывал сейчас глубочайшее искреннее сопереживание, потому что прекрасно помнил и свою боль, и свое отчаяние в тот момент, когда Эйрен выбрал Рейнора, и запечатлил его в Единении… ибо Миррдан до последнего надеялся на то, что появление сакральной татуировки на теле Рейнора еще не означало, что тот изберет нелегкий и опасный путь a’maire. Этим надеждам не суждено было сбыться…       — На рассвете они покинут Родовой Зал, чтобы отправиться в высокий и долгий полет, Владыка Катайрен, — мягко улыбнулся Рейнор. — До своей гибели Вийнор дар-Ашен получил удивительный дар от Виирдаану, и в его венах течет серебристый ихор Драконов.       Низкий голос Рейнора, с примесью усталости, вырвал Миррдана из глубокой задумчивости.       — Ты хорошо знаешь историю своего рода, высокий лорд Рейнор, — произнес он, отбрасывая со лба короткую прядь серебристо-пепельных волос.       — Благодарю тебя, Владыка Миррдан, — слова, произнесенные Рейнором, были простыми и искренними — Миррдан осязал это кожей. И от этих ощущений, всей этой теплоты, пусть и направленной не только на него, но и на всех присутствующих в покоях Владыки Найрима, Миррдан понял, что еще немного, и ему будет совершенно наплевать и на предстоящий ритуал, столь жизненно важный для Лиарта и Вийнора, и на вероятный гнев собратьев за вмешательство в отношения Рейнора и Эйрена, и на свое обещание, и на то, что сам Рейнор ничего не помнит, — пока не помнит — отметил про себя Дракон, и…       «Миррдан, не смей!» — ментальный голос Найрима мгновенно пресек все предательские поползновения его мыслей. И столько гнева, столько горечи было в этом голосе, что Миррдан моментально пришел в себя. Серые глаза встретились с синими. Во взгляде Найрима было предостережение, и Миррдан четко понял, что все намного сложнее, чем ему представлялось поначалу. Он не знал, что могло бы связывать Найрима, Рейнора и Лиарта, но чувствовал, как ревность сплетает тугой узел у него в груди. Найрим вел себя так, как будто имел право… Как будто он был готов драться за Рейнора…       Серые глаза широко распахнулись в изумлении, в синих же появилось обещание — нелегкого разговора им обоим уже было не избежать. Все это произошло буквально за доли секунды. Рейнор не почувствовал легкого напряжения, несколько мгновений висевшего в комнате, из-за сильной усталости, Катайрен же лишь скользнул внимательным взглядом по собратьям, но свои мысли оставил при себе — сейчас было не время.       — Я взял на себя смелость приготовить для вас ритуальные одежды, — нарушил всеобщую тишину Рейнор. — До восхода первой луны остается совсем немного времени.       — Ты прав, высокий лорд Рейнор, — произнес Найрим, поднимаясь. — Дело за нами. Ты найдешь всех нас здесь уже готовыми через час.       Рейнор встал, приложил руку к груди, склонил голову, прощаясь с Владыками, и, развернувшись, вышел. Катайрен со своим верным Шейралом незамедлительно последовал за ним, справедливо рассудив, что Найриму и Миррдану сейчас не нужны лишние свидетели. Джаред, так и не произнесший ни слова за все время беседы, бесшумно исчез в спальне, плотно прикрыв дверь. Найрим и Миррдан остались в гостиной одни.       Накрыв себя и Миррдана плотным защитным блоком, Найрим медленно повернулся к собрату Владыке и очень тихо спросил:       — И что, по-твоему, ты сейчас творишь, Старейший?       В бархате низкого, чуть вибрирующего голоса Найрима звенели стальные нотки. Всегда спокойный и уравновешенный Владыка Востока на данный момент был в глубокой ярости. Миррдан спокойно встретил гневный взгляд собрата.       — Найрим, я…       — Ты дал мне слово! — отрывисто произнес Найрим. — Ты обещал, что не станешь…       — Найрим! — прервал собрата Миррдан. — Ты должен понять. Мне… нелегко…       — Нам всем сейчас нелегко! И если ты не можешь контролировать свои мысли, эмоции и поступки…       — Найрим! — протестующе воскликнул Миррдан, вскинув руки. Но Владыка Востока игнорировал все его оправдания и объяснения.       — Тебе придется покинуть замок и забыть обо всем, что ты увидел и услышал!       — Нет… — прошептал Миррдан. — Нет. Ты не можешь так поступить…       — Могу, — припечатал Найрим. — Ради Вийнора, ради Лиарта, ради самого Рейнора — я готов бросить тебе Вызов!       Во всем облике Восточного Владыки было столько решимости, столько силы, что Миррдан невольно восхитился. И все же, упоминание столь архаичного ритуала, почти забытого Драконами, насторожило его. She’ai’rhaat — бой чести до смерти одного из противников. Много тысячелетий назад, когда Драконы были еще очень молоды и воевали между собой, She’ai’rhaat считался судом небес. Как правило, проигравший приговаривался к смерти, если противник не убивал его лично. Победившая сторона получала все, что принадлежало проигравшему. Гораздо позже Драконы пришли к выводу, что смертельный бой следует заменить боем до первой крови — слишком мало крылатых осталось после опустошительных клановых войн, слишком ценной стала жизнь каждого Дракона. Проигравший оставался в живых, но согласно древнему кодексу, его поражение было наказанием небес за неправое дело.       — Кто он тебе? Что он значит для тебя? — не сдавался Миррдан. Чувства, старательно сдерживаемые во время общего обсуждения, вдруг хлынули бурным потоком, разрушая двери своей тюрьмы. Найрим с изумлением посмотрел на него, словно пытаясь понять, что имеет в виду его западный собрат, а потом вдруг рассмеялся:       — Ты действительно об этом подумал, Миррдан? Ты подумал о том, что я претендую на него? Что моя забота о нем — это нечто большее, чем простые узы крепкой и взаимной дружбы, которая многие века связывали меня с Лиартом, да и с первым воплощением самого Рейнора тоже?       Миррдан ошеломленно смотрел на смеющегося Найрима, чувствуя, как тугой узел в груди понемногу исчезает, позволяя свободно дышать и оставляя после себя только горечь. Он медленно опустился на диван и закрыл лицо руками, слегка покачиваясь всем телом. Несколько минут прошло в тягостном молчании. Наконец Миррдан глухо произнес:       — Прости меня… Я должен был быть более внимательным к твоим предупреждениям. Но я думал только о себе и своей боли. Давать обещание — не видя его — было просто. Я был уверен, что сумею держать себя в руках. Но когда я увидел его снова — живого… смертельно уставшего, истощенного, но живого, ощутил его тепло, его искренность, его надежды, я…       — Ты… так и не смог забыть его? — голос Найрима сейчас звучал спокойно и даже в некоторой степени сочувственно. Миррдан лишь отрицательно покачал головой:       — Ты и сам прекрасно знаешь — Дракон любит всего один раз в жизни… Разве пример Лиарта тебе ни о чем не говорит?       — Но так ли уж немыслимо, чтобы ты, Рейнор и Эйрен стали Триадой?       — И как ты себе это представляешь? — Миррдан снова покачал головой. — Нет, это немыслимо.       — Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что твои вероятные действия просто-напросто лишат его собственного выбора, — заметил Найрим, усаживаясь рядом.       — О каком выборе может идти речь, если и в этот раз он, возможно, снова отмечен Виирдаану, как потенциальный Избранный? — с горечью произнес Миррдан, потирая пальцами виски.       — А если он вернулся сюда ради Эйрена? — осторожно произнес Найрим, пристально глядя на Миррдана. Того словно молнией пронзило:       — Нет… Нет… Нет! Мы не можем допустить этого, Найрим! Неужели ты не понимаешь? Он снова убьет его!       — Почему ты так уверен в этом, Миррдан?       — Почему? Ты спрашиваешь меня — почему я в этом уверен? Как можно отнять жизнь у того, кто и есть твоя жизнь, и даже больше? — с болью прошептал Миррдан. — Как можно убить того, кем дышишь, ради кого живешь, того, без кого дальнейшее существование не имеет никакого смысла? Как? Объясни мне это!       — Миррдан! Остановись! Мы не вмешиваемся в отношения, помнишь?       — Так может уже стоит начать?       — Миррдан!       — Я не могу, я не хочу потерять его снова! — воскликнул Миррдан, вскакивая с дивана. Он нервно измерял шагами пространство перед диваном, мечась из угла в угол, словно раненый зверь. Найриму казалось, что еще немного, и его западный собрат, всегда предельно собранный и прекрасно себя контролирующий, окончательно отпустит себя, идя на поводу собственных чувств и эмоций. Мгновенно оказавшись рядом, он схватил Миррдана за плечи и хорошенько встряхнул его. Их взгляды встретились всего лишь на какие-то секунды, но и этого вполне хватило для установления спонтанного ментального контакта. Северный ареал Sey’la’aris, воздушный замок Владыки Эйрена Малый зал приемов 1000 лет назад       Словно смерч Миррдан ворвался в малый зал приемов и замер, осматриваясь. Чувство тревоги буквально раздирало его изнутри, Дракон спешил, как только мог, используя экстренные порталы — он был слишком далеко от Амареи и жестоко проклинал себя за это. И все же, он опоздал. Все произошло настолько быстро, почти мгновенно, что никто не смог ничего понять и помешать Эйрену содеять задуманное.       Криво усмехнувшись Эйрен схватил Рейнора за коротко остриженные, непослушные темные пряди, торчащие во все стороны рваными лоскутами, и запрокинул его голову назад. Коротко остриженные? Но — как? Почему? Миррдан перевел взгляд на пол, где разбросанными в разные стороны, лежали некогда красивые шелковистые волосы Рейнора, а потом перевел взгляд на Эйрена, и увидев в его руках кинжал, бросился к нему, безуспешно пытаясь остановить безумного Дракона, с отчаянием осознавая, что не успевает...       В следующее мгновение Эйрен с силой полоснул острым лезвием по обнаженному горлу своего Защитника. Миррдан в ужасе остановился, с неверием глядя на сюрреалистичную картину, разворачивающуюся перед его глазами. Несколько капель серебристого ихора слетели с кинжала, упав на пол в нескольких сантиметрах от Миррдана. Крик Рейнора, ударивший Миррдана в самое сердце, перешел в неразборчивый хрип. Эйрен с отвращением оттолкнул от себя Рейнора и отошел на несколько шагов, чтобы не испачкаться в его крови. Еще несколько секунд тело Рейнора сотрясали конвульсии, были слышны жуткие хрипы, а потом эльф затих. Серебристый ихор стекал по одеждам Рейнора, собираясь в жуткую лужицу на мраморном полу. Звенящая тишина воцарилась в зале, все словно впали в некое оцепенение, пытаясь осознать, понять произошедшее у них на глазах.       Миррдан потрясенно замер на месте. Взгляд его серых глаз был направлен на тело прекрасного юноши, которым для него являлся Рейнор, неподвижно застывшее в своей вечно юной весне.       — Во имя Виирдаану… — прошептал Миррдан. Ему не хватило всего лишь пары секунд. Всего лишь пары секунд. Не успел. Не защитил. Не уберег. Каждая мысль вонзалась ледяной иглой в истекающее ихором сердце. Глядя на очертания тела Рейнора, бывшего его величайшим сокровищем, но никогда не принадлежавшим ему, и это было сокровенной тайной, столь бережно хранимой Драконом, Миррдан укорял себя за то, что отдал его без боя, за то, что не вмешался, чтя негласный кодекс Драконов о невмешательстве в отношения… Этого не должно было случиться… И вина его, Миррдана, не подлежит сомнению. Сумей он пойти наперекор устоявшейся традиции, Рейнор был бы с ним… И продолжал бы жить… Миррдан проклинал собственную беспечность, покорность судьбе, постепенно осознавая, как душа покрывается пока еще тонким налетом изморози, предвестницы долгой зимы. Что-то теплое коснулось его лица, мягко проходя по точеным алебастровым скулам, перламутровое мерцание которых медленно угасало, словно в нем сломалось что-то, что было его внутренним светом. На мгновение Миррдан закрыл глаза — это осязаемое, но невидимое глазу прикосновение словно принадлежало Рейнору. Видимо, душа того, кого так сильно и так неистово любил Дракон, напоследок прощалась с ним, утешая… Кожа Миррдана потускнела, а в пепельных волосах появились три широкие снежные пряди, берущие свое начало ото лба, и заканчивающиеся на кончике косы, в которую были заплетены его длинные волосы.       — Правосудие совершено! — громко провозгласил Эйрен, довольно оглядывая присутствующих. Эти слова словно вывели Миррдана из горестного транса. Слезы застилали серые глаза Западного Владыки, обжигающими каплями стекая по лицу, шее, забираясь под ткань шелковой туники, оставляя мокрые разводы на одежде. Он смотрел на Эйрена так, словно видел перед собой не собрата-Дракона, а отвратительное, ужасное чудовище.       — Что с вами? Преступник всего лишь понес заслуженное наказание! — воскликнул Эйрен, глядя на ошеломленные и искаженные ужасом лица собратьев. Миррдан все еще стоял, переведя свой взгляд на остывающее тело, а где-то внутри начала подниматься жаркая волна боли, гнева, ненависти, ярости…       Он видел Лиарта, стоящего на коленях у тела единственного сына… Он ощущал всеобщее потрясение, неверие, шок… Он видел улыбку Эйрена, улыбку, которую ему захотелось стереть с его лица… Лишить его лица, как некогда Драконы поступали со своими врагами. Он видел, как Лиарт, осторожно прижимая к себе мертвого Рейнора, нес его на руках… Как Драконы медленно покидали зал… Он видел капли серебристого ихора на полу… Дикая, первобытная, всепоглощающая ярость кипела в ихоре Миррдана, подпитывая растущие гнев и ненависть. С трудом заставив себя сделать несколько шагов, Миррдан опустился на колени, и аккуратно, словно перед ним лежали величайшие драгоценности, подобрал несколько темных прядей, некогда принадлежавших Рейнору и поднес их к губам. Они все еще хранили свежий запах горных трав… Горечь подступила к горлу комом, затрудняя дыхание. Слезы мешали ясно видеть, и Миррдан никак не мог сфокусировать свой взгляд на серебристых пятнах, что большими и маленькими каплями растекались по мраморным плитам. Он слепо шарил руками по гладкому полу, пока пальцы не нашли искомое — остывающую густую вязкую субстанцию, каковой и был ихор Драконов.       Бережно убрав пряди волос Рейнора в матерчатый кошель, висящий на поясе, Миррдан опустил и вторую руку в неестественно холодный ихор, а потом с силой провел указательным и средним пальцами по своим скулам:       — Твоя кровь на мне, Рейнор… Прости меня… Я должен был предполагать…       — Оплакиваешь убийцу и предателя? — голос Эйрена звучал до омерзения насмешливо. Миррдан медленно поднял голову, с трудом фокусируя взгляд на… нет, не на собрате-Владыке… На смертельном враге, отнявшем у него, Миррдана, самое дорогое, что было у него в этой жизни — его сердце, его жизнь, его душу… Багровая пелена встала стеной, отсекая все иные чувства, кроме яростной, затапливающей душу ненависти. Короткий кинжал мгновенно оказался в руке.       — Ты не заслуживаешь жизни, Эйрен ар-Аталиор, — тихим, срывающимся от переполнявшего его гнева, произнес Миррдан. — Ты не заслуживаешь ни любви, ни верности, ни преданности! — Он медленно поднялся с колен и сделал шаг к Эйрену. — И даже твоя смерть не искупит содеянного тобой. Я проклинаю тебя. Я проклинаю твою душу, да обретет она вечные страдания вместо вечного покоя, и пусть не будет ей места за Гранью на Время и Вечность! — лицо Эйрена искажалось от ужаса, по мере того, как он осознавал услышанное. Миррдан медленно, шаг за шагом приближался к нему так, словно подкрадывался к дикому зверю. Эйрен широко распахнул серебристые глаза — до него дошел смысл слов, произнесенных Миррданом, а кинжал, зажатый в левой руке, на пальцах которой был размазан серебристый ихор, весьма определенно говорил о намерениях Западного Владыки. Ихор? Ихор?!...       — Нет! Ты не можешь! — дикий животный крик Эйрена эхом разнесся по залу. Несколько Драконов, еще не успевших покинуть замок, повисли на Миррдане, пытаясь вырвать кинжал из сведенных судорогой пальцев; но Западный Владыка, объятый безудержным гневом и безумной болью, которые многократно увеличили его силы, легко стряхнул с себя собратьев, отбросив их в разные стороны, и в несколько прыжков догнал Эйрена, пытающегося скрыться в одной из дверей. Сбив его с ног, Миррдан уже занес над головой Эйрена кинжал, когда смертоносное оружие внезапно выбили у него из рук. Обернувшись, Миррдан тут же оказался в стальном захвате мощных рук Владыки Катайрена. Миррдан бился в его объятиях, как птица, пойманная в силки расторопным охотником, но вырваться не мог.       — Хватит, Миррдан! Остановись! — кричал Катайрен, пытаясь достучаться до разума собрата. — Этим Рейнора не вернуть! Миррдан!       Остальные Драконы не теряли времени даром, проворно связывая обезумевшего Владыку магическими путами. Слезы бессилия душили Миррдана, но здесь он ничего не мог поделать — их было слишком много для него одного. Если бы он не промедлил… Если бы он прислушался к себе несколько раньше… Если бы… Больно… Как же больно… Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Личные покои Найрима       Потрясенный до глубины души, Найрим медленно разорвал ментальный контакт и отступил на шаг назад.       — Как… как ты живешь с этим? Ты не виновен в его смерти!       Но Миррдан лишь отрицательно покачал головой и обессиленно опустился прямо на ковер, устилающий пол. Ментальное соединение, возникшее столь внезапно, на какое-то время лишило его сил.       — Миррдан… — глухо произнес Найрим, все еще находясь под впечатлением увиденного, — ты не можешь принимать участие в ритуале… Прости, но… Шейрал или Джаред заменят тебя…       — Нет! — обычно мелодичный голос Западного Владыки сейчас звучал хрипло. — Я буду… Я должен…       — Тебе не хватит сил! — продолжал настаивать Найрим.       — Хватит. Для этого — хватит…       — Сколько ты уже один? Без a’maire?       — Найрим… — в хриплом голосе Миррдана прорезались металлические нотки. — Я. Буду. Принимать. Участие. В ритуале. Это не обсуждается.       — Но… — на какое-то мгновение растерялся Найрим, не ожидая такого отпора. Определенно, Старейший полон сюрпризов.       — Я буду держать себя в руках, — продолжал Миррдан, и с каждым произнесенным словом его голос креп и становился прежним — мелодичным, певучим, спокойным. — Я не прикоснусь к Рейнору, пока он сам этого не пожелает.       Глаза Найрима изумленно расширились. Еще одно обещание? Почему? Почему для Миррдана так необходимо быть на ритуале? Быть… быть рядом с Рейнором… вот оно что… просто находиться рядом — ведь они оба являются свидетелями отдающей стороны… Найрим свел брови и, прищурившись, внимательно посмотрел на сидящего на полу Миррдана. Глаза Западного Владыки были закрыты, но весь его облик говорил о том, что силы возвращаются к нему.       — Я сдержу слово, данное тебе, Владыка Найрим, — произнес Миррдан. — Но я оставляю за собой право вмешаться, если или когда Рейнору будет угрожать опасность. Я не повторю своих прошлых ошибок. И никому не позволю повторить их и принести Рейнора в жертву нашим традициям.       — Миррдан…       — Я не буду форсировать события, — продолжал Миррдан, — но никто из вас не сможет мне запретить видеться с ним.       — Ты хочешь потребовать право на ухаживание? — Удивился Найрим.       — Этот вопрос я буду обсуждать с Лиартом и Вийнором, — жестко отрезал Миррдан. — Прости, — несколько мягче добавил он спустя пару секунд. — Но ты должен понять — ради него я пойду на все. И если понадобится — я брошу Вызов Эйрену. И убью его без малейших угрызений совести.       Найрим вздрогнул — Миррдан никогда не разбрасывался угрозами, слово и дело у него обычно не расходились. Слова Западного Владыки были пронизаны мощью и решимостью, и от этого Найриму стало как-то не по себе.       — А если это причинит боль самому Рейнору? — тихо спросил он. Миррдан поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза:       — Атон Рейнора спит.       — Но придет время, и он проснется, — возразил Найрим. — А вместе с ним и память прошлого.       — В котором его предали и казнили.       — В котором он любил и был любим своим Истинным партнером.       — Если бы их союз был Истинным, Эйрен никогда бы не обратил свой взгляд на другого.       — Миррдан, мы не знаем, почему так случилось! Все говорило о том, что они — Истинные…       — Более того, — прервал Найрима Миррдан, — если бы они были предназначены друг для друга, Эйрен вступил бы с Рейнором в равный брак, закрепив их отношения узами Leai’sse. А этого не произошло. Эйрен видел в Рейноре не равноправного партнера, каким для Лиарта был Вийнор, а всего лишь вещь. Удобную, покорную, поклоняющуюся ему вещь! Он не любил его.       — Ты не можешь этого утверждать! — с укором воскликнул Найрим.       — Могу, — коротко отрезал Миррдан, поднимаясь с пола. Поправив одежду, он пристально посмотрел на Найрима. Тот не отвел взгляда, отвечая тем же.       — Ты ведь не отступишься, — констатировал факт Найрим. Миррдан криво улыбнулся:       — Я не повторю прошлых ошибок.       — Не зарекайся, Старейший, — мягко произнес Найрим. — Мы не совершенны, несмотря на всю мудрость, что подарили нам прошедшие тысячелетия.       — И все же, — Миррдан с силой провел ладонью по лицу, словно стирая усталость, — я буду добиваться его взаимности.       Найрим посмотрел на широкие снежные пряди, симметрично украшающие волосы Миррдана, и медленно кивнул:       — До тех пор, пока он не сделает свой Выбор. Или не будет Избран.       — Я обещаю, — тихо произнес Миррдан. Тень набежала на его лицо, когда Найрим упомянул о возможности пути a’maire, но взгляд его был ясным и твердым.       — Обещание принято, — эхом отозвался Найрим. Миррдан склонил голову в традиционном поклоне и покинул комнаты Найрима, чтобы подготовиться к предстоящему ритуалу. Найрим проводил его пристальным задумчивым взглядом. Две теплые ладони легли на его лопатки, а в следующее мгновение Джаред молча обнял его сзади, скрестив руки на груди Найрима. С легким вздохом Найрим откинул голову на плечо своего возлюбленного, застыв в тепле любимых объятий. Наступали интересные времена… Будь милостива к неразумным детям своим, благословенная дева Виирдаану!