Поймать призрака

      Порывы ледяного ветра без устали трепали одежду наёмника — пыльная буря, почти стихшая к рассвету, вновь набирала обороты. Часовой, по самые глаза завернувшийся в плащ, провожал его взглядом и неразборчиво кричал что-то приветственное. Махнув рукой, путник дал понять, что тот был услышан. Крепкие стальные ворота, покрытые колючей проволокой под электричеством, гостеприимно распахнулись, пропуская его внутрь, домой…       Перед ним во всей красе раскинулась неприступная крепость, воздвигнутая вопреки всему и ставшая родной для всех, кто решил начать всё заново, но… в этот раз что-то было не так. В воздухе почти физически ощущалось напряжение, казалось, заполнившее собой всё пространство.       Он окинул крепость беглым взглядом, и сердце пропустило удар. Его дом поглотила Новая Калифорнийская Республика — государство, воздвигнутое по образу и подобию Старого мира, точнее, той его части, что сохранилась, несмотря ни на что. Как у её предшественника, аппетиты Республики всё росли и росли, поглощая всё, докуда добирались солдаты, вольготно расположившиеся около одного из пустующих зданий. Он прекрасно знал их униформу: за полтора года путешествий вне дома солдаты армии НКР попадались на пути не раз и не два — каждая встреча воскрешала в памяти рассказы отца и вид полыхающего поселения, «ошибочно принятого за лагерь рейдеров».       Стремительно, как порыв ветра, он пробежал по знакомым с детства улицам и толкнул дверь родного дома и по совместительству — городской ратуши, чуть не сорвав её с петель. Взгляды всех сидящих за длинным железным столом, притащенным неизвестно откуда, мгновенно обратились к источнику шума. Один из присутствующих, судя по всему, из высокопоставленных военных, цокнул языком и потребовал выставить смутьяна вон, но отец остановил приказ и попросил извинить поведение своего нерадивого сына. На его лице застыло выражение стыда, отчаяния и жалости.       На резкий, точно выстрел, вопрос он получил столь же резкий ответ, от которого захотелось взвыть: «Разлом войдёт в состав НКР». Не желая признавать уже практически свершившийся факт, он стремительно бросился с места, чтобы достать того говнюка, который озвучил это. Мелькнула смазанная тень на периферии зрения, и тело тут же пронзила судорога, скрутившая каждую мышцу. Он рухнул на дощатый пол.       Рейнджер-пустынник застегнул глухо звякнувшие наручники и, как нашкодившего щенка, поднял его с пола. Лицо солдата не выражало ничего, кроме сожаления, и память услужливо подкинула полузабытый образ из прошлого.       Это не могло быть правдой…       — Ты?!       Сон, до одури похожий на реальность, осыпался битым стеклом. Джейсон медленно фокусировал взгляд на окне, забранном толстой решеткой, сквозь которое пробивались лучи заходящего солнца, и пытался привести мысли в порядок. «Это был сон», — говорил он себе и тут же качал головой: нет, не так — это было воспоминание о том, кем он был когда-то.       Почему-то Джейсону Смиту никогда не удавалось отождествлять себя с тем человеком, чьи воспоминания он изредка видел во снах. Тот, кого застрелил Бенни, — один человек. Тот, кто проснулся 19 октября в Гудспрингс — совершенно другой, в наследство которому от прежнего хозяина остались лишь обрывки воспоминаний, намертво вплавленные в тело навыки и острое желание вендетты. Каким он был до злополучной ночи — неизвестно. Скрупулёзный поиск по местам боевой славы не дал ничего, кроме разочарования… и обрывков памяти, медленно пробуждающихся после визита в Разлом — и, честно говоря, по большей части они вносили лишь сумбур.       — Кошмары? — Ник появился на манер чёрта из табакерки — с куском вяленого мяса в зубах. Аккуратно ступая по полу и стараясь не наступить на спящих вповалку людей, он прошёл от двери и грациозно опустился на подозрительно скрипнувший ящик.       — Типа того, — не стал отрицать Джейсон, — значит, ты все-таки согласился?       — Не буду отрицать, — заглотив остатки куска мяса, Ник потянулся к фляге, прилепленной на поясе, и не без удовольствия хлебнул живительной влаги, после чего передал ему.       — И что тебе поручили?       — Найти Курьера и привести его живым.       — Вот как, — Джейсон отпил из протянутой ему фляги, мысленно костеря себя за неоправданное милосердие. Если бы он знал… — Что ж, могу лишь пожелать тебе удачи. Надеюсь, тебе повезёт больше, чем остальным.       — Спасибо и… можно один вопрос?       — Валяй.       — Тот револьвер, которым ты занимался в баре… где он?       — У меня с собой, а что?       — Можно на него взглянуть?       Тихо вздохнув, Джейсон полез в свой рюкзак и через пару минут ковыряния в нем извлек сверток брезента. Блеквуд осторожно развернул его и принялся рассматривать оружие. С точки зрения Джейсона револьвер был не слишком удобен в использовании из-за большого веса, сильной отдачи, сложности в обслуживании и примечательного внешнего вида — кто-то попросту превратил оружие в красивую, но смертоносную игрушку, от которой в перестрелке мало толка.       — Ну и зачем он тебе понадобился?       — Как-то видел у одного оружейника нечто подобное — с тер пор и загорелся, — последовал ответ. — За сколько продашь?       — Забирай этот хлам себе, — разрешил Джейсон, — я такими цацками в жизнь не буду пользоваться — слишком много геморроя.       Буркнув невнятное: «Спасибо», Ник покинул вагон, неотрывно глядя на своё сокровище и умудрившись перед выходом наступить кому-то на ногу.

***

      Что есть свобода? Вырваться на волю из места, что некогда было тебе домом? Идти, куда хочешь, не оглядываясь назад? Или… конец?       Ник никогда особо не пытался философствовать на эту тему, потому что ответ был индивидуальным для каждого человека в определённый момент его жизни. К примеру, сейчас обеспечить свободу достаточно легко — достаточно отпустить скобу, и ты, скорее всего, окажешься на обочине железной дороги с переломанными костями или перемолотым колёсами несущегося поезда. Так просто… так заманчиво… и так глупо — помереть лишь из-за мимолетного желания. Он уже давно не тот идеалист, выбравшийся из-под земли, и не тот двинутый на всю голову адреналиновый маньяк, на спор забравшийся на вершину одного из небоскребов в полузатопленном центре Балтимора — Ник научился ценить свою жизнь в независимости от того, сколько бед она принесла. Оборвать её сейчас значило упустить огромную возможность.       Один из «ключей», способный открыть двери в иные миры, в виде револьвера — прямое подтверждение тому, что он на верном пути. Вопрос лишь в том, куда именно он вёл, ибо прошлый раз был… фееричным.       Протяжно взревевший поезд начал медленно замедлять свой вход. Напоследок взглянув на растущие огни Циркл-Джанкшен, Ник залез обратно в душную тьму вагона.

***

      Джейсон привык философски относиться к любым проблемам, которые сваливались на его голову, и старался вынести для себя какой-то урок. Тем не менее, та ситуация, в которой он оказался сейчас, больше всего попадала под определение «капитально не повезло».       А ведь все так хорошо началось: относительно тихий вечер в компании старого боевого товарища по бурным денькам обещал лишь приятные воспоминания о дружеских посиделках в баре. Для того, кто исходил все пустоши вдоль и поперек и при этом остался жив — одна из лучших наград.       К сожалению, ему не повезло. Несколько уже изрядно подвыпивших местных кутил завалились в бар и, недолго думая, решили «спросить» с новоприбывших. Слово за слово и началась пьяная драка, перетёкшая в поножовщину. Ситуацию смогли немного выправить впрягшиеся за своих коллег караванщики. Подоспевший отряд солдат, выполняющий функции полиции, застал лишь разгромленный бар, нескольких пребывавших в разной степени паршивости людей и пару трупов — к сожалению, Джейсон не сумел сдержать себя, и тело само вспомнило заученные когда-то движения с ножом.       Если за обычную драку максимум, что грозило наёмнику, — сутки в вытрезвителе, то с парой мертвецов за душой его в лучшем случае ждала каторга. Джейсона, Хоупа и негласного заводилу местных, прозванного за глаза Боровом, скрутили, отобрав все вещи, и поместили в тюрьму при здании комендатуры. Джейсон судорожно пытался додуматься, как ему выбраться из камеры с минимальными последствиями, в то время как зачинщик всего безобразия завалился спать.       — Вот это я называю молодецким храпом, — до боли знакомый голос, исходивший откуда-то из темноты, заставил его отвлечься от жизненно важной задачи.       — Ник? Какого дьявола ты здесь делаешь?       — Да так, решил заглянуть в гости к знакомому, — в его голосе послышалось плохо скрываемое раздражение, — к сожалению, он этот жест не оценил. А ты?       — Погром в баре, — подал голос Хоуп, сидящий в соседней камере, — а ты ещё кто?       — Николас Блеквуд. Наёмник. Пожал бы руку, если бы её видел. Кстати, у кого-нибудь есть отмычка?       — Отмычки нету, — ответил Хоуп, — вскрыть дверь ты сможешь либо сваркой, либо динамитом, так что сиди на жопе ровно и наслаждайся моментом.       — Не-ет, не пойдёт, — протянул Ник и подозрительно затих. Джейсон подумал, что он просто заснул, но в этот момент в темноте что-то вспыхнуло тусклым янтарём. Серия щелчков и скрип открываемой двери подсказали, что Ник как-то умудрился открыть дверь.       Два тусклых огня, скорее всего — его глаза, неторопливо двинулись по коридору, в сопровождении хаотичных заплетающихся шагов. Когда они замерли напротив камеры, Джейсон услышал звук сминаемого железа, вслед за этим дверь распахнулась. То же самое произошло и с камерой Хоупа. Резко вспыхнувшая лампа на мгновение ослепила Джейсона; когда же глаза привыкли к тусклому свету, он наконец смог рассмотреть хозяина янтарных глаз получше. От увиденного по спине непроизвольно пробежался табун мурашек: Блеквуд выглядел… непривычно; на резко побелевшей коже отчётливо проступили тонкие линии сосудов.       Полуприкрытые, горящие огнём глаза, смотрящие как будто в никуда, создавали впечатление, что он либо пьян, либо устал. Тонкая струйка алой крови, текущая из носа, выглядела ещё ярче на побледневшей коже.       Громкий матерный возглас, раздавшийся из камеры, находящейся в самом углу, заставил его обратить на себя внимание — Боров, проснувшийся из-за резко включенного света, не преминул подать голос:       — Эй, мудила, выпусти меня отсюда!       Ник, по-птичьи наклонив голову набок, уставился пустым взглядом на источник столь раздражающего шума.       — Знаешь, у меня есть идея получше: сейчас свинка заткнется. Навечно, — вытянув левую руку, Ник резко сжал её в кулак. Раздавшийся вслед за этим действием смачный хруст и звук падающего на бетонный пол тела подсказали, что каким-то образом он свернул Борову шею. В следующий момент Ник обессиленно рухнул на пол, и глаза, до того ярко светившие янтарём, потухли, вернули свой естественный вид, а затем благополучно закрылись.       Хоуп подошёл к нему не без опаски и, прихватив оставленный кем-то пистолет, направил оружие на лежащего ничком мужчину. Джейсон положил руку на ствол.       — Остынь. Сейчас не время.       — Не время?! — взвился Хоуп. — Он же из этих! Им только дай волю — разорвут тебя на части! Из-за них я…       Джейсон лишь тяжело вздохнул; он прекрасно понимал своего товарища. Тем не менее, Блеквуд выпустил их, и он не мог позволить своему напарнику пристрелить безоружного.       — Значит так: сейчас ты успокаиваешься, прячешь все свои убеждения поглубже, берёшь Ника и тащишь его в кладовку, мимо которой нас вели сюда, и там дожидаешься моего возвращения.       — А ты?       — А я, — Джейсон передернул затвор отобранного пистолета, — пойду, потолкую с одним знакомым.       Кабинет коменданта Циркл-Джанкшен находился на пятом этаже комендатуры. Джейсон, ведомый подсказками своего шестого чувства, методично пробрался на последний этаж, обходя редких патрульных и поражаясь их безалаберности.       Достигнув цели, он бесшумно открыл дверь и проник в кабинет. Полумрак, царивший в помещении, делал невозможным рассмотреть что-то поподробнее. Единственной вещью, которая давала какое-то освещение, была лампа, стоящая на письменном столе.       — Вот уж не думал, что ты окажешься здесь так рано, — до боли знакомый голос, раздавшийся из кресла, заставил Джейсона до побелевших костяшек пальцев сжать рукоять пистолета.       — Пик, какой сюрприз! Сколько лет, сколько зим! — дружелюбие и некая теплота в голосе Джейсона были настолько наигранными, что ни на йоту не скрывали тихого, медленно растущего бешенства. Фрументарий неторопливо развернулся в кресле и встретился с ледяным взглядом своего противника.       — Три года прошло с твоего последнего визита в Мохаве.       — О, да ты сама пунктуальность!       — Не буду отрицать этого, — шпион Легиона одернул офицерскую форму, — полагаю, ты хочешь задать мне кучу вопросов или обвинить во всех смертных грехах. Прежде чем ты это сделаешь, я хочу донести до тебя две вещи: первая — как бы это ни прозвучало, мне нужны твои услуги; вторая — Легион не имеет к «Мохавскому инциденту» никакого отношения.       Джейсон несколько растерялся, услышав несколько обескураживающих признаний одновременно; на несколько секунд в кабинете повисло молчание.       — Зачем я понадобился тебе? — он нервно усмехнулся. — Отловить парочку беглых рабов?       — Нет. Знаешь, Смит, — или мне называть тебя Курьером? — ты всегда подходил к поставленным задачам с особой, присущей только тебе и ещё нескольким особо неординарным личностям, креативностью и фанатизмом, особенно если дело касалось мести. Помнишь «Золотых скорпионов?» Тот отряд, сровнявший Гудспрингс с землей…       — Ну и нахрена ты мне это говоришь? Они гниют на каторге в Бухрам-Спрингс!       — Ответ неверный, — Пик напрягся, заметив нехорошо блеснувшие глаза Джейсона, — полгода назад они сбежали из Бухрам-Спрингс и переквалифицировались в старых добрых налётчиков, гастролирующих по восточному Приграничью. Плюс, ходят слухи, что они снюхались с небезызвестной «Волчьей стаей», которая, помимо прочего, торгует химией из-под полы. Мне продолжать?       Из голоса Джейсона уже давно пропало и напускное радушие, и издевательский тон — Пик этому, конечно же, не удивился.       — Где их логово?       — Группа разделилась на две части, — с готовностью ответил фрументарий. — Основная масса сейчас засела в старом железнодорожном туннеле в десяти милях на восток отсюда. Все оставшиеся бойцы сейчас находятся в Пуэбло в ожидании курьера из Нью-Рено. Экипировка, в том числе и ваши вещи, находится в инженерном коллекторе. Вход — через подсобку на первом этаже. Если есть желание, можешь наведаться в оружейную. И последняя просьба: не советую пытаться меня убить — я не думаю, что ты переживёшь направленный взрыв. Вопросы?       — Ну и зачем тебе этот цирк? Ты ведь сам мог без проблем приструнить их: твои головорезы наверняка без труда сделают это.       — Мы не можем вмешиваться напрямую; у меня слишком мало настолько подготовленных людей, а попытка штурма наверняка кончится большими потерями, к тому же… можешь считать это жестом доброй воли.       Джейсон в ответ лишь тихо цыкнул и направился к выходу, напоследок бросив короткое: «Увидимся». Когда он исчез, Пик облегчённо выдохнул — самая сложная часть плана по расшатыванию Мохаве была выполнена.