Чувства Дракона

Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Личные покои Миррдана       Войдя в спальню, Миррдан закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Стремительно разворачивающиеся события последних часов, глубокие личные переживания и, как следствие, неудержимый, не поддающийся никакому объяснению внезапный всплеск эмоций, продемонстрированный им в покоях Найрима — все это полностью выбило его из привычного равновесия. Миррдан провел ладонью по лбу и медленно опустился на пол — ноги почему-то отказывались держать его, а тело все еще сотрясала мелкая дрожь. У него не было сейчас достаточно времени для того, чтобы детально рассмотреть ситуацию и понять, где его броня дала трещину. Единственное, что знал и понимал Миррдан — он все еще способен… испытывать настоящие, живые чувства. Время так и не смогло погасить его внутреннего огня, как и не сумело стереть из его сердца и души того, кто стал для него всем миром.       Его возлюбленный, сокровенная тайна его сердца, так тщательно хранимая им прежде, а ныне открытая Найриму — Рейнор — вернулся, в этом больше не может быть никаких сомнений. Сердце Миррдана хранило множество воспоминаний о нем, о его детстве, юности, становлении. Он помнил его и шаловливым и любознательным ребенком, из которого, как из рога изобилия, сыпались все новые и новые вопросы обо всем на свете; застенчивым подростком с робкой, притягивающей взгляд улыбкой, смущенно показывающим ему, Миррдану, когда тому доводилось гостить в замке дар-Ашенов, свою искусную игру на флейте; сдержанным юношей, которому одинаково хорошо давались основы ментальной магии и боевые искусства, и их первый пробный бой. И этот последний образ — красивого, разумного, сильного и мужественного юноши с двумя изогнутыми мечами в руках и был самым ярким, самым красочным, бережно хранящимся в его душе.       Все еще пребывая в несколько взбудораженном состоянии, Дракон не мог не согласиться с тем, что молодой лорд дар-Ашен и есть переродившийся Рейнор, единственный сын Лиарта и Вийнора, так страшно и так рано погибший несколько сотен лет назад. Дитя невероятного союза, несущее в себе кровь обоих родителей. Миррдан узнал бы его в любом облике, даже будь он иным, никак не относящимся ни к эллайн, ни к Драконам — магия, окружающая эльфа, несла в себе слишком яркий чувственный оттенок, манящий, пьянящий, сводящий с ума. И не отозваться на него, не ощутить того волшебного мгновения, когда их магия узнаёт друг друга, пытаясь переплестись, слиться, было просто невозможно…       В день, когда Рейнор переступил порог своего совершеннолетия, Миррдан впервые почувствовал ласковые прикосновения его личной магии. Дракон был озадачен и удивлен, осознавая, что только он один чувствует потоки энергии, исходящие от юноши, пока не понял, что именно это может означать… В ту ночь они впервые взлетели вместе с обзорной площадки родового замка дар-Ашенов — наследие Рейнора дало ему крылья. Сын Лиарта принял свою вторую сущность, что давало ему определенные преимущества под небесами Виирдаану. Безумная, пьянящая радость окутывала обоих — и юного по драконьим меркам эллайн, и мудрого, прожившего не один десяток тысяч лет Дракона. Они кружили вокруг друг друга так, словно исполняли сокровенный танец, взлетали ввысь — крыло к крылу, и безмолвно падали вниз, чтобы в последний момент вынырнуть из крутого пике, расправив крылья, и замереть в бреющем полете, наслаждаясь прохладным ночным ветерком, овевающим их бронированные шкуры — огромный пепельно-серый Дракон и чуть меньший в размерах угольно-черный, с тонкими серебристыми прожилками на перепончатых крыльях.       Опустившись на холодные камни обзорной площадки Восточной башни, они вновь вернулись в привычную для эллайн антропоморфную форму. Сияющие глаза Рейнора, его дивная, чарующая улыбка говорили сами за себя — он испытал невероятные ощущения от своего первого полета, разделенного не с родителями, а с ним, Миррданом. Одновременно шагнув друг к другу, они застыли в тесном объятии. Рейнор опустил голову на правое плечо Миррдана. Пепельные волосы Дракона, развеваемые ветром, сплелись с иссиня-черными Рейнора, а потоки магии двух существ, замерших в волшебном мгновении летящей секунды, сливались в единое целое, образуя мерцающий разноцветными сполохами защитный кокон… Опомнились оба, только когда первые лучи рассветного солнца коснулись камней обзорной площадки. Но так и не нашли в себе сил оторваться друг от друга. Их объединенная магия пела, резонировала, согревая душу Миррдана… Это было неописуемо прекрасно. Они были предназначены друг для друга. Всеми фибрами своей бессмертной души Миррдан чувствовал, что Рейнор и есть его Истинный партнер.       И все же… Это было весьма неожиданно. Давно потеряв всякую надежду на чудо, Миррдан смирился со своей судьбой. Единственный крылатый Владыка, не имеющий ни партнера, ни супруга, ни a’maire. Не то, чтобы у него не было выбора — в Западном ареале, с самого момента принятия Миррданом бразд правления, вдруг оказалось достаточно много претендентов на место в жизни и постели Дракона. И вероятная цена, которая могла бы быть уплачена за столь высокое положение, не имела для вероятных Избранных ровно никакого значения. Сильные, красивые, не обделенные магией юноши из благородных семей жаждали внимания своего Владыки, стремясь всеми возможными способами завоевать его расположение. Но среди них так и не нашлось того, кто смог бы пробудить сердце Дракона.       Время шло. Магические силы Западного Владыки понемногу истощались, но он по-прежнему был одинок. Горько усмехнувшись, Миррдан припомнил бессчетное количество разговоров на эту тему с Лиартом и Катайреном. Даже объединившись вдвоем против него одного, они так и не смогли убедить его в том, что ему просто жизненно необходимо выбрать себе партнера. Хотя бы для временного поддержания сил, что позволит Миррдану продолжать свой поиск второй половины своей души. Вот только сам Миррдан был в корне не согласен с подобной постановкой вопроса — он никогда не разменивался на мелочи. И если он так и не сможет найти того, кто является его Истинным партнером — что ж, мы никогда не имеем то, чего хотим.       Мало кому выпадает счастье обрести настоящую, единственную любовь на все времена… Еще меньше тех, кто знает цену своему счастью, и не позволяет себе тратить драгоценное время на причинение боли, обиды, размолвки и недоразумения, наслаждаясь обществом того, кто является единственным близким существом… Пусть Миррдан слабеет, но его ареал все равно будет процветать, ибо когда Источник выпьет все его силы, он позволит Виирдаану растворить свою душу в ее магии, уступая место новому Хранителю. Только так…       То, что Рейнор разделил свой первый полет, свое первое обращение в Дракона именно с ним, было воспринято Миррданом как… знак… И объединение магии, и тепло объятий, и молчание, разделенное на двоих, все это указывало на то, что они предназначены друг для друга. В ту ночь Миррдан впервые почувствовал, что значит не быть одиноким. Он никогда не испытывал подобных эмоций прежде. Он никогда не был близок с кем-либо настолько, чтобы опустить свои ментальные щиты и позволить вторгнуться в свое личное ментальное пространство. Он никогда и никому не позволял прикасаться к себе, и вдруг… Он и сам не понял, когда и как этот юноша проник в его сердце, его душу, его ихор… Но рядом с ним бесцветное существование Дракона вдруг обрело свой полный смысл, заиграло новыми красками. И глядя в счастливые антрацитовые глаза с мерцающими драконьими искорками, могущественный Владыка поклялся себе, что сделает все, чтобы Рейнор был счастлив. Даже если все то, что сам Миррдан ощутил и прочувствовал — всего лишь зыбкий мираж. Даже если этот удивительный юноша будет не с ним.       Напророчил… И сам себя ненавидел за это долгие годы. Он потерял того, кто так и не стал его возлюбленным, но был отчаянно, до безумия любим им. Он достойно принял его выбор, уйдя в сторону, не мешая своим присутствием, надеясь, что возможно, все еще будет иначе… Боль утраты была невыносима. Но Миррдан не закрылся от всех в своем горе. Он лишь заключил свои чувства в ледяной ларец и поместил его в самые дальние тайники души, чтоб изредка позволять себе оплакать того, кто так и не стал единым целым с ним… Только раз в году, в одну особенную ночь — ночь их первого и единственного полета, ночь молчаливых объятий и тепла, разделенного на двоих, Миррдан входил в покои, где хранил свою память о возлюбленном… воплощенную в сотнях портретов на грубых холстах, нарисованных тонкими кистями и обычными карандашами, на шелковых тканях, сплетенных из мелкого бисера, вышитых разноцветными нитями, с вкраплением золота, серебра, с инкрустацией драгоценными и полудрагоценными камнями… Все это было создано самим Миррданом… Все это хранила его память…       Сидя на полу, медленно перебирая одно изображение за другим, Миррдан вспоминал мельчайшие детали тех событий… и казнил себя за нерешительность, за промедление, за то, что не смог, не сумел предотвратить трагедию… за то, что все еще жив… Если бы можно было повернуть реку времени вспять… Если бы можно было отдать свою жизнь за него… Если бы… Но дар перемещения во времени был отдан Драконами в обмен на физическое тело. В обмен на существование этого удивительного, прекрасного, многогранного мира… И все, что оставалось Миррдану — ждать, когда Источник выпьет все его силы. Еще пара сотен лет, может быть — тысячелетие — и тогда он растворится в океане магии Виирдаану. И может быть там сможет встретиться с тем, по ком так отчаянно тоскует его сердце. Так и жил Дракон до сегодняшнего дня — без веры, без надежды, без души, отдавая все, что от него осталось, волшебной земле Виирдаану.       Увидев юношу в воспоминаниях Найрима, Миррдан испытал сильнейший шок и поначалу не мог поверить увиденному. Но все это было лишь мелочью по сравнению с тем, какая буря чувств вспыхнула в древнем и мудром Драконе, когда сам Рейнор — не бред его воспаленного воображения, а вполне себе живой, состоящий из плоти и крови, вошел в покои Найрима… Только недюжинное усилие воли позволило Миррдану удержать себя в руках, и не позволить себе рвануться к Рейнору через всю комнату, обнять, прижать к груди, прикоснуться к живой, теплой плоти, чтобы убедиться собственноручно, что это — он… Что он действительно вернулся… и что все еще можно исправить…       Ослабив ворот-стойку туники, Миррдан прошелся по шее непослушными пальцами и извлек из-под одежды кожаный шнурок, на котором висел небольшой овальный медальон, вырезанный им из сандалового дерева. Тонкие длинные пальцы пробежались по крышке, мягко поглаживая ее. Там внутри уже десять сотен лет хранились пряди волос Рейнора, поднятые Драконом в зале приемов в тот роковой день. Сжав медальон, Миррдан глубоко вздохнул, загоняя все свои эмоции под жесткий контроль. Сейчас не время предаваться болезненным воспоминаниям. Он должен собраться и приготовиться к ритуалу. А остальное — все остальное позже, когда он останется наедине с собой в благословенной тишине покоев своего замка.       Промедлив еще несколько минут, Миррдан решительно поднялся. До назначенного срока, по внутренним ощущениям Дракона, оставалось около получаса, а значит, стоило заняться приготовлениями к ритуалу. Быстро освободившись от одежды, Миррдан бесшумной тенью скользнул в ванную комнату. Вода в широком, но неглубоком бассейне уже была набрана. Над поверхностью струился легкий пар, а в воздухе ощущались ароматы лесных трав. Тщательное омовение заняло большую половину оставшегося времени, но принесло временное облегчение, смыв все горькие и болезненные мысли. Освеженный, расслабленный горячей ароматной водой настолько, насколько это вообще было возможно, Миррдан вернулся в спальню, обернув бедра большим мягким полотенцем.       Он посмотрел на широкую постель, где ожидали своего часа присланные Рейнором ритуальные одежды, и глубоко вздохнул. Просушив волосы с помощью магии, Миррдан приступил к одеванию. Мягкие хлопковые брюки — темные с серебром, цвета Дома дар-Ашен, короткая туника без рукавов такого же цвета плотно облегала торс, обрисовывая статную фигуру Дракона. Мягкие туфли без задников довершали наряд. Из всех украшений, бывших на нем на момент прибытия, Миррдан оставил только сандаловый медальон. Остальные украшения и амулеты были оставлены на небольшом трюмо, стоящем недалеко от постели.       Тщательно расчесав длинные волосы, Миррдан забрал их в высокий хвост и перевил прядью. Придирчиво оглядев себя в зеркале, он хмуро кивнул своему отражению и покинул комнаты. Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Личные покои Лиарта       Пожалуй, самым сложным было уговорить Лиарта отпустить Вийнора. Дракон ни за что не хотел выпускать возлюбленного из своих объятий, цепляясь за него, как утопающий — за своего спасителя. Он наотрез отказывался выслушивать своих гостей — все, что на данный момент было реальным для Лиарта — присутствие его Вийнора рядом. И никакие доводы, никакие разумные объяснения не действовали на него. Найрим тяжко вздохнул — все это очень сильно смахивало на безумие, но он мог поклясться в том, что Лиарт здоров — безумием от него и не пахло. Каким-то неясным, неопределенным страхом, неуверенностью, робкой надеждой, вкупе с еще более приглушенными, неразличимыми на общем фоне эмоциями — но не безумием.       Растерянно посмотрев на Рейнора, Найрим бессильно развел руками. Миррдан и Катайрен стояли чуть поодаль, благоразумно не вмешиваясь. Рейнор молча посмотрел на Найрима, серьезно кивнул и коснулся кончиками пальцев плеч Вийнора. Две пары одинаково черных глаз встретились и… ментальный контакт продлился всего несколько секунд. Затем Вийнор что-то тихо прошептал Лиарту и медленно, очень медленно отстранился от него, делая шаг по направлению к Рейнору. Лиарт рванулся было за ним, но серьезный взгляд обернувшегося Вийнора словно пригвоздил его к месту.       — Ты обещал… — прошептал расстроенный Лиарт. Ему казалось, что все вокруг сговорились и крадут у него те драгоценные секунды, что вновь отпущены для них благословенной Виирдаану, и которые они с Вийнором могли бы провести вместе. Без вмешательства посторонних…       — Еще совсем немного, — ответил Вийнор, окидывая своего возлюбленного жарким, жадным взглядом. — Осталась самая малость, te’aini mei. И я буду принадлежать только тебе одному. Никто и ничто не разлучит нас. Мы будем вместе даже в смерти.       — Никто и ничто… — эхом откликнулся Лиарт. У Найрима сжалось сердце — Лиарт выглядел весьма потерянно, глядя на выходящего с Рейнором и Миррданом Вийнора. Но мысль о том, что этой ночью Истинные партнеры вновь станут супругами и воссоединятся уже навсегда, согревало душу Найрима. Теперь он точно был уверен в том, что истинная любовь не знает границ, не подвластна пространству и времени — ибо пример был у него перед глазами. И он не просто верил, он знал, что они с Джаредом так же будут вместе, что бы ни произошло, что бы ни случилось, и даже смерть не станет преградой для них…       Катайрен помог Лиарту раздеться и опуститься в бассейн, наполненный горячей водой с успокаивающими травами. Раздевшись, оба Дракона спустились к нему, намыливая его тело и волосы ароматной пеной. Сам же Лиарт покорно делал то, что от него требовалось, молча выполняя все просьбы свидетелей, не проявляя ни малейшей заинтересованности в происходящем. Казалось, что он не совсем понимает ни сути того, для чего проводятся все эти необходимые процедуры тщательного ритуального омовения — бритье Драконам не требовалось по причине отсутствия какой-либо растительности на лице и теле вообще, ни повода, по которому в замке собрались собратья-Драконы. Катайрен обменялся потрясенным взглядом с Найримом. Его плечи зябко передернулись, как будто на какое-то короткое мгновение ему стало неуютно. Найрим вполне понимал его состояние — таким отрешенным и безучастным он видел Лиарта только один раз — в день гибели Вийнора. Что же касалось текущего момента — Найрим и сам не мог ничего толком понять. Он просто пожал плечами, надеясь на то, что в стенах древнего ритуального зала Лиарт все же придет в себя и сможет произнести все положенные при подобном соединении клятвы.       Завершив омовение, Драконы наскоро растерлись заранее приготовленными полотенцами, оделись и помогли Лиарту выйти из бассейна. Катайрен насухо вытер Лиарта, Найрим немного подсушил его волосы и, свернув их в пучок, заколол на затылке. Уложив Лиарта на длинную и широкую деревянную скамью, что стояла чуть поодаль бассейна, они принялись растирать его тело специальными маслами, нанося их на все участки кожи: спину, шею, ягодицы, руки, кисти, ноги, стопы. Перевернув Лиарта на спину, они проделали ту же процедуру, стараясь действовать мягко и деликатно, едва прикасаясь к самым интимным местам.       Как только масла впитались в кожу, придавая ей сияющее мерцание, Катайрен принес брачные одежды и, торжественно поклонившись, протянул их Найриму. Тот ответил не менее церемониальным и серьезным поклоном, и взял легкие шелковые штаны. Надев первый предмет туалета на Лиарта, все так же проявляющего полное равнодушие к тому, что происходило вокруг него, Найрим восхищенно поцокал языком — штаны плотно облегли длинные стройные ноги Дракона, а туника с короткими рукавами, в которую Найрим тут же облачил Лиарта, выгодно подчеркнула его изящный торс. Вся одежда сидела на нем, как влитая, и Найрим еще раз отметил про себя предусмотрительность Рейнора, лично занимавшегося всеми приготовлениями к ритуалу. Лиарта подвели к небольшому трюмо с широким зеркалом в резной деревянной раме и усадили на пуф. Найрим расчесал длинные снежные волосы Лиарта, собрал их на затылке в высокий хвост и заколол золотой заколкой с инкрустированными в нее мелкими рубинами. Затем заплел хвост в идеально ровную косу, конец которой перевил золотыми нитями. Удовлетворенно оглядев результат своей работы, Найрим выпустил две длинные пряди с висков и кивнул Катайрену.       Медноволосый Дракон улыбнулся, чуть приподнял подбородок Лиарта двумя пальцами и пристально всмотрелся в его лицо — брачная татуировка на скулах была бледной, едва различимой. Что ж, это было вполне поправимо — специальные краски — черная и золотая, в которых присутствовала в достаточном количестве кровь Вийнора — уже были разведены и готовы для использования. Обмакнув тонкую мягкую кисточку в плошку, Катайрен легонько смахнул лишние капли и провел первую линию, в точности повторяя рисунок тысячелетней давности. Черные и золотые линии постепенно все в большем количестве появлялись на бледном лице. И с каждым новым прикосновением кисти Лиарт словно оживал. Его поведение заметно изменялось: взгляд становился более осмысленным, более пристальным — он следил за каждым движением Катайрена, за тем, как кисточки вырисовывают пока еще только контуры сакрального узора, который станет вечной печатью на его челе, подтверждающей нерушимость его обетов.       Завершив татуаж, Катайрен отошел от зеркала, давая Лиарту время на то, чтобы как следует рассмотреть себя. Услышав восхищенный вздох, он мягко улыбнулся и уступил место Найриму. Тот опустился на колени и взял Лиарта за правую руку. Развернув ее ладонью вниз, Найрим начал наносить защитные иероглифы на ногти Лиарта, используя те же краски, что и Катайрен. Сначала он вывел обычной маленькой кисточкой с черной краской иероглифы, обозначающие элементы: воду, дерево, металл, огонь, землю. Затем обвел их по контуру более тонкой кистью с золотой краской. Ту же самую процедуру Найрим повторил и на левой руке Лиарта. Отставив кисти и плошки с красками в сторону, Найрим, все еще стоя на коленях, низко склонился перед Лиартом. И когда он, подняв голову, увидел ответный наклон головы Лиарта, радости его не было предела.       Лиарт встал, внимательно осмотрел свое отражение в зеркале. Затаив дыхание оба Дракона ждали его вердикта. Лиарт был бледен, но это не портило его. Брачные одежды насыщенного красного цвета были разбавлены ручной вышивкой — золотые нити искусным узором шли по подолу и боковым разрезам туники, широкой полосой украшали ворот. Штаны были расшиты от пояса до самого края каждой штанины. Одежда облегала Дракона, подчеркивая красоту и стать его фигуры.       — Благодарю вас, — низкий с хрипотцой голос выдавал волнение Лиарта. Но лазурные глаза его сияли непередаваемой радостью. Он еще раз поклонился — но уже обоим своим свидетелям, показывая, насколько он ценит их труд, время и силы, вложенные в предстоящий ритуал. На глазах Катайрена блеснули слезы — настолько его тронули слова Лиарта. Найрим же ощущал безмерное счастье от того, что его друг, его вождь наконец-то пришел в себя.       — Время пришло, — тихо произнес Катайрен. Голос его срывался, выдавая волнение, сам он испытывал невероятно сложные эмоции, в которых была и радость, и счастье, и горечь, и что-то еще, что он сейчас не мог определить, но особо не задумывался над этим. Позже будет время для тщательных раздумий, а сейчас… Сейчас все его помыслы, все его чувства и эмоции будут принадлежать предстоящему ритуалу, в котором двое соединятся в вечном союзе, доказывая еще раз, что истинная любовь не ведает преград.       Надев на ноги туфли без задников, торжественная процессия покинула покои Лиарта и направилась к ритуальному залу Рода. Время пришло. Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Ритуальный зал Рода       Процедура ритуального омовения и одевания Вийнора, с нанесением на его скулы и ногти брачного татуажа, прошла намного проще. Вийнор сиял от переполнявшего его счастья, и в отличие от Лиарта, с самого начала осознавал все, что с ним происходит, и активно помогал своим свидетелям. Он не произнес ни слова, но его эмоции, не закрытые ментальными щитами, так и изливались на Рейнора и Миррдана ласковой теплой волной, вселяя уверенность и умиротворение в измученную тоской душу сероглазого Дракона. Рейнор же был относительно спокоен и энергичен, ничто не говорило о том, что еще час-другой назад он умирал от усталости и перерасхода сил. По решительному блеску в темных глазах и некоторой резкости движений Миррдан понял, что Рейнор выпил тонизирующего чая — никакого другого разумного объяснения подобному приливу сил рассудительный Дракон найти не мог. А потому решил присмотреть за эльфом, давая себе слово не оставлять его одного после завершения брачного ритуала. Его помощь не будет являться посягательством на внимание и чувства Рейнора. Миррдан просто не позволит ему опустошить себя полностью.       Остановившись у дверей ритуального зала Рода, Рейнор, Миррдан и Вийнор замерли на несколько мгновений, очищая свои мысли от всего постороннего, не связанного с ритуалом. Затем сбросили обувь и ступили босыми ногами на холодные плиты погруженного в темноту зала. Едва они сделали первый шаг, как на стенах зажглись факелы, освещая зал, и все, кроме Рейнора невольно ахнули.       В самой середине стоял Алтарь, черный камень которого был увит гирляндами живых цветов самой разной окраски: красные, желтые, синие, зеленые. Цветным песком по всему ритуальному залу были вычерчены симметричные идеально ровные иероглифы, означающие защиту, мудрость, любовь. На самом Алтаре стояла небольшая медная чаша и лежал ритуальный кинжал. По периметру ритуального зала были расставлены широкие красные свечи. Они отстояли друг от друга ровно на метр, образовывая совершенные ровные ряды. Вторым «кольцом», опоясывающим ритуальный зал, стали оранжевые свечи, расставленные в таком же идеально ровном порядке. Зеленые и белые свечи окружали Алтарь, располагаясь на расстоянии двух метров от него. Цвета всегда имели большое значение для Драконов. Язык цвета был основой их традиций в те давние времена, когда они были юными и беспечными и жили в своем родном мире. По цвету ауры можно было определить состояние Дракона, его мысли и чувства.       Белый — цвет чистоты и совершенства. Он говорит о том, каким был и каким будет этот извечный союз. Зеленый — цвет эмоциональных отношений, любви, нежной, глубокой и гармоничной. Символ самой жизни. Красный — цвет жизненной энергии, говорящий о безудержном желании быть вместе. И, наконец, оранжевый — цвет созидания, проявляющий скрытые возможности.       Вийнор с восхищением смотрел на открывшуюся его взору картину. Затем взгляд его переместился вверх, где переливалось всеми цветами радуги Сердце Рода — Кейрат, и затем на Рейнора. Эльф молча улыбнулся и жестом пригласил Вийнора и Миррдана занять свои места — слева от Алтаря. Вийнор стоял на два шага впереди своих свидетелей. Через несколько минут подошли и Найрим с Лиартом и Катайреном. Они встали справа от Алтаря в той же строгой последовательности — в двух шагах впереди свидетелей стоял Лиарт. Рейнор посмотрел на Найрима и получил в ответ легкий кивок — это означало, что Джаред с двумя отрядами внутренней стражи уже расположился у дверей ритуального зала, а Шейрал с одним из отрядов — в центральной башне. Остальная часть воинов была равномерно распределена Сайраэлем по оставшимся четырем сторожевым башням. Можно было начинать ритуал.       Рейнор отдал ментальную команду и Кейрат мягко опустился, зависнув в полуметре над Алтарем. Лиарт и Вийнор одновременно развернулись лицом друг к другу, разделенные лишь алтарным камнем. Два тонких луча бледного мерцающего света коснулись нареченных, окружая их сияющим ореолом.       Свидетели с обеих сторон отошли на несколько шагов назад и опустились на колени. Их время наступит несколько позже. А сейчас… сейчас на их глазах свершалось чудо — таинство вечного нерушимого брака, который свяжет души влюбленных воедино на Время и Вечность.       С замиранием сердца Миррдан следил за Лиартом. Дракон со снежно-белыми волосами медленно приблизился к Алтарю и, взяв ритуальный кинжал, полоснул им по левой ладони. Вернув кинжал на камень, он перевернул руку над медной чашей и сжал ладонь в кулак, заставляя ихор течь быстрее, зачарованно глядя на то, как густые, тягучие серебристые капли падали на дно чаши. Вийнор повторил его действия точь-в-точь. Их ихор смешивался, изящная ладонь Вийнора накрыла тонкие пальцы Лиарта, и Кейрат вспыхнул, озаряя все вокруг непереносимым слепящим светом.       — Я буду с тобой — вечность — если ты рядом остаться позволишь, — раздался тихий голос Лиарта. Он стоял перед Вийнором на коленях, низко склонив голову. — Я разделю с тобой время — если сердце свое мне откроешь. Я подарю тебе душу — и пойду за тобою в смерти. Стану твоим небом — мы будем за Гранью вместе.       Миррдан невольно задержал дыхание — древние сакральные слова полузабытого ритуала касались и его сердца тоже. Он посмотрел на Рейнора, с улыбкой следящего за нареченными, и беззвучно повторил слова за Лиартом, отчаянно желая произнести их вслух. Но как бы ни было сильно его желание, этот ритуал совершался для Вийнора и Лиарта. И если Виирдаану осенит его, Миррдана, своей милостью, то, возможно, когда-нибудь он откроет свое сердце Рейнору.       Кейрат снова вспыхнул, заставляя всех закрыть глаза. Когда вспышка погасла, оставляя лишь ровный свет факелов, Вийнор уже поднял своего Дракона с колен. Положив свои ладони на предплечья Лиарта, Вийнор с улыбкой произнес:       — Мне не нужна вечность — если тебя нет рядом. Сердце тебя жаждет — это моя награда. Смерть не разлучит больше — души неразделимы. Где бы ты ни находился — я буду с тобой, любимый.       Миррдан ощутил, как предательские слезы застилают глаза. Это было… невыразимо, неописуемо прекрасно. Магия переливалась, сияя всеми цветами радуги, сливаясь, переплетаясь воедино. Свидетели чувствовали, как нарастает вибрация, как нервно дрожат факелы, отбрасывая на стены причудливые тени. Почти физически они ощущали, как две души становятся одной, созидая нечто новое, волшебное, удивительное.       Найрим видел, как нареченные одновременно потянулись друг у другу, как их руки жадно, слепо заскользили по телам друг друга, как тонкие губы Лиарта накрыли губы Вийнора… Их поцелуй, столь медленный и столь нежный все длился, длился и длился… Казалось даже, что им вовсе не нужно дыхание… Горько улыбнувшись, Миррдан опустил глаза. Может быть когда-нибудь…       — Я принимаю тебя, супруг мой, — голос Лиарта звучал радостно и торжественно. — Мой дом станет твоим домом, моя жизнь будет разделена с тобой, моя душа неотделима больше от твоей. На Время и Вечность.       — Я принимаю тебя, супруг мой, — произнес Вийнор. В его голосе звенело неподдельное искреннее счастье. — Мой дом там, где ты, моя жизнь будет разделена с тобой, моя душа неотделима больше от твоей. На Время и Вечность.       — Я жив, пока ты дышишь.       — Я жив, пока бьется твое сердце.       — Я люблю тебя, dhas’sa mei, tei’nass mei, raen’nass mei.       — Я люблю тебя, te’aini mei.       Ожила черная с золотом вязь брачных татуировок, вспыхнув ярким огнем, словно запечатывая узоры на скулах Лиарта и Вийнора навечно. В тот же момент супруги отсекли себя от свидетелей ментальными щитами, чтобы завершить брачный союз ритуалом Leai’sse.       «Teira’aieren», — мысленно произнес Вийнор имя души своего возлюбленного, глядя в лазурные глаза.       «Sen’taer’an», — ответил Лиарт, не отводя взгляда. Имя души — тайное имя дающее власть над тем, кому оно принадлежит. Дракон и его возлюбленный отдавали себя друг другу, чтобы больше никогда не познать горечи разлуки, а безнадежность и иссушающая душу тоска не смогли коснуться сердца даже призрачной тенью. Они будут жить друг для друга, ради друг друга до тех пор, пока не погибнет тело одного из супругов. И в тот же миг второй последует за своим возлюбленным в Вечность, чтобы возродиться в новом мире, в новом облике и снова быть вместе.       Они опустили свои щиты, сливаясь в глубоком нежном поцелуе, а свидетели пораженно охнули — прежде снежно-белые волосы Лиарта начали темнеть — от корней волос и до самых кончиков. Несколько минут спустя, когда супруги подошли к свидетелям, дабы продемонстрировать им свои брачные татуировки, Рейнор и Драконы не могли вспомнить, что от них требуется… Не только каштановый цвет волос вернулся к Лиарту. Его кожа снова приобрела то перламутровое сияние, что выделяло Драконов среди эллайн, а тонкая сеть морщинок у глаз и на лбу разгладились, являя миру прежнего Лиарта, такого, каким он был до гибели Вийнора, словно сама жизнь вернула все на свои места, остановив стремительный бег времени.       — Брак возобновлен! — опомнился Рейнор, изумленный увиденным. — Свидетельствую!       — Свидетельствую! — эхом подхватили пораженные Драконы. Кейрат вернулся на свое место, озаряя своды ритуального зала мягким ровным светом. Найрим вместе с Рейнором аккуратно поставили чашу справа от Алтаря, кинжал лег рядом с чашей, освобождая камень для закрепления возобновленного брачного союза. Миррдан и Катайрен помогли супругам раздеться и сложили одежду слева от Алтаря. Абсолютно не смущаясь ни своей наготы, ни очевидного взаимного желания, Лиарт и Вийнор медленно подошли к черному камню.       Свидетели медленно покинули ритуальный зал, оставляя двоих наедине. Двери были плотно закрыты и запечатаны особой родовой магией. Рейнор почтительно склонился перед Драконами, от всего сердца благодаря их за участие в священном ритуале. Найрим и Катайрен вернулись в свои покои — на рассвете наступит их очередь нести дозор, им предстоит сменить Шейрала и Джареда. Миррдан же остался рядом с Рейнором.       — В этом нет нужды, Владыка Миррдан, — мягко улыбнулся Рейнор. — У меня хватит сил, чтобы удержать защитный купол до рассвета. Тебе же сейчас тоже необходим отдых.       — Успею, — беспечно улыбнулся Миррдан, и Рейнор понял, что Дракон не позволит ему остаться в одиночестве. Странное тепло разлилось в груди эльфа. Это было так удивительно и так приятно, что он просто не смог найти причин, по которым Владыке следует уйти.       — Я буду рад твоему присутствию рядом, Владыка Миррдан, — искренне произнес Рейнор, немного отодвигаясь в сторону, чтобы позволить Миррдану сесть рядом. Больше он ничего не успел сказать, потому что резко вскинул голову, словно прислушиваясь к чему-то. Зрачки его глаз расширились, полностью закрывая радужку. Еще через несколько мгновений он выпрямился, положил руки на колени ладонями вверх и закрыл глаза:       — Кейрат сказал, началось.       Эта краткая фраза сказала Миррдану намного больше долгих и пространных объяснений. Итак, Вийнор и Лиарт возлегли на Алтарь, ставший их брачным ложем этой ночью. Сердце Рода подало знак, и Рейнор сейчас подпитывает защитную сеть своей личной магией. Миррдан посмотрел на Рейнора, бывшего уже не здесь и не с ним, и приготовился к длительному ожиданию. Что-то подсказывало умудренному опытом Дракону, что его помощь вскоре понадобится Рейнору. Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Ритуальный зал Рода Лиарт и Вийнор       Как только двери ритуального зала закрылись за покинувшими священное место Драконами и Рейнором, по залу прокатилась волна сильной и мощной магии, что означало, что помещение запечатано. Вийнор с улыбкой посмотрел на Лиарта:       — Ты все еще не можешь поверить, te’aini mei?       — Dhas’sa mei… — срывающимся от волнения голосом только и смог произнести Лиарт, а в следующее мгновение Вийнор заключил его в объятия, прижимаясь к нему настолько тесно, насколько вообще было возможно. Смуглые руки Вийнора скользили по перламутровой коже Лиарта, прикасаясь, поглаживая, лаская ровную спину. Губы Вийнора жадно целовали тонкие губы Лиарта, скулы, шею… Запрокинув голову, Дракон тихонько постанывал, подставляя свое тело под ласки возлюбленного.       — Ты чувствуешь? — исступленно шептал Вийнор, и голос его дрожал от едва сдерживаемого желания. — Я здесь, я живой, я настоящий, — каждое слово сопровождалось поцелуем, каждое прикосновение вызывало томление и дрожь. — Ты мой… — Вийнор всем телом прижимался в возлюбленному, демонстрируя ему силу своего желания, что упиралось Лиарту в бедро. — Мой… мой… навсегда…       — Твой… — тихо откликнулся Дракон. Прикосновения и поцелуи, такие жадные, такие дразнящие, такие желанные, распаляли его все больше и больше. Не выдержав, Лиарт перехватил инициативу, возвращая возлюбленному все то, что было подарено им Дракону ранее: мягкие, нежные, почти что робкие поцелуи, едва уловимые касания, вызывающие желание. Опустившись перед Вийнором на колени, Лиарт покрыл поцелуями длинные ровные ноги супруга, поднимаясь от щиколоток к бедрам, скользя по ним руками. Вийнор ошеломленно посмотрел на супруга, а Лиарт продолжал ласкать его тело так, как будто он был его божеством.       — Ты сердце мое… — прошептал Лиарт, скользя ладонями по плоскому животу супруга. — Тобою одним я дышу… — горячее дыхание опалило нежную кожу, губы Лиарта повторили путь его рук, и Вийнор, не сдерживаясь застонал — его восставшая плоть касалась кожи Лиарта, и это было так… — Ты счастье мое… — Лиарт сжалился над супругом, и его влажный горячий язык обвел головку, на которой уже выступила прозрачная капля семени. Вийнор с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы, безуспешно пытаясь подавить свой стон. Сердце Лиарта забилось быстрее, дыхание участилось — звуки, что вырывались из горла его возлюбленного во время близости, всегда сводили его с ума. Возбуждение нарастало, почти физически ощущаясь в воздухе. Лиарт застонал, продолжая ласкать Вийнора языком, руками, губами…       Это было больше, чем мог вынести сам Вийнор.       — Лиарт… — хриплый, срывающийся от захлестывающего его возбуждения, голос Вийнора стал дивной музыкой для Лиарта. — Иди ко мне… — осторожно отстранившись от Лиарта, единым плавным движением Вийнор возлег на Алтарь и широко развел бедра. В лазурных глазах Лиарта он видел голод, желание, вожделение, и сам жаждал принадлежать своему возлюбленному не меньше, чем тот желал обладать им. Что-то тенью промелькнуло в глазах Лиарта, словно он пытался принять какое-то решение. А в следующее мгновение изумленный Вийнор смотрел на то, как его супруг медленно опускается на его возбужденную плоть, принимая Вийнора в себя.       Рвано выдохнув, Вийнор попытался было протестовать, но в глазах стояли цветные пятна, а в горле внезапно пересохло. Опустившись на возлюбленного, Лиарт на несколько секунд закрыл глаза, словно прислушиваясь к себе, и только хриплое, прерывистое дыхание говорило о степени его желания. А потом длинные ресницы дрогнули, открывая затуманенные, опьяненные наслаждением глаза Лиарта, и Вийнор ощутил, что теряется, растворяется в лазурной дымке этого взгляда. В то же мгновение Лиарт приподнялся на бедрах возлюбленного и снова медленно опустился. Вийнор выгнулся дугой — настолько острыми, болезненно-сладкими были эти ощущения. Все его тело словно пронзали невидимые молнии, заставляя подаваться вперед, навстречу супругу.       — Я — твой… — простонал Лиарт, насаживаясь на плоть супруга. — Всегда… был… — руки Вийнора заскользили по плоскому животу, груди, соскам Лиарта, обостряя его ощущения, даря неописуемое наслаждение. — И всегда… буду…       — Мой… — горло Вийнора перехватил спазм, невыразимая нежность пронзила все его существо. Смуглые руки властно легли на перламутровые бедра супруга, сжимая их так, чтобы у Лиарта не возникло даже и тени сомнения по поводу того, кому он принадлежит. — Мой…       Желание кипело в ихоре, два тела, покрытые алмазными бисеринками пота, двигались навстречу друг другу, магия кружила вокруг влюбленных полупрозрачным коконом, а Скрижаль мерцала ослепительным сияющим светом, впитывая в себя волшебные потоки.       — Я люблю тебя, мой Владыка, — прошептал Вийнор, прижимая к себе Лиарта. Он медленно вышел из Лиарта, поцелуями подавляя протест возлюбленного. — У нас — равный брак, жизнь моя. Помнишь? — ласково прошептал он на ухо супругу. В следующее мгновение он сам опустился на бедра Лиарта, медленно принимая его плоть в себя. Острое наслаждение принадлежности заполонило его, когда он ощутил в себе всю мощь желания своего супруга. Стон, вырвавшийся из его горла, был гортанным и хриплым, магия взметнулась вокруг них, осыпая разгоряченные тела разноцветными искрами. Потянув Лиарта к себе, Вийнор обхватил его ногами. Руки Лиарта скользнули ему под ягодицы, сжали их…       — Я — твой… — только и успел прошептать Вийнор, отдавая себя своему возлюбленному. Лиарт был нежен, нетороплив, но Вийнор хотел получить все и сразу. Он сам задал быстрый темп, нетерпеливо насаживаясь на твердую плоть супруга. — Твой… — жарко шептал он в шею Лиарта. — Еще… еще… еще…       Стоны Лиарта становились все громче, все протяжнее. Он наслаждался каждым мгновением, каждым толчком, каждым проникновением в тесный, узкий проход супруга. Сердце стучало так, что казалось, оно вот-вот выскользнет из груди. И в какой-то момент они оба почувствовали, что оба их сердца бьются, как одно. Понимая, что уже не сможет сдерживаться, Лиарт отстранился от Вийнора, и в то же мгновение его семя покрыло Алтарь. Несколькими секундами позже излился и Вийнор, и тяжело дыша, приник к своему супругу. Медная чаша со смешанной кровью зависла в воздухе и ее содержимое медленно оросило Алтарь, смешиваясь с семенем. Черный камень мгновенно впитал в себя тягучую субстанцию, и его поверхность снова стала сухой и гладкой.       Кейрат вспыхнул, подтверждая закрепление брачного союза, двое влюбленных сплелись в тесном объятии, даря друг другу неторопливые, неспешные поцелуи. Руки обоих медленно заскользили по гладкой шелковистой коже, тонкие пальцы невесомо ласкали пряди волос. Постепенно выравнивалось дыхание.       — Я тосковал по тебе, — прошептал Лиарт. — Я отчаянно тосковал по тому, что, как думал, никогда больше не произойдет. Но сейчас я счастлив. Совершенно, абсолютно счастлив, dhas’sa mei.       Глядя на вздымающуюся грудь супруга, на его закрытые глаза, ощущая мягкие, нежные прикосновения его рук, Вийнор улыбнулся:       — Я не представляю себя без тебя, любовь моя… Я одержим тобою. Больше я не покину тебя.       Лиарт прерывисто вздохнул, прижал к себе Вийнора еще теснее:       — Это я одержим тобою, dhas’sa mei… Потому что без тебя мне не нужна ни жизнь, ни посмертие. Без тебя меня не существует.       — Как и меня — без тебя, — прошептал Вийнор, вжимаясь в своего супруга. Он потянулся за поцелуем, испытывая непреодолимое, жгучее желание… Видимо, оба испытывали схожие чувства, потому что Лиарт тянулся к нему, дабы получить то же самое. Возбуждение вспыхнуло с новой силой. Они потеряли счет времени, растворяясь в ласковых прикосновениях, иссушающих душу и тело поцелуях. Приникнув друг к другу, супруги никак не могли утолить свою жажду, свою потребность в партнере. Первые лучи рассветного солнца застали их утомленными, умиротворенными, уверенными в себе и супруге. Поднявшись с каменного ложа, которым в эту восхитительную ночь им служил Алтарь, супруги взялись за руки, и в следующее мгновение Кейрат перенес их на обзорную площадку Северной башни.       В то же мгновение защитный купол, удерживаемый Рейнором, исчез, и два Дракона — снежно-белый и угольно-черный с пронзительным криком ринулись в чистое синее небо. Несколько часов спустя Найрим и Катайрен, с тревогой ожидающие возвращения супругов, наблюдали, как два Дракона, медленно кружась в волшебном танце, окутанные мириадами разноцветных искр, опускались на обзорную площадку. Коснувшись теплых камней, нагретых лучами летнего солнца, фигуры Драконов подернулись зыбким маревом, являя миру обнаженные, блестящие бисеринками пота фигуры Вийнора и Лиарта.       Найрим и Катайрен медленно подошли к супругам и обернули их в ритуальные покрывала, скрывая наготу от внутренней стражи, оцепившей площадку несколько часов назад. Эльфы отсалютовали супругам, вскинув обнаженные мечи. Медленно проходя мимо почетного караула, Вийнор ощущал счастье, переполнявшее его. Тело испытывало приятную истому, душа ликовала, а в руке он держал ладонь Лиарта. Чего еще он мог желать?       Сопровождаемые собратьями-Драконами, супруги направились в свои покои. В одном из поворотов они столкнулись с Миррданом, несущим на руках бесчувственного Рейнора. На лице и шее эльфа виднелись струйки серебристого ихора.       — Что с ним? — Лиарт оказался возле Миррдана первым, с тревогой всматриваясь в бледное, истончившееся лицо сына.       — Отдал слишком много сил, — ответил Миррдан, прижимая к себе Рейнора. — Все будет хорошо, — добавил он. — Рейнор — сильный маг. Сейчас ему нужен отдых.       Вийнор окинул Западного Владыку внимательным пристальным взглядом:       — Тебе тоже. Ты…       — Не имеет значения, — отмахнулся Миррдан. Но взгляд темных глаз Вийнора было не так-то просто проигнорировать.       — Тебе тоже, — повторил Вийнор. Миррдан лишь кивнул в ответ, продолжая свой путь в покои Рейнора.