Пары. Инцест

      Ветер едва заметно развивал жесткий темный мех молодой целительницы. Капли крови стекали по ее потускневшей во мраке палатки шерсти. Когти были выпущены и покрыты все той же пугающей алой жидкостью. Прекрасные голубые глаза были широко распахнуты, в них застыл непередаваемый ужас. Холодные тиски Смерти уже сжали кошку в своих крепких объятьях, и ничто уже нельзя изменить.       Она мертва.       Громом эти никем не сказанные слова прозвучали в ушах у многих котов, невольно повергая всех в шок. Мало кто мог поверить в случившееся, не взглянув на труп пепельной кошки и рыдающей рядом с ней ее ученицы. Это стало слишком огромным ударом для всех. Слишком неожиданным, чертовски жестоким.       В палатку ворвался бурый кот, тут же застывая на месте, безмолвно глядя на мертвое тело сестры. Он дернулся, тут же отворачиваясь и пробегая мимо, пытаясь укрыть непрошеные слезы. Воитель склонился над подругой, испуганно оглядывая ее и его новорожденных детей. Он не мог поверить, что его сестра погибла, защищая его подругу и котят. Это было так смело, так чертовски потрясающе и... ужасно. — Ты в порядке? — да, больше приторной лжи в хрипящем голосе, чем больше, тем лучше. Никто не должен узнать, что творится внутри. Никто не поймет этого.       Пестрая кошка с ужасом смотрит на мертвую целительницу, не смея отвести янтарных глаз от ее бездыханного тела, не в силах поверить, что это случилось из-за нее. И Бурый видит это. Ему до холодной боли тошно, хочется плакать и проклинать все на свете. Но он не должен. Ни один кот не сможет осознать, что творилось внутри этого кота, которому, кажется, совсем наплевать на смерть родной сестры.       Но это было не так.       Сейчас ему хотелось, чтобы его сестра жила, пусть даже ценой его любимой подруги, ценой новорожденных котят. Он желал этого всем своим существом, находясь в шаге от срыва. В шаге от того, чтобы заплакать, подобно маленькому испуганному котенку, зарыться в уже остывшую шерсть сестры и шептать молитвы и признания в любви. Пусть хоть после своей смерти она будет знать об этом. И плевать, что другие коты смотрят, плевать, что они думают о его чувствах. Таких неправильных, но самых чистых и нежных.       Бурый любил свою сестру. Он с огромным трепетом относился к ней, холя и лелея, любя безумно сильно, даже больше самого себя. И любовь эта была такой светлой и яркой, что некоторые даже обращали внимание на его "привязанность" к сестре. Он был буквально одержим ею, одержим мыслями об их светлом будущем, о детях, которые будут так похожи на свою мать. Все эти мечты горели в его разуме алым пламенем, пока, однажды, он не осознал, что это неправильно. У маленького, еще не ставшего на тот момент воителем, Папоротника пробудилось омерзение к самому себе. Хотелось выть волком от едкого чувства безысходности, полностью поглотившего щуплого котика. Они были очень близки с сестрой. До того момента, как она стала ученицей Щербатой. Было трудно поверить, что она больше не сможет быть воительницей, отныне чувства ученика и других котов к ней под запретом. И этот запрет невероятно сильно давил на неокрепшего тогда котика.       Однако, однажды, став уже воителем, Бурый собрался с духом и решил признаться Пепелице в своих чувствах. Именно тогда он и узнал, что та всю свою жизнь была влюбленна в своего бывшего наставника и нынешнего предводителя. Весь мир в виде сестры рухнул на глазах воителя. Мир поплыл, навсегда закрывая перед котом врата к истинному счастью.       Две несчастно влюбленные души, которым никогда не ответят взаимностью. Они никогда не познают настоящую любовь, которая смогла бы задушить все душевные раны, прикончить все обиды и несчастья. И Пепелица была в шаге от этого счастья. Однако судьба-чертовка стреляет метко.       Ему пришлось попытаться забыть, закрыть все свои чувства на замок, как бы трудно это ни было и смириться. Найти подругу, завести котят, а потом будь, что будет. И у него получилось сделать это. Невероятно, но он смог. В душе все еще ныла давящая, тянущая на дно боль, но ее перекрывала его влюбленность в другую кошку. Все получилось как нельзя лучше. А теперь все рухнуло. Все рухнуло вновь. Смерть Пепелицы высвободила все то, что Бурый так скрывал, заставляя его шипеть от боли и прятать горькие непрошеные слезы. Ему придется закрыть глаза на смерть сестры, чтобы не вдаваться в крайности. Ему придется забыть все вновь.       Он назовет свою маленькую пепельную дочь, что так похожа на его сестру, в ее честь. Она будет его счастьем и проклятьем одновременно. Так чертовски похожа на Пепелицу, будто это ее дочь, — она будет горьким напоминанием обо всем. Она не даст забыть. Не даст отпустить чувства. И Бурый будет видеть в дочери ту самую сестру, которую на протяжении всей своей жизни так сильно любил.       Но может быть, когда-нибудь, он полностью совладает со своими чувствами.       Может быть, когда-нибудь, он справится со своей одержимостью.