Ромео и Джульетта. 2001 против 2010.

Глава 14 . POV Кларис. Прогулка по ночному Парижу была незабываемой... Светящейся Эйфелева, топленый шоколад с миндалем и взбитыми сливками. Позже сливки волшебным образом оказались на носу Джона, у меня же весь рот был в шоколаде. Мы долго смеялись и просто наслаждались обществом друг друга. Мне было невероятно легко и весело с ним. Я узнала Джона совсем с другой стороны. Со мной на работе он был одним, а сейчас - совершенно другим. Я и не предполагала, что Джон может быть таким романтичным... Придя домой, мы просто валились с ног. Я настаивала на том, чтобы поехать к себе, чтобы не мешать Джону отдохнуть и выспаться. Но моё любимое кучерявое чудо сказало, что никуда меня не пустит в половину первого ночи. После долгих уговоров я согласилась остаться и спать в зале. Переодевшись в ту самую "конфискованную" футболку, я расположилась на диване, укрылась пледом и пыталась заснуть. Но моему любимому всё не спалось. Закрывшись в комнате, он что-то играл. К моему удивлению, никто не жаловался в такой поздний час. Видимо, привыкли соседи. Тихонько выбравшись из-под тёплого одеяла, я на цыпочках направилась в комнату Эйзена. Он сидел спиной к двери и играл песню Лары Фабиан "Je t'aime". - D'accord, il existait d'autres facons de se quitter… - я подошла к Джону и положила руку ему на плечо. Он обернулся и слабо улыбнулся. В его глазах была такая боль... Сегодня было 30 июня... Тут до меня дошло, почему именно эта песня! Грегори... Грегори Лемаршаль! Он умер 30 апреля, через 16 дней после дня рождения Джона. А они ведь дружили. И таким образом получается ровно 9 лет и 2 месяца, как нет Грегори... Я сама не заметила, как по моим щекам побежали слезы... Я всегда плакала, когда слышала эту песню в его исполнении, так как знала историю этого невероятно талантливого парня! Мы с Джоном вместе начали петь эту песню... Слезы давили наши голоса. Я плакала, а Джон еле держался. Ведь мужчины не плачут... Допев, Джон закрыл крышку фортепиано и зажмурил глаза. Вытерев слёзы, я присела возле него и, обняв за плечи, положила голову ему на плечо. Мы так просидели минут пять. - Песня чудесная... - нарушила тишину я, - Но... Если тебе больно, когда поёшь, если хочется не петь, а кричать, если чувствуешь, что сердце вот-вот разорвется от боли, попытайся вместо плохих, болезненных воспоминаний найти что-то хорошее! Что-нибудь такое, от чего песня зазвучит не так больно! - сказала я и поцеловала любимого в висок. - Ты его не знала, Кларис... - сдавленным голосом сказал Джон. - Он был невероятным человеком, хорошим и надёжным другом, душою любой компании... Но жизнь так несправедлива к таким невероятно талантливым людям, как Грег… - я обняла его крепче. Мне было его жаль... Боль, которая должна была уже утихнуть, вспыхнула с новой силой. - Джон... - тихо прошептала я ему на ухо, - попытайся вспомнить что-то хорошее, связанное с ним. Не знаю... Ваши занятия и свободное время на Star Academy. И боль уйдёт... Джон развернулся ко мне. - Знаешь, от чего мне станет не так больно? - спросил он. В его глазах пылал какой-то странный огонь. Обхватив рукой меня за талию, он прильнул к моей шее. - Джон... - сорвалось с моих губ, и я попыталась отстраниться. Но он крепко держал меня в своих объятиях. Джон целовал мою шею, от чего по телу бегали сотни мурашек. - Что ты делаешь? - выдохнула я и сама не заметила, как зарылась руками в его густые, почти чёрные кудри. Он прижался ко мне сильнее и спустился на плечо. - Ты сводишь меня с ума! - словно в лихорадке прошептал он и впился губами мне в шею. Тут я почувствовала его холодные руки на моей спине. Он нежно гладил меня, его пальцы блуждали вверх и вниз по линии позвоночника. Я в свою очередь уже проскользнула под его футболку и гладила торс. Подцепив краешек его одежды, я стянула её с Джона, открывая свободный доступ к его шикарному телу. Он тоже не отставал и снял с меня футболку, которую затем швырнул Бог знает куда. Потом и мой лифчик улетел в неизвестном направлении. Не разрывая поцелуя, Джон понёс меня в спальню и, аккуратно уложив на кровать, начал покрывал поцелуями моё тело... Всю ночь мы принадлежали друг другу...