Чувства Дракона

Северный ареал Sey’la’aris, воздушный замок Владыки Эйрена Личные покои Владыки Эйрена (День брачного полета Лиарта и Вийнора) Раннее утро       Тьма медленно отступала, отдавая утренним сумеркам сантиметр за сантиметром свои ночные владения. Спальня Владыки Драконов постепенно наполнялась теплом рассвета, золотистые лучи которого, проникая сквозь неплотно задернутые портьеры, осторожно пробирались к ложу истерзанного долгой болезнью повелителя, легко и бесшумно скользя по полу, застеленному толстым белым ковром, в котором ноги Владыки некогда утопали по щиколотку. Сам же Владыка, болезненно осунувшийся и еще больше потерявший в весе, лежал сейчас на своей постели, укрытый тонким покрывалом, пребывая в объятиях крепкого зачарованного сна.       Диймар аккуратно затушил массивные свечи, всю ночь горевшие приятным ровным светом. Мягко и бесшумно ступая, он прошел в дальний угол комнаты и дернул шнурок. Тяжелая темная ткань с тихим шелестом освободила из своего плена массивные витражные окна, позволяя свету заполонять пространство спальни и проникать в каждый уголок. Вернувшись к постели Владыки, Диймар пристально посмотрел на бледное лицо своего повелителя, а потом, кивнув самому себе, словно в ответ на какие-то свои потаенные мысли, сделал незамысловатый пасс, направленный в сторону окон, и ставни бесшумно отворились, впуская в спальню ароматы трав и свежесть утренней росы. Вдали на безоблачном горизонте величественно поднималось первое солнце, предрекая дневную жару и зной.       Воздушный замок Владыки неторопливо проплывал над границей владений Северного ареала, призрачной тенью накрывая поля и леса, устья небольших речушек, озера и каменистые горы. Начинался новый день, и смертельно уставший Диймар в отчаянии беззвучно произносил одну и ту же мантру, надеясь на то, что сила сакральных слов поможет Владыке Эйрену исцелиться… или хотя бы поскорее очнуться от зачарованного сна, дарованного Дракону Великой.       Диймар никогда не сомневался в силе и могуществе Владычицы. Но сейчас его беспокоило прежде всего физическое состояние Эйрена - организм Дракона был очень сильно истощен борьбой с призраками прошлого, и Источником, вытянувшим из него практически всю жизненную энергию и магию. Отвары, изготавливаемые лично Диймаром, кое-как удавалось спаивать Эйрену, пока он метался в горячечном бреду, но даже они не могли остановить растущее физическое истощение организма, не получавшего должного питания. Диймар верил Владычице Виирдаану - Хранители были ее опорой, ее источником жизни. Она не сделала бы ничего, что могло бы нанести вред одному из ее Драконов. И все же… тоненькая ниточка затаенного страха проходила по всей нервной системе арейра, заставляя его беспокоиться все сильнее и сильнее с каждой минутой.       Тяжко вздохнув, Диймар вернулся на ставшее уже привычным место - широкое кресло, вплотную придвинутое к ложу Эйрена. Диймар не знал, как долго еще может продлиться сон ослабленного Владыки. После посещения Владычицы, Диймар не только не успокоился, но стал еще больше переживать за будущее Эйрена. Сейчас его подопечный был как никогда беспомощен и уязвим, и пройдет еще немало времени, прежде чем он войдет в привычную форму. Тем не менее арейр не мог не отметить, что состояние самого Эйрена, несмотря на ужасное физическое истощение, более-менее стабилизировалось, и смерть в ближайшие недели ему уже не грозила.       Источник словно умерил свои аппетиты, и Таурат перестал тянуть из Владыки те крохи жизненной энергии, что у него каким-то чудом, не иначе, еще оставались, словно давая измученному болью Дракону нежданную, но такую необходимую передышку. Сколько продлится это затишье - Диймар даже боялся угадывать. Эйрену необходимо полностью выздороветь. Проклятье Лиарта довлеет над ним, но не оно основной источник его боли. Да, оно разрушает Эйрена, вероятно также, что это проклятье, в сердцах брошенное убитым горем Лиартом, потерявшим всего за пару сотен лет и возлюбленного, и сына, влияет и на магию Дракона, тем не менее оно вторично. А вот что первично в этом случае - так до сих пор и неизвестно. Все ответы лежат в прошлом, но Эйрен вряд ли сможет дать какие-либо вразумительные ответы, а Рейнор… Великая сказала, что он уже рожден, но его память девственно чиста, а значит… Диймар закрыл лицо руками, испытывая отчаянное желание побиться обо что-нибудь головой. Куда ни сунься - везде тупик. И как искать то, не знаю что? Подавив отчаянную жажду немедленного самоубийства, Диймар с силой провел по лицу руками. Усталость это не сняло, но вот напряжение понемногу начало спадать. В фиалковых глазах зажегся нехороший такой огонек.       «Как юнец какой-то… - мелькнула злая мысль. - Стоило только наткнуться на преграду и все. Сдался, - арейр прищурился, глядя в никуда. - Разумеется, что для того, чтобы совершить подобное - сделать Дракона безумным, нужно что-то очень сильное и незаметное. Ментальные щиты Драконов не под силу эллайн, будь они хоть трижды искусными магами. Нет, здесь что-то иное… Что-то такое, что очень сильно искажает восприятие. Но это далеко не миражи, не призрачные видения. Нечто, подменяющее реальность… словно наркотик… вызывающий зависимость и привыкание, но при этом полностью дестабилизирующий магию и физиологию… Как странно… Эйрен физически был здоров, но психически… что может так сильно повлиять на психику Дракона? Если только искусственно созданное психотропное вещество… яд с примесью чужеродной магии… не совместимой с магией самого Дракона… но если это яд, то в этом случае отрава должна быть незаметной. Безвкусной, бесцветной, не содержащей запаха… наркотик…»       Миндалевидные глаза Диймара изумленно расширились. Он едва не подскочил в кресле. Зажав рот обеими руками, чтобы никто не услышал его крик, он постарался глубоко и размеренно дышать. Сердце колотилось так, словно вот-вот готовилось выскочить из груди. Усилием воли Диймар успокоил свое тело и эмоции. Сейчас ему как никогда раньше требовался холодный и трезвый взгляд на окружающие события. Итак, если эта теория верна - а по всем признакам она подходит под настоящие обстоятельства больше всего, то он, Диймар, должен будет найти состав, использованный для того, чтобы сделать Эйрена безумцем. Редкие проблески разума, проявленные в бреду, не в счет. Это может говорить лишь о том, что действие наркотика скорее всего ослабевает, и Владыка начинает осознавать реальность и вспоминать. Но спустя какое-то время его безумие по неизвестным причинам снова прогрессирует, а значит, неизвестное вещество каким-то образом опять попадает в ихор Дракона… Потому что в ином случае - попадай оно просто в желудок, Эйрен, скорее всего, отделался бы небольшим отравлением и легким недомоганием, поэтому, яд… или наркотик… это должно как-то взаимодействовать с его ихором… Но как эта дрянь снова и снова попадает к Владыке? Вся пища проверяется постоянно… Если только… если только оно не создано специально для него… с учетом всех его особенностей… в этом случае, кто бы ни проверял пищу Владыки, он ничего не обнаружит, потому что яд взаимодействует с особенными компонентами драконьего ихора… И основное отличие крови дракона в том, что она несет в себе частички личной магии…       Сжав резные подлокотники кресла так, что костяшки на смуглой коже почти побелели, Диймар ощутил, что его слегка потряхивает. Мысли как-то резко смешались, вызывая сумбур в упорядоченном строе логических умозаключений. Ответ был где-то поблизости, маячил на краю сознания, но никак не давался в руки. Еще немного, еще чуть-чуть… и он сможет найти ключ к разгадке… и тогда… тогда нужно будет лишь найти лекарство… антидот… И если душа Рейнора прошла перерождение, и он действительно вернулся, то возможно, сердце Лиарта смягчится, и его проклятье потеряет свою силу. Эйрен будет полностью исцелен - и телом, и душой…       Безумная надежда затопила душу арейра. Он сможет… Он должен, и он найдет то, что так подорвало силы Владыки и помутнило его рассудок и разум. Дело только во времени… а оно не стоит на месте, стремительно осыпаясь искрящимися песчинками между пальцев, унося мгновения драгоценной жизни Дракона.       Как только Эйрен придет в себя, ему придется несколько дней лежать, не вставая. Времени действительно очень мало. Дракону срочно нужен a’maire. Просто жизненно необходим. Для появления Эйрена перед представителями Высоких Домов вполне хватит действия тонизирующего чая, чтобы Владыка не свалился от слабости прямо перед изумленными лордами. Но для того, чтобы Дракон мог по-настоящему поправиться, ему нужен Защитник. Тот, кто вольет в него свою энергию и свои силы. Тот, кто разделит с Драконом ложе на каменном алтаре, согревая его своим телом и смешивая семя и кровь… Семя и кровь…       «Deih’rat na! - выругался про себя Диймар, подавляя жгучее желание отвесить себе ощутимую затрещину. - Ведь Эйрен разделил постель с Лайатом… Произошло ли смешение их семени? Был ли Лайат магом? Скорее всего… И после этого Эйрен совсем перестал смотреть в сторону Рейнора… Отдалил его от себя, проводя все свое время с новым фаворитом… И только раз в тридцать пять дней, когда обе луны обновлялись и рождались заново, Эйрен проводил ночь с Рейнором на Алтаре ритуального зала, отдавая свою жизненную энергию Источнику и черпая новые силы из магии своего Защитника… Лайат не мог восполнять взятое у Эйрена Источником, и силы Владыки начали потихоньку ослабевать, потому что только связь Дракона со своим a’maire создает магический резерв и не дает Дракону погибнуть… Единение… Узы личной магии, соединяющие двоих… и если в эту связь вмешается кто-то посторонний, она разрушится, потому что… потому что это - слияние магии двоих, Хранителя-принимающего и Защитника-отдающего… Ведь не зря же особое внимание Таурат уделял отношениям между Хранителем и его Защитником… Таурат хранит в себе память об этом…»       Горькая усмешка коснулась тонких губ арейра. Таурат - его самый любимый и самый лучший ученик… Тот, кто по всем статьям превзошел своего учителя. Диймар по праву гордился им… Таурат впитывал знания, как губка, и не останавливаясь шел дальше. Это ему и Вийнору дар-Ашену принадлежали некоторые открытия, связанные с состоянием Драконов: научные трактаты о свойствах их ихора и магии, текущей в нем; о ментальных блоках, о физиологии и развитии Хранителей. Все эти труды были тщательно переписаны и строго охранялись арейрами, служившими Драконам. Это было величайшей тайной крылатого народа и мощным оружием в чужих руках. За этот секрет и заплатил своей жизнью еще юный, но весьма талантливый юноша. Его единственный сын, чудом переживший Битву, но не сумевший выстоять против черной смерти…       Он был высоким, статным, таким же, как и сам Диймар, спину которого не смогли согнуть прошедшие тысячелетия. Красота Таурата восхищала даже совершенных и прекрасных Драконов… Его сын был энергичным, любознательным, веселым юношей, и при этом - искуснейшим арейром Драконьих Домов, равного которому не было и до сих пор нет никого. Таурат был его главной опорой и надеждой. И Диймар думал, что со временем столь щедро одаренный Виирдаану мальчик сменит его, продолжая древнюю родовую традицию, в которой знания и умения врачевания души и тела передавались от отца к сыну с незапамятных времен.       Но пришла черная лихорадка, которой никогда прежде не бывало в их регионе, и унесла с собой одну-единственную жизнь - жизнь его сына, только вступающего в пору зрелости, оставив после себя лишь ментальный отпечаток, слепок души на мертвом камне, впоследствии ставшим Сердцем Рода, Главной Скрижалью замка Дракона. Таковым было последнее желание юноши, навсегда закрывшего фиалковые глаза в ритуальном зале воздушного замка - служить Хранителям даже после своей смерти.       Диймар не знал, услышит ли его своенравный страж. И если услышит - даст ли ответ? Поделится ли сокровенными тайнами, надежно хранимыми в своей памяти? Если бы Таурат был жив, то Диймар даже не задумывался бы об этом - ответы были бы получены. Но камень, в котором циркулировала изначальная магия самой Виирдаану, и в котором находился лишь ментальный образ юного эллайн с небольшой примесью его личной магии, никогда не отвечал арейру, лишь безмолвно переливался всеми цветами радуги, паря в нескольких метрах над Алтарем…       За своими горькими размышления Диймар не заметил, как в небе появилось второе солнце и вошло в зенит. И только удушающий зной привел арейра в чувство. Воздух нагрелся очень быстро, и дышать было тяжеловато. Воздушный замок Владыки уже давно не обладал защитным куполом - магии Эйрена катастрофически не хватало для покрытия столь обширной площади. Даже амулеты, некогда искрившиеся от переполнявшей их магии, были пусты.       За последнюю тысячу лет Эйрен пять раз пытался запечатлить Избранного, стремясь выполнить свой долг Хранителя перед Виирдаану, но все его попытки заканчивались трагедией. Эльфы гибли, не выдерживая даже той малой толики остатков магии Эйрена, что все еще теплилась в нем. Это было странно и непонятно, ведь соединение по сути своей не могло так повлиять на тело и разум эллайн… Тем не менее Избранные эльфы умирали страшной смертью, и это наводило ужас на лордов Высоких Домов. Никто не желал подобной участи своему ребенку. Никто не хотел обрекать свое дитя на гибель. Ко всему прочему, каждая неудачная попытка ослабляла и так уже истощенного сверх всякой меры Владыку еще больше, потому что Источник требовал пополнения, высасывая из Дракона все силы.       Так что неудивительно, что все защитные амулеты перестали быть редкими и эффективными артефактами, оставшись лишь красивыми и совершенными драгоценными безделушками, а защитный купол перестал накрывать воздушный замок уже много сотен лет назад. Неудача Эйрена в проведении ритуала также говорила о том, что Дракон уже не может выполнять свои обязанности Хранителя. Оставалась одна надежда - единственная попытка - провести новое Единение. Только это продлит жизнь Эйрена. И только Рейнор может спасти своего Владыку, потому что никому другому не под силу наполнить пустой сосуд магической энергией.       Почему Диймар был так уверен в том, что Эйрену необходимо запечатлить именно Рейнора, тот и сам не знал. Возможно, потому что слова Владычицы о том, что Рейнор уже переродился, вселили в старого целителя надежду в то, что все еще можно исправить, что все еще можно изменить. Или потому, что Рейнор был единственным, кто по-настоящему, искренне любил своего Дракона, отдавая ему всего себя без страха, щедро делясь с крылатым Владыкой своей магией, своими силами, своими чувствами…       Диймар улыбнулся, вспомнив их первую ночь после запечатления Единения. Двери ритуального зала были закрыты, но весь замок сотрясался от количества и мощи магии, выделившейся при первом соединении Дракона и его a’maire на черном алтарном камне. Диймар помнил, как радостно гудел Таурат, и ему вторили остальные Скрижали, как несколько часов спустя, уже глубокой ночью, могущественный Владыка, обнаженный и босой, выносил своего юного Защитника из ритуального зала. Он помнил, как быстрым движением Эйрен выхватил из его рук тонкую простынь и бережно завернул в нее смущенного Рейнора, явно не желая, чтобы чьи-либо взгляды скользили по его обнаженному телу, как Дракон вновь подхватил юношу на руки и, абсолютно не обращая внимания на собственную наготу, бережно и осторожно нес его в свои покои. А тихий серебристый смех повелителя отражался счастливым эхом по длинным коридорам, и в тот момент Диймару казалось, что это будет длиться вечно. Потому что подобного идеального союза не было со времен великой Битвы, с тех самых пор, как Лиарт запечатлил в первом Единении Вийнора и несколько позже заключил с ним нерушимый и вечный брачный союз…       Диймар покачал головой - с тех пор много воды утекло… Ничто не может быть вечным, даже то, что кажется непоколебимым… И со смертью Рейнора казалось, что из воздушного замка ушла жизнь, а вслед за ней растворилась в небытие и вся та магия, что была вложена юным a’maire для защиты своего Хранителя…       И сейчас его Хранитель, истерзанный болезнью и собственным безумием, проклятьем Драконов и откатом магии за преступление, совершенное против своей же земли, лежал на своем широком ложе, погруженный Владычицей в зачарованный сон. Тонкие губы время от времени шевелились, и сколько бы Диймар не вслушивался в беззвучный шепот, он мог разобрать только одно имя, снова и снова повторяемое повелителем - Рейнор.       «Что же снится тебе, Владыка Драконов? И почему на твоих губах остается только имя твоего юного возлюбленного, погибшего от твоей руки? Что видишь ты там, в глубинах своего сознания? Может быть, ты снова переживаешь то, самое первое Единение, сделавшее тебя одним из самых могущественных Владык? Или, возможно, ты все еще купаешься в искренней любви своего юного a’maire, не подозревая, что совсем скоро твои чувства изменятся, и вместо счастья в замок придет горе, которое погрузит замок в траур на многие сотни лет?»       Эйрен тихо вздохнул, а потом на тонких бледных губах появилась слабая улыбка, и он снова прошептал:       - Рейнор… Сон Владыки Эйрена       Рейнор всегда любил теплые летние дожди. Он смеялся и радовался как ребенок, купаясь в упругих тяжелых каплях, пытаясь поймать их в ладони. Вот и сейчас - он парил над обзорной площадкой Южной башни, зависнув в воздухе на высоте нескольких метров.       Эйрен укоризненно покачал головой, и Рейнор посмотрел на него, одаряя счастливой улыбкой, которая для Дракона была подобна глотку чистой родниковой воды.       - Иди ко мне! - позвал он Владыку, и голос его, наполненный восторгом и радостью, живительным бальзамом изливался на сердце Эйрена. Как же прекрасен был в этот момент его юный возлюбленный!       - Нет, - ответил он, стоя в дверях выхода на площадку. Каменные стены защищали его от дождя в целом, но некоторые особо тяжелые и крупные капли самым непочтительнейшим образом орошали лицо и одежду Владыки, заставляя его время от времени передергиваться.       - Иди ко мне, Эйрен! - снова позвал юноша, который, в отличие от своего возлюбленного, искренне наслаждался падающей с неба водой. - Это так чудесно! - он медленно кружил на месте, раскинув руки в стороны и запрокинув голову назад. Закрыв глаза, Рейнор словно отождествлял себя с окружающей природой, ощущая полную гармонию. И в такие моменты Эйрен открыто, не таясь ни от кого, любовался юношей, жадно ловя каждое его движение, замирая от нахлынувших нежных чувств, запечатлевая в памяти мельчайшие детали происходящего чуда - радостную улыбку, освещающую смуглое лицо Рейнора, перламутровое мерцание бронзовой кожи, каждый сантиметр которой Эйрен любил покрывать поцелуями, мокрую прядь волос, выбившуюся из тщательно уложенной прически и прилипшую к щеке, закрытые глаза с подрагивающими длинными ресницами…       Каждый раз, глядя на своего юного возлюбленного, Эйрен благодарил Владычицу за то, что ему тоже было дано изведать счастье. Наблюдая за постепенно развивающимися отношениями Лиарта и Вийнора, Эйрен часто ловил себя на том, что отчаянно жаждет того же, что было у Первого Дракона - чувств. Настоящих искренних чувств, от которых замирает сердце и ликует душа. Глядя на то, как ласково Лиарт касается рук своего возлюбленного, как Вийнор, слегка склонив голову набок с легкой полуулыбкой слушает своего Дракона, время от времени кивая, как глаза обоих сияют от переполняющего их счастья, и это сияние одаряет каждого, кто был близок им, покоем и умиротворением, Эйрен завидовал… Потому что о такой взаимности можно только мечтать, потому что из бесконечного множества душ найти своего единственного - почти невозможно… Это дар, особая милость, которой удостоены лишь редкие избранные.       Но жизнь Вийнора унесло коварное нападение, свет в глазах Лиарта погас, а Эйрену пришлось принять на себя бремя Владыки-Хранителя. Семь лет длился траур, пригасивший драконьи искорки в глазах крылатых Владык, потерявших собрата. Только по прошествии этого срока Эйрен начал поиск Избранного - мощь его магии и запас жизненной энергии позволял ему находиться без Защитника еще достаточно долгое время. И запечатлил Рейнора, получив все, о чем когда-либо мог мечтать. И сейчас, гладя на юношу, все еще медленно кружащегося под струями начинающегося ливня, Эйрен испытывал счастье и умиротворение. Сейчас он понимал чувства Лиарта как никогда ранее, ибо ради этих сияющих глаз, ради этой улыбки он готов перевернуть небо и землю; ради того, чтобы слышать его звонкий смех, он готов сражаться еще в сотнях битв за Виирдаану; ради того, чтобы быть с Рейнором Время и Вечность, он пройдет все испытания… И каждое утро открывая глаза, он будет видеть в своих объятиях сладко спящего юного и прекрасного возлюбленного…       Эйрен снова улыбнулся, а потом вдруг сделал шаг, другой, прыжком преодолевая ступени. Еще через мгновение он взмыл в воздух и медленно приблизился к Рейнору. Юноша внезапно открыл свои глаза, их руки соприкоснулись, и вот они уже медленно кружат вместе, тесно прижавшись друг к другу. Ливень усилился, окатывая их струями теплой воды, Эйрен почувствовал, как мгновенно намокла его одежда, став тяжелее из-за множества драгоценных камней, украшающих ее, но это показалось вдруг совершенно неважным, потому что тонкие губы его возлюбленного мягко прижались к его губам. Это было восхитительно, и Эйрен углубил поцелуй, лаская Рейнора, вжимаясь в него, почти сливаясь с ним. Дождь перестал иметь какое-либо значение, потому что все, что видел и чувствовал Эйрен, это губы и руки своего возлюбленного. И ощущал жар легких и быстрых поцелуев, которыми юноша покрывал его лицо, шею, руки.       - Aire v’hass te’aino tei, Reynore[1]… - произнося эти слова, Эйрен слегка отстранился от юноши, глядя тому прямо в глаза.       - Aire v’hass te’aino tei, Eiy’renh… - улыбнувшись, тихо ответил Рейнор, но Эйрен услышал его, и в серебристых глазах зажглись драконьи искорки.       Раскат грома оповестил о приближающейся грозе, Эйрен снова обнял Рейнора, прижимая к себе, и они медленно опустились на каменные плиты. Эйрен хотел было уйти под защиту стен замка, но Рейнор удержал его:       - Подожди, пожалуйста. Всего минуту.       Эйрен улыбнулся… Рейнор снова прижался к нему, оплетая его своим телом, словно лист лианы ствол дерева. Новый раскат грома привел за собой и яркий отблеск молнии. Эйрен прикрыл глаза… Северный ареал Sey’la’aris, воздушный замок Владыки Эйрена Личные покои Владыки Эйрена Вечер       Раскат грома выдернул Диймара из воспоминаний. Сверкнувшая молния на несколько секунд ослепительной вспышкой осветила темную комнату. Дождь усилился, но сейчас это была уже не разбушевавшаяся стихия, как несколько недель назад, а обычный летний дождь, пришедший на смену невыносимой удушающей жаре и липкому зною. Ветер принес с собой прохладу и свежесть, заставляя Диймара зябко поежиться, но тем не менее он не стал закрывать окна, справедливо рассудив, что вряд ли звуки грома помешают Владыке. Все так же бесшумно передвигаясь по комнате, Диймар собственноручно зажигал массивные свечи, яркие огоньки которых разгоняли ночную тьму.       Странное ощущение вдруг охватило Диймара, и он замер, сузив миндалевидные глаза. Что-то необычное витало в звенящей тишине покоев… Диймар прислушался к себе, мгновенно выпрямился и пристально всмотрелся в лицо спящего Владыки. Порыв ветра ворвался в комнату, еще одна яркая молния на какую-то долю секунды ослепила Диймара, а потом, он скорее почувствовал, чем услышал, как изменилось дыхание Эйрена, как он несколько раз пошевелился, проводя рукой по пустому месту рядом…       Серебристые ресницы дрогнули раз, другой, и медленно распахнулись, являя арейру чуть расфокусированные после долгого и крепкого сна серебристые глаза Владыки. Диймар выдохнул, не скрывая своего облегчения - длительное напряжение, смешанное с беспокойством за жизнь Хранителя, испытываемое арейром с того самого первого обморока Эйрена, наконец отпустило его.       - Во имя Виирдаану! - радостно прошептал Диймар. - Благодарю тебя, Прекраснейшая! За милость к нему, за щедрый дар твой! Воистину любишь ты детей своих неразумных…       Эйрен моргнул, потом зажмурился и потер глаза руками. Диймар сокрушенно покачал головой, наблюдая за Владыкой, но ничего не сказал. Взгляд Эйрена стал более осмысленным, что говорило о том, что его зрение пришло наконец-то в норму. Он медленно огляделся, узнавая привычную обстановку собственной спальни. Робкая улыбка появилась на тонких губах Владыки, осознавшего, что он находится в защитных стенах своего замка.       Диймар медленно, стараясь не делать резких движений, подошел к ложу:       - С пробуждением, повелитель, - спокойно произнес он. Эйрен неловко повернулся на звук его голоса, потом немного приподнялся, опираясь на локти. Тело отказывалось повиноваться, но упрямство Владыки было сильней. Руки дрожали, слабость окутывала тело, но Эйрен продолжал пристально вглядываться в арейра. Узнав Диймара, Эйрен попытался сесть. Напряжение, испытываемое им несколько секунд назад мгновенно сошло на нет.       - Что… что произошло? Почему я… здесь?       - Потому что ты не рассчитал сил, повелитель. Я уже подумывал о том, чтобы начать взламывать двери ритуального зала, как ты вышел сам и позвал меня. Ты почти переступил Грань…       Эйрен со стоном откинулся на подушки. Голова кружилась, в глазах замелькали разноцветные круги.       - Сколько… сколько времени прошло с того момента?       - Почти пять дней, - ответил арейр. «Но для меня они стали вечностью».       - Я…       - Повелитель, позволь мне сначала осмотреть тебя. После того, как ты омоешься и немного поешь, я отвечу на все твои вопросы так подробно, как только это вообще возможно, - мягко прервал Эйрена Диймар, поняв, что беседа в таком ключе может продлиться до самого утра. А тело Дракона по-прежнему ужасно ослаблено и истощено, и чем раньше оно начнет получать нормальное питание - тем лучше. Тем более первый день рацион Дракона будет состоять только из питательных мясных бульонов и перетертых фруктов.       - Хорошо, - расслабился Эйрен. Диймар призвал младших арейров, постоянно находившихся последние дни наготове у дверей покоев Владыки, и быстро отдал приказания. Один из юных арейров тут же отправился в комнату для омовений, подготавливая для Дракона ванну с целебными травами. Еще двое подошли к ложу Владыки и, почтительно поклонившись, быстро и осторожно помогли ему сесть, затем аккуратно освободили его от одежды. Диймар на мгновение прикрыл глаза - ему было очень больно смотреть на то, каким стало некогда прекрасное и сильное тело Дракона. Сейчас он больше походил на скелет, обтянутый серой тонкой кожей. Закусив губу, Диймар отвел взгляд в сторону и сжал кулаки - кто бы это ни был - он заплатит за все, что сделал с Эйреном. Ни титул, ни род, ни статус не спасут это подлое существо от расплаты. Фиалковые глаза зажглись такой яростной ненавистью, что попадись сейчас арейру этот неизвестный отравитель, подливающий Дракону смертельный яд, он был бы разорван голыми руками в мгновение ока.       Эйрен, пристально наблюдавший за Диймаром, поразился, глядя на встревоженное лицо арейра. Увидев яростный блеск глаз и сжатые кулаки, Эйрен сначала подумал, что ненависть, возникшая на какие-то доли секунд на лице Диймара имеет отношение к нему самому. Но тут Диймар снова посмотрел на Эйрена, и его взгляд заметно потеплел.       Эйрен судорожно выдохнул. Нет, его арейр все еще предан ему. Эйрен не знал, чем или кем вызваны подобные эмоции у его целителя, но пообещал себе разобраться с этим вопросом, как только будет в менее плачевном состоянии.       Юноши помогли Владыке дойти до комнаты омовений. Точнее говоря, они практически донесли его до бортика бассейна, потому что сам он идти не мог - ноги подкашивались, отказывались стоять или делать шаг, протестуя против такого насилия над ослабленным организмом. Эйрен заметно злился, потому что демонстрация собственного бессилия не входила в его планы, но юные арейры были молчаливы, аккуратны и услужливы. Один из юношей, раздевшись по пояс, первым опустился в бассейн. Затем его товарищи помогли Эйрену медленно скользить по ступеням, бережно опуская его в теплую ароматную воду. Тот, кто уже находился в бассейне, очень осторожно придерживал Дракона над водой, следя за тем, чтобы дрожащий от слабости Эйрен не упал.       Остальные двое спустились в широкий бассейн следом и быстрыми и точными движениями принялись омывать тело повелителя мыльным песком. Эйрен тяжко вздохнул, закатив глаза, но пока он слаб и практически беспомощен, ничего не поделаешь - придется пользоваться помощью юных учеников Диймара. Благо, они всегда держат язык за зубами - этикет арейра предписывает сохранять в тайне все, что происходит с больным.       В спальне повелителя в это время суетились слуги, перестилая кровать новым чистым постельным бельем, заменяя выгоревшие восковые огарки на новые целые свечи, заправляя масляные лампы. Сам Диймар осторожно выкладывал в медные курильницы, установленные по периметру спальни, пучки целебных трав, которые помогут его повелителю побыстрее поправиться. Комната уже достаточно хорошо проветрилась, и слуги прикрыли массивные ставни, оставляя только небольшую щель для циркуляции свежего воздуха. Диймар поджег травы, и через пару минут из курильниц потянулся легкий дымок, распространяя по спальне еле уловимый аромат хвои, лимона и еще каких-то трав. В последний раз осмотрев спальню цепким взглядом, он отослал почтительно замерших у дверей слуг, предварительно отдав распоряжения для повара.       Едва только слуги вышли, в спальню вошел Кариф и с поклоном протянул своему учителю небольшую резную шкатулку из черного дерева. Диймар пристально посмотрел в серые глаза ученика, словно задавая безмолвный вопрос, и тот едва заметно кивнул.       «Отправишься на кухню, - воспользовался ментальной речью Диймар, - проследишь за тем, как повар выполняет мои указания. Следи внимательно за каждым его жестом. Я должен знать, что, сколько и в какой последовательности он добавляет в пищу. Ужин повелителя принесешь лично».       Кариф еще раз поклонился и так же молча исчез за дверями. Диймар улыбнулся одними уголками губ - юноша точно исполнит его приказ, не вызывая подозрений у неведомого отравителя. Он будет дотошен, доведет повара своими вопросами до белого каления, потом расскажет о своем жестоком Наставнике, о том, как Диймар нещадно гоняет его, Карифа, как он несправедлив к нему, и как Карифу тяжело живется… Зная добродушного и словоохотливого повара, можно предположить, что тот проникнется сочувствием к несчастному пареньку, притесняемому безмерно придирчивым наставником… В общем, его юный ученик знает, что нужно делать - в преданности Карифа Диймар не сомневался, как и в том, что зоркие глаза юноши увидят все, что только возможно. И если отравитель - повар, то Кариф найдет доказательства его причастности к болезни Владыки.       - Владыка закончил свое омовение и готов вернуться в спальню, - склонился перед Диймаром ученик, отвечавший за водные процедуры. Диймар кивнул, показывая, что слова юноши услышаны, и посмотрел на дверь ванной комнаты. Завернутый в теплый пушистый купальный халат, Владыка медленно делал шаги, поддерживаемый арейрами со всех сторон. Было заметно, что это дается ему ценой неимоверных усилий - и без того тонкие и бледные губы сжались в едва заметную полоску, лицо побелело от напряжения, но ни единой жалобы, ни единого звука Эйрен так и не издал. Только шумный выдох, сопровождавший его посадку на ложе, выдал истинное его состояние. Но ученики сделали вид, что ничего не заметили, а Диймар подошел к повелителю, приподнял его подбородок и пристально всмотрелся в серебристые глаза.       Если яд или наркотик все еще находится в ихоре Эйрена, то должны быть хоть какие-то признаки этого присутствия. Как-то, но эта хитроумная смесь должна себя выдать. Но нет - глаза были чистыми, хоть и несколько расфокусированными - сказывалась блаженная истома, испытываемая Владыкой после долгого и тщательного омовения. Эйрену сейчас было так хорошо, и так легко, как будто произошло чудо, и он видел это своими собственными глазами. Он все еще испытывал болезненную дрожь из-за слабости, сковавшей все его тело, но желудок уже подавал определенные сигналы, и Эйрен испытывал поистине зверский голод. Видимо, что-то такое отразилось во взгляде его глаз, потому что Диймар произнес:       - Сейчас я смажу твое тело укрепляющими мазями, повелитель, и после этого можно будет приступить к ужину.       - Хорошо, - неожиданно покорно согласился Эйрен. Диймар с изумлением посмотрел на него - какой-то уж Владыка был совершенно непохожий на себя, но Эйрен улыбался, глядя в одну точку. Он пытался вспомнить свой сон, и был совершенно уверен в том, что этот сон был хорошим, потому что остаточные воспоминания волновали его душу, купающуюся в счастье и покое, которого так долго не ведал Владыка.       Отдавшись во власть своих ощущений, Эйрен совершенно не реагировал на то, что его снова раздели, уложили на постель, растерли резко пахнущими мазями, разминая ослабленные болезнью мышцы. Он продолжал улыбаться, вспоминая темные сияющие глаза неизвестного юноши, мерцание бронзовой кожи и радостный смех. И это наполняло его теплом, изгоняя ледяной холод, так давно и прочно обосновавшийся в его сердце. По странному стечению обстоятельств Эйрен почему-то совершенно забыл о своих чувствах к Лайату, о ненависти ко всему и вся… На данный момент его заботил только красивый темноволосый юноша из сна, рядом с которым Эйрену было так уютно и так спокойно…       Замечтавшись, Эйрен так глубоко погрузился в свои грезы наяву, что не сразу понял, что его зовет обеспокоенный Диймар. Очнувшись, он посмотрел на встревоженного арейра и, мягко улыбнувшись, произнес:       - Прости меня… Я… задумался…       Если бы хидвары[2] вдруг начали бы нести яйца, а домашние виджейры[3], любимцы всех детей - превратились в опасных хищников, Диймар вероятно удивился бы меньше. Он сумел скрыть свое изумление под маской сосредоточенности и почтения, но внутренне был невероятно ошеломлен. Эта невероятная, до безумия счастливая улыбка, абсолютно расслабленное лицо, не закрытое пока еще маской холодности и надменности - до боли напоминали ему того, прежнего Эйрена, едва вступившего в должность Владыки-Хранителя…       В то далекое время необычные даже для Дракона серебристые глаза излучали мягкий мерцающий свет, перламутровая кожа сияла, говоря о здоровье тела и духа. Новый Хранитель был ослепительно красив, силен и умен. Улыбка даже тогда лишь изредка появлялась на его губах, но всегда была полна искренности и тепла. И весь облик его становился как будто мягче. Эйрен всегда был безупречно вежлив. Но тогда он еще не возвел между собой и миром прочные стены отчуждения. А потом все изменилось…       На какое-то краткое мгновение Диймару показалось, что время остановилось, а потом повернуло свой бег вспять, возвращаясь к истоку. И сейчас перед ним с легкой улыбкой на губах сидит тот, прежний Хранитель, только-только принявший бразды управления ареалом и пока еще не испытавший боли и отчаяния. Иллюзорное ощущение было настолько сильным, что Диймар ошеломленно моргнул несколько раз, а потом, не таясь, протер глаза.       Нет… никакого возврата во времени не было. Его повелитель все так же истощен и бледен, огромные синяки под глазами по-прежнему говорят о длительной и долгой болезни. Все стоит на своих местах, так, как и должно быть. Поведение Эйрена удивляло Диймара и настораживало одновременно.       - Твои одежды, повелитель. Мы нанесли целебные снадобья на твое тело и теперь тебе необходимо одеться, - очнулся Диймар. Он указал на свободные штаны и тунику без рукавов, которые держал на вытянутых руках один из младших арейров. Эйрен рассеяно кивнул, арейры быстро и ловко одели его, и низко поклонившись сначала Владыке, а потом Диймару, вышли из комнаты.       Диймар лично помог Эйрену поудобнее сидя устроиться на кровати, подоткнув ему под спину большие подушки. Эйрен с наслаждением расслабил спину, откинувшись назад настолько, насколько это позволяли мягкие опоры.       - С ужином придется несколько подождать, Владыка, - помедлив произнес Диймар. Он внимательно смотрел на Эйрена, ожидая первой реакции. Но Эйрен просто кивнул, принимая данность, долго молчал, а потом, словно решившись, посмотрел Диймару прямо в глаза и попросил:       - Расскажи мне все, что ты знаешь о снах.       Просьба Владыки поставила Диймара в тупик. Он с изумлением посмотрел на Эйрена и спросил:       - Какие именно сны тебя интересуют, повелитель?       - А разве сны бывают разными? - ответил вопросом на вопрос Эйрен, растерянно глядя на Диймара. Тот улыбнулся, кивнул и хотел было занять место в кресле, с которым почти сроднился за эти пять дней, но Эйрен вдруг похлопал по месту рядом с собой:       - Иди сюда, мой почтенный целитель. Мне бы не хотелось, чтобы наш разговор стал достоянием всего ареала.       Диймар присел на край постели Эйрена, придвинувшись так близко, насколько это вообще было возможно. - Я хочу знать, отражают ли сны наши воспоминания? - Эйрен был непривычно серьезен.       - Иногда… - пожал плечами Диймар.       - Я… мне снился сон… - робкая улыбка осветила лицо Эйрена, - мне снился дождь… и юноша, медленно кружащийся под ним… это было… восхитительно… и я был счастлив… Пока я находился в комнате омовений, я все никак не мог определиться со своими ощущениями… Ты знаешь, Драконы редко видят сны… - Диймар кивнул, но Эйрен не обратил на это совершенно никакого внимания, глядя куда-то в сторону. - Но этот сон… мне почему-то кажется, что он был настолько ярким, настолько восхитительным, что мне очень хочется продлить это ощущение былого счастья…       Диймар прищурился, и в этот самый момент Эйрен посмотрел ему прямо в глаза:       - Мне кажется, что так уже было. Что это видение было в моей жизни, и тот юноша, купающийся в потоках дождевой воды - он был, существовал когда-то и был очень дорог мне. Потому что я был счастлив, наблюдая за ним… Я хочу знать, может ли сон быть осколком того, что я забыл? Утраченной частью моей памяти?       - Мне сложно судить, повелитель, потому что арейры, как и Драконы, не видят снов. Наша магия не позволяет нам уйти в царство грез и растрачивать там свои силы попусту. Но я знаю, что Избранные начинают видеть драконьи сны за несколько лет до того, как становятся Защитниками своих Хранителей.       - Предвидение? - задумчиво спросил Эйрен.       - Скорее, некий знак о возможной грядущей судьбе… По крайней мере, я сам всегда именно так трактовал эти сны. Знак, который Избранному дает сама магия нашей земли, - пожал плечами Диймар.       - Интересно, как можно трактовать мой сон?       - Ты желаешь, чтобы он исполнился, повелитель?       - Я хочу найти того, кто… того юношу из своего сна… - при упоминании неведомого эльфа, Эйрен снова улыбнулся и в его глазах замерцали золотые драконьи звездочки. Диймар с изумлением смотрел на то, как преображается его повелитель, говоря о незнакомце - он чуть ли не светился! А в некогда холодных серебристых глазах появилось почти осязаемое тепло.       - Если ты опишешь его повелитель, то… - начал было Диймар, но Эйрен отрицательно покачал головой:       - Если он действительно существует, я почувствую его…       Только негромкий стук в дверь спас Диймара от шока. В открытые двери, медленно неся поднос с горячим питательным бульоном, вошел Кариф. Диймар принял от второго ученика небольшую подставку для еды, установил ее на кровати и, бережно сняв пиалу с подноса, поставил ее на подставку.       - Сейчас пока только бульон, повелитель.       Эйрен снова просто кивнул, посмотрел на тонкую пиалу, наполненную янтарной жидкостью. Осторожно положил узкие ладони на широкие края посудины, Эйрен улыбнулся:       - Тепло…       Затем очень осторожно, словно боясь расплескать ее содержимое, дрожащими руками поднес пиалу ко рту. Диймар тут же оказался рядом. Одной рукой обнимая повелителя, он придерживал его за спину, второй рукой помогал Дракону не уронить пиалу. Эйрен медленно выпил теплый бульон и с помощью Диймара поставил пустую пиалу на столик. Желудок что-то пробурчал, смущая своего обладателя, Эйрен покраснел и тихо пробормотал извинение, опустив очи долу.       Убирая столик с постели, Диймар вдруг отчетливо осознал, что нынешнее поведение Владыки ставит его в полнейший тупик. И если Эйрен продолжит себя вести также и далее, то сам Диймар скорее всего сляжет с основательным расстройством психики. Арейр не понимал сути происходящего. И глядя на смущенного Эйрена, он просто не узнавал своего Владыку. Матрица поведения Дракона - по крайней мере на текущий момент - была Диймару неизвестна, и пока он не мог уловить алгоритма, по которому действует Эйрен. Это наводило на разные интересные мысли, которые формировались и исчезали в голове Диймара со скоростью звука. И почему-то Диймара не оставляло странное впечатление о временном раздвоении личности Дракона. Нет, что-то тут явно не так. Вот только что?       - Ты сказал, я… спал пять дней? - неожиданно спросил Эйрен. Диймар кивнул. - Я… инициировал поиски Избранного…       - Я взял на себя смелость уведомить высоких лордов о том, что день выбора пока откладывается, но поиски должны продолжаться, - почтительно произнес Диймар, ожидая вспышки гнева. Но Эйрен снова удивил его.       - Благодарю тебя, - произнес он. - Значит, они пока не знают о том, насколько все плохо…       - Нет. Я не сообщал им причин задержки, повелитель. А твои слуги связаны обетом неразглашения и личной присягой на верность. Любой, кто попробует сказать хотя бы слово, получит серьезный магический откат.       - Диймар… Ты никогда не лгал мне… Скажи, сколько мне еще осталось? Вряд ли я сейчас смогу запечатлить a’maire, - глухо произнес Эйрен, не поднимая глаз. Тонкие пальцы Владыки медленно сминали покрывало, выдавая его волнение.       - Откуда у тебя такие мысли, повелитель?       - Я могу ничего не понимать в твоем искусстве, мой уважаемый арейр, - голос Эйрена был спокоен, но вместе с тем полон какой-то затаенной горечи. - Но даже мне понятно, что Источник выпил меня полностью. Я не чувствую его сейчас, вероятно, он спит, но это всего лишь вопрос времени - когда он проснется и заберет оставшиеся крохи моей жизненной энергии. Мое тело слабо. И восстановление до минимального приемлемого уровня займет, скорее всего, не один день. Я прав?       - С этим трудно поспорить, - согласился Диймар. - Не меньше пяти дней полного покоя, чтобы восстановить физические силы.       - Я не уверен в том, что они у меня есть, Диймар, - Эйрен медленно поднял голову и посмотрел на окно. - Моя болезнь длится уже долго, не так ли? Она иссушила меня. Десять сотен лет и пять неудачных Запечатлений… Это слишком много для одного Дракона.       - Повелитель, - встревожился Диймар, - почему ты думаешь, что…       - Почему? - криво усмехнулся Дракон. - Я чувствую грядущие изменения, Диймар. Пусть во мне не осталось почти ни капли магии, пусть я пуст и больше не ощущаю Источника, и не представляю никакой ценности для этой земли, я знаю, что на Виирдаану для меня больше нет места…       - Разве Великая уже вынесла тебе свой приговор, Владыка Драконов? - неожиданно строго спросил арейр. Эйрен с удивлением посмотрел на него:       - А разве нет? Пять неудачных попыток… Диймар, пять загубленных мною жизней!       «Шесть», - подумал про себя Диймар, вспоминая Рейнора, но вслух произнес совершенно иное:       - Каждый Избранный осознает риск неудачи, Владыка. И никто не гарантирует, что соединение будет успешным. Вы выплатили большую виру семьям за жизни Избранных.       - Но это не вернуло им их сыновей…       - Так же, как и то, что они живы, не смогло вернуть тех, кто погиб за них в той страшной Битве, которую они же сами и инициировали, - резко сказал Диймар. - Я не знаю, когда вновь оживет Источник, повелитель, но я молю Великую, чтобы она позволила мне успеть исцелить твое тело, дабы ты мог достойно провести ритуал Единения.       - Думаю, что мне стоит уведомить Совет о своем состоянии, чтобы они могли найти нового Хранителя как можно скорее… - тихо сказал Эйрен. В ровном пламени свечей его серебристые глаза мерцали причудливым светом. Диймар снова поразился странному поведению Владыки - еще неделю назад тому было совершенно наплевать и на ареал, и на то, что если он погибнет, то увлечет за собой всех остальных… сейчас же…       - Ты считаешь, что это действительно стоит сделать? - с сомнением произнес Диймар.       - Ты ведь не понимаешь происходящего, мой друг, - внезапно произнес Эйрен, глядя на Диймара, - не так ли?       - Не понимаю, повелитель, - искренне ответил арейр.       - Я и сам не понимаю всего, - признался Эйрен. - Иногда мне кажется, что я просто наблюдаю за собой со стороны, как будто в моем собственном теле, выталкивая меня, находится кто-то другой… Тот, кто ненавидит все то, что я люблю. Кто-то, желающий смерти всему живому. И я ничего не могу сделать, не могу вернуться обратно в свое тело, как бы я не пытался. Словно я заперт в ментальной тюрьме… А в следующее мгновение я уже снова владею собой… Но не могу вспомнить, что было тогда, в те моменты, когда я не контролировал себя. Я не помню многих лет своей жизни… Диймар, я могу приказать тебе рассказать все, что я не помню, но это будет не то… И пока я владею своим телом, пока я еще в себе, я должен… сделать хоть что-то, чтобы обезопасить тебя и ареал от того, что таится во мне… _______________________________________________________________ [1] Aire v’hass te’aino tei, Reynore [айрэ в-хасс тэ-айно тэи, Рейнор] (рей-о) - Я люблю тебя, Рейнор. [2] Хидвары - крупные снежно-белые саблезубые хищники, от 2,5 метров в длину и 1,5 метров в холке, и массой 780 кг. Поджарые, четырехлапые, с красными глазами, очень опасные. Живородящие. [3] Виджейры - небольшие шестилапые животные с крыльями и двумя хвостами. Редко достигают высоты полуметра в холке, около 80 см в длину. Основной окрас фиолетовый, расцветка глаз разнообразная.