***
Следующие три дня оставались для Оверланда совершенно одинаковыми. Он просто лежал на своей кровати: жесткой, не очень-то и удобной. Укутывался в тёплую шкуру, глядел в окно, через которое было видно яркое солнце, от которого порой приходилось прятаться, с головой забираясь под тяжёлое одеяло. Там, на улице, весело смеялись дети — кажется, викинги затеяли очередной спор, который закончился дракой. Ревели яки, громко смеялись женщины. Всё было как всегда. Да вот только не у всех. — Джексон, ты точно не заболел? Может, привести лекаря? — спрашивала его мать, кладя холодную ладонь на лоб юноши. Но тот лишь отрицательно качал головой и чуть улыбался. — Со мной правда всё хорошо, просто… я ещё немного полежу, соберусь с мыслями, — отвечал он, кивая обеспокоенной женщине. — Выздоравливай быстрее, — говорила его маленькая сестра, с грустью глядя на того, кто обычно занимает её и ребят весь день, чтобы они не скучали. Она усаживала рядом с ним свою любимую игрушку, а потом скрывалась из виду, сбегая вниз. Непривычно было так проявлять заботу к дураку-братишке. Какое-то неприятное чувство сковало тело Джексона. Оно не позволяло подняться, выйти на улицу, улыбнуться. Было противно от самого себя, от своей слабости, оттого, что поступил именно так, а не иначе. Юноша не предпринял никаких усилий, чтобы спасти жизнь человека. Да, до этого он видел не одну смерть: война с драконами порой забирала с собой пару тройку самых храбрых. Но только эта смерть как киноплёнка прокручивалась тогда, когда парень решался закрыть глаза. В этом своеобразном бою он показал себя слабаком. Не выстоял, пал лишь от вида крови, испугался какого-то мальчишки, которого знает всю свою памятную жизнь. Джексон не страшился самых опасных драконов: Злобный Змеевик, Кошмарный Пристеголов, да даже Ужасное Чудовище! Юноша может похвастаться тем, что смог завалить самого Кипятильника, но струсил перед каким-то ребёнком! Это задевало его гордость, отчасти злило, но страх отчего-то всё равно стоял где-то позади всего этого. Джексон знает, что Иккинг обходит его на несколько шагов, знает, что ему не сравниться с этим, пожалуй, многообещающим умом, который начал действовать не в том направлении. В каждой его фразе есть доля правды, какой бы она абсурдной ни была. Но почему-то не хотелось этого признавать. Ребёнок, глупый, заигравшийся! Просто думает о том, что ему всё можно. «Я должен с ним поговорить», — решительно подумал Оверланд на третий день. На третий день он шёл по направлению знакомой поляны. С каждым шагом уверенность отдалялась от него всё сильнее и сильнее. С каждым завыванием ветра юноша падал духом, с каждым хрустом ветки ком в горле вставал всё плотнее. Чувство неуверенности нарастало с каждым мгновением, когда он вышел на знакомую ему поляну. Следов, как и полагалось, не было. Ни крови, ни тела. Везде разбросаны чертежи, железяки, деревяшки. А среди всего этого, полностью зарывшись в какие-то разработки, сидел Иккинг. Он сосредоточенно грыз угольный карандаш, иногда чесал им висок и вновь что-то чертил. Он был явно сосредоточен построением нового чертежа, отбросив идею о старой машине; никогда она не станет той совершенной, сколько бы Хэддок ни старался. Поэтому сейчас он пытался придумать что-то новое, то, что поразит всех. Обычный ребёнок, который увлечён своим довольно-таки недетским занятием. Погружённый в мир построений и графиков, создающий ту идеальную машину, за которую его полюбят и начнут уважать. Хмурил веснушчатый нос, поджимал тонкие губы и бубнил, когда что-то не выходило. Все его ладони были измазаны в саже, волосы растрёпаны, одежда в некоторых местах была сырой от того, что мальчишка сидел в снегу. Всё ведь… нормально, — думал Джексон, ступая на поляну. Иккинг, видимо почувствовав, что он здесь не один, вздрогнул и осторожно повернулся. Но, заметив знакомый силуэт, даже как-то расслабился, спокойно выдохнул. Парнишка отложил от себя кучу разных бумажек, после чего немного повернулся и, склонив голову вбок, улыбнулся на самом деле неожиданному гостю. И улыбка его в этот раз не был кровожадной, устрашающей. Она была обычной — такой, что свойственна любому человеку. — Рад снова тебя здесь видеть… Джек, — сказал Хэддок, на что Оверланд неуверенно кивнул. Может, всё ещё сможет наладиться?Часть третья — «Первый шанс на доверие»
31 августа 2014 г. в 21:41
Эти несколько дней, что они проводили за стройкой машины, улучшая её, приводя в прилежный вид. Все эти дни, сидя среди чертежей, маленьких и не очень железяк, которые Иккинг делал днём, в кузне у Плеваки, Джексон думал и поражался, чего он так боялся? Почему шёл в это место первое время чуть ли не на дрожащих ногах, предвкушая страшные картины, а натыкаясь на вымазанного в чём-то мелкого мальчишку, который активно пытался привести орудия для убийства драконов в прилежный вид?
Конечно, несмотря на то, что проходило всё это в весьма тихой и, если её можно так назвать, уютной обстановке, то есть Оверланд попросту подавал какие-то инструменты, нужные детали, или говорил, глядя на чертежи, что и куда должно идти. Несмотря на всю эту мирную обстановку, маленький план, именуемый Джексоном как «дружба», не становился явью. Может, лишь мимолётное доверие, которое тут же прерывается криком Хэддока о том, что его помощник перепутал чертёж.
Так или иначе, юноша думал, что всё не так уж и плохо, что, может, не зря он и согласился на такую грязную работёнку. Юноша думал и надеялся, что теперь Иккинг будет рассчитывать лишь на удачу, когда построит свою машину, но все планы и надежды порушились. Когда в очередную такую ночь Джексон ускользнул из дому и пришёл на их привычное место встречи. В этот раз здесь не валялись доски, инструменты, какие-то железяки. Место было чистым.
Ну, как чистым. В одном из небольших, всё ещё не вытоптанных сугробах лежал моток верёвки, а машина, над которой они так долго и упорно работали, стояла немного в ином месте, словно наготове, напротив широкого и немного потрёпанного дерева. Тут Джексон услышал неприятный, но до боли знакомый лязг металла и, повернув голову, заметил Хэддока. Всё с теми же огромными крыльями, толстым железным хвостом и острыми когтями, которые он как раз-таки и цеплял на свои тонкие запястья.
— Ты как раз вовремя, Оверланд, — подал голос сын вождя, защёлкивая последнюю застёжку. Парнишка повернулся к помощнику и довольно спокойно сказал: — Пора выдвигаться на охоту. Будешь ждать здесь.
— Ждать здесь?.. Стой, не хочешь же ты сказать, что…
— Ох, порой мне кажется, что ребёнок здесь ты, а не я, — покачал головой Хэддок, глядя на «немного» поражённого ассистента.
— Неужели нельзя обойтись без смертей? Просто рассчитывать на удачу? — запаниковал юноша, преграждая путь Иккингу, который уже было хотел без лишних слов покинуть небольшую поляну. Однако тот резко перевёл блестящие глаза на свою помеху и, нацепив на губы очередную усмешку, ответил:
— Мне казалось, ты уже давно понял, что без жертв в таком деле не обойтись.
Он обогнул застывшего Оверланда и скрылся в темноте ночи, где-то меж голых деревьев и, казалось бы, светлых сугробов. А Джексон просто так и продолжал стоять, разглядывая небольшую поляну, верёвку, машину для убийств и дерево. В его мыслях крутился страшный ураган противоречий, ком страха вновь засел в глотке от предвкушения того, что ждёт его через какие-то жалкие полчаса, пару минут, несколько мгновений. Картины того, что он видел пару дней назад, вновь всплыли в голове, заставляя зажать рот рукой.
«Глупый и наивный», — усмехнулся сам себе юноша, усаживаясь в ожидании на землю, предварительно подстелив под себя подол тёмной накидки. Несмотря на то, что он пытался выглядеть предельно спокойным, отбросить от себя ненужные мысли, хотя бы временно не думать об этом Аде, который ждёт его. Даже несмотря на это, руки его предавали: пальцы то и дело нервно дергались, даже когда Джексон сжимал одну ладонь в другой, в попытке успокоить свои нервы таким образом.
А на что, собственно говоря, он рассчитывал? Что Иккинг отступит от своей идеи лишь из-за того, что ему станет кто-то помогать? Лишь из-за того, что теперь он не один будет думать над улучшением своей машины, или то, что сам Оверланд сможет его как-то образумить? Глядя в эти изумрудные глаза, которые так и пылают каким-то диким фанатизмом, никто и ни за что не поверил бы в этот бред. Ведь мальчишка всегда был упёрт и шёл до конца, несмотря ни на какие упрёки со стороны. И Джек знал это. Знал и отчего-то всё же глупо надеялся.
Через полчаса — а может и пару минут, Джексон точно не знал, сколько времени прошло — позади послышался хруст сухих веток, а за ним и тихий вскрик, грохот. Юноша тут же подскочил на месте и заметил довольно странную картину: Иккинг, вцепившись в огромную человеческую тушку, пытался дотащить ту до нужного места. Да вот только мозги может у него и варили хорошо, а сил как таковых до сих пор не прибавилось. Поэтому, заметив то, что его помощник просто стоит в стороне, резко рявкнул на него:
— Какого чёрта стоишь?! Помогай!
— Это же Орлиный Глаз, — изумился Джексон, когда подошёл с целью всё же помочь «начальнику». Всё же не ожидал он увидеть здесь именно этого викинга.
— Он всё равно слепой, чего ему терять, — отмахнулся Хэддок, выдохнув сквозь сжатые зубы.
С горем пополам, они дотащили тело новой жертвы до широкого ствола дерева, каким-то волшебным образом подняли и привели бессознательное тело в стоячее положение, и уже потом, приказав Джексону его крепко держать, Иккинг стал наматывать круги вокруг этого самого дерева, крепко-накрепко привязывая к нему мужчину. Тот пребывал в глубоком сне, иногда хмурясь, но отчего-то у Оверланда было такое чувство, что он вот-вот откроет глаза и поймает их с поличным.
— Ты так легко распоряжаешься жизнями людей, это ведь неправильно, — возмутился вновь Джексон.
— Я будущий вождь, мне всё можно, — ответил Иккинг, завязывая узел.
— Таких вождей принято скармливать драконам, — пробубнил вновь ассистент, из-за чего на него уставилась пара недовольных глаз.
Хэддок нахмурился и сильнее натянул верёвку, чтобы та в самый важный момент не спала вовсе. После этого он шагнул в сторону своего помощника и ткнул того в плечо своим когтистым пальцем. Тут захочешь-не захочешь, а уколешь, отчего Джексон болезненно ойкнул, одарив парнишку не менее возмущённым взглядом.
— Ты должен помнить, что находишься не в том положении, чтобы кидаться такими словами, — сказал Иккинг, толкнув своего помощника ближе к машине. — Давай, в этот раз я позволю тебе вкусить плод того, как работает машина.
— Я должен включить её? — уточнил для себя Джексон, на что монстр раздражённо кивнул. — Я не могу, я не буду! Это ведь убьёт человека!
— За этим мы сюда и пришли, дурень!
Хэддок подошел ближе, вновь и вновь подталкивая кареглазого к машине. Тот так яростно отпирался от подобного занятия, что даже не обращал внимание на когти, которые весьма ощутимо впились ему в спину; чувствовалось это даже через плотную ткань рубахи и накидки. Когда же изобретатель смог хотя бы докатить (а иными словами данное не назовёшь) Джексона до машины, он буквально ткнул в неё носом своего несносного протеже, а сам отошёл на несколько шагов назад.
— А теперь действуй, Оверланд, — вновь приказал Иккинг, кивая в сторону машины.
Тот недоверчиво посмотрел в сторону своего «босса», после чего вновь перевёл взгляд на изобретение. Больше это смертоносное оружие походило на коробку с несколькими рычажками, которые либо пускали снаряд из небольшого отверстия, что открывалось при повороте ручки, либо меняли угол стрельбы снаряда. Штука была действительно сложного сбора, это было ясно даже по чертежам, но не из-за этого Джексон не хотел нажимать на рычаг.
Он просто не мог. Знал, что каждое слово против может обернуться не в его сторону. Ведь, чего там скрывать, этот малой в свои шестнадцать лет был настолько умён, что Оверланду его не догнать, перечитай он хоть все книги на их острове. Иккинг при любом раскладе продумал каждый ход отступления и атаки, поэтому противоречие или попытки остановить его просто провалятся с крахом. Но юноша не мог, всего-навсего не мог убить человека.
— Я… я не смогу, — выдохнул Джексон, понурив плечи.
Иккинг, который стоял сбоку, скрестив руки на груди, как-то странно хмыкнул. Он был явно недоволен таким поведением со стороны своего помощника, ведь не любил таких людей: рвущихся куда-то, но поджимающих хвосты в самый ответственный момент. «Хотя, может быть, ещё рано», — подумал паренёк и как-то даже резко отпихнул Джексона в сторону, отчего тот, не устояв на ногах, упал на землю, громко ойкнув при этом.
— Слабак, — только и сказал Иккинг прежде чем нажать на рычаг.
Быстрое и громкое «стой!» затерялось в гуле механизма, который начал активно работать. Оверланд испуганно мотал головой, но тут снаряд со звоном пролетел мимо него, вписавшись в брюхо мужчине. Ему повезло намного больше, чем тем, другим: Орлиный Глаз даже не очнулся ото сна, а просто, громко выдохнув, замертво повис на столбе. Снаряд, словно сойдя с ума, вместо того, чтобы распороть и сделать пару надрезов, начал неистово скакать внутри тела уже мёртвого викинга, разбрызгивая кровь по сторонам.
К сожалению, Джексон сидел слишком близко. Поражённый такой картиной, он просто замер на месте. Да, юноша видел подобное чуть ранее, но не так близко. И даже не сразу понял, что кровь достала и до него, покрывая лицо, волосы и даже одежду красным цветом. Только когда всё ещё тёплая жидкость стала каплями скатываться по коже вниз, Оверланд вздрогнул и, проведя рукой по щеке, тут же посмотрел на свою ладонь. Красная, немного липкая.
Всё то, что до сего момента находилось в желудке, решило покинуть своё уютное пристанище и оказаться на белом, хотя теперь уже не очень, снегу. Джексон вовсе не стеснялся такого, пожалуй, не очень красивого поведения — выпустить содержимое своего желудка прямиком при Иккинге, который вовсе не удивился или смутился подобным действиям со стороны своего помощника. Напротив, он даже усмехнулся и прошёл к трупу. Усмешка тут же сменилась яростью.
— Не вышло! Не вышло! Всё опять было зря! — дошли до слуха кареглазого недовольный вой монстра.
Джексон откашлялся. Рвать его прекратило, однако противный кислый вкус во рту всё ещё не покидал его. Голова кружилась, желудок болел, а горло страшно саднило. Юноша утёр поступившие слёзы и сопли, после чего, выплюнув противную слюну, повернулся к источникам недовольного рёва. Было такое чувство, что сам Иккинг сейчас разорвёт эту тушку на части, ещё сильнее снаряда. Но он только вытащил его из тела викинга и бросил в снег. Круглое шипастое оружие ещё раз прокрутилось и замерло на месте.
— Ты просто… кх… сумасшедший, — сказал Джексон, пытаясь хотя бы приподняться. Вышло не очень, а глотку то и дело рвало от приступов кашля.
Иккинг замер на месте, но потом медленно повернул голову в сторону Оверланда, который неприятно морщился от отвратительного привкуса во рту и внезапной усталости. Брови мальчишки дёрнулись, зубы раскрылись в диком оскале, глаза сверкнули в лунном свете, точно у голодного дикого зверя. Казалось бы, в одно мгновение он преодолел расстояние между ними и, повалив Джексона на землю, сжал глотку того в когтистой лапе, оставляя тем самым небольшие ранки.
Крылья, что до этого были сложены, внезапно распахнулись, ограждая их от лунного света. Глаза Иккинга сощурились — он внимательно глядел на испугавшегося Оверланда, который схватил того за руки, которыми, как ему казалось, его сейчас придушат. Но тут Хэддок пару раз моргнул, а лицо его вновь озарила усмешка. В зелени глаз больше не было той злости, а читалась явное презирание. Парнишка наклонился ближе к Джексону, после чего, в своей привычной форме, сказал:
— Разве ты нормальный, Джек?
Издав тихий смешок, Иккинг отпрянул, поднимаясь на ноги. Крылья его сложились, хвост недовольно метался из стороны в сторону, словно у разгневавшейся кошки. Он бросил ещё один взгляд на своего помощника, который медленно поднимался с земли, откашливаясь и сжимая своё горло рукой. Когда же тот, чуть покачиваясь, но всё же поднялся на ноги, Хэддок выдохнул.
— Проваливай отсюда, пока я добрый, — сказал монстр, покрутив какой-то механизм, что прятался у него в меховом жилете.
Джексон кинул на него последний взгляд, но всё же послушался и, не торопясь, поплёлся обратно в деревню. Всю дорогу его мутило, хотелось прилечь, но он лишь опирался на деревья и продолжал свой путь. По приходу домой тихо и незаметно умылся, подавив в себе очередной приступ рвоты от запаха крови, после чего, снимая грязную одежду на ходу, поплёлся в комнату. Он займётся ею завтра, а сейчас просто хотелось спать.