Оружие судного дня

Вам когда-нибудь приходилось слышать выражения «за что боролся, на то и напоролся»? Жрица думала, что уже знает значение этой фразы, но теперь она даже и не подозревала, о чем можно думать и желать. Лучшим вариантом представлялось выбросить все из мыслей, да куда подальше. Как говорила Николь, бал должен был быть помпезным и в европейском стиле. Но шатенка даже представить себе не могла, что когда-нибудь попадет на такой шикарный прием! Проходивший в недавно построенном каменном доме, бал поражал своей роскошью: миллионы свечей освещали вход в здание с красивыми мраморными колоннами в античном стиле; посуда из серебра и меди была украшена полудрагоценными камнями; даже стулья и столы были сделаны из дорогущего красного дерева и привезены прямо из Италии; украшенный разноцветными, пестрыми цветами и букетами, привезенными из Европы, зал был буквально утоплен в свете витражей. Люди, которые пришли на это торжество, не уступали в украшениях залу: одетые по последней моде дамы расхаживали большими толпами по залу, обсуждая приходящих; мужчины, прикуривая сигарами, расположились вблизи банкета и говорили о политике. От сияющей атмосферы этого места у девушки невольно то и дело раскрывался рот. Она постоянно охала, когда видела что-то необычное, к примеру, скульптуру лебедя изо льда или невероятное количество столовых приборов. Нанами поражалась красотой и помпезностью места, где ей приходилось находиться по воле случая, однако не забывала иногда приправлять свои высказывания едкими замечаниями, не изменяя себе. Было понятно, что во всем был виновен корсет и жутко натирающие туфли, в которых ходить было ужасно неудобно. Момозоно кипела от злости, наступая на пол каблуком, говоря всем своим видом, что ненавидит весь этот мир, а туфли отправила бы Изанами в подземное царство. Только вот лис был спокоен и явно скучал, нехотя осматривая людей в зале. Проходящие мимо девушки буквально таяли, если его холодный взгляд падал на них. Это раздражало шатенку пуще, чем треклятые туфли! Эти девицы рассматривали демона с нескрываемым интересом, будто бы он — экзотическое животное, а на жрицу косились с такой злостью и негодованием, что становилось не по себе. Конечно, альбинос привлекал к себе излишнее внимание, даже когда просто стоял у стенки и осматривался, но что сделала этим европейским пигалицам персона жрицы? Выпивая уже третий бокал шампанского, шатенка медленно закипала, ловя на себе странные взгляды. — Давай поскорее с этим закончим и уже пойдем отсюда! — укоризненно прошипел лис сквозь зубы, мило улыбаясь проходящим блондинкам. Его ядовито-желтые глаза сейчас были фиолетово-голубыми, а уши и хвост скрыты магией, чтобы не сильно выделяться из общей массы смертных, но вот когда он смотрел на Нанами, то его взгляд снова становился нечеловеческим, с присущим ему хитрым прищуром и суженными зрачками. — Еще немного, и у меня улыбка на затылке срастется. Представляя себе эту картину, девушка тихонько захихикала, но через секунду снова стала раздражительной и язвительной, прямо как духовное состояние лиса. — Я бы с радостью, но наш клиент все еще не пришел, — холодно произнесла она, взяв в руку другой бокал и уже собираясь поднести его к губам, когда рука демона резко отдернула ее в сторону и аккуратно переложила его себе в пальцы. С ухмылкой он выпил его залпом, блаженно закрывая глаза. — А не так уж и плохо! — удивленно проговорил Томоэ, приподняв бровь. Он перекручивал бокал, нюхал его, делал странные манипуляции с оставшимися на донышке каплями спиртного. Снова вел себя, как какое-то животное. — Это… — Шампанское, — закончила Момозоно, косясь на альбиноса недобрым взглядом. Она безучастно поправила складки платья, присаживаясь на скамейку. Все же это платье было ужасно тяжелым. Девушка искренне недоумевала, как эти европейские дамы спокойно столько времени ходят в них и ни разу не присаживаются. — Ты лучше скажи, как отберешь у него оружие и чертеж? Еле заметные уши дернулись в воздухе в сторону шатенки, но затем снова испарились. Демон безразлично уставился в стеклянную поверхность бокала, обдумывая свои действия. С каждой секундой его лицо все больше и больше искажалось гримасой нечеловеческого безумия: губы демона растянулись в длинную, тонкую полоску, чем-то схожую с его ухмылкой; глаза прищурились, зрачки сузились, становясь почти незаметными среди блеска желтых огней. Лис немного опустил голову так, что тень от нее застилала глаза, но они все равно сверкали опасным светом, предупреждая. В душу закралось неприятное ощущение плохого предчувствия, когда на кончиках пальцев альбиноса зажглись голубые огоньки лисьего пламени. — Да что там думать! — Его голос стал хриплым, отчетливо слышимым только Момозоно. Такой голос, который обычно шипит тебе в самых жутких кошмарах. — Разве не самый лучший и быстрый способ — убить его? Сожгу дотла. Глаза шоколадного цвета в ужасе распахнулись, когда демон посмотрел на нее этим взглядом приближающейся смерти. Теперь ей стало понятно, что чувствовали его жертвы, когда он стоял совсем близко к ним. Для полноты ощущений ей не хватало только жгучего ощущения горения ее собственной плоти. Сглотнув, девушка гулко выдохнула, переводя дыхание. — Мы обойдемся без жертв! Этот человек ни в чем не виноват, поэтому он не заслуживает такой участи, — резко произнесла Нанами. Лис только разочарованно выдохнул, выпив еще один бокал. Затем он словно что-то услышал, навострил свой нечеловеческий слух и посмотрел в сторону входа. Момозоно последовала его примеру и повернулась в сторону колонн. В свете свечей стоял невысокого роста человек, явно иностранец, с характерными впалыми скулами и длинной вытянутой челюстью. Он стоял в таком же вычурном смокинге со шпагой на красивом красном поясе бархатного покроя. Его блондинистые, выцветшие волосы дополнял собой тусклый серый взгляд усталых глаз. На вид Нанами дала бы ему не меньше тридцати. Отличался от всех остальных он внушительным конвоем из десяти офицеров в военной форме и громоздким ящиком, который они держали. — Спорим, это и есть наш клиент? — уверенно прервал мысли шатенки демон, прислоняя очередной фужер к губам. Нанами даже показалось, что на долю секунды лис облизнул нижнюю губу. Шутки ради, девушка улыбнулась и поддалась азарту екая: — На что будем спорить? Только не на деньги — мы оба прекрасно знаем, что долг я не отдам. Немного оторопев, альбинос уверенно посмотрел на девчушку, как будто этого варианта даже не предусматривалось, а потом довольно улыбнулся. Ему явно понравилось, что жрица входит во вкус и начинает понимать, что он от нее хочет. Приложив указательный палец к подбородку, лис начал размышлять, на что же им спорить. Почему-то он и не предполагал, что шатенка согласится. — На желание. Абсолютно любое. Без возражений или пререканий, — зачаровывающем голосом ответил Томоэ, повернувшись к шатенке в пол-оборота, наклоняясь так, что их глаза оказались на одном уровне. Они стояли в самом углу зала, их бы точно никто не заметил, а если бы и заметил, то ничего не сказал — посчитал бы за парочку или что еще хуже… Это пугало жрицу больше, чем ее постоянные видения, связанные, опять же, с этим нахальным лисом. Уставившись ему в глаза с нескрываемой осторожностью, девушка нарочито медленно отвела взгляд в сторону, благодаря Николь за тонну пудры на щеках. Сейчас ей казалось, что она буквально горела. Он слишком близко! — Ну, предположим, я соглашусь. Какого будет твое желание? — неуверенно поинтересовалась Момозоно, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Демон наклонился к ее уху и шепотом, нарочно растягивая каждый звук, специально говоря это таким соблазнительным, хриплым голосом, ответил ей без колебаний: — Это секрет, но если тебе так интересно, то даю подсказку: это будет до одури забавно. Резко дернувшись в сторону от екая, шатенка нервно начала глотать воздух ртом, прижимая ладонь к уху. Ее возмущению не было предела. Как он только посмел сказать что-то подобное таким голосом?! Нанами прекрасно понимала, что ее реакция необоснованно такая бурная и даже странная, и знала — такого раньше никогда не было с ней. Что-то странное творилось в ее голове с тех пор, как она познакомилась с этим лисом. Что-то, чего она всю жизнь избегала и совершенно точно сейчас не была к этому подготовлена. Это было настолько неожиданным нападением, что шатенке хотелось просто накричать на него, но она изо всех сил старалась вести себя спокойно. — Т-ты на что намекаешь, подлый лис? — еле слышно постаралась парировать Нанами, но ничего, кроме нечленораздельного полушепота или, скорее, полуписка у неё не вышло. Ее глаза колко сверкнули на демона, стараясь показать всю злость и ненависть. Этого ли он ждал? Зачем было говорить такие двусмысленные слова девушке, которая «издалека была симпатичнее»? — На все, что угодно! — ухмыльнулся Томоэ, показывая два звериных клыка. Обычно, когда он так делал, то у девушки тряслись поджилки, но теперь, благодаря их близкому знакомству, ей больше не было страшно при таких малых проявлениях его характера. Лис напоминал ей избалованного ребенка, получавшего все, что бы ему ни захотелось в ту же секунду. – Все, что покажется мне веселым или забавным. — Убивать — это весело и забавно? — Почему-то хотелось все же расспросить его об этом, раз уж зашла речь о «забавном и веселом». В ту секунду, когда Момозоно задала этот свой вопрос, на лице демона появилась какая-то скука и тоска, как если бы этот вопрос вызывал у него только приступ раздражения, ведь его постоянно кто-то задавал. Он гулко выдохнул, запуская в волосы пятерню. — Не всегда. Это мимолетное развлечение, пока не находишь чего-то стоящего. Важен не сам процесс, а чувства, которые ты получаешь при этом. — Его взгляд стал холодным, жестоким, а лицо снова стало, как у бездыханной античной скульптуры. Он подошел к шатенке и схватил ее за подбородок, притягивая к себе вновь. — Стук сердца. Пульс, ощущаемый на кончиках пальцев. Прерывистое дыхание и, конечно, — он снова прильнул к уху девушки, — этот опьяняющий запах крови прямо на кончике языка. Это сводит с ума… — Говоришь так, как будто нет ничего, что могло бы тебе нравиться больше, чем это. Прямо, как о любимой девушке, — пошутила жрица, хоть на душе и была тоска. Ее версия о том, что люди и екаи не так уж и отличаются, рушилась буквально на глазах. В ту же минуту Томоэ отпрянул от нее, как от удара молнии, и удивленным, почти разъяренным взглядом посмотрел на нее. Девушка смутно понимала, что сказала что-то не то, но было поздно отменять свои слова. Он удушающе сжал ее горло, правда, почти сразу же отпустил. — Не говори глупостей, жрица. Я и любовь — несовместимые вещи. — Тогда ты глубоко несчастен, — произнесла шатенка, после чего грустно улыбнулась. — Любить и быть любимым — самое большое счастье. А раз ты не можешь любить, то никогда не познаешь этого прекрасного чувства. — Ну, к примеру. На что это похоже? Как понять? — приподняв бровь, спросил лис чисто из любопытства. — Я в этом не эксперт, но… если ты хочешь быть с этим человеком, один только его взгляд заставляет тебя радоваться, а если в трудную минуту одно его появление прогоняет всю тревогу, то это и есть любовь. К тому же… ты никогда не сделаешь этому человеку больно или неприятно, потому что хочешь быть самым лучшим для него! — загорелась энтузиазмом девчушка, почти сверкая, когда вглядывалась в глаза фиолетово-голубого цвета. От демона так и веяло скептицизмом. — А если, — решил он поучаствовать в дискуссии с Момозоно, — ты постоянно думаешь о нем? Не то чтобы ты хотел его часто видеть, но и из головы не выходит. Если тебя волнует, что она о тебе думает, но при этом постоянно ее выводишь, чтобы узнать ее реакцию. А еще… просто хочешь? Глаза Нанами округлились в одночасье, а романтическая ностальгия, появившаяся от этих мыслей, вообще сгнила под тяжестью слов демона. Особенно порадовало жрицу выражение лица лиса — этакая детская невинность, смешанная с любознательностью. — Не опошляй такое прекрасное чувство! — вспылила девушка, указательным пальцем тыкая в грудину мужчины, не забывая каждую секунду посылать в его сторону неодобрительные взгляды. — Хотя… вполне возможно, что это своеобразное проявление симпатии. Глаза альбиноса буквально зажглись огнем после объяснений. В них мелькнул какой-то странный отблеск озарения, которое ранее шатенка не замечала. Создалось впечатление, что Нанами открыла для демона новый горизонт. Закрыв лицо ладонью, он отвернулся от жрицы, старательно скрывая глаза за челкой. Теперь шатенке хотелось злобно захихикать, чтобы смутить и без того ошарашенного лиса, подколоть, как он ее, но ей не позволяла совесть. — Это плохо… — Демон отмахнул от себя что-то в воздухе. Момозоно умозаключила, что это было его бурное воображение. Она точно не расслышала, что именно сказал демон, но выглядел он не просто растерянно, а скорее даже потерянно. Ей даже стало его жалко. — Очень плохо. Внезапно лис вскочил, выпрямился и начал добродушно хохотать, закрывая рот рукой, чтобы хоть немного унять это. От продолжительного гоготанья альбинос начал хрипеть и немного дрожать при каждом новом приступе. Его буквально распирало от смеха. — Ты чего это? — Девушка отошла от него на метр, старательно делая вид, что совершенно не с ним стоит. Однако, его реакция показалась ей, мягко говоря, странной: впервые Нанами видела, чтобы кто-то так смеялся после того, как узнал, что влюблен. Это же очень серьезно и даже опасно для демонов, а ему это доставляет не восторг и не страх, а какое-то неадекватное чувство. — Никогда бы не подумал, что ты поверишь мне, — не унимался демон, все больше сгибаясь вчетверо. Шатенку обуял гнев. Она быстрым шагом подошла к екаю, всеми силами стараясь сдерживать свою ярость. Ей было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю! — Ты, что же, меня дурачил? — раздосадовано провизжала Нанами, надувая щечки. Лис только больше рассмеялся, завидев раскрасневшееся и обиженное, словно у маленького ребенка, лицо девчушки. — Как низко! Я-то поверила, что ты способен на подобные чувства! Покрываясь красными пятнами, Момозоно кипела от неконтролируемого приступа злости, обеспеченного лисом. Томоэ казался ей теперь самым странным мужчиной, из всех тех, кто ей когда-либо встречался. Ей было крайне обидно, что ее держат за дурочку или цирковую обезьянку, особенно при том, что шатенка не считала себя глупой. Нанами неистово шпиговала своего собеседника воображаемыми стрелами из глаз, но, к превеликому сожалению, он даже не замечал этого. Поправляя складки платья, девушка стеснительно опустила глаза к полу, всеми силами скрывая своё смущение от нахального екая, который тем временем полностью успокоился и продолжил наблюдение за подозреваемым. В голове шатенки творилась самая настоящая каша из мыслей и чувств: вроде бы он был похож на человека и был довольно мил с ней, обижался по пустякам и мог спокойно поддержать беседу;, но в то же время был таким избалованным и не лишенным нарциссизма мужчиной, что вызывал у девчушки приступ тошноты. Его характер, словно лед и пламень, постоянно менялся: то он бросал на нее холодный взгляд, отдающий настоящим презрением, то дразнил, издеваясь над ее неопытностью. Почему-то он знал все ее слабости, каждое больное место, но в другой момент знал, когда предел, и не доводил ее. Они знакомы были всего несколько дней, но из-за этих мистических видений, казалось, словно несколько месяцев. Подняв взгляд, Нанами невольно залюбовалась демоном. А ведь и правда, он безумно привлекателен, как сказала бы Николь, но Момозоно же назвала бы его внешность необычной: с какой стороны не посмотри, а серебряные длинные волосы и ярко-желтые глаза с суженными зрачками — не обыденная внешность среднестатистического японца. Хотя его мягкие черты лица и зауженный подбородок, а еще, ко всему прочему, стройное телосложение и по-женски длинные пальцы с зауженными, раскосыми глазами заставляли думать, что он очень приятной наружности. Шатенка даже подумала про себя, что все самые красивые цветы и рыбы — ядовитые, так возможно ли, что эта внешность, как сигнал «стоп» для всех остальных? Но если бы они встретились на улице, то она бы ни за что бы не сказала, что этот молодой человек — екай, убивший такое количество людей. Ее также интересовала и «звериная» сторона мужчины: его уши и хвост привлекали больше внимания жрицы, чем все остальное. Воображение шатенки рисовало в голове, как было бы хорошо, если бы он действительно был маленьким и милым лисом. Жаль, это останется только в мечтах. Тут Момозоно поняла одну очень жуткую вещь: уже минут пять она тупо смотрела на него, а из этих пяти минут где-то три лис смотрел на нее. Другими словами, он видел, что она с придурковатым видом пялилась на него в течение пяти минут, почти не моргая. А если принимать во внимание тот факт, что она еще и улыбалась, как мечтательная дурочка, то картина вообще нелицеприятная выходила. — Насмотрелась? — Демон раздраженно огрызнулся, наградив Нанами презрительным ядовито-желтым блеском глаз. Шатенка смущенно кивнула, отводя взгляд в сторону. Она прекрасно понимала, что объяснять ему, почему она на него смотрела — бесполезно, ведь он и так все сам понял. Почему-то в тот момент, когда он на нее посмотрел с таким ярым отвращением, в душе кольнуло, а на лице появилась тоска и стыд. Ему явно не нравилось, что девушки постоянно его разглядывают. — Тогда идем за этим человеком, а то потеряем его из виду. Хватит дурью маяться. Впервые в жизни Нанами отчитал мужчина. О, Ками-сама, как же ей было стыдно за себя, а обидно было еще сильнее, ведь ее отчитывал не просто мужчина, а екай. Никогда бы она не подумала, что такая ситуация возможна, но вот настал этот день, и появился этот лис. Момозоно пристыженно поплелась за альбиносом, когда тот бросил ей, даже не оборачиваясь: — Не думай, что я каким-то образом задет твоим поведением, просто не хотелось бы, чтобы ты ненароком в меня влюбилась. Это сулит мне большими неприятностями, а тебе — так тем более! — ухмыльнулся екай, краем глаза посматривая на девушку взглядом, полным издевки. И снова Момозоно была сломлена. Второй раз за день ее отчитывает демон-лис и не просто отчитывает, а говорит ей не влюбляться в него! Вот уж оскорбление, так оскорбление! Но в ту же минуту девушка поймала себя на мысли, что в своих снах и видениях никогда не сопротивлялась лису; что бы тот ни делал и ни говорил, она с вожделенным придыханием смотрела на него и не могла сопротивляться. На сердце лег огромный камень вины, ведь он был полностью прав: Момозоно в мыслях уже давно была влюблена в него, а точнее, в него из ее снов. Настоящий лис ее интересовал, как она себя убеждала, чисто с деловой точки зрения, но тот, кто в ее видениях, словно был отдушиной для ее девичьего сердца. Со всеми своими язвительностью, колкостью, высокомерием и сарказмом лис не сильно-то и симпатизировал девушке, напротив, он вызывал крайнюю антипатию. Почти всегда. То есть, временами. То есть… одним словом, вызывал антипатию. Нанами нервно хихикнула: «Да уж, я почти пришла к выводу, что влюбилась в него. Пора заканчивать с этим!». Продвигаясь по одному из роскошных коридоров, Томоэ все время озирался по сторонам, будто бы что-то чуял. Его уши и хвост проявились, стоило им только скрыться из вида толпы. Хвост нервно извивался, а уши прижались к голове настолько плотно, что сошли бы за растрепавшиеся локоны. Когда они спустились вниз по лестнице, то в нос Нанами ударил резкий запах гниения, а в ушах гулко зашумели насекомые. Шатенка сразу же огляделась, но в небольшом холле не было ничего, что могло бы издавать такой запах, и даже намека на насекомых. Девушка сначала подумала, что это снова ее видения, но в тот момент, когда она полезла за нюхательной солью, демон заставил ее встать за ним. — Это миазмы, — констатировал факт он, вскидывая руку до удара. — Похоже, нас тут ждали! В его глазах появились огоньки пламени, когда из дверного проема напротив со свистом начал вылетать шквал темного смога. Шатенка прижалась к спине лиса, зажимая нос. Это было похоже на порывистый ветер, вот только более колючий, чем даже в злую метель. Смог будто бы был пропитан иголками, которые с невероятной скоростью врезались в ткань одежды и кожу, разрывая их. Прячась за Томоэ, девушка даже не могла спокойно вздохнуть: при первом же вздохе из носа пошла струйка крови, которая не останавливалась даже сейчас. Демон немного согнулся, харкая кровью. Было видно, что даже на него этот шквал из странного вида иголок действовал, пусть и не так эффективно. — Вот черт! — выругался лис, одной рукой прижав голову шатенки ближе к себе, а другой облокотившись на стену. Одним глазом девушка наблюдала, как рваные клочья одежды, пропитанные кровью, падали на пол. Ей очень хотелось закричать, но если бы она открыла рот, то точно бы умерла. — Думаете, меня можно так просто остановить, жалкие смертные?! Одним взмахом руки Томоэ отправил в сторону открытой двери огромный сгусток синего пламени, который в момент уменьшил колючий смог вдвое. Но это не могло бы решить проблему. Лис скинул с себя смокинг, набрасывая его на девушку. Он ничего ей не сказал и кинулся в строну двери, захлопнув ее за собой. В ту же секунду Нанами услышала какие-то нечленораздельные крики, мольбы и, черт знает, что еще! Ей было наплевать, ведь сейчас она была на волосок от собственной смерти и ясно чувствовала ее холодное дыхание прямо у себя на шее. Шатенка скинула с себя предмет одежды и попыталась встать, но ноги стали ватными, почти не двигались и ужасно болели. Это сильно напоминало ей видения, если бы не то, что сейчас ей действительно угрожала опасность, смертельная опасность! На глазах появились слезы, а руки сами собой затряслись. О боже, как же ей было сейчас страшно! Но еще сильнее было это ощущение полной беспомощности, когда она могла только прятаться за спиной демона, а это уже было ужасным оскорблением ее чести жрицы. Слезы капали на пол большими гроздьями, ударяясь о побелевшие костяшки пальцев, проскальзывающие сквозь них. Почему этим капелькам так хотелось упасть и разбиться? Почему нельзя было их сдержать?! Сердце пропустило пару ударов, а затем забилось так сильно, что Момозоно начала судорожно глотать воздух, чтобы не задохнуться. Это ужасное ощущение не шло в сравнение с аурой лиса, нет, это было совершенно иным. Ее глаза опухли, кожа разодрана, нос почти не дышит, а она все еще жива и от этого хотелось истерически смеяться. Это ощущение ни с чем не спутаешь. Она могла бы сойти от этого с ума. Нанами судорожно закрывала глаза ладонями, прислушиваясь в тишину. Ее сердцебиение и дыхание — единственное, что слышали ее уши. Пальцы тряслись до сих пор при каждом ударе сердца, с каждой порцией крови, входящей в мышцу. Из-за слез уже было ничего не видно, ведь они встали перед глазами стеной. Дверь открылась со скрипом, и из нее вышел лис с совершенно невозмутимым выражением лица. С его рук, как и во сне, густо лилась алая жидкость, оставляя после демона кровавую дорожку. Волосы и белая рубашка пропитались кровью, а глаза ядовито-желтым светом сияли в полумраке холла. Он медленно подошел к ней, осматривая трясущуюся тушку, и совершенно точно что-то почувствовал. Альбинос сел на корточки рядом с девушкой, протягивая руку, когда резкий крик остановил его: — Не прикасайся ко мне! — истерически завопила Нанами, обхватив себя руками за плечи. Ее прическа полностью растрепалась, а лицо было в мелких порезах на щеках. Из носа шла кровь, а глаза хаотично и резко осматривали каждый сантиметр тела демона, как если бы она видела его впервые в жизни. Ее в буквальном смысле трясло. — Я сама могу встать, только не трогай меня! Я не пойду туда! Истерика полностью накрыла сознание жрицы с головой. Нет, она совершенно точно не была к такому готова. Это не шло ни в какое сравнение с ее видениями! Это было почти до безумия убийственно. Шатенка громко вдыхала и выдыхала воздух, содрогаясь от малейшего шороха. В глазах демона появилась колющая боль, отдававшаяся в груди. Прикусив нижнюю губу, он убрал руки за спину. Его взбесило то, что он не может к ней прикоснуться, но в то же время было невероятно больно от того, что девушка в таком состоянии. Блеск нежности и заботы померк в глазах екая, уступая место холодному безразличию и задетому эго. Он встал на ноги перед Нанами, смотря на нее сверху вниз. Его высокомерный, пропитанный презрением взгляд падал на затылок девушки, отдаваясь в ее теле еще большей дрожью. — Я не могу оставить тебя здесь, — прошипел екай, одарив Момозоно ядовито-желтым взглядом, полным лицемерия и некого разочарования. — Вставай, и мы уходим! В ответ он услышал только приглушенные всхлипы. Шатенка не могла даже пошевелиться, но демон отлично в этом помог: он резко вздернул руку и схватил девушку за запястье, вытягивая вверх. Когда она начала кричать и вырываться, то демон пригвоздил ее запястья одной рукой к стене, прижав все жрицу по позвоночник к ней. Она стояла на цыпочках, но не могла ничего сделать с этим — демон так сильно сжал запястья, что было не высвободиться. В его выражении лица читалось только нескрываемое раздражение и злость. Немного успокоившись, шатенка поняла, что его духовная сила сильно была истощена из-за смога. — А теперь-то ты успокоишься? — Голос лиса буквально был пропитан холодом, как когда он говорил о том, зачем убивает людей. Девушке стало безумно страшно. Сердце снова начало колотиться с новой силой, заставляя глотать воздух. Нанами зажмурилась, когда его лицо было в сантиметре от ее. — Помнишь наш спор? Я выиграл, и мое желание — поцелуй. Я таким образом восстановлю свои силы и заодно немного оскверню твою ауру. Идеально, не правда ли? Двух зайцев одним махом. В ту секунду, когда их губы соединились, Момозоно забыла, как дышать. Ее глаза распахнулись от удивления, но тут же закрылись, зажмурились. Она начала дергать ногами, извиваться, пыталась царапать кожу рук демона ногтями, но все было без толку. Альбинос приоткрыл глаза, устремляя прищур на девичье лицо, отстраняясь. Девушка гулко задышала, а когда он отпустил ее, то она ничком рухнула на пол, прижавшись к стене. Нет, она совсем его не боялась теперь, она не пришла в себя, но ей было так обидно, что ее первый поцелуй украли подобным образом. Девушка была в шоковом, почти оцепеневшем состоянии, как кролик перед удавом. Даже если бы ей и пришло в голову его оттолкнуть или убежать, то эта новость вновь вылетела бы из головы под напором этого гипнотизирующего взгляда. Демон вновь наклонился, ухмыляясь. Его белоснежные клыки снова блеснули в свете свечей, когда екай дотронулся рукой до волос шатенки, нежно поглаживая их. Сейчас абсолютно нельзя было понять, о чем он думает: на его лице не было эмоций, а уши так навострились, что походили на уши овчарки. Только эта кривая ухмылка и звериный взгляд. Краем глаза Момозоно заметила, что лисий хвост неистово колотился по полу, все же выдав раздражение. — Этого недостаточно, — хрипло произнес он, коснувшись губ девушки подушечками пальцев. — Мне нужно полное проникновение, чтобы твоя духовная энергия стала моей. Расслабься и получай удовольствие, Нанами. В эту секунду глаза девушки распахнулись от удивления. Он впервые назвал ее по имени. Произнесенное хриплым, таким соблазнительным голосом, ее имя казалось каким-то особенным. Почему даже теперь, когда он так поступает с ней, она не может его ненавидеть? Почему не может убежать? Что за нелепое противоречие сидит в ее голове: любовь или же ненависть? Даже если бы сейчас сердце ее остановилось от этого, она бы и не заметила, стоило бы произнести ее имя этому мужчине. Такому демону, который, хоть и во снах, украл ее сердце и держит его в своей власти, не допуская и мысли, незначительного отблеска свободы для нее. Томоэ притянул девушку к себе за подбородок, впиваясь в него когтями почти до крови. Другой рукой он закрыл ей глаза и вновь прильнул к влажным губам жрицы, затягивая ее в этот круговорот эмоций. Его язык настойчиво прошелся по зубам Нанами, но когда она еще сильнее их сжала, демон клыками оттянул нижнюю губу шатенки, прикусывая ее. Алые капельки крови упали на большой палец лиса. От резкой боли она потеряла самообладание, и екай проскользнул языком ей в рот. Новая волна эмоций заставила сердце девушки замереть. Язык лиса был таким настойчивым, властным, заставлял ее отвечать и постоянно слизывал капли солоноватой крови. В теле с каждой секундой появлялась все большая слабость, а сопротивляться было уже невозможно. Эта сладкая боль пленяла своей новизной. Указательный палец демона упирался прямо под голову, а большой — нижнюю губу, из-за чего создавалось впечатление, что боль приумножилась в несколько раз. Но при всем при этом это ощущение было до щекотки приятным настолько, что девушка издала еле слышный стон, надеясь, что лис не заметит этого, но он не ускользнул от чуткого слуха альбиноса. Сняв руку с глаз жрицы, екай еще сильнее прижал ее к себе. Чувства от поцелуя с этой девушкой было не передать слова: это казалось чем-то волшебным, буквально окрыляющим. Хоть он и понимал, что вполне может ее убить, если не разорвет поцелуй, но никак не мог от нее оторваться. Сладкая, опьяняющая кровь Нанами, попадая на рецепторы языка, возбуждала, заставляла требовать большего. Такие ощущения были даже для него в новинку. Никогда еще он так никого не желал, как сейчас именно ее, но стоило сделать неверный шаг, движение, и она могла бы умереть. Мысли путались. Такое точно впервые: еще он не терял рассудок и не мог не контролировать себя настолько. А ее слабые стоны были настолько соблазнительными, что на губах невольно появлялся довольный оскал. Силы возвращались, как показалось екаю, слишком быстро. Это сильно огорчило лиса, учитывая те ощущения, которые он испытывал от этого действа. Даже при том, что он огненный дух, Томоэ ни разу не испытывал такой сильный жар по телу. Но нужно было прекращать: ведь губы шатенки были уже чуть теплыми — еще немного, и ее душа была бы полностью им поглощена. Нет, нужна еще минута, хоть несколько секунд… отпускать ее слишком невыносимо. Извиваясь под мужчиной, шатенка не могла справиться с собой. Томоэ был слишком близко, а его рука так свободно гуляла по ее телу, что краснеть от этого она уже устала. Жар по телу распространялся с такой неистовой силой, как если бы ее окунули в кипящее масло. Но воздуха уже совсем не хватало и, словно почувствовав это, лис отпрянул от ее губ, слизывая оставшиеся капли крови с пальца и губ Нанами, снова оттянул зубами нижнюю губу, но после этого немного отстранился. — Еще раз шевельнешь ногой, и я тебя съем, — полушепотом или полухрипом проговорил Томоэ ей в губы, смотря на нее сверкающими желтыми глазами. Он так же тяжело дышал, и смотрел туманным взглядом, полным желания, но тут с силой ударил кулаком об стену и поднялся вместе с девушкой, придерживая хрупкое девичье тело за талию. Когти больно впивались в кожу, но сказать об этом было невозможно, ведь дар речи пропал вместе с духовной силой, как и большая часть сил. Только сейчас она почувствовала сильную сонливость и головокружение. Вцепившись в плечи мужчины, Нанами дышала ему в грудь прерывисто, сбиваясь с темпа, качаясь из стороны в сторону. Если бы он сейчас ее отпустил, то она точно упала на пол. — Идти не можешь, я правильно понимаю? — В ответ он почувствовал, как голова шатенки легко содрогнулась. — Тогда мы возвращаемся без этого парня. Оружие я уничтожил. В ту секунду жрица вцепилась в плечи сильнее, отстраняясь, после чего с надеждой взглянула в глаза екая, пытаясь стоять самостоятельно, но вместо этого только снова пошатнулась и чуть ли не упала без чувств, но лис вовремя схватил ее и прижал к себе. — Я не могу потерять доверие Оокуни-нуси-сама, — еле слышно прошептала она, старательно отпихивая мужское тело от себя, но ничего не выходило. В глазах демона снова блеснула тоска и боль, а рот искривился в гримасе, стиснув зубы. Он все же перестарался. Слабое биение ее сердца ощущалось через грудину, а дрожь, распространяющаяся по телу Момозоно, колотила со страшной силой, как будто от сильного холода. В эту самую секунду он понял, что терять ее — настоящая пытка.