Собственность семьи Холмс

      Джон почувствовал под коленями мягкий контур дивана, появившегося в его кабинете примерно месяц назад, после памятного разговора у Майкрофта. Ватсон просто пришёл утром и обнаружил этот предмет обстановки. С виду диван как диван. Чёткие, прямые, незамысловатые линии. Почти милитаристский стиль с элементами чопорной английской прагматичности. Жёсткая на вид поверхность. Как оказалось — только на вид.       Вечером, решив передохнуть от написания бесконечного числа отчетов, которые вдруг понадобились Майкрофту, причём лучше всего вчера, он, слегка ослабив узел ненавистного галстука и расстегнув и сбросив пиджак, блаженно опустился на казавшуюся кожаной поверхность. На свою беду он решил это сделать точно посредине. Тело вошло в контакт с прохладным материалом, а после стремительно последовало дальше так, что через миг Ватсон обнаружил себя сидящим в своеобразной яме, выбраться из которой с первого раза оказалось просто невозможно ввиду отсутствия хоть какой-либо точки опоры, так как из-за невысокого роста он больше не доставал ногами до пола, а руки предательски соскальзывали с гладкого материала.       Беспомощно барахтаясь в недрах этого чудовища, он молился только об одном: успеть встать прежде, чем в кабинет заглянет кто-нибудь любопытный и нетерпеливый, кто никогда не стучит. Кто-то на подобие Шерлока. Додумать до конца свою мольбу Джон не успел. Дверь по закону подлости распахнулась, и на пороге возник Майкрофт Холмс собственной персоной.       Несколько секунд он наблюдал за тщетными потугами Джона, а потом подошёл к дивану и молча протянул руку. Джон принял ее, благодарный за каменное выражение лица босса. Майкрофт легко выдернул Ватсона из ловушки, а после пристально оглядел сотрудника. Встрёпанный Джон, не смеющий поднять глаза от пола, со смешно топорщащимися волосами на затылке и красными ушами, выглядел ужасно смущённым и невероятно милым.       Как во сне, Майкрофт поднял руку и пригладил волосы на его макушке. Ватсон замер, чувствуя, как чужие пальцы пробегают по плечам, по шее, оправляя воротничок рубашки, подтягивают узел галстука, расправляя его, и замирают на груди. Аккурат над сосками.       Указательные пальцы несмело обвели ареолы, сначала только обозначая контуры, затем надавили чуть сильнее, и Джон, к своему ужасу, почувствовал, как соски начали твердеть. Прежде чем он опомнился и сказал или сделал что-либо непоправимое, Майкрофт опустил руки, кашлянул и, пробормотав что-то про грязь на рубашке, развернулся и не спеша вышел из кабинета ни разу, впрочем, не взглянув в глаза Джона.       Тот ещё некоторое время постоял на месте, ошарашенно собирая остатки самообладания. Майкрофт Холмс заигрывал с ним? Да будет... Это просто невозможно! Холодный, расчётливый Майк никогда не делает ничего просто так. А какая выгода с Джона, у которого ничего, ну, почти ничего больше нет? Правильно, никакой.       Но беспокойство, тупой иглой засевшее в сердце, никак не хотело проходить. Ватсон придирчиво осмотрел себя ещё раз и к своему облегчению обнаружил маленькое пятнышко как раз в районе правого соска. Этого оказалось достаточно, чтобы тут же убедить себя в том, что Майкрофт в силу своей просто невероятной чистоплотности не мог обойти вниманием такую вопиющую расхлябанность сотрудника, а Джон, как всегда, всё понял абсолютно не так. Хуже всего было то, как отреагировало тело. Но и это было моментально списано на долгое воздержание из-за командировки Мэри.       Джон с ненавистью посмотрел на хайтековое чудовище, подхватил пиджак и отправился домой. Дома его ждала вернувшаяся Мэри, и тело Ватсона отреагировало так, как надо, и он был настолько этому рад, что не дожидаясь ресторанов и прочих необязательных атрибутов, сделал предложение своей девушке прямо в постели. Между первым и вторым оргазмом. Утро Джон встретил счастливым и удовлетворённым. Но к странному предмету рабочей обстановки больше не подходил, каким бы уставшим себя не чувствовал. ***       И вот сейчас Шерлок толкал его прямо в недра этого чёрного недоразумения. Остатки здравого смысла пытались спасти хозяина, но коварная мебель шаловливо боднула под коленки, и Джон почувствовал, как тонет в его ненасытной утробе, прижатый сверху Шерлоком, перемежающим короткие, острые поцелуи в шею, губы, щёки борьбой с галстуком и пуговицами Джона.       Наконец, военные действия закончились полной и безоговорочной победой, а пуговицы, вырванные с мясом, стыдливо капитулировали под диван. Впившись губами в сладкую ямку между шеей и плечом, Холмс сжал правый сосок своей добыче, левой рукой ныряя под ремень брюк и оглаживая член, отчего Джону показалось, что его от затылка до копчика прошило электрическим разрядом. Он попытался вывернуться из умелых рук Шерлока, но предатель-диван не дал этого сделать. Холмс же, опираясь на Ватсона, напротив чувствовал себя уверенно и устойчиво. Он напористо продолжал ласкать свою жертву, ни на секунду не снижая интенсивность прикосновений и поцелуев, срывая всё новые и новые стоны с пересохших губ.       Джон не помнил, как и когда, но его брюки оказались где-то на уровне колен, вместе с боксёрами, стреноживая и окончательно отнимая возможность самостоятельно встать с дивана. Шерлок меж тем, глядя прямо в затуманенные страстью глаза Ватсона, медленно стянул с себя брюки и белье, и этот пошлый танец показался Джону самой прекрасной частью их па-де-дё.       Переступив через упавшие брюки, Шерлок уселся на бёдра Ватсону. Заведя руки последнего над головой и крепко удерживая запястья, второй он обхватил оба члена и, сжав, передёрнул первый раз. Сухой, задушенный сип и вялая попытка вырваться была ему ответом. Холмс сжал запястья сильнее и провёл пальцами по головке, царапая нежную щель, спустился по венке вниз и сжал яйца. Ватсон всхлипнул. Вырываться больше не хотелось. Хотелось толкнуться со всей силы в приглашающе подставленную ладонь.       Шерлок, в светлой рубашке, строгом галстуке, неизменном приталенном пиджаке и при абсолютном отсутствии одежды внизу...       Шерлок, медленно дрочивший ему...       Это было настолько прекрасное зрелище, что Ватсон позабыл обо всём на свете. Всё, чего ему хотелось — это чтобы Холмс ни в коем случае не останавливался. А ещё хотелось кончить. Ужасно. Но Шерлок упорно не позволял ему этого.       — Пожалуйста... — сдался Джон. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...       Глаза Шерлока сверкнули индийским жадом, он победно застонал и парой сильных, уверенных движений довёл обоих до разрядки. Если бы не диван, принявший инерцию их тел, Джон бы точно потянул спину, когда, повинуясь шквальному огню, пронесшемуся по сосудам, рванулся навстречу Холмсу, изливая удовольствие на голый живот.       Несколько минут Джон лежал абсолютно оглушённым и ослеплённым. Только пульс бешеным галопом скакал по барабанным перепонкам. Только огненные всполохи вместо волос вокруг головы Шерлока, да Солнечная Система в миниатюре, кружащая в тех местах, где пытался остановиться расфокусированный пережитой встряской взгляд.       Наконец, зрение и слух решили почтить вниманием своего хозяина. Лучше бы они продолжали отсутствовать, потому как первое, что увидел Джон, это стоящую в дверях Мэри. Услышать её он уже не успел — сознание милостиво и малодушно покинуло его.