Чёрный ястреб

Я был в полудреме, когда услышал голос. - Прости меня, мой хороший, я знаю, что ты никогда мне этого не простишь, поэтому отправляю тебя в своё поместье к моему сыну. Я надеюсь, что ты не будешь вымещать злость на нём. Ты не такой, я знаю. Меня бы ты убил, но невиновного не тронешь. Ты будешь хорошим наставником ему. А я пока попытаюсь узнать, как снять твой ошейник, и после у тебя будет время отомстить. Я чувствовал, что мне нужно проснуться, сказав ему что-нибудь, но не мог. Я понимал, от этого зависит многое, но просто не получалось. Я как будто бился об клетку, не в силах выйти. А потом снова наступили темнота и холод. Не такие, какие были раньше, но похожие. Проснулся я в другой комнате. Огляделся, попытался встать, но спину прострелило, и я вспомнил всё. Сначала была ярость от того, что со мной сделали. Я не мог поверить в это, но спина была тому подтверждением. Вылетев из комнаты, я огляделся. Это точно не дворец. Пройдя по длинному коридору со множеством комнат, я убедился окончательно. Сев на стул, я задумался и попытался всё проанализировать. Я ожидал от себя большей ненависти и отвращения, но этого не было. Как бы я раньше не считал это грязным, но то, что было между нами, не являлось таким. Это было чудесно. Наверное, я всё ещё в шоке, но больше не хочу его ненавидеть или убить. Как в тот момент, когда только очнулся. Нельзя ненавидеть за то, что он спас меня, хотя и дорогой ценой. В принципе, он мог и не делать этого таким образом, ведь он был уверен, что ненавидеть я буду в любом случае. Но он сделал это не грязью, а сказкой, что была у них. Прощать я его, конечно, не собираюсь, - он во многом виноват - но ненавидеть не могу. Зачем себя обманывать? Было горько, что со мной так поступили, но это больше не имеет значения. Я понимал, что все корни растут из моего королевства, и что это их надо винить во всем. Но, видно, со мной что-то произошло там, в темноте, или я просто переосмыслил многое. Теперь после пережитого, что я почувствовал там, в комнате, я не мог относиться ко всему как раньше. Да, я так же не переношу мальчиков, которые больше похожи на шлюх. Это унизительно для мужчины, хотя их так называть нельзя. А вот Натаниэль не такой, в нём нет ни жеманства, ни кокетства - ничего, что, по моему мнению, присутствовало у таких мужчин. Он - воин. Он - советник и мужчина. И даже после того, что произошло, я стоял бы с ним спиной к спине в сражении. Потому что теперь я на многое смотрю по-другому. Это нас так воспитали, что это грязь, что у нас самое главное - потомство, а от таких браков его не будет. Теперь лучше понимая всё это, перед глазами начали мелькать картинки парней из моего отряда. И да, я был слепцом, если верить всем признакам, то в у меня в отряде таких четверо. Как раз те, к кому у меня были постоянные претензии. Как же им, наверное, тяжело было быть рядом друг с другом, но не иметь возможности это показать. Я вспомнил печальные глаза одного, несчастные другого, когда они друг друга не видели. Только теперь я понимаю, что любовь не выбирает пол, она ищет родную душу. И без разницы, что двое, которых она выбрала, страдают, ведь это мирские предрассудки, а не её. Смешно, что сейчас я это понял. В последней комнате я встретил пожилого слугу. - Господин уже встал, сейчас накроют завтрак. Подождите немного, - и он удалился. Пройдя дальше, я вышел в просторную гостинную, там я увидел мальчика лет девяти, который играл с игрушечным мечом. Увидев меня, мальчишка кинулся ко мне на руки. - Наконец-то у меня появился наставник, я так рад, что вы согласились меня учить! - сначала я был в шоке от его заявления, но, поставив сорванца на пол, вспомнил слова советника. У мальчишки были глаза отца, такие же красивые. А всё остальное, наверное, досталось от матери. Сердце вздрогнуло. Где же его мать? Но спрашивать не хотелось. - Меня зовут Аран, а тебя? - Дамиан. - Ну что, будешь меня учить всему? Я хочу вырасти и стать таким же, как отец, – да что же такое? Только упоминание о Натаниэле - сердце вздрагивает. Глупое сердце - всё, что было, лишь из-за вины, а не от нежных чувств. Я раб, его собственность, и только. Стало вдруг холодно, как тогда, но всё быстро прошло. Ну что же, надеюсь, ты сдержишь все свои обещания, и тогда мы встретимся. Проходили дни и месяцы, в усадьбе всё было хорошо, я тут отдыхал с душой, мальчишка быстро всему учился. Я даже привязался к нему. Такой непоседливый и весёлый ребёнок, что в него невозможно было не влюбиться. Натаниэль как-то вскрыл мой ошейник и прислал каких-то людей с бумагами на дом и контрактом наставника. По всем документами выходило, что я - новый хозяин этого дома, и все заботы о нём теперь на мне. Денег тут было много, но я не собирался сидеть на горбу: в конце концов, я учился и был хорошим стратегом. Я сделал на заднем дворе небольшого полигона для тренировок. Мы целыми днями проводили на нём, разучивая все новые виды боевого искусства. Мальчишка всё схватывал на лету. Мы сильно подружились за полгода, что были вместе. Раньше у меня никогда не было дома, только дворец и комната в казарме. А теперь могу сказать, что я дома. На День Рождения Арана я подарил ему лошадь. Специально съездил в поместье, где разводят скакунов и выбрал лучшего. Я был уверен, что советник приедет повидать сына, но этого не случилось. Привезли подарок и записку от него, мол, много дел. Странно, но подарил он седло, причём очень хорошее, но вот записка меня немного напрягла. Почерк был не его, это я точно знал. Как я не расспрашивал почтальона, ничего толком он мне не сказал. Потом меня отвлекли, и я забыл, о чём думал. Как оказалось, я хорошо разбирался в экономике и в управлении. Меня этому не учили, но я всегда был на уроках Кирана. Видимо хоть что-то да отложилось в голове. К дому были приписаны земли, но их никто не обрабатывал, и я решил сдавать их в аренду крестьянам, что жили недалеко от поместья. Брал я немного, а часть долга они должны были отдать продуктами. Так мы сэкономили много денег на привозе и покупке еды. Вечера мы проводили у камина так же, как с его отцом. Я читал ему вслух сказки, и это были самые счастливые наши моменты. А когда он засыпал на кресле, я переносил его в комнату. Я сильно привязался к мальчишке, и мне иногда становилось страшно, что всё это закончится. Иногда мне становилось холодно, настолько, что я по несколько дней не мог отогреться, а потом это ощущение так же внезапно пропадало. Я не знал, что это, но почему-то мне казалось, что это связано с советником. И я уже не рад был его обещанию освободить меня. Тогда я всё это потеряю. Я не хочу этого.