***
Гарольд проснулся среди ночи. Из приоткрытого окна тянуло холодом. Не думая, что делает, он отбросил одеяло и выбрался из кровати. Низко-низко, прямо над крышами соседних особняков, висела большая желтая луна. Гарольд запрыгнул на подоконник и замер, пораженный запахами и звуками ночи. Он слышал как шуршали шинами одинокие машины, как ветер трепал верхушки деревьев, он слышал бормотание телевизора из домика охраны, слышал голоса из сквера за воротами. Он чувствовал свежесть и запах хвои от аллеи перед домом, и легкий дух бензина, асфальта, металла. Гарольд напитался этим, растворился в атмосфере ночи и нырнул во тьму. Он пролетел по саду, невидимый и неслышимый, а потом поднялся ввысь, к звездам, и взял курс на далекую луну. Он летал по городу, просачивался сквозь стены, заглядывал в окна пока не почувствовал, что слабеет. Ориентируясь по паутине, невидимых обычному глазу, магических линий, пронизывающих Лондон, он добрался до дома. Но оставалось кое-что еще. Ему нужно было питание. Настоящее, не эманации города, не эмоции людей, ему нужна была кровь. Сдерживая трансформацию в физическую форму и рвущегося наружу голодного Дракулу, он сделал кружок над своим районом. В выборе цели нельзя было ошибиться. Гарольду, в отличие от Дракулы, хотелось быть не просто злодеем-кровососом, а орудием возмездия и справедливости, как бы пафосно это не звучало. На свой лад он любил людей и ценил порядок и стабильность в обществе. Своих соседей Гарольд знал не слишком хорошо. В районах, где живут богатые и знаменитые, не принято желать доброго утра через садовую ограду или обмениваться местными сплетнями, ожидая молочника. Но владельца соседнего особняка, особняка, до неприличия богатого, Гарольд заприметил давно. Тот несколько раз въезжал в их ограду, возвращаясь пьяным после ночных вечеринок. Финн ничего с этим не делал, точнее, действовал в рамках маггловского закона, а Гаррольд ведь надеялся, что тот наложит на соседа какое-то хитрое черномагическое заклятия. Но Финн настаивал на том, что они не должны привлекать к себе внимание. Гарольд снизился и пролетел над садом неприятного соседа. Адам, вот как его звали, Гарольд вспомнил имя, только потому что увидел через окно особняка огромный плакат во всю стену: «Адам Беркович — самый молодой миллионер по версии ВАМ* *(всемирной ассоциации миллиардеров»). Скромно. Гарольд сомневался, что такая ассоциация существовала в действительности. Но в образ Адама хвалебный плакат от несуществующей организации вписывался великолепно. Он ведь заработал, если не миллиарды, так миллионы на наивных простачках, желающих заработать миллион. Да, Адам был представителем худшего, по мнению Гарри, вида — псевдо-гуру. Человеком, который не имеет ни профессии, ни умений в каких-либо областях, кроме сферы чесания языком и развода доверчивых идиотов. И хотя Гарольд не имел ничего против хорошей бизнес-идеи, выходя на большой рынок, надо понимать, что в любой момент тебя может сожрать акула-покрупнее. Или кто похуже акулы. То есть он, великий граф Дракула. Мысленно улыбаясь, Гарольд просочился сквозь окно и тихо опустился на пол, обретая плотность. Он оглядел комнату и увидел огромный книжный стеллаж напротив плаката. Весь он был забит изданиями «Мышления миллионера» и тому подобными книжонками, все под авторством хозяина дома. Ради интереса Гарольд просканировал дом и не нашел ни одной книги, не написанной Берковичем. Хотя слово «написанной» тут вряд ли было применимо. Человек, который сам ничего не читал, вряд ли был способен писать сам. Наверняка на него работала целая армия литературных призраков. Сам Беркович крепко спал в своей огромной кровати вместе аж с тремя длинноногими блондинками. Увидев их, Гарольд ощутил мгновенный прилив дичайшего голода. Все три были слишком молоды, чтобы для них было законным находиться в этом месте, и по их жилам бежала молодая кровь. Гарольд ощутил, как выдвигаются вампирские зубы, а на руках вытягиваются когти. А потом... Он пропал.***
Спустившись на завтрак, на этот раз человеческий, все же одной крови было недостаточно для нормальной жизнедеятельности (если только Гарольд не хотел окончательно превратиться в Дракулу), он застал в гостиной Финна и Джереми, внимательно выслушивающих последние сводки от Снейпа, который судя по золе на мантии, явился к ним прямо через камин. — Доброе утро, профессор, — вежливо сказал Гарольд. — Какие новости? Снейп его вопрос проигнорировал, а Джереми сунул газету: — Читай. — Что... — начал было Гарольд, но тут увидел обложку. «ЧТО СКРЫВАЕТ ДАМБЛДОР? ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ САМОГО МОЛОДОГО ГЕРОЯ МАГИЧЕСКОГО МИРА.» Гарольд поморщился. — Значит Рита Скиттер... — задумчиво сказал Финн, как раз когда Гарольд заметил имя под статьей. — С ней можно работать? — Лучше использовать ее втемную, — ответил Снейп. — Она слишком пронырлива, залезет в любую щель, которую только разглядит, и вытащит оттуда на свет все грязное белье. Кстати, насчет щели я говорю в буквальном смысле, так что на твоем месте, — (по привычке он обращался исключительно к Финну), — я бы серьезно озаботился вопросами приватности. Особенно опасался бы всяких летающих жуков. — Что за бред он несет? — шепнул Гарольд Джереми, но Финн выглядел серьезным, как будто бы что-то понял. — Ладно, — задумчиво кивнул Финн. — Какую еще сказку расскажешь? — Квиррел всеми способами пытается добраться до камня. Даже устроил на Хэллоуин глобальный переполох. — Квиррел? Этот чудик в тюрбане? — удивился Гарольд. Снейп его вопрос проигнорировал. «Стоит признаться, Гарольд, ты в Хогвартсе не единственный хороший актер», — сказал его внутренний голос. Гарольд задумался. Он привык играть на публику: шокировать, поражать, восхищать, но играть так, чтобы никто и не обратил на тебя внимания — это была странная и новая идея. Да, в некотором роде, он скрывался, скрывался у всех на виду, но на самом деле, был собой. Гарри Поттер — являлся всего лишь маленькой частью его прошлого. Так что это совсем не то же самое, что отыгрывать чокнутого забитого учителя. — Можешь себе представить весь идиотизм происходящего? — тем временем говорил Снейп. — Квиррел якобы испугался тролля, хотя именно его тролль — одна из ловушек на пути к камню. — Так там целая череда препятствий? — восхитился Гарольд. — Даже и не думай туда соваться! — сказал Джереми. — Спокойно, Джей, что ты как матушка-наседка? Разве я, по-твоему, похож на идиота? — Мне кажется, в прошлой жизни ты им был. Гарольд решил пропустить это замечание мимо ушей. Тем более какое-то здравое зерно в нем было. — И что, неужели Даблдор это спокойно проглотил? — А что ему делать? Как бы глупо это не звучало, но предъявить Квиррелу пока нечего, кроме, конечно, его исключительного лицемерия. Когда Снейп сгинул в каминном пламени, Гарольд задал давно интересующий его вопрос: — Все это, конечно, замечательно, но что Снейпу со всего этого? — О, думаю, очень многое, — ответил Финн. — Но главный приз, несомненно, должность директора. «А что еще?» — хотел спросить Гарольд, но его прервал вой сирен за окном. Шум был дикий. — Что еще случилось? — Джереми поднялся с дивана и поспешил к окну. — Мне больше интересно, что насчет статьи? — Гарольд кинул газетой в Финна, который прямо в полете, не прибегая к помощи волшебной палочки, перенаправил ее в Джереми. — Я в опасности? Меня разоблачат? — Если только мы не разоблачим Дамблдора первыми... — протянул Финн, а у нас на руках все козыри... — Что за черт? — не реагируя на газету, стукнувшую его по спине, пробормотал Джереми. — Вы посмотрите сколько там полиции!***
А чуть позже этим же утром в маленьком Литтл-Уининге, давно забытом всеми героями этой истории, бушевал ураган по имени Дадли. Маленький толстячок (вернее, уже не такой уж и маленький) слезно умолял родителей купить ему билет на премьеру фильма с обожаемым Гарольдом Николсом в главной роли. Знал бы он, что тот самый великолепный Гарольд Николс — лучший из лучших, по мнению Дадли — в бытие свое Гарри Поттером делил с ним кров и спал в чулане под лестницей, по которой Дадли так любил бегать туда-сюда, чтобы вконец достать кузена. Но, к своему счастью, Дадли ничего не помнил, и поэтому рыдал горючими слезами, когда на все его мольбы Вернон сказал свое твердое «нет». Прорыдавшись, Дадли понял, что пора переходить к угрозам... Дом ходил ходуном, посуда звенела от его криков, но в конце концов он добился своего. Дадли будет на премьере, возьмет автограф у Гарольда Николса и, конечно, получит свой собственный костюм юного дракулы.***
Последние дни перед возвращением в Хогвартс ознаменовались странными событиями. А лучше было бы сказать, подозрительными. Первая «ласточка» позвонила прямо в дверной звонок. — Хм, — сказал дворецкий, которого теперь все звали Дживс. — Что там? — Финн выглянул на крыльцо. — Какое-то существо, сэр. На пороге стоял домовой эльф. — Вижу, — протянул Финн. — Я разберусь, Дживс. Займись... ну, чем ты там обычно занимаешься. — Как скажете, сэр, — Дживс удалился с невозмутимым лицом. — Здравствуй, хозяин, — пропищал домовик. Финн оглянулся посмотреть не стоит ли этот самый хозяин за его спиной, но в прихожей никого не было. — Я вернулся домой, хозяин. Столько лет я странствовал в поисках истинного наследника семьи Николсов, и вот мой долг выполнен! Прими же меня, чтобы я мог и тебе служить верой и правдой! Все было бы ничего, и ситуация могла не вызвать никаких вопросов (хотя все равно странное совпадение: Гарольд озаботился заведением домовика — и вот домовик тут как тут, сам завелся), если бы со сквибом Джереми не произошла похожая история. Только его «потерянный слуга» отыскался прямо в ящике для белья. В тот же день. Вернувшись с очередной фотосессии, Гарольд застал дома целых двух домовиков, слегка взъерошенного дворецкого и весьма задумчивых Финна с Джереми. — Может, это какой-то розыгрыш? — спросил он, выслушав их истории. — Скорее, подстава! — мрачно приложил Джереми. — Ну мы же их все равно оставим? — спросил Гарольд, вспоминая огромные и честные глаза домовиков. — Даже не думай, — сказал Финн. — Они служат тому, кто их послал. И мы не можем так просто их купить или завоевать их доверие. Это особая древняя магия, которую не отменишь росчерком пера или взмахом волшебной палочки. — Но кто мог их послать? — Кто-то с очень странным мышлением... Неужели этот некто полагал, что мы на это купимся? За каких идиотов нас надо считать? — За таких, — вздохнул Джереми. — Я сквиб, ты — маглолюб из восточной Европы, давно предавший свой род. Ну а Гарольд — просто глупое дитя. Что мы можем знать о магии и ее законах, если давно растворились в маггловском мире? Противник нас недооценивает и не считает за равных. — И просчитывается! — заявил Гарольд. — Об этом говорить еще рано. Хотя пока не похоже на интеллектуальный поединок. Что будем делать со свалившимся наследством? — поинтересовался Джереми. — Попробуем расколоть, — зловеще ухмыляясь ответил Финн. — Хотя и так понятно, что где-то тут видна рука Малфоя. Но не могу понять, он что перестраховался, посылая аж целых два подарочка? Они спустились в полуподвальную комнату, в которой оставили домовиков и Финн спросил: — Признавайтесь, кто ваш хозяин! — Ты! — пропищали домовики, указывая один на Финна, а другой на Джереми. — А это маленький мастер Гарольд? — продолжил один из них. — Служите ли вы семье Малфоев? — решил не ходить вокруг да около Финн. Домовики испуганно помотали головами, но вдруг один из них сорвался с места и принялся дубасить себя табуреткой по голове. — Этот что, бракованный? — с недоумением спросил Гарольд. — Давайте оставим хотя бы другого. — Полагаю, на сыворотке правде нам удалось сэкономить, — усмехнулся Джереми, глядя на бичующего себя домовика. — Все-таки нет, — ответил Финн, извлекая флакон драгоценного зелья из кармана. — Нам ведь нужно знать все подробности. Подробностей оказалось не так уж много. «Гениальная» идея (или элементарное отчаяние) озарила сразу две буйные головы сразу, Дамблдор и Малфой, прослышав о желании Гарольда обзавестись домовиком (Дамблдор из школьных писем, каждое из которых вскрывалось перед отправкой и получением, Малфой — от сына), решили это пожелание исполнить, естественно, со скромной пользой для себя. Расчет был на эффект неожиданности и характер капризного эпатажного Гарольда и его опекунов, мало понимающих в магических традициях и порядках. Они пытались добыть информацию любой ценой. И предпринятые шаги говорили, что они не считают Финна за сколько-нибудь реальную величину в магическом сообществе. И тут Гарольд был прав, они просчитались. Может быть, Финн и не имел значительного влияния в среде волшебников, но Гарольд сумел всего за несколько месяцев полностью завоевать расположение их детей. Он выиграл все бои, которые нужно, даже не намереваясь их выигрывать. Все, о чем могли теперь думать хогвартсцы — киноискусство, которое распространялось в школьной среде подобно заразной и уже неизлечимой болезни...