Оружие судного дня

Сердце бухало где-то в горле, перегоняя кровь по венам с бешеной силой, заставляя отрывисто, но часто-часто дышать. Все тело состояло будто бы из вязкой жижи, перетекающей то в мозг, то в пятки. Шатается. Спотыкается. По ногам и рукам стекают мелкие капельки пота, задерживаясь на ноготках с секунду и падая вниз с сокрушительной силой. Все как в тумане: коридор безумно длинный, словно растянутый. Девушка старается успокоиться, полностью отстраниться, но вместо этого только все сильнее втягивает разум в водоворот мыслей, которые, как в болото, затягивали ее, не давая больше ни о чем другом думать. Какое-то слишком уж мистическое наваждение… Шатенка облокачивается на стену, поднимая широко распахнутые глаза к потолку, когда слышит глухой стук. Что-то упало на пол со стороны… из которой она пришла. Нанами нехотя поворачивается в ту сторону — в нос шибает пронзительный солоновато-железный запах. А ноги уже сами несутся на ее зов. Снова и снова она попадается на эту уловку, прибегая к нему, забывая о самой себе. О гордости, которой она так хорохорилась всего несколько минут назад. — Либо ты такая дурочка от рождения, — в полумраке даже его лица разглядеть нельзя. Силуэт в проеме стоит даже слишком прямо, вытянув руку над головой и держа в ней что-то бесформенное. По кругу вокруг демона разбросаны источающие кровяной запах тела. Не человеческие — уже радует. По голосу шатенка понимала, что он ухмыляется: ему весело или он хотел бы, чтобы она так думала. В свете луны видно только, как по белоснежным волосам стекают струйки крови, прямо поднятой над головой бесформенной массой нечеловеческих останков. Живот предательски ноет, скручивается, а рука сама собой тянется к губам, сдерживая рвотные позывы. — Либо просто не имеешь инстинкта самосохранения… Глаза быстро оглядывают коридор, который всего несколько минут назад был так же чист, как аура божества. По всюду рваные ошметки плоти, коричнево-красные пятна крови, ее брызги даже на потолке и отдаленных от „поля боя“ стенах. Тела раскиданы в беспорядке — уже даже не разобрать, где какая часть и кто кем был. В голове даже не возникло вопроса, а почему екаи именно здесь, как они смогли добраться до храма… и почему не смогли просто обойти этот коридор, не нарвавшись на прославленной демона-лиса. Рука альбиноса медленно, размеренно опустилась, отпуская свежевыдранный кусок плоти. Как в замедленной съемке: он падает на пол, а каждая капелька завораживающе падает, блестя в свете полной луны. — Зря я недооценивал эти байки про фазы луны. Эту луну называют „Охотничьей“, она имеет красивый золото-персиковый оттенок, — Демон осматривает место действия. Девушка все никак не может разобрать выражения его лица. — Говорят, будто бы охота в ночь на эту самую луну будет более чем удачной – это, судя по всему, правда. Расстояние между ними не сокращалось. Лис не сдвинулся с места, даже видя, как шатенка потихоньку пятится назад. Его пальцы сжались в кулаки, и только когда он повернул голову к ней в пол-оборота ей удалось разглядеть выражение его лица. Глаза Томоэ смотрели на нее безразлично, даже раздраженно из-под полуопущенных ресниц. Складки на переносице и оскал на губах так же подчеркивали его озабоченность появлением жрицы. Затем его губы искажаются в хищной ухмылке, а потом вовсе слышится сдавленный смех: — Ты совсем не вовремя, — Он смеется в кулак, сгибаясь, но взгляд все так же направлен в сторону шокированной девушки. Она вовсе не казалась напуганной. Именно шокированная, удивленная и явно брезгующая даже приблизится к этому наполненному запахом смерти месту девушка смотрела на него, подавляя рвоту. — Я сказал тебе идти спать, а ты снова меня не слушаешься. А я ведь со всей душой. Она не двигается. Смотрит на него пустыми глазами, словно бы ожидая от него чего-то еще. Совсем непонятно чего. — Я не говорила, что буду тебя слушаться. Что тут случилось? — Через ладонь звуки полностью меняли свое звучание и становились гнусавыми, но все же отчетливыми. Момозоно вновь оглядела коридор, уже попривыкнув к здешней атмосфере ужаса и смерти. — На тебя пытались напасть… Кто? — Иди спать, — уже даже бровь раздраженно дернулась. Демон устало сдавил пальцами переносицу. Девушка убрала руку от лица, оглядывая коридор уже в который раз. Все тела будто бы были отшвыряны в стены, а потом уже сожжены, но тогда, почему не горели стены? Возможно, лисий огонь имел какие-то особые свойства, о которых девчушке оставалось только догадываться. В помещение было уж слишком тихо… и до этого тоже. Нанами думала уже сделать шаг к лису, но на ее пути была громадная, бурлящая лужа крови ярко-алого цвета. Шатенка взглянула на лужу. Жутко становилось от одной мысли, что это зрелище не вызвало в ней ни страха, ни ужаса, но заставило ее желудок сделать сальто несколько раз, не расплескав содержимого. Раньше она бы точно пришла в ужас, возможно, даже упала в обморок, но сейчас эта сцена вызвала только тошноту. Момозоно списала это на невыносимый запах горелой плоти и закипевшей крови. Удивительно, как еще не сбежались все слуги на такую вонь. Она прошибала все внутри, застывая в спинном мозге, оставаясь на языке. Казалось, словно ты и сам стал частью обуглившихся останков демонов, слившись воедино со всем в этой комнате. Пришла в голову и мысль, что лис явно перестарался. Он молчал. Тишина угнетала, но про себя девушка заметила, что в такой ситуации он мог бы только нахамить ей, что не привело бы их к должному пониманию. Глазеть на него было верхом бескультурья и требовало немалой выдержки и крепкого желудка, хотя по сравнению с прошлым разом он выглядел еще более-менее сносно: только волосы покрасились кровью, сделавшись грязно-коричневого оттенка, а со звериных ушей капала еще не запекшаяся от жара его собственного тела кровь. Одежда осталась чистой — удивительно, но факт — ни единого пятнышка или ошметка нарушителей спокойствия. По отточенным коготкам тонкими струйками стекала кровь от самого залитого полностью запястья руки. Пронзительный взгляд так и резал ее на части. — Ну пойду я спать, а ты что будешь делать? Возьмешь тряпку в зубы и начнешь убираться тут? Хотя ты можешь. — Нанами аккуратно убрала прядь волос с лица, стараясь обойти лужу крови. Казалось, она до сих пор источала слабое тепло тела того, из кого была выпущена. От этого обойти ее или наступить в нее становилось не легче. Слишком уж противно. — Я могу помочь… — Морально, — демон стремительно переступил через треклятую лужу крови и встал в плотную напротив девушки. Дыхание разом перехватило, а колени снова стали ватными. Проклятье! Мужчина не рычал — хрипел, не разжимая зубов. — В своей комнате и видя сны. Не маячь перед глазами и марш к себе, иначе я за себя не ручаюсь. — И что же ты сделаешь? — Лучше бы она этого не говорила. Зрачки невероятно сузились, превратившись в тонкие полоски, а губы растянулись в отвратительной ухмылке. — Использую всю твою одежду в качестве половой тряпки, а тебя саму заставлю расхаживать голышом. — он хихикал. Кажется, эта идея ему более чем понравилась, вот только Момозоно почувствовала от этого жгучее желание… как будто бы ее кулаки мечтали познакомиться с этими насмешливыми глазами или его челюстью. — Вот было бы зрелище. Я уже и истосковался по молодому женскому телу. Теперь уже вся ладонь желала… смачно надавать ему пощечин, чтобы больше и не думал так с ней разговаривать, но все тело отказывалось выполнять ее команды. Встало как вкопанное и не шелохнулось, даже когда чистая ладонь мужчины потянулись к ней и дотронулась до ее шеи. Пульсирующие волны жара разошлись по телу в мгновение ока. — Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется сжать это самое горло, — он несильно сдавил шею шатенки, впиваясь когтями в нежную кожу, — чтобы ощущать, как кровь пульсирует в нем, и чтобы твоя жизнь зависела только от моей воли. Хочу, чтобы ты понимала, что жива лишь только потому что такова моя прихоть. — А мне казалось, что так оно и есть. Ведь ты прямо сейчас можешь сдавить свою руку чуть сильнее, и я уже не смогу вдохнуть ни глотка воздуха. Но при все этом, Томоэ, и ты сейчас стоишь здесь, потому что я не позвала на помощь и тебя не отправили в тюрьму подземного царства Еми, — Шатенка старается сохранить спокойствие, но голос сам собой срывается на хрип и стон. Щеки и лицо начинают гореть от близости к этому мужчине. Да она точно мазохист, раз думает о чем-то подобном, когда ее чуть ли не душат. — А по поводу твоей тоски по молодому женскому телу… тут я ничем не могу помочь. Обратись в местный бордель. — Резонно. Так что, ты просто дура или еще и с отсутствующим инстинктом самосохранения? — От демона исходила аура разочарования, но девушка будто бы не замечала ее. Это он так ее оскорбить пытается или просто не чувствует атмосферы? Ему и впрямь интересно это, или просто издевается над ней, как обычно. Жрица уже думала и вправду ему врезать. Бровь нервно дернулась, когда девушка закрыла глаза и не менее нервно ухмыляясь так, что кончики рта начали подрагивать, а вены взбухать на лбу. — А ты просто озабоченный или на это все же влияет тот факт, что у лисов сейчас брачный период? Или сразу два варианта? «Заказывайте мне могильную плиту, — Нанами и подумать не успела, как выплюнула эти слова во славу биологии и ее скудным прозваниям в этой области. — и гравируйте надпись. Что там обычно на ней пишут? „Помним, любим, скорбим“? Я согласна и на „умерла от переизбытка гордости и когтей демона“, только не пишите такую банальщину.» — А о третьем варианте не думала? — Нанами покачала головой, перебирая в голове возможные варианты ответа. В уме она продумала хитроумные ответы, придумала целый диалог, но стоило лицу демона оказаться в сантиметре от нее, как из головы вышибло все мысли. Абсолютно пусто. Насмешливый, искрящийся в темноте взгляд янтарных глаз смотрел на нее не моргая, пристально, пока он подходил все ближе. — Все из-за тебя. Он выдохнул ей в губы и притянул к себе, прижав в плотную. Сердце упало в пустоту, когда их губы соприкоснулись всего на мгновение. От неожиданности жрица закрыла глаза. В голове творилась самая настоящая путаница из обрывков сна и реальности. Мозг отказывался соображать и делать выводы, слова, сказанные им, повисли в ее сознание. Как набор букв без смысла и логики, они застряли посреди сна и реальности. Он целовал ее не так, как до этого. Нежно, даже слишком осторожно. Руки девушки безвольно тряслись, не зная, куда себя деть, пока все тело, выгнулось к нему навстречу. Это уж больно было похоже на тот кошмарный сон, снившийся ей каждую ночь в плоть до их встречи. Когда Нанами пришла хоть в какое-то человеческое состояние и смогла мыслить на уровне причинно-следственной связи, то было уже слишком поздно отвечать колкими ответами, вернувшимися в голову. Лис выдохнул ей в губы, оттягивая нижнюю губу клыками. Боль и наслаждение разошлись по телу пульсациями, такими острыми, как кинжалы. Снова ноги требовали отдыха, трясясь и моля о ближайшей встрече с полом. — Неожиданно, правда?