То, чего не видел Джон. The Story

      Аугмент выпрямился. Огляделся. С пальцев капала кровь. Аромат смерти, сладкий, чуть тронутый разложением. Хан вздохнул. Спазм в горле и животе расслабился, по телу разлилась приятная слабость. По стенам комнаты стекали капли крови, ошметки мяса. На полу раскиданы куски кожи и ребер. Череп вдавлен в каталку. Хан не слышал собственного удовлетворенного рычания, когда руками раздирал это тело на тысячу частей, имело значение лишь то, что это сейчас требовалось ему, как воздух. Он не видел Молли, единожды заглянувшую и тут же отпрянувшую от летящего в нее куска трахеи. Хан поднял покрытую кровью правую руку. Плащ-дождевик, используемый им для защиты единственного комплекта одежды, отработал свое. Хан вышел из комнаты, натянув на лицо добродушие, и направился мимо вешалки с пальто и пиджаком в душевую — снять с себя полиэтилен, вымыть руки и ботинки. Умыться.       Хан решил, что не стоит пугать человека, который ему в будущем нужен и потенциально не опасен. Не время. Он подошел к Молли, изучающей его взглядом, и приподнял уголки губ.       — Шерлок, что это было? — тихо спросила она.       — Небольшое исследование. У тебя есть швабра?       Молли кивнула и указала на каморку возле выхода с уборочным инвентарем.       — Я подожду тебя, — почему-то покраснев, сказала она. Хан вместо ответа взял ведро и швабру и вернулся в комнату с трупом.       Лестрад шел по пустынному подземному переходу. Хан узнал его походку — в видео о Шерлоке Лестрада было достаточно. Хан тихо двинулся в самую густую тень и достал телефон: Майкрофт не стал заморачиваться и просто отдал ему тот, что принадлежал Шерлоку. Он хотел остановить инспектора звонком, но Лестрад не заставил его утруждаться. Внезапно остановившись, он похлопал себя по карманам. Хан, тихо пробиравшийся к нему в тени, запнулся о стеклянную бутылку, со звуком «дзиннь» покатившуюся куда-то на свет.       Лестрад обернулся. Хан прижался к одной из колонн. Как же этот человек был досягаем! Хан бы поиграл с ним в кошки-мышки, но решил, что выберет для этого кого-нибудь другого.       Лестрад достал сигарету, взял в зубы и уже был готов подкурить, когда Хан решил объявить о себе.       — Эта дрянь вас погубит.       Лестрад замер, переваривая услышанное. Медленно выпрямился, не выпуская сигареты изо рта, но так и не притронувшись к ней огнем.       — Ну ты и паршивец, — он взял сигарету двумя пальцами.       Хан выступил из тени.       — Пришло время вернуться. Вы запустили ситуацию, Грэхэм.       — Грэг!       — Хм, Грэг, — согласился Хан. Это было неважно.       Лестрад бросился к нему, но Хан был готов. Он замер, всеми силами удерживая себя на месте. Лестрад крепко обнял его; Хан сморщил нос, не пытаясь отстраниться: Майкрофт об этом предупреждал.       — По стаканчику? — спросил инспектор, решив, что хватит обжиманий.       Хан посмотрел на него не мигая. Лестрад смешался.       — Эм… ну… Увидимся тогда. Я тебе позвоню, если что, — пробормотал он и поспешно ушел из перехода. Хан постоял еще минуту, прислушиваясь к его удаляющимся шагам, и двинулся в противоположном направлении.       Лондон…       Лондон снова сверкал собой, как и несколько часов назад, однако теперь в нем обитали два друга и инспектор.       Шерлока, не Хана.       Аугмент быстро шел к намеченной цели. Планы на вечер почти исполнены — даже считая заминку в Бартсе, он все равно успевал.       Вот и красный козырек кафе, знакомый по камере напротив. Дверной молоток повешен прямо. Шерлок всегда поворачивал его чуть вбок — Хан это заметил сам, Хану это тоже нравилось: хороший способ беззвучной сигнализации, если у тебя фотографическая память. Аугмент остановился перед дверью и аккуратно сместил молоток от оси вправо на пятнадцать градусов. «Майкрофта это не оставит равнодушным», про себя усмехнулся он и, медленно открыв дверь, просочился внутрь. В доме негромко играло радио, с кухни раздавался шоркающий звук щетки по металлу. Хан припомнил план дома и двинулся вперед. Радио замолчало. Хан начал открывать вторую дверь, как услышал осторожный скрип и шаги. Сделав глубокий вдох, он вошел в дом. Его встретил крик на грани ультразвука сухонькой старушки, стоявшей на пороге кухни с недомытой сковородкой и нелепыми синими перчатками на руках.       Потом Миссис Хадсон быстро успокоилась, обняла его покрепче, чем Лестрад, и повела пить чай. Она была спокойна и собранна, несмотря на видимость некоторой суетливости.       Он умел выбирать окружение, каждая единица которого вносила свой вклад.       Хадсон не спрашивала его, как он выжил. Не донимала вопросами про те два года, пока его не было. В ее глазах читалось удовлетворение от того, что он снова тут, и большего не требовалось. Вот он — самый преданный член команды.       Хан поднялся вслед за Хадсон на второй этаж, в квартиру Шерлока. При неярком свете желтых лампочек запыленная мебель казалась уютной. Хан решил почти ничего не менять, кроме одной детали.       Следующим утром в мусорное ведро первым делом отправился череп с камина.       Хадсон убрала комнаты невероятно быстро. Уже к завтраку, приготовленному ею же, гостиная сверкала, кухня радовала чистотой, а комната Шерлока была тщательнейше вымыта и выхлопана, несмотря на протесты Хана — для проформы.       Пиджак выводил из себя. Нужно будет заказать новый. Никаких магазинов — Майкрофт впутал его, Майкрофт и будет заказывать музыку, а задача Хана — убедить его, что все это братец затеял сам.       А пока что Хан просто натянул поверх белой рубашки застиранный, зато свободный, халат. Заглянула Антея — принесла папку с делом по террористической сети. И череп. Уже у двери она обернулась:       — Ваш брат просил передать вам, чтобы вы носили это — она протянула ему упаковку никотиновых пластырей. Хан исподлобья посмотрел на нее. Одним движением поднялся из кресла, подошел к ней вплотную.       — Он точно в этом уверен? — тихо спросил он, аккуратно беря пластыри.       Она сглотнула, кивнула и поспешила ретироваться.       Раньше она Шерлока не боялась.       В папке оказалась карта города, много фотографий и описаний людей-маркеров искомой сети. Хану предстояло догадаться, что именно они планируют и предотвратить это.       Он повесил над диваном подробную карту города. На ней закрепил фото и предписания по слежке. Отступил на шаг, охватывая всю стену взглядом. Взяв в руки фломастер, начал помечать то, что ему уже было известно.       Наконец отойдя от карты, он двинулся к креслу. Взгляд упал на каминную полку. Хан подтащил ногой мусорное ведро, чуть ткнул пальцем и целую секунду наблюдал за чудным зрелищем — парением черепа.       Майкрофт заявился после обеда. Многозначительно посмотрев на Хана, он поставил на каминную полку новый череп.       — Как успехи? — холодно поинтересовался он.       — Карта маловата.       Хан достал из шкафа прямоугольную плоскую коробку и осторожно поставил ее на кофейный столик. Майкрофт следил за ним, чуть приподняв бровь. Хан убрал картонную крышку. В коробке оказалась старая желтая пластиковая штука с нарисованным клоуном.       — Что это? — Майкрофт покосился на столик.       — Хотел тебя спросить, — пожал плечами Хан.       — Это детская игра, — пояснил Майкрофт.       — Сыграем?       — А ты знаешь правила?       — ТЫ же мой старший брат, вот и научи неразумного, — усмехнулся Хан, усаживаясь в кресло Шерлока. Майкрофт опустился во второе.       — О господи, Хан! Это простейшая детская игра!       — Это не значит, что я должен знать все.       Загремела посудой миссис Хадсон.       Хан взял в руки щипчики…       — …Это все интересно, Шерлок, но службы антитеррора в состоянии повышенной готовности.       — Скушшно, — протянул Хан. — Твой ход.       — У нас надежная информация. Теракт совсем скоро.       Хан поморщился:       — Надежная информация? Террористические организации постоянно готовятся нанести удар, разве нет? Разве не так? Это их версия гольфа.       — За эти сведения наш агент отдал жизнь.       — Это говорит не о важности сведений, а о его промахе, — со знанием дела заверил Хан.       Майкрофт поджал губы.       — А что твои маркеры? Никто из них не ведет себя подозрительно? — Майкрофт посмотрел на игральную доску. — Твой ход.       — Нет, Майкрофт. Можешь мне верить. Я найду ответ. Будет ли это странная фраза в чьем-то блоге или внезапная поездка за город, или необычное объявление о знакомстве, — Хан улыбнулся. — Твой ход.       — Я заверил премьер-министра, что ты тоже в деле.       — Я в деле? Мы оба в деле. Разве мы сейчас не заняты делом?       Раздался противный сигнал игры. Майкрофт бросил щипчики.       — Черт, проклятье.       — Увы. Разбитое сердце не склеишь, так, вроде, говорится?       Хан откинулся в кресле, положив ноги на стол.       — Не умничай, — отрезал Майкрофт.       Хан посмотрел на него.       — Детство вспомнилось. «Не умничай, Шерлок, здесь умный я.»       — Да, я всегда был умнее.       — Я считал себя идиотом…       — Мы оба считали тебя идиотом. Сравнивать было не с кем, пока родители не отдали нас в школу.       — Да, это было ошибкой.       — Страшной, и о чем они думали?       — Возможно о том, что нам нужны друзья.       — О да! Как выяснилось, тебе не чужд этот вид отношений.       — А тебя он не привлекал? Никогда? — Хан искренне был удивлен. У него, конечно, не было друзей среди людей, но многих из своего экипажа он назвал бы этим интимным словом. Трех или четырех.       Майкрофт покачал головой:       — Если даже ты кажешься мне туповатым, представь, каково мне с остальными, Шерлок. Я живу в мире аквариумных рыбок.       Хан сложил пальцы домиком у груди:       — Да, но меня не было два года…       — И что?       — М, не знаю… Я подумал, может ты себе… Рыбку завел?       — Смени тему. Я настаиваю, — приказал Майкрофт и встал.       Миссис Хадсон, блеснув, как обычно, натянутой непосредственностью, наконец, удалилась. Чашки ожидали на столике, наполненные ароматным напитком, сорт которого, как ни странно, Хан знал. Напахнуло лимоном. Шерлок любил лимоны? Если да, то об этом знала лишь Хадсон.       — Во что еще поиграем?       — Зачем мы теряем время?! — Майкрофт некстати разнервничался.       — Служба антитеррора в боевой готовности. От нас сейчас никакой пользы. Займемся дедукцией.       Хан встал. Направился к письменному столу и взял с него потрепанную шапку человека, который приходил сюда до обеда. Повертел в руках.       — Клиент оставил, пока меня не было. Что скажешь?       Бросил шапку Майкрофту.       — У меня работа.       Хан прищурился.       Если хочешь вести, покажи, что достоин.       — О, ну же, вспомни юность.       Майкрофт бегло посмотрел на шапку и понюхал ее.       — Я всегда побеждал, — предупредил он. Хан давил тяжелым взглядом напополам с усмешкой.       — Больше соблазна, — с Ханом ты еще не играл.       — Что соблазнительного в шапке нервного, сентиментального раба своих привычек с дурным запахом изо рта? — скороговоркой выдал Майкрофт, делая полшага назад и перебрасывая шапку обратно. — Черт, купил.       — И одинокого, не так ли?       — С чего ты взял, что он одинок?       — Он?       — Сомнений нет.       — Из-за размера головы?       — Не глупи, — Майкрофт покачал головой, Хан нахмурился. — Большие головы бывают и у женщин. Нет, он недавно подстригся. Видишь волоски, которые прилипли к пятнам пота внутри?       На эту деталь Хан не обратил внимания. У Майкрофта действительно есть, чему поучиться.       — Может, женщина с короткой стрижкой.       — Вероятность много меньше.       — … хотя, вряд ли ты имел дело со стрижеными женщинами и с женщинами вообще.       — То, что он сентиментален, ясно, потому что шапку штопали три… четыре…       — Пять раз. И тщательно. Шапка того не стоит. Он к ней здорово привязан. И более того, пара штопок — это признак сентиментальности, но пять! Пять — это уже обсессивно-компульсивный невроз.       Майкрофт с превосходством посмотрел на него.       — Вряд ли. Твой клиент забыл ее — непохоже на обсессивно-компульсивный невроз. Верх шапки сильно выгорел под солнцем, я полагаю, в Перу.       — Перу?       — Это чула. Их носят в Андах. Вяжут из шерсти альпаки.       Вот это-то уж Хан мог опровергнуть!       — Нет.       — Нет?!       — Нет. Исландская овечья пряжа. Похоже, но для знатока разница очевидна. У меня есть блог о степени растяжимости различных натуральных волокон.       И пусть Майкрофту неизвестно о том, что добавлен он вчера и содержит информацию далеко не о текстиле.       — Уверена, читается на одном дыхании, — миссис Хадсон, как всегда.       Выяснив, что хозяин шапки одинок, Майкрофт потупился, будто речь шла о нем. Хан нахлобучил шапку себе на голову и уточнил:       — У любителей дурацких шапок чаще всего непростые отношения с людьми. Он не как все и ему наплевать. Ты прав. А остальным — на него плевать.       Майкрофт покраснел. Хан удивленно взирал на мистера Британию и вдруг понял, что неважно, какая у него походка, какова его способность связно, шерлоково, мыслить, и разные прочие прямые волосы. Важно то, что Майкрофт — человек. С человеческими инстинктами и восприятием, которое шептало ему: «Вот он, Шерлок. В наличии, живой. Голос тот же, и интонации похожи. Это же Шерлок. Шерлок.» И он верил — душой, но не мозгом, и часто его швыряло из стороны в сторону — от мирной игры в клоуна с разбитым сердцем до четких и размеренных приказов. Он знал правду, но, несмотря на это, заблуждался, как и все.       — Я вовсе не одинок, Шерлок!       Хан подошел к нему вплотную и ухмыльнулся, выдохнув прямо в лицо:       — Откуда ты знаешь?       — Ладно, пойду, поработаю, если не возражаешь. Всего доброго.       Хан проводил его взглядом и двинулся к стене с картой. Он решил восстановить сеть бездомных, с которой работал Шерлок. Так действительно легче, а с финансовой поддержкой Майкрофта — наиболее простой вариант.       Но сначала — пиджак.       Хан обошел несколько ателье, прежде чем одно из них неуловимо привлекло его. Он еще раз осмотрелся. Небольшая приемная, стойка администратора и, по совместительству, самой швеи. Аккуратно, чисто. Пустовато. Все, как надо. Худая маленькая женщина с ловкими руками подслеповато щурилась на него.       — Так што хотеть сэр? — резанул ухо акцент.       Хан чуть поморщился.       — Пиджак.       Женщина обернулась к рабочему столу позади себя, схватила портновский метр.       — Пальто туда, — она ткнула пальцем на крючки, прибитые к стене, — а позалуста сэр сюда.       Хан послушно повесил пальто, куда просили. Подошел к портнихе.       — А не, не. Пидзак своя тозе сэр снимай? И туда! — показала на пальто.       Что ж, надо было самому догадаться.       В одной рубашке Хан сверху вниз наблюдал за снующей вокруг него женщиной. Она молниеносно снимала мерки, тихо бормоча себе под нос числа по-китайски. Хан и не подозревал, сколько нужно было для простой на вид вещи.       Женщина отбежала за стойку, выкопала из груды макулатуры толстую большую тетрадь, открыла. Повторяя числа, она записала их и всмотрелась в получившуюся картину. Потом подняла глаза:       — Пидзак… ээ… дорогая буде! Пясот, мозе больсе.       Хан кивнул. Может и больше, какая разница. Она громко положила тяжелую тетрадь на стол.       — Какая ткань сэр нада?       — Как этот, — Хан указал пальцем на свой маленький пиджак. — Все точно также.       Портниха подошла к вешалке и внимательно изучила вещь. Помяла пальцами, потерла, рассмотрела швы, потянула в разные стороны. Понюхала. Рассмотрела отвороты, отблеск от света. Добралась до рукавов.       — Запанка буде эта?       — Эти же.       — Халасо. Послезавтла сэр — мерять.       Хан кивнул. Ему все больше нравилось это место.       — Впелёд — палавина? — китаянка уже вернулась за стойку, сосредоточенно что-то писала.       Хан молча положил четыреста фунтов. Женщина кивнула, аккуратно пересчитала. Выписала чек-расписку, сказала показать при примерке.       Аугмент бродил по Лондону, ища знакомые по записям лица. Бездомные жили в определенных закоулках. Если, конечно, знаешь, что искать. Многие видели его издали и подходили сами — с такими было проще. Один убежал — Хан узнал в нем того, кто тыкал в него ножом не так давно. Билли… нет, Вилли. Впрочем, неважно. Хотя…       Хан догнал его всего за третьим поворотом. Рванул за рукав, разворачивая к себе, в полете схватил за горло и припечатал к стене узкого проулка. Бездомный обвис тряпкой, только обеими руками вцепился в Хана. Он был немного ниже, чем показался тогда.       — Сэр! Что вы делаете? Что вы…       — Если ты сейчас заткнешься, то выйдешь отсюда живым, — вкрадчиво предложил Хан.       Глаза в глаза.       Хищник.       — Вилли.       Человек сглотнул. Открыл, было, рот, но Хан сильнее сжал горло.       — Вилли.       Как животное, которое надо приманить.       — У меня найдется работа для старого Вилли. Если он будет против, пускай не говорит мне об этом.       Человек торопливо кивнул.