Шелест, слышимый всюду и везде, никак не давал покоя Нанами, пока она шла к своей комнате, с судорогой вспоминая о случившемся. Листья словно бы нарочно шептались вокруг девушки, заставляли ее волноваться еще сильнее. Сердце ее содрогалось каждый раз, как наступала тишина: ветер затихал в безмолвие, и все вокруг останавливалось, умирало. Но затем снова оживало, как по щелчку.
С каждым шагом шатенка понимала, что видения снова брали вверх над ее разумом. Под ее ногами она ясно ощущала уже не зеленую траву, а выжженную землю, перемешанную с чем-то хлюпающим под обувью. Она осознанно не оглядывалась и не смотрела под ноги. Момозоно слишком хорошо знала, что произойдет потом: ее захлестнет в водоворот, она будет захлебываться в вымышленных эмоциях и чувствах и, в конечном итоге, потеряет над собой контроль. Снова станет заложницей несуществующей еще реальности. Уверенно продолжая шагать в сторону храма, который с каждым разом как будто бы удалялся на десять, Нанами начала тяжело дышать, закрыв глаза.
Она отчетливо слышала приближающуюся конницу и крики… душераздирающие крики. Они врезались в уши, кружились в ушной раковине и вылетали из нее. Жрица не останавливалась, даже когда почувствовала, как лошадь пробежала в нескольких сантиметрах от нее. Это было действительно страшно, но не настолько, чтобы она закричала или испугалась. Теперь ей было с чем сравнивать. Весь ее мир рушился, раскалывался, как битое стекло, и падал куда-то неизвестно вниз, пропадая навсегда. Как мозаика, окружающая реальность переставала быть собой: она менялась, сменяясь маленькими квадратиками, как в калейдоскопе. Нанами резко поддалась вперед, но в то же мгновение поняла, что оказалась посреди огромной пропасти, как при землетрясении. Она воронкой затянула девушку в себя…
Момозоно не падала, а летела, парила в воздухе, наблюдая, как мир вокруг менялся, превращаясь в черноту. Она уже ничему не удивлялась и скептически рассматривала кусочки мира, иногда даже касаясь их, но пальцы проходили сквозь предметы. Жрица пожала плечами, когда заметила под собой ту самую землю.
В тот же миг девчушка с характерным грохотом неудачно приземлилась прямо на острые камушки, размазывая мерзкую жижу по кимоно. Нанами невольно закатила глаза, когда поняла, что даже ее руки по запястье погрузились в нее. Ощущения, похожие на рвотные позывы, не заставили себя долго ждать — Нанами почувствовала отвратительный привкус собственного желудочного сока и недавно съеденной еды прямо на корешке языка. От запаха кружилась голова… он был таким сильным, бьющим в нос, даже дыхание становилось им пропитано после нескольких секунд. Девушка сглотнула, подавляя тошноту, и начала дышать через рот, попутно привыкая к обстановке.
Жрица оглянулась: ничего особенного не было в этом сне, кроме насквозь пропитанного запахом крови воздуха, как если бы она находилась в запертой комнате без окон. Так же совсем не было ветра, что беспокоило. Это было какое-то слишком нереальное видение…
— Ну вот, — цыкнула Момозоно, раздраженно закрывая глаза, когда сомкнула пальцы на переносице, массируя. — Не одно, так другое! Знала же, что попаду, но надеялась!
Девушка искренне негодовала, пока стояла в луже сомнительного происхождения и абсолютно не понимала, что она здесь делает. Конницы, которая так злостно ворвалась в будни девушки, как оказалось, тут не наблюдалось. Либо их перемололо в фарш, либо она долго падала вниз, и за это время все успели сбежать — другого не дано. Нанами пнула ногой жижу, разочаровавшись в своих промокших насквозь носках, и пошагала в другом направлении, подальше от батальной сцены. Она непонимающе посмотрела в одну сторону, а потом в другую, но везде было все одинаково.
— Всегда иду направо! — хмыкнула девчушка уверенным голосом, указывая в правую сторону пальцем, после чего зашагала туда.
Шаги ее были размашистыми, уверенными и довольно звонкими, что не давало даже сомневаться в правильности ее решения. Но время шло, а пейзаж не менялся, сколько бы шатенка не расхаживала. Вокруг была все та же угнетающая атмосфера, сопровождаемая каждый ее сон, но в этот раз энергии демона-лиса девчушка почувствовать была не в силах. Картина событий не менялась, как если бы она просто топталась на месте, и это страшно злило жрицу. Ее ноги уже насквозь промокли и покрылись корочкой, которая постоянно трескалась, стоило ей только чуть согнуть ногу; дышать через рот было невыносимо, ведь уже даже там стало пахнуть этим металлическим зловонием; глаза слезились от тумана, а зрачки никак не могли уловить даже каплю света. Из-за этого Нанами приходилось намного труднее, чем до этого. Ее шаги становились менее уверенными и более отрывистыми, натяжными — она чуть ли не падала. Но гордость не позволяла ей остановиться. Хотя скорее это был страх, ведь если она остановится, то ее ноги полностью засосет в эту жижу, и тогда ей точно не выбраться отсюда. Состояние Момозоно становилось отчаянным и походило больше на критическое.
— Чтоб его! — выругалась она, попытавшись пнуть отвратительную кашу под ногами. Небольшой ее кусочек все же оторвался от подошвы обуви и прилетел прямо по касательной в лоб шатенке. Глаза медленно поднялись, почти закатываясь за веки, осматривая выпуклый кусочек грязи. Реакция почему-то замедлилась. Но вот капля упала на аккуратный носик девушки, и в тот же момент раздался чудовищный визг:
— Фи-и-и-и! — прокричала жрица, быстрыми движениями пальцев сковыривая с себя отвратительную жижу, попутно разбрасываясь в воздух неумелыми ругательствами. — За что мне все это, Ками-сама?! Просто… за что?
Девушка отряхнула руки, затем перевела взгляд в сторону — там пусто. Естественно.
«Кто б сомневался! — Аккуратные морщинки между бровками на переносице стали отчетливо появляться. – Нет, ну, реально! Почему бы теперь не упасть с неба богам и не устроить вечеринку во имя Инори?! — Бровь нервно задергалась в такт не унимающемуся нижнему веку глаза. — Для полного, так сказать, аншлага!»
Шатенка хмыкнула, резко поворачивая голову влево. В сердцах она снова пнула комки грязи под ногами, но на этот раз более удачно — они отлетели в противоположную сторону от Нанами и упали где-то там, не вызвав очередного нервного срыва. Девчушка обиженно опустила глаза, прогоняя ненужные мысли в сторону. Ее пугала неизвестность. Особенно ее пугало это место, которого она никогда раньше не видела. Даже приближенное очертание не всплывало в памяти. Раньше все ее видения были связаны между собой или имели схожесть места и времени, а здесь все было иначе: местность не знакомая.
Червячок сомнения начал разъедать мозг Момозоно, откусывая остатки разума, заставляя падать девушку все дальше и дальше в свои мысли и опасения. Она отчетливо слышала хруст в своей голове, будто бы чавканье. Странный звук. Странные ощущения.
Глаза невероятно распахнулись, в ужасе уставившись в пространство стеклянными зрачками глаз. Сейчас они были меньше бусинки, но такими же матовыми, как и она. Бистр в радужке глаз стал туманным, почти черным. Будто бы от напряжения зрачок начал потихоньку дрожать, пытаясь сфокусироваться, но ничего особенно не выходило. Брови сошлись на переносице, и на лице появилась испуганная гримаса. Даже губы ее дрожали, каждый раз, как она закусывала их почти до крови.
В голове снова вспыхнул образ лиса. Как его клыки прикусывали нежную кожу губ, а потом уголки его рта приподнимались и превращали обыденный оскал в довольную ухмылку…
Звук хлопка раздался громом посреди безветренного пейзажа видения, а на одной из щек Нанами багровел след от удара — отличный способ вывести себя из раздумий. Девушка боязливо и как-то шокировано приподняла глаза на еще висевшую в воздухе над ее головой руку. Это было инерциальное движение. Она и подумать не успела о содеянном, словно рука поднялась сама собой и ударила ее. От удара голова опрокинулась в сторону, а скула покраснела и пульсировала болью в висках. Это было не хорошо и не плохо. Какое-то никакое состояние. Разум будто бы отключился, когда в мыслях девушки появился образ нахального демона.
— Нанами! — Голос заставил ее метаться из стороны в сторону, поддаваясь на невидимые позывы и отголоски манящей тьмы. Почему? .. почему стоило ему только позвать, и она готова бежать, как какая-то собачка, на его голос. А сердце-то… оно колотится, как бешеное, вырываясь из груди навстречу ему.
Интересно, если бы он попросил ее настоящее сердце отдать ему прямо в руки, то… она, не задумываясь бы, так и сделала, даже ценой жизни? ..
«Надеюсь… Я еще не настолько потеряла голову…»
— Нанами, екай тебя дери, что ты тут делаешь?
С этими словами туман рассеялся перед глазами, показывая еще смутные черты лица демона «античной скульптуры». Сначала это были только шелковистые пряди белесых волос и овал лица… со всеми точными его очертаниями. Затем блестящие золотисто-медные глаза, распахнутые довольно широко, учитывая раскосость его глаз. Они смотрели на нее с обидой — в этом нет сомнений — и нескрываемым раздражением, но все равно эти огни обжигали каким-то странным теплом: приятным, защищающим и опасным, почти испепеляющим. И Нанами больше не волновало другое: ни его глаза, ни рот, ни то из чего росла голова или насколько он склонился, чтобы их глаза встретились. Совсем ничего.
— Блин, не пугай меня так! Тут эта истерическая «Ма-де-му-а-зель» уже битые полчаса мне мозги насилует! — Голос лиса выражал то же недовольство, что и глаза. Нервно пустил пятерню в свои волосы, закатывая глаза к нему, отдаляясь жрицы. Даже его вздохи были какими-то более тяжелыми, чем раньше. Его дыхание сбилось… неужели, он ее искал? — Она тебя ищет, тупица! Шагом марш к ней, ибо нас снова посылают неизвестно куда.
Но несмотря на то, что ее мозг воспринимал информацию, а уши внимательно его слушали, ее тело не спешило поддаваться приказу и бежать к своей новой знакомой. Оно парализовано или казалось таким. Словно гравитация стала сильнее прижимать ее ступни к поверхности земли, не давая ступить и шагу. Только теперь ее накрыла волна холода, когда он отстранился, и она увидела его всего. Эх, если бы она могла видеть только его глаза, то все было бы нормально… только бы глаза.
Не то тошнота, не то крик подступали к глотке шатенки, стиснув ее в холодных объятьях страха. Точно, она ведь… он ведь…
Шаг назад.
Еще шаг.
Такие робкие и хрупкие, словно она не была уверена в твердости почвы под ногами. Рот открылся, но не произнес ни слова — слова застряли в горле. Эта недосказанность губила ее, заставляла еще сильнее бояться и снова отступить на несколько шагов от него.
«Держись от меня на расстоянии. Не подходи ближе. Я не знаю, что делать», — единственные мысли, которые сейчас крутились в голове и на языке девчушки, не давая расслабиться. Даже ее плечи и живот напряглись. Все ее тело выгнулось, сцепилось между собой в единый организм, не желая отступать. Ведь если не сейчас, то когда? ..
— Что не так? — Белесая бровь приподнялась вверх, когда лис искоса прищуром посмотрел на напарницу, скрестив руки на груди. — Ты злишься из-за того, что было? — Стук сердца начал слышаться в висках. – А, да брось! Это же всего-навсего наказание. Тем более бывает и ху…
Не успел Томоэ закончить, как шатенка буквально завизжала от злости. Ее раскрасневшееся лицо и взъерошенные волосы не добавляли ей привлекательности, особенно, если еще и учитывать ее опухшие, заплаканные глаза.
Как обидно! Обидно, что она не может его ударить, потому что боиться; обидно, что не может на него кричать; обидно, что он так обращается с ней! Просто горько и обидно. А еще и больно. По тем же причинам, что и обидно, но больно. Ведь расплакаться и визжать – все, что она может в этой ситуации. Будь она хоть чуточку старше, хоть немного опытнее, хоть малость увереннее в себе, то смогла бы дать достойный ответ, но это не она.
— Знаю я! — обиженно провизжала девушка, пальцами и ладонями пытаясь скрыть лицо и вытереть выступившие слезы. — Не говори ничего! Не делай так больше! Не прикасайся ко мне! — Она не знала, как себя остановить. Ей совсем не хотелось этого говорить. Она не хотела с ним ссориться на кануне нового задания. — Из-за тебя я… из-за тебя я странно себя веду!
