POV Китнисс
Я уже застегивала свой чемодан, когда в комнату вошел Пит.
— Китнисс…
— Не начинай снова, прошу. Я еду туда, где нам будет лучше, — положив руку на живот, не даю сказать больше ни слов, — ты не сможешь меня остановить, не в этот раз.
— Как появиться время, я обязательно приеду к вам, — спуская чемодан на пол, произносит Мелларк.
— Ага, конечно, — безучастно хмыкаю я.
Не желая продолжать разговор «ни о чем», вхожу в коридор и спускаюсь вниз. Меня уже ждет машина. Я приняла решение добираться до пункта назначения по воздуху. Врач сказала, что у меня нет никаких ограничений для полета. Не думаю, что смогла бы выдержать долгую поездку на машине в нынешнем положении.
— Китнисс, будь осторожна, — Пит хотел поцеловать меня в щеку, но я отклонилась.
Мы так и не помирились за четыре дня. В этот раз я не сдам позиции. Эта поездка, разлука будет полезна для нас. Мне нужно остыть. Прийти в себя и собраться с мыслями.
— Пока, — говорю на прощание и выхожу из дома.
Водитель выходит из машины, чтобы помочь с багажом. Я сажусь на задние сидения и достаю телефон, чтобы предупредить маму, что уже сегодня к вечеру буду у них. Дорога была чистая, так что я быстро добралась до аэропорта Атлантик-Сити.
Атлантик-Сити — Нью-Гэмпшер. Мои каникулы начинаются сейчас. С улыбкой на лице я прохожу все нужные процедуры регистрации, проверки и, наконец, оказываюсь на борту самолета. Полет занял меньше двух часов, но даже за это время я успела поспать. Сон пошел мне на пользу и дал сил для еще одной поездки от аэропорта до озера. Осталось чуть-чуть, и я встречусь с семьей. Все как раньше: папа, мама, я и Прим.
Вдали уже показалось очертание белого дома на берегу озера. Сердцебиение участилось. Сколько меня здесь не было? Три года? А дом остался таким же, каким я его помню. Здесь я проводила почти каждое лето. Природа прятала меня от всех забот. Это то, что мне так необходимо сейчас.
Попросив остановить машину за несколько метров от участка, я передала деньги водителю и выбралась из салона автомобиля. Я глубоко вдохнула чистый воздух. «Целый месяц на природе, малыш!». Водитель помог достать мой чемодан из багажника.
— Спасибо, — кивнув мне, мужчина сел обратно в такси, а я пошла к дому.
Я действительно скучала по этому. Озеро Уиннипесоки было спокойным и гладким, отражая красивый закат. Собравшись только постучать, мне уже открыли дверь, и на крыльцо выскочила Прим. Неудивительно, что меня заметили — практически на всем первом этаже вместо стен были окна.
— Китнисс! Почему ты не сказала, что уже приехала? — обнимая меня, пролепетала сестра.
— Сюрприз! — вслед за Прим вышли и папа с мамой.
— Китнисс, я бы встретил тебя в аэропорту! — обиженно произнес отец.
— Не хотела беспокоить, — смущенно парировала я.
— Ладно, что мы все здесь стоим? Пойдемте в дом. Как раз мы накрывали на стол, — активно жестикулируя, произнесла мама.
Я поцеловала её в щеку и зашла в прихожую. В доме пахло вкусно запеченной курицей. У меня заурчало в животе, и я поспешила быстрее сесть за стол. Сзади послышался звонкий смех сестры.
— Знаешь, Прим, я на тебя посмотрю, когда ты будешь носить маленького вечно голодного монстра, — фыркнула я.
— Это у него, наверное, от мамы, — продолжая весело хохотать, парировала сестра.
Я лишь показала язык и прошла на кухню, чтобы помыть руки перед тем, как насладить едой.
— Как долетела? — уже сидя за столом, спросила мама.
Рядом с обеденным столом, за которым мы ужинали, открывалась чудесная панорама вечернего пейзажа. На воде все еще виднелись лодки, а за озером стоял лес. Он будто манил прогуляться меж деревьев, насладиться звуками дикой природы. Я отвлеклась от окна, стараясь вспомнить, о чем меня спросили.
— Да. Да, все нормально, — мама нахмурилась и тут же задала следующий вопрос.
— Пит не приехал. Он работает? — я лишь кивнула.
Я не хотела затрагивать эту тему. Я вообще не хочу вспоминать о нем, пока я здесь!
— Я больше не голодна. Спасибо, — с этими словами я задвинула свой стул и повернулась к лестнице.
Я поднялась в свою спальню. Небольшая комната в желтом и белом цветах со всем необходимым. Я начала распаковывать чемодан и складывать всё в комод. В нем еще лежали мои старые вещи. То, что нужно. Вытянув с нижней полки синюю кофту и черные спортивные штаны, я переоделась. Одежда сидела на мне так, будто и не прошло трех лет, если забыть про беременность. Те же длинные рукава, доходящие до середины ладони, висящие на бедрах брюки. Из-за того, что кофта растянута, живота практически не видно. Посмотрев в зеркало, я увидела ту молодую восемнадцатилетнюю девушку с косой, в простой одежде и улыбкой на губах. Но это была я, я нынешняя: кольцо на безымянном пальце не даст забыть об этом. Только если…
Сняв кольцо, я положила его в прикроватную тумбочку. Так намного лучше. Наконец, разложив все по местам, я спустилась к семье.
— Боже, Китнисс! Я надеялась, ты переросла тот возраст, чтобы носить такое, — воскликнула мама. Как всегда.
— А мне нравится, — сидя на диване, встал на мой защиту отец. — Все та же моя маленькая Китнисс.
Я улыбнулась и подошла к папе, обняла за шею и поцеловала:
— Люблю тебя, па. Я пойду немного прогуляюсь перед сном.
— Милая, надень что-нибудь сверху. Там прохладно, — я увидела тепло в глазах мама.
Хоть иногда она бывает заносчивой, но она очень добрая и душевная женщина, любящая мама. Покопавшись в прихожей в поисках нужной мне куртки, я нашла старую папину ветровку. Она всегда была велика мне, я любила закутываться в нее. Заметив, что я надела, мама пробормотала:
— Такое ощущение, что она специально это делает, — наверное, она думала, что я не слышу.
— Я тоже тебя люблю! — крикнула я, открывая дверь, и выбежала на улицу.
Подул прохладный ветерок, развевая выбившиеся прядки из косы. Я зашагала вдоль озера. В голове абсолютная пустота. Идеально. Вокруг тишина, ни звука. Как назло все это неожиданно прервалось щемящей сердце картиной:
«Мы с Питом идем этой же тропинкой, держась за руки. В какой-то момент он останавливается, поворачивая меня к себе, и целует. Но я смотрю на происходящие будто со стороны. Вроде это меня целует Мелларк, но это же я наблюдаю со стороны…»
Я встряхиваю головой, пытаясь выкинуть образ. Но это не помогает. От следующей картинки стала еще хуже. И опять я смотрю на себя со стороны:
«Мы сидим у кромки воды, наблюдая за солнцем, уходящим за горизонт. Рука мужа покоится на животе. Пит начинает разговаривать с ребенком. Я слышу лишь звук голоса, но не могу понять, что конкретно говорит парень. Позже он поднимает голову, и, улыбаясь, смотрит на меня. Мы тут же начинаем смеяться».
Картинка снова исчезает. Это странное ощущение, когда понимаешь, что все время смотрел в одно и тоже место, но видел совершенно иное. А осознаешь это только после того, как снова сконцентрируешь на реальности. И снова новый эпизод:
«Трое. Я вижу только их спины. Пит держит руку темноволосой маленькой девочки. Другую ладошку дочери сжимает девушка. Ребенок весело раскачивает руками и что-то щебечет. Счастье и любовь накрывает их словно куполом, который светится и искрится. Я бы сказала, что это я. Но теперь мне не видно даже и половины лица».
Мерзкое чувство в груди разрасталось. Будто меня предали и оставили позади. Но как? Это же я была рядом с Питом. Я! Но последний образ, он ослепил мое сознание.
— Я никому тебя не отдам! — четко выделив последние слово, погладила я живот.
Малыш ответил мне толчком.
В таком настроении я не хотела возвращаться в дом, но все-таки повернула обратно. Перед коттеджем был понтон — я села на край, свесив ноги. Снова попытавшись выкинуть все мысли из головы, мне это удалось сделать, но чувство грусти никуда не делось. Я смотрела вдаль, на простирающийся, бескрайний лес, концентрируясь на дыхании, пытаясь собраться. Прим опустилась рядом со мной. Но я даже не отреагировала. Ее теплые руки обвили мои плечи, и сестра прижалась к моему плечу.
— Не расскажешь? — шепотом произнесла она. Я лишь покачала головой.
Если начну рассказывать, то расплачусь. А я никогда и никому не позволю увидеть свою слабость. Даже сестре, особенно ей — я не хочу расстраивать Прим. Сестра не ушла, она осталась так сидеть со мной.
Когда сердцебиение пришло в норму, я начала обдумывать все возможные варианты дальнейших моих действий. Но на ум приходил только один: уйти. Несмотря на чувства, которые я испытываю к Питу, мы всегда будем наступать на одни и те же грабли. Нас не исправить, мы ходим по кругу. Сначала все идеально, а потом это рушится, как карточный домик.
Но и с семьей я не смогу находиться. Я не уверена, что они смогут меня не жалеть. Остается только найти свое место, для себя и ребенка. Может это эгоистично, но это единственный выход, который я вижу сейчас. Будто прочитав мои мысли, Прим сказала:
— Только не принимай решений сгоряча, — сестра попыталась меня поднять, — Китнисс, пойдем, становится слишком холодно. Вы замерзнете.
Я бы хотела замерзнуть, обледенеть. Стать снова холодной королевой. Ничего не чувствовать. Но мысль, что такой поступок навредит моему малышу, отрезвила. Я подчинилась и на ватных ногах добралась до кровати. Не потрудившись переодеться, я лишь сняла весь верх и обессиленно легла под одеяла в нижнем белье. Все, чего я хотела, — забыться и уснуть так, чтобы ничего не снилось.
На следующий день к нам прилетел Хеймитч. Он собирался остаться до конца, пока мы не соберёмся уезжать. Я была безумно рада увидеть дядю.
— Солнышко, кажется, тебя раскормили, — в своей манере произнес он. Я скучала по его шуточкам, сарказму и иронии.
Это единственный человек, который знает все о моих отношениях с мужем. Я ему рассказала об изменение контракта, по поводу чего мужчина весьма ясно высказал:
— Да, этот парень действительно любит тебя, раз пошел на такое. Не такой он и придурок, как я о нем думал раньше.
И снова мне говорят о любви Пита ко мне. Но я не хочу в это верить. По крайней мере, до момента, когда он сам скажет мне это и докажет действиям.
И как раз через неделю приезжает Мелларк. Но не до конца месяца, а на уикенд. С одной стороны, я понимала, что мы поссорились из-за пустяка. Однако слова, брошенные в ссоре, были отнюдь не пустяковыми. Я не уверена, что должно произойти, чтобы я изменила решение об уходе.
В день приезда Пит захотел снова объясниться:
— Нам надо поговорить.
— Не в доме, — сказала я, выходя на улицу.
— Кит, я был не прав, когда шантажировал тебя контрактом, но я лишь беспокоился и заботился о тебе.
— Как о женщине, которая станет матерью твоего ребенка, — еле произнесла я. — Пит, я приняла решение.
— Нет, подожди, пожалуйста, — перебил меня блондин. — Кит, я забочусь о вас. О тебе, как о девушке, которую я… Которая мне дорога.
Да скажи ты мне, это чертовы три слова! Только, если действительно чувствуешь это. Я никогда не была принципиальной, но не сейчас. Сейчас я хочу услышать подлинник, а не одну из вариаций.
— Китнисс, — взяв меня за подбородок, Пит продолжил, — я забочусь о тебе, как о девушке, которую
люблю.
ЧТО?!
— Мне… Я…
— Да, я тебя люблю, Китнисс Эвердин, — я закусила щеку изнутри, сдерживая улыбку. — Я люблю тебя, миссис Мелларк, — и с этими словами он меня поцеловал. Нежно, мягко, любя.
Отступив, Пит спросил, о каком решение я говорила. Я сказала правду. Но другую:
— Я больше не буду «супер-звездой». Я ухожу со сцены. Может, я когда-нибудь и выступлю, но это не для меня.
— Ты же понимаешь, что появятся вопросы. Все захотят узнать причину.
— Да, понимаю. Я расскажу об этом после рождения ребенка, если это будет кому-нибудь еще интересно.
— Ты сняла кольцо? — неожиданно резко спросил муж.
Это действительно неприятно, сказать «люблю тебя» и увидеть, что у твоей супруги нет кольца. Я поморщилась, но защитила себя, аргументируя тем, что я приехала сюда, будучи не в очень хороших с ним отношениях. Мне нужно было просто отдохнуть от всей этой
игры, ситуации. Пит ничего не смог ответить на это и лишь кивнул.
***
После этого он приезжал каждые выходные, навещая нас. Все налаживалось. К сожалению, со второй недели сентября у озера стало слишком холодно, поэтому всей семьей мы вернулись в Нью-Джерси.
Работа Пита над коллекцией шла полным ходом. Но помимо этого ему было необходимо закончить университет. Как оказалось, муж хотел успеть с делами компании до рождения нашего ребенка. Я была тронута этим и больше не злилась на его поздние приходы домой. Хотя, признаться, давалось мне это тяжело.
Я неумолимо увеличивалась в размерах. Шел седьмой месяц, и теперь точно стало понятно, что малыш не маленький. Обыденные вещи стало делать намного труднее. Скрывать свое положение было все же легко, благодаря таланту Цинны. Мой шкаф был полон разными объёмными куртками, вязаными кофтами, в которые я влюбилась, такие мягкие, теплые и уютные. Я рада, что поздние сроки пришлись на осень, можно скрыться и укутаться в теплую одежду так, что никто и не скажет, что я что-то скрываю.
Хотя в СМИ уже появились заголовки, что я больше не выступаю, а на последних церемониях и концертах можно было заметить одежду свободного покроя. Так же отмечалось, что мой агент оправдывает это коллекцией дизайнера, с которым я сотрудничаю, Цинной. И пока такой ответ всех удовлетворяет, но все же оставляет сомнения.
Когда пошел восьмой месяц беременности мы с Питом подыскали дом для нашей будущей семьи. Я не хотела жить во дворце, хотела простое, без вычурности спокойное место. Пит же придерживался противоположной точки зрения, обоснуя это желанием обзавестись большой семьей. В итоге мы достигли какого-то компромисса, выбрав дом в три-четыре раза меньше поместья семьи Мелларков и в два раза больше дома моей семьи. Ухоженная территория с садом, рядом лес. Близость к природе стала основным аргументом для принятия решения. Дом находился чуть ближе к городу, чем поместье, но все же достаточно далеко, чтобы казался уединённым местом. Когда мы приехали посмотреть участок, то я влюбилась в это место. Дом был кирпичным, с фасадом кремового цвета и вставками темно-коричневого дерева. Внутри были гостиная, просторная кухня, столовая и даже застекленная веранда, хозяйская спальня и еще две комнаты.
Мы с Питом не решились обустраивать детскую. Пол ребенка мы узнаем лишь после его появления. Кроме того, первый месяц, по возможности, я бы хотела, чтобы малыш спал со мной в одной комнате, рядом, поэтому у нас будет достаточно времени для решения этого вопроса позже.
Как только все формальности были соблюдены, и дом стал нашим, мы начали обосновываться в нем. Переезд отнимал много сил, иногда под конец дня я засыпала там, куда сяду. А утром просыпалась уже в кровати. Мы планировали полностью переехать за неделю до родов, после презентации коллекции брэнда «Saphirin». К концу октября я уже понимала, что если хочу присутствовать на важном мероприятии для Пита, то скрыть мое положение будет невозможным. Но я думаю, что для мужа вдвойне будет приятнее, когда я наконец раскрою наш
«секрет».
***
Сегодня утром я проснулась еще до восхода солнца. Мне приснился кошмар. Я вернулась в начало наших отношений, брачную ночь. Насилие, синяки и ужасное слово «собственность», измены преследовали меня весь сон. Я осторожно поднялась с кровати. Пит мирно спал на своей половине.
Нет, нужно успокоиться. Пит ведь изменился… Но холодный пот все также стекал по спине. Сомнения никуда не делись. Понимая, что я себя накручиваю, попыталась успокоиться. Но ничего не помогало. Паническая атака накатила с новой силой:
«Вдруг сейчас Мелларк проснется, и я больше не увижу того доброго, любящего Пита?»
Я больше не могу смотреть на спящую фигуру мужа, поэтому выхожу за дверь. Но куда теперь? Сейчас только полшестого. Собравшись, я все-таки вернулась в спальню. Возможно, это разыгравшиеся гормоны так все обостряют. К тому же малыш скоро появится, и я не хотела бы, чтобы у него был такой отец… Взяв плед с кресла, я вышла на балкон.
Я даже не заметила, как взошло солнце, и проснулся Пит. Муж обнял меня и слега сжал плечи — я вздрогнула. Не от неожиданности, а от воспоминаний. Развернувшись, я испуганно заглянула в глаза блондина — это все тот же Пит. Я выдохнула.
— Доброе утро, — осипшим голосом произнесла я. Тут же отошла и прошмыгнула в комнату.
— Китнисс, все в порядке? — обеспокоенно произнес муж.
— М, ничего, — отрешено произнесла я.
— Китнисс, — предостерегающе произнес парень.
Ему не нравится, когда я что-то скрываю. Однако его тон… тон, который я не раз слышала, заставил меня огрызаться:
— Ничего. Настроения нет, понятно? — посмотрев прямо в голубые, ясные глаза Мелларка, выкинула я, но тут же сжалась в ожидании ответной реакции.
Руками я обняла живот, защищая малыша. Пит заметил, как я напряглась. Было заметно, как он задал себе немой вопрос: почему я себя так веду? Потом на лице парня читались смятение, обида и боль.
— Китнисс, — на этот раз мягко произнес он мое имя. Я тут же расслабилась. — Тебе что-то приснилось?
— Э-э, — как я могла не ответить, когда Пит так нежно смотрит на меня. — Да, кошмар.
Но я снова напряглась, вспомнив, как на ужине его семьи обожглась. Вспомнила, как нежно он смотрела на меня во время предложения руки и сердца, а потом:
Flashback
«― Теперь ты моя! ― испортил, разбил иллюзии счастья!»
Что если это опять игра? Но я проигнорировала эту мысль. Когда подошел Пит, я лишь позволила ему прижать себя к груди, насколько это позволял живот.
— Это был ты. Все те вещи, что делал и говорил мне, — я зажмурилась, а его руки лишь сильнее сжали мою талию.
— Кит, ты не представляешь, как я жалею об этом. И особенно о том, что произошло в брачную ночь… Я принимал тогда лекарства, которые сильно влияли на эмоции, в общем…
— Подожди, что? — я отошла от парня, шокированная таким признанием. — И мне никто не соизволил об этом сказать. То есть ты мог меня убить и сказать потом, что это все таблетки?! Ну, хорошо, допустим, эту ночь ты объяснил, но все остальное так и осталось желанием сломать меня.
— Я уже говорил почему. Я считал, что ты меня не замечаешь, а потом ты начала встречаться с Хоторном и так далее. Мы уже говорили об этом, ты же сама не хотела ходить по кругу, поднимая эту тему снова.
— Ты прав. Но кошмар о другом. Как я должна жить дальше, не думая об этом? Не боясь за то, что ты решишь заново начать ломать меня? Пит, я хочу верить в такую мирную, практически идеальную жизнь, которая у нас сейчас, но… — меня перебили.
— Так не рушь её, Китнисс! — взмолился муж.
— Но я не могу стереть память. Как бы я не старалась перебороть это в себе. Я не могу перестать бояться… — а как собрать все вместе одним словом?
— Меня? — голос Пит был пропитан болью.
Я открыла рот, что бы возразить, но закрыла его. Ведь это действительно так. Боюсь его решений, поступков — Его. Муж глубоко вдохнул и выдохнул.
— Китнисс, я изменился. Я тебя очень люблю и ценю. Я не хочу потерять все то, что сейчас между нами, — и снова обнял меня. Я сдалась и кивнула, уткнувшись ему в грудь. — Скоро завтрак, давай переоденемся и спустимся вниз.
Его слова дали мне пищу для размышления. Но образ Пита, словно переродок, постоянно менялся от любящего мужа до Мелларка-тирана. Я скоро рожу, и мне будет совершенно не до разборок, только если не придётся защищать ребенка… Но я вижу как Пит уже любит малыша. Эту любовь нельзя сыграть или подделать. Я никогда не верила в материнский инстинкт, но сейчас время изменить это. И как мать я знаю, что Пит обожает наше маленькое чудо.
Целый день я все же старалась избегать мужа. Я видела, что обижаю его этим, но не могла с собой ничего поделать. И я даже не могла найти четкой причины для такого поведения. Наверное, просто в стороне все обдумать перед тем, как снова кинуться в омут с головой и поверить Питу. К вечеру парень не выдержал, он подошел поговорить со мной. Пит застал меня около центральной лестницы напротив парадной двери:
— Пожалуйста, Кит, ты целый день меня избегаешь. Я же…
— Да, ты объяснил. Но я не могу забыть! Пойми, как только всё ужасное начинает казаться чем-то далеким, запускается какой-то механизм. И я снова и снова возвращаюсь туда, в этот кошмар.
— Я хочу помочь, но не знаю как. Если я являюсь в твоем кошмаре злодеем, что я могу сделать? Я хочу, но не знаю, что сделать, — повторился муж.
— Помнишь, тогда, на свадьбе, ты просил дать тебе время? Тебе было нужно время, чтобы поверить мне, что я действительно хочу любить тебя. Вот сейчас мне нужно это время.
— Время чтобы поверить в мои чувства к тебе? — не понял Пит.
— Нет, чтобы забыть… — я опустила взгляд.
— А может, ты и не хочешь забывать! — прорычал парень. — Ты все время цепляешь за прошлое, Китнисс. Даже сейчас вспомнила, что я тогда говорил, — Пит шумно вздохнул и продолжил тираду. —
Но тогда — это было тогда. У нас нет этого времени, мы скоро станем родителями, и если ты продолжишь цепляться за прошлое… То знаешь…
Слишком долгая пауза заставила меня посмотреть на Пит. Он был в ярости, но во взгляде все так же читалась нестерпимая боль. От увиденного в горле встал ком, я не хотела делать ему больно.
— Не я, а ты меня сломала, — приглушенно произнес Пит.
В шоке я уставилась на парня. Я не ожидала такого… Хотела бы сказать «прости», но язык словно онемел. Я могла лишь молча наблюдать, как Пит схватил кожанку и направился к двери, но перед этим опять произнес последнюю фразу:
—
Не я, а ты меня сломала, — и добавил, — может, это поможет тебе справиться с… прошлым.
Только когда дверь захлопнулась, я смогла произнести в звенящую тишину:
— Я не хотела тебя сломать… — кем я теперь стала?
Переживая за Пита, я не могла успокоиться. Он наверняка сел за руль, а муж не в лучшем настроении, чтобы делать это. В доме никого не было. Мистер и Миссис Мелларк сегодня уехали на неделю по делам компании, а Саманта ушла на ночёвку к подруге. В доме было слишком тихо. И эта тишина только напрягала и давила на меня.
Пит не появился ни к полуночи, ни в час и ни в два часа ночи. От усталости я ели передвигала ногами. Ради ребенка я заставила себя сходить в душ и лечь спать… одной. Я сразу заснула, к счастью, без сновидений. Однако через часа два я проснулась от жажды. Я накинула халат и подошла к лестнице. Снизу раздавались непонятные шорохи и звуки. Мое сердце сжалось:
— Ты вернулся.
Я ускорила шаг, но вскоре снова замерла. Лестница была прямо напротив входной двери, чтобы мне было все прекрасно видно. Я все еще стояла у перил, не сделав ни шагу на ступеньки. Я не верила своим глазам, которые уже наполнились слезами. Сердце разбилось вдребезги, и осколки окончательно обледенели.
«Ты сказал, что я тебя сломала. Тогда что ты сделал со мной?»
