Оружие судного дня

Демон навис над Нанами, оказавшись настолько близко к ней, что при вдохе грудь девушки легко касалась его. Серебряные пряди длинных волос свисали на татами и хрупкие плечи. Этот неистовый взгляд ядовито-янтарных глаз гипнотизировал, заставлял смотреть только на него. Отвести взгляд было равносильно полному поражению, после которого должно было быть жестокое наказание. Таковы правила этой незамысловатой игры без определенного срока. — Что бы мне сделать теперь? — Лис чуть наклонил голову влево, оскалившись. Он явно получал удовольствие, видя, что Момозоно совершенно не показывает какого-либо сопротивления. Даже не нужно было больше держать ее руки: они покорно лежали над головой девушки, чуть содрогаясь каждый раз, когда их тела соприкасались. — Твоя шея выглядит аппетитно. Может, мне попробовать крови прямо с нее? Или ты хочешь более нежного обращения? — А ты на такое способен? — На самом деле шатенка тихонько внутри себя рыдала, понимая, насколько беспомощна в этой ситуации, но голос ее звучал жестко и уверенно. Инстинктивно она прикусила нижнюю губу, осознавая, что бросать вызов не было умной идеей. — То есть… я имела в виду… — растерявшись, Момозоно отвела голову, тараторя невпопад тихим голосом. На секунду повисла всепоглощающая тишина. Девушка отчетливо слышала, как по вискам била кровь. С каждой секундой это чувство нарастало. Чувство страха будущего. Что он сделает в следующую минуту? Нет! Она не хочет этого знать и не хочет чего-то от него. Пусть он просто слезет с нее! Левая рука лиса коснулась ее шеи. Его руки, как и все тело, испускало жар намного сильнее, чем у обычного человека. Это заставляло ее расслабиться, но вот его выражение лица почти уничтожало все блаженство от обжигающих прикосновений: холодный взгляд, прямые черты лица. — Если очень хорошо попросишь, то я могу и понежнее, — Томоэ говорил это тихо, апатично, как будто это пояснение было излишним. Его взгляд быстро пробежался по ней, останавливаясь на каждом интересующем месте буквально на мгновение. Пальцы мужчины остановились на ямочке ключицы. — Та белая тряпка с рюшами шла тебе намного больше. В ней мне было видно намного больше, и ты казалась стройней. «То есть, по-твоему, я толстая?» — девушка раздраженно подергивала бровью, понимая, что страх неизвестности сходил на нет, когда лис начинал ее конкретно бесить своим неформальным поведением. Хотя его поведение «ребенка» и интонация не давали шатенке разозлиться в полной мере. Момозоно напряглась. Это становилось не просто опасным, а скорее смертельным: на его лице снова появилось это выражение лица, которое всегда появлялось у него при мысли об убийстве. Иногда даже забываешь, что обладатель пушистого хвоста может кого-то убить… с его-то обаянием! Рука на животе отдавала жаром… сильным жаром, почти проникающим под кожу. Жрица сглотнула, с ужасом осознавая, что это было безумно приятно. Нет, это смешно и нелепо, особенно при том, что всякая любовь и отношения с лисом — нелепица из записок сумасшедшего! Это было страшно: понимать, что разум и чувства почти сдались. Он — безжалостный, тщеславный монстр, убивший множество людей! Он просто с ней, пока ему нечем заняться на этом задание. Неужели это стоило прощения грехов? — Как ты можешь говорить такое приближенному к богу? — яростно прошипела она, стиснув зубы. На ее лбу собрались морщинки, а щечки надулись. Выглядела она очень уж мило. Томоэ быстрым движением перебросил руку с живота на ее подбородок, удерживая голову на одном месте. Гулко вдыхая и выдыхая, девчушка зажмурилась. Взгляд янтаря давил на ее чувства, взламывал только ей известный код мышечного органа. Екай наклонился к ее лицу медленно, нарочито медленно, чтобы почувствовать каждой клеточкой нарастающее волнение девушки. Когда губы девушки оказались в нескольких миллиметрах от него, демон хищно облизнулся, проводя языком по губам шатенки. От прикосновения она дрожала мелкой дрожью. Внизу живота заныло. «Больше. Хочу большего…» Губы сами собой разжались, приоткрывая рот. Глаза смущенно посмотрели прямо в ядовито-желтую радужку, полную сарказма и усмешки. Кажется, только что она сдалась. Дала ему повод посмеяться над ней. Но пусть… только пусть он поцелует ее. Снова. — К богу? — Голос мужчины отдавал мерзким привкусом металла и иронией, которая резала нежный девичий слух. — Не смеши меня! Ты отказалась от своего бога в тот самый момент, когда ответила на мой поцелуй. Нанами сжала губы, стараясь сохранять спокойствие, но сердце бешено колотилось, стоило только девушке подумать, что пальцы демона могли хотя бы на миллиметр сдвинуться с ключицы ниже. Щеки произвольно начали краснеть от пристального взгляда, когда лис снова смотрел на нее более чувственно (примерно на процент или больше). Девушка сжалась в комок, сомкнув руки на груди и прижав ноги ближе к туловищу. Такая реакция позабавила лиса своей детской наивностью. Поза не имеет значение: он в любом случае сильнее в физическом плане. — Секунду назад ты не очень-то и сопротивлялась, — Томоэ легко провел пальцами по рукам шатенки, оставляя красноватые дорожки на тыльной стороне ладони. Екай недовольно насупился. Эта игра становилась слишком надоедливой и скучной. Рывком он пригвоздил запястья девушки над ее головой, а другую руку положил ей на живот, надавливая. В глазах шатенки появился легкий ужас — правильная реакция. — Я же сказал: бесишь — получаешь. Томоэ приблизился к ней намного ближе; рука, лежащая на животе поползла вниз, заставляя шатенку вздрагивать, покрываться мурашками. Каждый мускул жрицы напрягся, подобно струне. Пугало не то, что делал лис, а скорее то, что ее это ничуть не отвращало. Это походило на паранойю, навязчивую идею, которая крутилась в голове, подобно юле. Только бы он просто сейчас ломал комедию перед ней и не собирался ничего делать. Нанами с надеждой снова взглянула в ядовито-желтые огоньки глаз, но не нашла ни отблеска в них шутки или насмешки. Почему-то они были до безумия серьезными… даже слишком для него. Уши прижались к голове, словно по указке, стоило только ему заметить, что на него смотрит Момозоно. В какой-то степени это было безумно мило, учитывая еще и барахтающейся хвост, который буквально извивал лиса, так вообще умилительная картина. Но все это совсем не сочеталось с тем, что делала рука демона… — Твоя одежда мешает, — умозаключал он, проводя по поясу кимоно. Тогда девушка заметно занервничала и покрылась ярко-красным румянцем от ушей до самого подбородка. Выглядело это очень мило, как показалось екаю, но он постарался не подать виду, что заметил. — Как насчет ее хотя бы распахнуть? Риторический вопрос. Как будто его волнует, что она думает об этом? Ему бы просто глумиться над ней, как он это делал до этого, но если просто так сдаться, то это тоже самое, что полностью признать чувства к бесчестному убийце-демону. Пока что борьбу за обладание сердцем Момозоно вели двое: разум и чувства, причем чувства стремительно набирали вес. — А, может быть, не стоит? — Дрожь в голосе никак не унять. Зубы стучат, голова становится тяжелой… все тело будто в огне. Девушка обхватила пальцами руку демона, которая держала запястья в скованном состоянии, и с мольбой посмотрела на него. Если бы только сейчас она могла расплакаться. Это бы отсрочило все, что он собирался делать. Что бы не собирался сделать! — Прошу… Зрачки демона в ту же секунду сузились, а глаза округлились от удивления. Это не та реакция, которая бы его остановила, но, чем больше они общаются, тем лучше. Пусть каждая клеточка желает этого, но разум намного сильнее плоти! Она не утонет в омуте желаний и наслаждений… только не из-за него. Не из-за этого мужчины, который просто играет с людскими чувствами, не задумываясь о последствиях своих действиях. — Если бы я слушал тебя, то не выполнил бы задание и не смог бы выведать информацию о новом местоположении «оружия», — Томоэ опустил голову к шее девчушки. Снова резкая дрожь по всему телу, начиная с низа живота и заканчивая пульсацией в висках. Жрица гулко вдохнула воздух через нос и закрыла глаза. — Поэтому, пожалуй, я откажусь тебя слушать. — Но… м! Шоколадные глаза распахнулись, округлились и посмотрели испуганно на искоса смотрящие на нее огоньки. Не сложно было понять, что сейчас он ухмыляется. Рука демона легла на рот шатенки, со злостью прижимая ладонь ближе к коже. Теперь она не могла произнести и звука — только нечленораздельное мычание. — Что непонятного в фразе «отказываюсь слушать»? Я надеялся, что первое впечатление «деревенской простушки» окажется ложным. Кажется, я не ошибся: ты просто дура! — Его голос снова не издал ни единой нотки эмоции, монотонно говоря это, он словно гипнотизировал. — Ты снова меня взбесила… даже больше, чем до этого. Придется перейти к более решительным действиям. Он вздохнул. Девушка явно заставила его разочароваться. Сильно разочароваться. Хотя это его поведение сильно ее разозлило, но руки все еще были над головой в железной хватке, а рот настолько сильно зажат, что она даже не могла его раскрыть, чтобы прикусить ладонь лиса. Дрожь никак не хотела униматься: все намного хуже — теперь ее буквально колотило. Ноги заметно подрагивали. Демон сразу это заметил и незамедлительно отреагировал, ухмыляясь теперь более жестоко и ядовито. Он медленно убрал руку с лица шатенки и потянулся к поясу кимоно, сдергивая его буквально молниеносно. Со звериной хваткой Томоэ завязал руки Момозоно еще до того, как она могла бы даже подумать сказать что-то или возразить. Затем рука снова оказалась на ее губах. Демон приподнялся над ней на полусогнутой руке и оценивающе осмотрел. Зрелище явно забавляло его. Раскрасневшаяся, взъерошенная шатенка злобно смотрела на него, пытаясь передать все чувства через свой взгляд. Кимоно почти что полностью раскрылось, после того, как пояс ушел на связывание и из-за этого она чувствовала неуместное смятение: что она должна делать? что должна чувствовать? Сейчас в голове больше ничего нет. Как если бы просто вышибло все. — Этот вид мне нравится. Очень даже, — Прикусывая нижнюю губу, екай облизнулся. Сверкающие огоньки буквально сжигали места, куда были направлены. А рука, лежащая на чуть влажных губах, с каждой секундой становилась все более и более горячей, почти обжигающей. — Но на что еще способно это лицо? Сейчас ты выглядишь чуть соблазнительно… сможешь ли показать больше… Этот голос был переполнен сарказмом. Томоэ встал, оставив девчушку лежать на полу. Почему-то он был уверен, что она не сможет убежать. Виновна ли видимая дрожь в коленях или же собственные убеждения демона? — он не знал, но шатенка точно не сдвинулась с места, после того как он встал. Ее глаза следили за ним, а губы чуть подрагивали. На них застыли оскорбления? Он долго смотрел на нее, ходил взад-вперед, что-то обдумывал с задумчивым видом, а затем сел впереди Момозоно, — сзади ее головы, — и наклонился и довольно удивленно осмотрел вид ее лица в перевернутом состояние. Глаза демона приобрели более-менее человеческий вид: стали фиалкового оттенка, а зрачки — округлыми. Мужчина снова о чем-то задумался и рывком поднял за руки девушку. В итоге, она оказалась на его коленях. Оцепенение сменилось яростью. — Что ты, черт возьми, творишь?! — выпалила шатенка, удерживая коленями подол кимоно. Ее движения были до безумия неуклюжими, ведь еще чуть-чуть, и она оказалась бы совсем обнажена! О чем только думает этот непотребный представитель мужского пола?! — Прекрати это! Лис не обратил на это внимания, удерживая жрицу на месте, обвивая талию девчушки одной рукой. Когти впились в обнаженную кожу живота. При каждом прикосновении подушечек пальцев екая низ живота судорожно вздрагивал… так сильно, будто бы кто-то ударял в том месте, где он касался ее. Другой рукой Томоэ держал ее руки над головой. Его губы легли на шею Нанами, покусывая нежную, розоватую кожу. Из горла произвольно издался тихий стон, когда девушка выгнула шею навстречу екаю. Томоэ блаженно прикрыл глаза — эти звуки ласкали слух. Рука альбиноса поползла вниз. Абсолютно безапелляционно и властно. Настолько, что шатенка не смогла возразить. Это походило на мгновенный гипноз и полное оцепенение от наслаждения. После его прикосновений оставались покраснения и покалывания, а трепет во всем теле не угасал. Момозоно больше не знала, что могло бы произойти. Это волнение было совершенно не приятным, скорее наоборот. Казалось, что она теряет себя в этом омуте. Девушка зажмурилась, когда это снова произошло. Снова это чудовищное видение: Сначала она разобрала шум деревьев и крики птиц. Довольно странных птиц, которые кружились над ней по кругу. Ее сознание слишком туманно, чтобы разобрать четкие очертания крылатых чудищ с длинными шеями и огромными черными крыльями, почти вдвое больше их самих. Ощущения становились четче — теперь жрица поняла, что лежит на земле, которая вписалась в ее спину иголками сосновых деревьев и шишками. Это был незнакомый пейзаж. И сама она, словно была не собой: запястья слишком тонкие, волосы не доходят до плеч, а организм истощен. Он жаждет смерти. Даже кончики пальцев болят и изнемогают, ноют и болят. Нанами дышит часто, но прерывисто, словно кто-то душил ее. В голове только одна фраза: «никогда не смогу!». Через секунду до Момозоно дошло, почему каждая клеточка ее тела ныла, а чувства так сумбурно метались по сознанию: ее сила исчезла. В ней нет больше глаза божьего, который позволял ей чувствовать души. Ее глаза больше не могут видеть без зрения; ноги не могут ходить по земле; голос не звенит правдой в ушах каждого. От понимая этого в глазах появились слезинки, затем еще и еще. В конце концов она лежала посреди леса, рыдая в голос. Невозможно было остановить это… Но стоило только шатенки открыть глаза, как она оказалась в комнате. В своей комнате, и там не было вездесущего лиса. Неужели она упала в обморок? Нет, это снова эти сны наяву. Оглядевшись, девушка не обнаружила ничего необычного, кроме того, что она лежала посреди комнаты с растрепанными волосами. За стенкой не было слышно или видно демона. Похоже, ему надоело тут сидеть и он ушел. Но что же это за чувство, которое она ощущает сейчас? — Госпожа жрица храма Микаге! — Стук раздался так неожиданно, что девчушка подскочила на месте, словно обожженная. За седзи виднелось очертания песо-льва. — Оокуни-нуси-сама просит вас зайти к нему на важный разговор. Шатенка махнула головой, размышляя над сказанным. Она быстро поднялась и собиралась было идти к божеству, когда ее кимоно резко распахнулась. Одним только богам известно, как быстро она ухватилась обеими руками за два края кимоно, сомкнув его. Щеки заалели, когда в голове начали всплывать недавние события, связанные напрямую с Томоэ. Руки сами собой начали трястись, не в силах удерживать ткань. Быстрым движением она приоткрыла его, отойдя от двери, и начала осматривать свое тело. В голове была только одна единственная мысль, не дававшая покоя разгоряченному разуму и чувствам. — Как я и думала, — тихо прошептала Момозоно, прикусывая губы. От шеи до груди виднелись пять красноватых полосок, которые пульсировали, стоило только ей прикоснуться к ним. Отводя взгляд в сторону, она со злостью схватила лежавший в ногах пояс и туго завязала его на своем месте. — Что же со мной твориться? ..

***

Продвигаясь по лабиринтам дворца к покоям бога, Нанами все больше и больше погружалась в свои мысли. С каждым шагом ее уверенность росла. Больше она не позволит этому екаю играть с ней! Она еще не придумала, как именно, но аутотренинг явно работал: в голове зарождались огоньки самоуверенности. В ней разгоралось пламя соперничества, перерастающее в настоящий пожар по всему телу. Впервые за всю свою жизнь она настолько захотела кого-то поставить на его законное, как казалось ей, место. Ей была противна одна лишь мысль о саркастичной ухмылке альбиноса, которую он использовал каждый раз, смотря на нее сверху вниз! Гнев зарождался в ее душе, пожирая остатки миролюбия. — Момозоно-сан! — Восторженный возглас божества вывел девчушку из раздумий. Блондин сидел на троне, буквально излучая сияние, и приветливо улыбался ей. Совсем не такой, каким был при совете богов. Почему-то Нанами начала понимать демона в его убеждении «лицемерия» божеств. — Я хотел бы с вами кое-что обсудить и, если вы не против, давайте прогуляемся. Это вовсе был не вопрос. Все бессмертные выражались одинаково: всегда утверждали, а не вопрошали. Было очевидно, что он не ждал ее ответа, когда вставал с трона и показывал пальцем в сторону другого выхода из зала. Сзади храма располагался небольшой «живой уголок» природы, который служил бы отличным уединенным местом для разговора. — Меня беспокоит одна вещь, Момозоно-сан, — без промедления начал бог, стоило им только ступить за порог комнаты. Его голос звучал довольно жизнерадостно, но и серьезно. — Томоэ… он же точно выполняет условие нашего договора?