Чувства Дракона

Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Личные покои Лиарта и Вийнора Утро       Дойдя до дверей, ведущих в покои Лиарта, Найрим и Катайрен тепло поздравили супругов с воссоединением и, церемонно раскланявшись, оставили их одних. Лиарт посмотрел на Вийнора, мягко улыбнулся и протянул ему руку. Вийнор, не медля ни секунды, переплел свои пальцы с тонкими пальцами любимого. Живое тепло мужа, его чувства, подобные воздушным пузырькам, искрящиеся под тонким слоем сдержанности, его сияющие невозможной, невероятной радостью лазурные глаза — все это наполняло сердце Вийнора всепоглощающим счастьем.       Двери бесшумно отворились, и супруги одновременно шагнули за порог. Теперь — они вместе, плечом к плечу, на Время и Вечность, в жизни и за Гранью — навсегда. Никто и ничто больше не сможет разлучить их. И даже смерть больше не станет преградой между ними — отныне у них одно сердце, одно дыхание, одна душа — на двоих. Как только двери закрылись, отделяя супругов от остального мира, они приникли друг у другу, сплетаясь в тесном объятии. Ритуальные покрывала легко соскользнули с их тел, ложась красивыми волнами у ног. Но ни Вийнор, ни Лиарт не обратили на это ни малейшего внимания. Они не смущались собственной наготы — губы к губам, кожа к коже, только так и никак иначе.       Поцелуи смешивались с жаркими ласками, желание снова бурлило в серебристом ихоре, как будто и не было ночи, покровом сокрывшей их единение, как будто не было высокого и долгого полета, в котором они снова и снова становились единым целым. Тихие стоны, нежный шепот, мягкие, почти невесомые прикосновения перемежались со звуками поцелуев. Тонкие пальцы Лиарта запутывались в распущенных иссиня-черных волосах любимого, смуглые руки Вийнора вырисовывали диковинные узоры на груди его возлюбленного Дракона. Это было прекрасно, упоительно, восхитительно… Они никак не могли насытиться друг другом, и не отказывали себе в ласке и удовольствии.       Они так и не дошли ни до комнаты омовения, ни до постели, опустившись на большую и мягкую шкуру у камина. Желание чувствовать супруга в себе, принадлежать ему, сводило Лиарта с ума. Вийнор же, опьяненный его страстью, жарко ласкал Лиарта, становясь единым целым с ним не только телом…       Они достигли пика одновременно, два голоса слились в один — семя Лиарта брызнуло на смуглую грудь Вийнора, и в тот же самый момент Вийнор, содрогаясь, оставил свое семя в возлюбленном. Обессилев, но так и не разомкнув объятий, они дарили друг другу нежные, чувственные поцелуи, перемежаемые невесомыми, скользящими прикосновениями.       — Супруг мой… — прошептал Лиарт. — Мой муж, мое сердце…       — Только твой, — улыбнулся Вийнор. Лиарт прижал его к себе, вжимаясь в его тело до боли.       — Я даже не смел… надеяться… — виновато прошептал Лиарт, положив голову на плечо возлюбленного. — Твоя жертва, dhas’sa mei, не оставила мне выбора… Жизнь без тебя стала невыносимой пыткой… Без надежды на то, что мы увидимся вновь…       — Знаю, — тихо произнес Вийнор, перебирая шелковистые волосы мужа. — Но я не мог по-другому… В тот момент инстинкты a’maire буквально кричали об опасности, и я не мог допустить твоей смерти. В первую очередь я был твоим Защитником, te’aini mei, и только потом — твоим te’nayo. Ритуал ke’aire был необходимостью, призванной сохранить твою жизнь.       — Без тебя нет жизни… И я готов был отдать все… чтобы иметь хотя бы одну-единственную возможность остановить время и повернуть его вспять… лишь бы вернуть тебя…       — Верю… — задумчиво произнес Вийнор. Глядя на каштановую макушку супруга, он уже в который раз с момента своего возвращения в мир живых пытался представить себя на месте Лиарта. Как бы он поступил? Смог бы он пережить гибель возлюбленного и продолжать свое существование, или же сломался бы? Даже самому себе Вийнор не мог дать ответа. С одной стороны — существует многое, что ведет к быстрой смерти, к избавлению от невыносимой жизни — яд, кинжал; с другой стороны — слишком высокой была цена — жертва возлюбленного, отдавшего свою жизнь для того, чтобы он мог продолжать жить. И убить себя — означало обесценить эту жертву, предать любимого. Вийнор вздрогнул от ужаса, захлестнувшего его душу. Лиарт мгновенно отреагировал на изменение состояния мужа, и, выпустив его из объятий, приподнялся, с тревогой вглядываясь в его лицо:       — Что?..       Вийнор отрицательно покачал головой:       — Не… беспокойся… просто…       — Dhas’sa mei… — выдохнул Лиарт. Кончиками пальцев Вийнор очертил овал лица мужа:       — Я на мгновение попытался поставить себя на твое место, te’aini mei… — закусив губу, чтобы не поддаться эмоциям, он пристально посмотрел на Лиарта.       — Я расстроил тебя, — виновато прошептал Лиарт, опуская глаза. — Прости…       — Нет… нет… — успокаивающе произнес Вийнор. Подарив мужу чувственный долгий поцелуй, он откинул каштановую прядь, упавшую на лицо Лиарта, чтобы муж мог видеть его. — Мне сложно представить, что ты испытал… Я благодарен тебе за то, что, несмотря на всю боль, которую причинило тебе мое решение, как твоего a’maire, ты продолжал жить… — Вийнор обнял мужа. — Я не позволю тебе пройти через это снова, жизнь моя. Ты больше никогда не останешься один. Никогда.       — Знаю… — прошептал Лиарт. Некоторое время они просто лежали молча, наслаждаясь теплом друг друга. Затем Лиарт потянулся, провел ладонью по груди и животу Вийнора.       — Te’aini? — лениво протянул Вийнор. Тело охватила приятная истома, и ему совершенно не хотелось шевелиться.       — Я думаю, что нам следует принять ванну и проведать сына, — тихо произнес Дракон. Что-то в тембре его голоса насторожило Вийнора. Вина? Неужели ему не послышалось, и Лиарт…       — Я хотел несколько позже задать тебе этот вопрос… — начал было Вийнор, но Лиарт опустил голову:       — Прошу тебя…       — Хорошо, — согласился Вийнор. Сердце кольнуло очень нехорошее предчувствие, но он взял своего мужа за руку. «Что бы ни случилось, Лиарт нес это бремя один. Я виновен не меньше него».       Лиарт намыливал его тело ароматной пеной, тер мочалкой, и молчал, погрузившись глубоко в свои мысли. Вийнор не мешал мужу обдумывать предстоящий нелегкий разговор. В том, что он будет нелегким Вийнор уже не сомневался. Так же, как и в том, что Лиарт решил взять на себя все грехи мира. Снова. Перехватив мочалку, Вийнор повторил нехитрую процедуру мытья, с видимым наслаждением прикасаясь к супругу.       — Ты прекрасен, муж мой, — восхищенно шептал он Лиарту. — Ты настолько прекрасен, что я начинаю спрашивать себя — за что мне дано такое счастье?       — Ты ошибаешься, — тихо ответил Лиарт. — Твой муж — старый и безобразный зверь…       — Мой муж — бессмертный Дракон, — с улыбкой парировал Вийнор. Но разговор не клеился, Лиарт все глубже уходил в себя, и Вийнор решил, что оттягивать беседу не имеет смысла. Чем быстрее он выяснит причины столь резкой смены настроения возлюбленного, тем лучше будет для всех.       Растершись широкими полотенцами, супруги переоделись в домашнюю одежду. Лиарт по своей привычке — в свободные черные штаны и тунику с длинным рукавом. Вийнор выбрал себе такой же набор только песочного цвета из гардероба Дракона. Пополнением собственного можно будет заняться и позже.       — Что с Рейнором? — задал он вопрос, едва они сели в кресла. Лиарт нехотя посмотрел на Вийнора. В глазах Дракона стояла ВИНА.       — Это не совсем наш сын. Наш Рейнор погиб.       Новость ошеломила Вийнора:       — Как? Но если… то… кто этот юноша? Кейрат не мог допустить в ритуальный зал самозванца…       Лиарт поднял обе руки в защитном жесте:       — Я все расскажу тебе. Я виноват перед тобой, муж мой, сердце мое... Позволь мне самому… Рейнор погиб по моей вине пять сотен лет назад.       — Лиарт…       — Постой. Просто выслушай меня… Все началось намного раньше… После твоей гибели я закрылся в своем горе. И передал ареал новому Хранителю.       — Ты… te’aini mei, почему ты не выбрал для себя нового a’maire? Ведь ты… — растерялся Вийнор.       — Потому что я принадлежу тебе. Телом и душой, мой Вийнор. Я не хотел, чтобы кто-либо другой прикасался ко мне. Твои прикосновения, твои поцелуи — все это было для меня источником жизни. Они так и остались на моей коже. Они вошли в мое сердце. У меня даже и тени мысли не было, что кто-то другой может занять твое место рядом со мною. Пусть даже для продления жизни. Позволить прикоснуться к себе другому для меня означало осквернить память о наших чувствах. Предать нашу любовь.       — Даже зная, что… — изумленно протянул Вийнор.       — Даже зная, что я больше не увижу тебя вновь, — Лиарт скрестил руки на груди. — Ты был для меня всем. Без тебя я не хотел существовать. В тот момент боль потери поглотила меня настолько, что я забыл о том, что ты оставил мне свой Дар — нашего сына.       — Рейнор был уже достаточно взрослым на тот момент, — возразил Вийнор.       — Да, — согласился Лиарт. — Но это не спасло его от беды. А я слишком глубоко увяз в своем горе, чтобы заметить надвигающуюся беду. Рейнор полюбил Дракона. Его чувства были настолько сильны, что он забыл обо всем, став a’maire Эйрена.       — Он был Избранным? — удивился Вийнор.       — Да. Он был Избранным и был избран, — с горечью произнес Лиарт. — Поначалу всем казалось, что этот союз будет прочным. Вечным. Нерушимым. Они подходили друг другу, и я думал, что Рейнор нашел своего Истинного партнера. Мы все так думали. Несколько сотен лет прошло в относительном спокойствии, а потом… Я не знаю, что нашло на Эйрена… Он выбрал себе фаворита и…       — Рейнор ревновал… — понимающе произнес Вийнор, вспоминая собственные жгучие эмоции.       — Рейнор безумно любил его. Он был готов на любые условия Эйрена, лишь бы его Дракон позволил ему просто находиться рядом. Понимаешь? А потом Рейнор что-то нашел, и это что-то касалось отношений Эйрена с его новым любовником. То, что узнал Рейнор — было опасным — в этом нет никаких сомнений, ибо перемена произошла с Эйреном довольно быстро — за считанные дни. У меня сложилось впечатление, что его чем-то опоили. Он мгновенно охладел к Рейнору, начал избегать его. Тем утром мы должны были встретиться с Рейнором, но он не пришел сюда, и я поспешил во дворец Эйрена. Я опоздал. Обвинив Рейнора в смерти своего аманта, Эйрен лишил его жизни у меня на глазах.       — Сам? — ужаснулся Вийнор.       — Сам, — подтвердил Лиарт, и глаза его вдруг зажглись такой жгучей ненавистью, что на какое-то мгновение Вийнору стало очень неуютно. — Своими собственными руками.       Темные глаза Вийнора расширились — в них плескалось неподдельное, искреннее горе, смешанное с изумлением и ужасом.       — Он… сделал это собственноручно? — севшим от напряжения голосом переспросил Вийнор, отказываясь понимать услышанное. — Дракон убил своего возлюбленного?       — Я должен был понять, что… — Лиарт закрыл лицо руками и глубоко вздохнул. Несколько минут прошло в молчании. Вийнор, ошеломленный услышанным, пребывал в недоумении, а Лиарт все никак не мог собраться с духом.       — Как?.. — выдавил из себя одно-единственное слово Вийнор. Лиарт вздрогнул. Руки его бессильно упали на колени, он опустил голову.       — Я не знаю… Муж мой, я виноват перед тобой. Я должен был… должен…       Вийнор бесшумно поднялся из своего кресла, подошел к Лиарту и опустился возле него на колени. Взяв тонкие пальцы в свои руки, прикоснулся к ним губами, даря нежный поцелуй.       — Te’aini mei… Это все ужасно и страшно, согласен. Но вот только я не могу понять, в чем тут твоя вина? — ласково прошептал он.       — В том, что не смог уберечь частичку твоего Дара и позволил нашему сыну умереть, — тихо ответил Лиарт. Вийнор ласково улыбнулся — в этом весь его возлюбленный. Всегда и во всем винит только себя. Упрям, как Дракон.       — Рейнор был взрослым, — мягко напомнил он мужу. — Он сделал свой собственный выбор. Ты не мог и не должен был вмешиваться. Ты знаешь законы Драконов.       — Но…       — Нет, — отрицательно покачал головой Вийнор. — Твоей вины в этом нет. Посмотри на меня.       Но Лиарт по-прежнему смотрел в пол. Лишь пальцы его чуть подрагивали в руках Вийнора.       — Посмотри на меня, жизнь моя, — мягко повторил Вийнор. Этому зову Лиарт противиться никак не мог. Медленно, словно нехотя, он поднимал голову, и наконец, лазурные глаза встретили внимательный и серьезный взгляд темных. Затаив дыхание, Лиарт ожидал приговора.       — Я люблю тебя, мой возлюбленный Владыка и супруг, — улыбнулся Вийнор. — В том, что произошло много сотен лет назад, нет твоей вины. Я не судья тебе. Я — твой муж, тот, кто любит тебя больше жизни. Ты не виновен предо мною.       Лиарт резко выдохнул — все это время он не дышал, словно забыл, как это делается.       — Но если наш сын погиб, — задумчиво продолжил Вийнор, не отпуская взгляда мерцающих золотыми искорками лазурных глаз Дракона, — то… кто же этот юноша, что носит его имя и имеет схожий с ним облик?       — Физически — сын Кейланора и Вийлайны… Но душа его — душа принадлежит нашему сыну, — с заметным облегчением в голосе ответил Лиарт.       — Кейланор? — переспросил Вийнор.       — Сын Рейнора. Незадолго до своей гибели Рейнор принес сюда, в стены Дома, младенца. Своего новорожденного сына…       — А второй отец кто? Эйрен?       — Он не сказал мне, но юный Кейланор был… даже не знаю, как объяснить… Я очень хорошо чувствовал магию малыша. И она очень сильно отличалась от магии эллайн. Точнее говоря, в нем вообще ничего не было от эллайн, и это озадачило меня. Рейнор просил скрыть рождение ребенка от всех. И особенно — от Эйрена. Я не мог проигнорировать его просьбу.       — Но почему он просил об этом?       — Уже тогда Эйрен был нестабилен. Я говорю сумбурно, да? — горько улыбнулся Лиарт. Сжав ладонь супруга, словно ища у него поддержку и силы, Лиарт продолжил:       — Думаю, что я должен кое-что пояснить тебе, dhas’sa mei. Эйрен назначил дату обручения с Рейнором. Он предложил Рейнору брачный союз, как и я тебе когда-то. И наш сын должен был стать младшим супругом Дракона. За несколько недель до предполагаемой даты ритуального обручения Эйрен вдруг начал избегать Рейнора, а потом, казалось, и вовсе забыл о нем и о своем намерении. В день обручения он сообщил Рейнору, что его решение было ошибкой и никакого ритуала не будет. Не знаю, как Рейнор смог проглотить это оскорбление — он потребовал не вмешиваться в их с Эйреном отношения. А потом я узнал причину этого позора — Эйрен нашел себе новую игрушку из эллайн. Он отдалился от Рейнора, используя его, как неодушевленный предмет… — Лиарт стиснул зубы.       — То есть… как это? — удивился Вийнор       — Как? Раз в месяц на ритуальном камне… он… — спазм перехватил горло Лиарта, и он замолчал, будучи не в силах произнести то, что причиняло ему почти физическую боль.       — Вот, значит, как… — задумчиво произнес Вийнор. Он прижал ладонь Лиарта к своей щеке, пытаясь усмирить гнев, нарастающий внутри. — Он просто пополнял свои силы…       Справившись с эмоциями, внезапно нахлынувшими на него, Лиарт продолжил:       — Когда Эйрен приблизил к себе Лайата — так звали его тогдашнего фаворита, Рейнор ревновал, сходил с ума от бессилия, но продолжал делать вид, что ничего не происходит. Поначалу Эйрен скрывал свое новое увлечение от всех, и какое-то время я надеялся, что чувства Рейнора не останутся безответными, но несколько месяцев спустя Эйрен начал открыто появляться со своим любовником везде, где это только было возможно.       — А что Совет? — спросил Вийнор.       — Совет не вмешивался. Ты же знаешь — личные отношения Драконов не регламентируются Советом. Пока процветает ареал — с кем спит Эйрен никого не волновало. Рейнор же… ничего не говорил мне. Но… я знал, что ему тяжело. Чувствовал. И… ничего не мог сделать. К тому моменту Кейланора уже увезли в отдаленное тайное поместье в южные земли, и оставили на попечении вассалов, связанных с Домом кровной клятвой. До своего совершеннолетия Кейланор воспитывался там. Ни одна живая душа не подозревала о том, что род дар-Ашен получил Наследника. Год спустя наш Рейнор погиб.       — А нынешний Рейнор?       — Этот Рейнор родился незадолго до гибели своих родителей. Я оставил замок, едва Кейланор вступил на порог своего совершеннолетия. Его жизни ничего не угрожало, и я не вмешивался. Он женился, был неимоверно счастлив со своей женой, у них родился сын, которого они назвали Рейнором. Это было удивительно для меня, потому что я ничего не говорил ему об отце, намеренно избегая этой темы. И пока они оба — я имею в виду Кейланора и Вийлайну, не погибли при весьма странных обстоятельствах, я не… не появлялся в его жизни, живя в уединении в тайном поместье. Я прибыл сюда, вызванный просьбой капитана личной охраны, который, едва узнав о гибели своих хозяев, запечатал замок так, что пройти можно было только по личному приглашению и ментальному отпечатку ауры.       — Нет предела совершенству… — Вйинор был приятно удивлен. Еще тысячу лет назад вассалы дома не обладали магией.       — Кейрат оберегал последнего из Рода, — хмуро пояснил Лайат. — Это было удивительно и для меня самого. Увидев Рейнора, я понял, что должен остаться. Но я не раскрывал ему ни того, кем прихожусь ему, ни того, что он — мой перерожденный сын. Со временем черты того, первого Рейнора проявлялись в нем все больше и сильнее, и вот сейчас… даже ты признал его…       — Он… в нем моя кровь, — тихо произнес Вийнор. — Я слышу, как она поет в его венах. В нем — часть нашей с тобой магии… Он такой, каким я его помню — юный, решительный… Но он…       — Он ничего не помнит, dhas’sa mei, — устало произнес Лиарт. — Последние пару лет ему снятся сны, странные сны… Обрывки памяти прошлого, которого он не помнит. Это мучает его душу, он отчаянно пытается вспомнить, но что-то держит его память на замке. Он не может…       — Сны о полетах? — перебил мужа Вийнор.       — Не только сны о полетах. В последние месяцы он… он видит Эйрена… не только в снах… и стремится найти его. Это пугает меня, — признался Лиарт. — Я боюсь, что все еще раз повторится… И мы потеряем его вновь...       — Почему ты думаешь, что все повторится? То, что Рейнор неосознанно ищет Эйрена, еще пока не означает ровным счетом ничего. Да и не Эйрена он ищет — скорее всего он просто пытается найти самого себя, собрать самого себя в единое целое. Если к нему приходят видения — это всего лишь означает только то, что его память понемногу сбрасывает оковы забвения. И насколько я мог увидеть… — задумчиво произнес Вийнор пристально глядя на супруга, — Эйрен не единственный претендент на чувства Рейнора.       При этих его словах Лиарт вздрогнул, его миндалевидные глаза расширились настолько, что стали напоминать полновесный золотой дракон.[1] Он с изумлением посмотрел на Вийнора, словно тот открыл ему истину.       — Но… это невозможно… — прошептал он. Голос не слушался его.       — Почему же? — улыбнулся Вийнор, вспоминая выражение лица Миррдана, несшего бесчувственного Рейнора на руках. Всего несколько мгновений длился безмолвный диалог взглядов, но Вийнору этого было вполне достаточно. Он ощущал всем своим существом, что пепельноволосый Владыка неровно дышит к их с Лиартом Наследнику. Из глубин памяти восставали яркие образы прошлого, в которых Миррдан…       — Потому что он — a’maire Эйрена, — раздался в полной тишине уверенный голос Лиарта.       — Смерть закрывает все долги, — тихо произнес Вийнор, вспоминая собственное возвращение — он был свободен от уз Nes’ka’rheie и долга a’maire. — Он больше ничего не должен Эйрену. И если…       — Но он видит его… — возразил Лиарт.       — Он переродился, — упрямо гнул свою линию Вийнор. — Его душа пережила смерть, шагнула за нее и вернулась. Как и я.       — Но…       — Нет, муж мой, — отрицательно покачал головой Вийнор. — Узы Nes’ka’rheie не властны сейчас над Рейнором так же, как и надо мной. Он свободен в своем выборе. Эйрен не имеет на него никаких прав — он лишился их даже не в тот момент, когда Рейнор пал от его руки. Он лишился своих прав на нашего сына гораздо раньше — в тот момент, когда предал его любовь.       — А была ли она, эта любовь? — с горечью произнес Лиарт. Вийнор внимательно посмотрел на супруга, а потом очень тихо сказал:       — Если бы ее не было, Эйрен не стал бы предлагать брачный союз. Ты сам знаешь, что принудить Дракона к чему бы то ни было совершенно невозможно. Только добрая воля. Вопрос, который интересен мне, звучит следующим образом — что же произошло, что Эйрен так внезапно изменил свое отношение к Рейнору? Просто в одночасье?       — Ты думаешь, что… — неуверенно начал Лиарт, нахмурив брови.       — Я думаю, вернее, предполагаю, — медленно произнес Вийнор, — что тут дело нечисто. Дракон любит только один раз за свою жизнь. Эйрен — Дракон. Не эллайн, увлечения которых приходят и уходят, растворяясь в реке Забвения. Здесь что-то не так… Но прямо сейчас мы не будем разбирать это — у нас впереди Время и Вечность, te’aini mei. Сегодня мы празднуем наше воссоединение, нашу любовь, наш брак. Предлагаю привести нас в надлежащий вид и проведать нашего сына. А потом, если Рейнор выложился больше, чем положено, вместо него дать праздничный обед.       — Dhas’sa mei… — выдохнул Лиарт.       — Это не обсуждается, жизнь моя, — твердо сказал Вийнор, поднимаясь с пола и увлекая за собой супруга. — Помимо наших личных проблем, у нас еще есть гости, которых мы просто обязаны отблагодарить за их своевременную и столь необходимую нам помощь. Будем решать проблемы по мере их поступления.       — Хорошо, — покорно согласился Лиарт, следуя за решительно настроенным супругом. У Вийнора сжалось сердце, но он дал себе слово, что сделает все возможное и невозможное для того, чтобы его возлюбленный Владыка и супруг стал прежним, чтобы перестал жить страхами прошлого и вновь поверил в себя. И если для этого понадобиться перевернуть небо и землю на всех пластах реальности Виирдаану — он, Вийнор дар-Ашен, vere’nayo[2] ар-Эраэннон, сделает и это.

Северный ареал Jayat’na-ray, воздушный замок дар-Ашенов Личные покои Рейнора Утро       Миррдан осторожно внес бесчувственного Рейнора в спальню. Замерев на несколько мгновений, он пристально вглядывался в бледное лицо юноши, запечатлевая в памяти каждую черточку, каждую клеточку. Взгляд могущественного Владыки скользил по закрытым глазам, острым скулам, смуглой шее, смоляным прядям волос, выбившимся из официальной прически. Тяжко вздохнув, Миррдан бережно уложил свою ношу на кровать. Присев на край широкого ложа, он медленно, без суеты и спешки, начал сам раздевать Рейнора, аккуратно стягивая с него ритуальную одежду и передавая ее молчаливо стоящему рядом слуге, который, приняв одеяния своего господина, бесшумно покинул покои, уловив желание Дракона остаться с Рейнором наедине.       Владыка ни за что бы никому не признался в причинах такого своего поведения, но он просто не мог позволить кому-либо другому прикасаться к своему сокровищу… пусть даже само сокровище еще пока об этом и не знает. Это не имело абсолютно никакого значения. Важно было лишь то, что сейчас сердце самого Миррдана отчаянно билось в клетке плоти, желая вырваться наружу и упасть к ногам единственного, лежащего сейчас без сознания на своем ложе, а душа разрывалась от нежности, проявляющейся в ласковых, почти невесомых прикосновениях тонких пальцев, рисующих плавные линии на скулах, лбу, щеках и шее Рейнора.       Он смотрел, с жадностью вглядываясь в заострившиеся черты любимого лица, не замечая бегущих секунд, складывающихся в минуты. Он не слышал шороха песчинок, падающих на самое дно мироздания, ведущих отсчет существования этого удивительного мира. Вся его жизнь сейчас была сосредоточена на одном-единственном смертном, несколько сотен лет назад шагнувшего за Грань и столь невероятно вернувшегося из-за нее. Темные круги под глазами, пульсирующая венка на шее и мерно вздымающаяся грудь — дыхание Рейнора было бесшумным, даже чуткое ухо Дракона не могло услышать его. Миррдан пристально смотрел на Рейнора и не мог насмотреться, так же, как и не мог поверить в то, что лежащий на постели юноша, это тот, о ком он грезил одинокими ночами все эти долгие годы.       — Ты отдал слишком много сил… — тихо произнес он. — Всего себя ради счастья других. Ты так и не изменился, и я даже не знаю, радоваться ли этому или огорчаться. Означает ли это, что твоя душа осталась прежней, или… Медленно пропустив между пальцами иссиня-черную прядь, Миррдан горько улыбнулся:       — Ты можешь счесть меня безумцем, Рейнор…. И что еще вероятнее — ты будешь прав. Это безумие — любить одного-единственного и жить без надежды… Я любил тебя все это время, мой юный возлюбленный… Я оплакивал тебя больше десяти сотен лет… — Миррдан прикрыл глаза, медленно выдохнул, затем посмотрел на Рейнора, по-прежнему находящегося в бессознательном состоянии, и накрыл его руку своей ладонью. — Безумие — это болезнь, а я болен тобою, Kerimas’nаi tei’nass mei[3]. Тобой одним. Я потерял тебя, так и не успев сказать тебе, что ты значишь для меня… Я не смог встать между тобой и Эйреном, а потому во всем виноват я и только я один… Я должен был… Но ты казался мне таким счастливым тогда, и Эйрен всегда был рядом с тобою. А потом что-то пошло не так…       Миррдан бережно и очень осторожно взял Рейнора за руку, затем медленно поднес ее к губам и запечатлел на смуглых пальцах почтительный и нежный поцелуй.       — Если бы я мог предвидеть, — прошептал Миррдан, прижимаясь щекой к ладони Рейнора. — Но когда ты всем сердцем любишь… моя тревога казалась мне ревностью… я желал тебя… всего тебя… только для себя одного… Я так отчаянно хотел быть с тобой, что порою мне казалось, что я просто схожу с ума… И в то же время я не делал ничего, чтобы приблизиться к тебе, чтобы хоть как-то намекнуть тебе, дать знать о своих чувствах. А ты… ты был так юн и чист… и моя страсть к тебе была… я не… не хотел навязываться тебе…       На несколько мгновений Миррдан умолк, переводя дух. Он и сам толком не понимал, почему он говорит об этом именно сейчас, наверняка зная, что Рейнор не услышит его, а даже если и услышит, то вряд ли поймет, о чем идет речь. Но Дракону почему-то казалось очень важным, просто жизненно необходимым, открыть тайну своего сердца именно сейчас. Он не заметил того, что утро уже давно прошло, и время перевалило далеко за полдень. Он не видел ошеломленных лиц Лиарта и Вийнора, застывших в дверях спальни Рейнора. Он не ощущал нарастающей вибрации и не слышал постепенно усиливающегося гудения Скрижалей. Все его внимание было сосредоточено на одном-единственном существе — на том, кто владел его душой и сердцем, кто был его Владыкой. Миррдан не видел, как Лиарт и Вийнор мгновенно исчезли, словно неведомая сила внезапно переместила их в другое место, а комнату заполнило неяркое свечение.       — Aire v’hass te’aino tei, Reynore die Aina’rienn Day’ri-maar Sha'dhat dar-Ashen[4], — произнес Миррдан. В то же мгновение антрацитовые ресницы дрогнули, и Рейнор открыл глаза.       — Aire v’hass te’aino tei, Mirrdan die Keira’ener, Kerimas’nai die Drak’hon-ra ar-Dairyon[5], — тихо произнес Рейнор. Миррдан вздрогнул от неожиданности — ведь он и не ждал никакого ответа, изливая душу тому, кому она и так принадлежит — имя души Рейнора перестало для него быть тайной еще во время их первого совместного полета. Но вот то, что Рейнор знал его, Миррдана, тайное имя, и не просто знал, а произнес его вслух вместе с сокровенными словами, связывая их друг с другом нерасторжимыми священными узами… это было невероятно…       — Aire v’hass te’aino tei, Mirrdan die Keira’ener, — повторил Рейнор, и провел кончиками пальцев по щеке Миррдана. — Sei Den’shaa ere Nai’re’mass.[6] __________________________________________________________________________ [1] Золотой дракон — золотая монета, принятая в ходу на Виирдаану. Размером с российские пять рублей. [2] Vere’nayo [вэре-найо] (рей-о) — полноправный супруг. [3] Kerimas’nаi tei’nass mei [ке­римас-наи теи-насс меи] (рей-о) — Владыка сердца моего [4] Aire v’hass te’aino tei, Reynore die Aina’rienn Day’ri-maar Sha'dhat dar-Ashen [айрэ в-хасс тэ-айно тэи Рейнор дие Айна-риэнн дай-ри-маар Ша-дат дар-Ашен] (рей-о) — Я отдаю любовь тебе, Рейнор Айнариэнн, Высокий Лорд дар-Ашен [5] Aire v’hass te’aino tei, Mirrdan die Keira’ener, Kerimas’nai die Drak’hon-ra ar-Dairyon [айрэ в-хасс тэ-айно тэи Миррдан дие Кейра-энэр Керимас-наи дие Драк-он-ра ар-Дайрион] (рей-о) — Я отдаю любовь тебе, Миррдан Кейраэнэр Владыка Драконов ар-Дайрион [6] Sei Den’shaa ere Nai’re’mass [сэи Дэн-шаа эрэ Най-рэ-масс] (рей-о) — На Время и Вечность