Оставшийся путь до Тортуги «Чёрная Жемчужина» преодолела скоро, не покидая покрова дождевой пелены. С неба сыпала густая морось, сменявшаяся ночными ливнями или дневными штормами. Тучи над океаном висели плотные, не пропуская ни единого луча солнца, кипели под порывами ветра и слоились плетями дождя. Команда «Жемчужины» кисла в кубрике, отгородившись от сырости облаками табачного дыма и долгими разговорами. На палубе никто не задерживался дольше необходимого, а вахтенные перестали таиться, согреваясь «неположенной» порцией рома.
Жемчужина же места себе не находила, точно запертая в клетке птица у открытого окна, металась меж палубой и кормовым балконом, с тоской и мольбой взирая на темнеющие тучи. Она покорно ждала, когда погода смилостивится, но покорность её с каждым днём становилась всё менее искренней. И только капитан Джек Воробей сиял подобно восходящему солнцу, словно бы и не замечая хмурых лиц и пасмурного неба. Он с довольством оглядывал горизонт, понимая, что шторм не утихнет ещё неделю. Хотя плохая погода означала сплошную неудачу на пиратском поприще, ведь суда предпочитали переждать ненастье в безопасных гаванях, капитан Воробей засиживался за картами и расчётами до поздней ночи. Жемчужина, что часто составляла ему компанию, глядела на него долго и пристально в надежде понять, что так бодрит пиратский дух. Джек насвистывал под нос незамысловатые мотивы, а когда Жемчужина спрашивала, отвечал, что радость ему доставляет чувство триумфа над противником и возможность наконец свободно пересекать океан, не будучи, при этом, запертым в карцере. Жемчужина верила, понимающе кивала, а через какое-то время снова убегала на палубу, надеясь разглядеть среди серого месива кусочек лазурного неба. И следом за ней плыл серьёзный взгляд Джека Воробья.
Поднимая очередную чарку рома, капитан «Чёрной Жемчужины» впервые в своей жизни пил за непогоду, и впервые в жизни непогода даровала ему спокойствие.
— Что не так, Джек? — принялся допытываться Джошами Гиббс. — В трюмах из груза только морская вода, на корабле места сухого не найдёшь, на мили кругом ни одного судна, а ты сидишь в каюте и за последние, — он принялся загибать пальцы, — четыре дня даже ни разу не ворчал.
— Дожили, — закатил глаза Джек, — старшему помощнику не нравится доброе расположения духа его капитана…
— Потому что, — Гиббс плеснул в кружку рома, — я знаю тебя. Ты, конечно, и в обычные дни ведёшь себя не как нормальные люди, — Воробей фыркнул, — но я ходил с тобой достаточно, чтобы знать: если Джек Воробей доволен чем-то, чем довольным быть нельзя, значит, либо что-то происходит, либо Джек Воробей пытается что-то скрыть. — Старпом сделал быстрый глоток и, икнув, добавил: — Или! Что-то происходит — и ты пытаешься это скрыть.
Джек открыл было рот, чтобы мастерски увести разговор в другое русло, но вместо этого тяжело вздохнул.
— В проницательности вам не откажешь, мистер Гиббс, — безрадостно улыбнулся он.
Джошами тихо усмехнулся.
— Тут не надо большого ума, чтобы догадаться, в ком всё дело.
Кэп послал ему мрачный взгляд и скосил глаза к бутылке на столе: из-за качки она ёрзала из стороны в сторону, и меж стеклянных стенок поднимался волнами миниатюрный ромовый шторм. Джек откинулся в кресле, пристукнул пальцами по широкому подлокотнику и, дёрнув левым краем усов, медленно заговорил:
— Когда она была просто духом корабля, она как-то рассказала мне, что на ней наложено какое-то проклятье луны. Джонс постарался, ещё когда Беккет сжёг корабль. Я плохо помню подробности, суть же заключалась в том, что она не может
быть при свете луны. — Мистер Гиббс внимательно моргнул и заинтересованно подался вперёд. Воробей повёл челюстью, словно в раздумьях, а старпом прищурился, чтоб лучше видеть его лицо в сгустившемся сумраке. — В ту ночь, когда она вытащила корабль, светила луна. Она не хотела помогать, боялась, и я её уговорил. Всё бы ничего, но её глаза… Не знаю, как у духов и прочих… существ всё устроено, но, кажется, что-то не так. Её глаза — пусть и всего на полминуты — стали
обычными, человеческими. После я наблюдал за ней, но такого не повторялось. И теперь я…
— Чувствуешь себя виноватым? — мгновенно вставил Гиббс.
Джек возмущённо фыркнул:
— С чего бы это?
— Ну, — протянул Джошами, — ты заставил её выйти под лунный свет, хотя не знал наверняка…
— Уговорил, — настойчиво заметил Воробей.
Старпом внимательно на него посмотрел.
— А есть ли разница? Для неё? — Джек нахмурился, плотно сцепил зубы, но промолчал. Гиббс сделал небольшой глоток и двинул плечом. — По мне, так прикажи ты ей отправиться в пучину ада, она и слова против не скажет, ведь ты её капитан. — Он задумчиво закивал, почёсывая бакенбарды. — Много историй я слышал про корабельных духов, но она… похожа на все и ни на одну. — Воробей про себя заметил, что его старинный друг умудрился подобрать удивительно точное сравнение. — Знаешь, — Джошами перешёл на заговорщический шёпот, — в давние времена при спуске корабля под его киль клали невинную девицу, дабы принести в жертву и задобрить море, и душа её, говорят, как раз-таки в корабль и переселялась. Так что, может…
— Ты же это только что выдумал… — скептично протянул Джек, адресуя ему недоверчивый взгляд.
— Вовсе нет! — с лёгкой обидой в голосе запротестовал мистер Гиббс. — Байки разные ходят, твоё дело — верить или нет. — Кэп многозначительно кивнул, зная, как никто, что мастером историй Гиббс был куда лучшим, чем пиратом. В каюте стало совсем темно, и Джек лениво потянулся к фонарю. Джошами принялся чиркать кресалом, и пока на промасленном фитиле не заплясало тёплое пламя, никто из пиратов не выдавил и звука. — Это её лунное проклятье… — задумался старпом, — выходит, вот почему Барбосса и другие так выглядели после Исла-де-Муэрте?
Воробей вздёрнул подбородок. Несколько секунд он, нахмурившись и чуть приподняв верхнюю губу, глядел куда-то в темноту угла.
— Никогда не думал о таком…
Джошами понимающе кивнул и отделался молчаливой, но при этом довольной улыбкой. Джек Воробей, заметив это, решил упорно игнорировать, и сам себя спросил, с каких это пор старпом стал прозорливее своего капитана. Недолгие размышления привели Воробья к выводу, что это сказывается его влияние и годы скитаний бок о бок пошли Джошами, однозначно, на пользу. Похвалить же себя кэп так и не успел.
— Ну так, — Гиббс на мгновение умолк, бросив взгляд в сторону дверей, — что думаешь делать?
— Не знаю, — просто пожал плечами Джек, — придумаю что-нибудь.
Старпом беззвучно ахнул.
— Если это… лунное проклятье, и вправду, губительно для неё, не будешь же ты её всё время взаперти держать, а? Пара-тройка дней, и прибудем на Тортугу, — что тогда?
Воробей гневно прищурился и упёр в Гиббса взгляд.
— Придумаю что-нибудь, — раздражённо чеканя слова, отозвался кэп, а про себя добавил: «Всегда придумывал».
Следующим утром дождь перестал, но облака всё ещё плотно жались друг к другу, нехотя пропуская тончайшие полоски солнечного света. В туманной дали маячил размытый силуэт острова, к которому неспешно держала путь «Чёрная Жемчужина». Команда заметно воспряла духом, разглядев Тортугу на горизонте. Джек Воробей принялся заранее наставлять своих людей: правда, без особого энтузиазма, так как понимал, что большая часть из них уже никогда не вернётся на борт его корабля.
— Не боишься того, что они рассказывать начнут? — поинтересовался Гиббс, вполглаза наблюдая за моряками.
Джек косо усмехнулся.
— С чего бы? Сам знаешь, про меня столько слухов ходит, что одним больше, одним меньше…
— А её, — Джошами кивнул головой в сторону, — стало быть, на корабле держать будешь подальше от чужих глаз?
Капитан Воробей медленно повернулся, ненавязчиво ловя взором фигуру Жемчужины. Хранительница сидела на планшире у полубака, свесив за борт ноги, и задорным взглядом следила за встречающими корабль шумными чайками.
— Она не пленница, — наконец проговорил Джек задумчиво. Он обернулся к старпому и тут же раздражённо дёрнул бровью: взгляд у мистера Гиббса был излишне понимающий и красноречивый. — С чего вдруг тебя так заботит её судьба, а? — задиристо поинтересовался Воробей, сделав тон голоса крайне двусмысленным.
— Её? — Гиббс часто закачал головой. — Моя, — он ткнул себя пальцем в грудь, — собственная. Но покуда я повязан с тобой, а ты — с ней, я имею резон переживать, не находишь?
— «Повязан»!.. — фыркнул Джек, закатывая глаза. — Мистер Гиббс, вы мне ничего не должны…
— А вот ты мне — да, Джек, — недовольно перебил старпом. — Напомню, что я хожу с тобой, а заодно приглядываю за твоей шкурой не только из доброты душевной. Как мне было сказано, я веду счёт, всё записываю…
— Может, не стоит слушать ерунду от всяких идиотов? — под нос пробурчал Воробей.
Джошами коротко усмехнулся.
— Ты мне это посоветовал, — капитан метнул в него сверкающий взгляд, — и совет оказался, на редкость, дельным. — Гиббс расцвёл довольной улыбкой и пристукнул пальцами по внутреннему карману жилета. — Всё здесь, Джек, — протянул он, а затем принялся неспешно перечислять неоплаченные рейсы и невозвращённые долги, не без удовольствия наблюдая, как бессовестная беззаботность на лице капитана Воробья с каждым словом становится всё менее бессовестной. — Вот так-то, — подытожил мистер Гиббс.
— Ещё два, — вторгся в их диалог голос Жемчужины. Капитан и старпом дружно обернулись. Она слушала их всё это время, слегка склонив голову на бок и сцепив сзади руки. — Из Тринидада в Гибралтар и спешный рейс с Ямайки к полуострову Флорида, который, правда, окончился раньше и к северо-востоку от Панамы.
— Хе-хе! — Гиббс радостно хлопнул Джека Воробья по спине, тот только согнулся с кислой миной. — Такими темпами, ещё немного и я смогу прикупить какую-нибудь захудалую таверну. — Улыбаясь и покачивая головой, старпом поспешил удалиться, пока капитан не нашёл подходящие слова.
Джек проводил его взглядом и глянул на Жемчужину.
— Я думал, ты на моей стороне…
Она посмотрела на него долгим взглядом.
— Это нечестно, — весомо проговорила Жемчужина и, не дав Воробью поспорить, добавила: — Гиббс — твой друг, я знаю, и ты должен быть с ним честным.
— Я просто забыл, подумаешь, — отмахнулся кэп.
— А я просто помню.
«Чёрная Жемчужина» нырнула с гребня, взбивая ахтерштевнем густую пену и накрывая палубу лёгкой вуалью брызг. Погода на море стояла чудесная, и та часть Джековой души, что вечно стремилась к горизонту и дальше, ожидала прибытия на Тортугу без особой радости. Кэп двинул ногами, почувствовал, как скрипят пальцы в отсыревших сапогах, и неуместное недовольство тут же оставило его, стоило лишь подумать о горячем очаге, сухой постели и прочих прелестях порта. И тут же он поймал на себе вопросительный взгляд Жемчужины: она снова заметила на его лице блаженную улыбку.
— Кстати, — Джек передёрнул плечами и напустил на себя задумчивый вид, — всё хотел полюбопытствовать. Если позволишь, конечно, — сверкнул он галантной улыбкой. Жемчужина чуть приподняла брови. Воробей на секунду задержался в бездне её глаз, но снова не почувствовал того
трепета, что раньше вызывал её взгляд. Вопрос же этот давно назрел в голове пиратского капитана, и с каждым разом, когда Воробью украдкой или совершенно открыто доводилось разглядывать Жемчужину, сомнений оставалось всё меньше. — Почему ты выглядишь не так, как фигура на носу?
Хранительница легко рассмеялась и задорно глянула на него.
— Отчего ты не так безрассуден, как о тебе рассказывают?
Джек Воробей тут же возмущённо и достаточно громко фыркнул:
— С чего это ты взяла, дорогая?
Она чуть повела плечом.
— Ты и сам это знаешь, Джек. Только мне непонятно, почему для всех ты стараешься казаться не таким, какой ты есть. — Воробей скептично наморщил нос. — Я часто слышала от моряков, что людям доверять опасно, но все они, кто говорит, что истину нужно скрывать, покидают берег, уходят и отдают себя на милость стихии, и жизни свои доверяют друг другу… — Она пожала плечами, поднимая на капитана растерянный взгляд. А он как всегда за лукавой улыбкой попытался скрыть простую истину:
— Увы, мир так устроен, что порой доверить правду куда опаснее, чем жизнь.
— Значит… это защита?
Воробей поперхнулся воздухом и ошарашенно уставился на Жемчужину. Она глядела на него, чуть наклонив голову на бок. В её глазах читалось искреннее любопытство, какое обыкновенно бывает у ребёнка, стоящего на пороге величайшего открытия в своей недолгой жизни. Казалось, она поверит любому его слову — ответь он правду или солги, — и осознание этого факта вызвало в Джековой душе противоречивые чувства. Радость и стыд — подобной смеси капитан не испытывал давно, с момента раннего детства, если быть точным, когда стащил с отцовского стола удивительно вкусный пирожок: со стола в капитанской каюте пиратского корабля, где воровство каралось едва ли не сильнее, чем трусость.
Джек протолкнул подступивший к горлу комок и придал своему голосу максимально беззаботный тон:
— Иногда, мисси, правда — это оружие, — пояснил он, серьёзным взглядом наблюдая за ленивыми матросами. — А иногда — и очень опасное, — он на мгновение запнулся, — но действенное. — Повисла неловкая пауза. Жемчужина опустила глаза, задумчиво умолкнув. Тут Воробей весело усмехнулся и бросил на неё ироничный взгляд: — Проведи ты в обществе дам достаточно времени, обучилась бы этому искусству в совершенстве. — Хранительница улыбнулась, но улыбка эта показалась Джеку опасливой и в чём-то грустной.
Пиратские глаза внимательно прищурились в поисках незримых подсказок, что мог дать её облик. Она стояла ровно, чуть приподняв плечи и склонив голову. Глаза смотрели в сторону, укрытые веером длинных густых ресниц, что казались ещё пышнее из-за её бледной кожи. Ветер легко обдувал её, касался нежно, заставляя легко трепетать выбившиеся из причёски пряди. На своём веку Джек повидал немало юных особ, и многие из них могли посоревноваться с ней в красоте, многие манили взгляд и пленили его жадно и в то же время будто нехотя. В Жемчужине же было нечто иное, что в который раз заставило его пропустить тот момент, когда наблюдение обратилось в любование.
— Что-то не так? — негромко спросила Жемчужина.
Джек тут же встрепенулся, поглядел по сторонам и отмахнулся:
— Нас ждёт много забот на Тортуге. — Жемчужина поджала губы и тяжело вздохнула. — Вижу, ты не рада, — не преминул заметить капитан.
Она глянула на него и обернулась к острову. С корабля уже можно было разглядеть укрытую меж хребтов гавань и тонкие силуэты парусников в ней.
— Я не люблю это место, — призналась Жемчужина. — Его… слишком много.
Кэп по-доброму усмехнулся.
— Я знаю многих, кто с тобой не согласится, — возразил он. — Ты бывала здесь? — Джек взмахнул рукой, добавляя: — Я имею в виду не как корабль. — Жемчужина покачала головой. — Тогда, дорогая, не будь столь преждевременна в своих выводах, — весомо заявил Воробей, и его глаза задорно блеснули.
В гавань Тортуги «Чёрную Жемчужину» заводил лично Джек Воробей, нисколько не сомневаясь, что за этим грандиозным событием наблюдает всё более или менее трезвое население пиратского рая. Его команде не терпелось ступить на твёрдую землю и, чего уж таить, сделать ноги как можно скорее и подальше от странного корабля с его странными обитателями. И всё же про жалование вскорости бывшие члены команды спросить не забыли. Наскоро отсчитав монеты, Джек проводил моряков недовольным взглядом без капли сожаления и тут же напомнил Джошами Гиббсу, что «Жемчужине» нужен новый экипаж. Поскольку за ними (пока) никто не гнался, капитан и его старпом справедливо рассудили, что торопиться нужды нет и к делу стоит подойти основательно. Разумеется, после не менее основательного отдыха.
Едва причалили, моряки задерживаться не стали и гудящей толпой ринулись в порт, а капитан отправился в рейд по кораблю, дабы узнать об ущербе и количестве украденного. Вздыхая и злобно фыркая, Воробей с горечью сознавал, что вновь придётся лезть в долги, и потому принялся в голове перебирать всех, кто мог бы послужить кредитором, а после не проткнуть его саблей. Бормоча под нос от недовольства, Джек вдруг столкнулся с девичьим плечом: Жемчужина стояла в темноте посреди трюма.
— Много работы, — словно эхо, отозвалась она на немой вопрос.
— Потому мы и здесь, — кэп выглянул из-за неё и скривился, тут же поймав взглядом наскоро заделанную течь.
Жемчужина обернулась: лицо её было серьёзно, сосредоточено, что Джек даже на мгновение усомнился, кто из них двоих капитан.
—
Здесь… найдутся хорошие люди?
— А то, — пират слегка развёл руками, — хороших тут хватает, с трезвыми беда.
— Твой настрой меня успокаивает, — проговорила Жемчужина несвойственным ей тоном. Вернее, несвойственным для той, какой она стала. Эти слова звучали голосом духа, хранительницы корабля, что искренне переживала за единственно ценную вещь на свете.
Вот ещё, мысленно возмутился Джек Воробей, она что же, его теперь контролировать вздумала? Он живо представил, как она следует за ним меж рядов лавок и мастерских и все торговцы разбегаются прочь при пронизывающем взгляде её глаз, — попробуй тут сторговаться!
Скрипнув зубами в раздумьях, Джек подошёл ближе к борту, принялся исключительно заинтересованным взглядом изучать латку на досках и как бы за между прочим поинтересовался:
— Уже придумала, с чего начать знакомство с дивной жизнью Тортуги?
— Я останусь на корабле, — тут же ответила Жемчужина.
Пиратские глаза ярко сверкнули. Капитан быстро обернулся с благодатной улыбкой: «Твоё право».
На пристани, игриво поводя плечами, Джека дожидалась незнакомка: оттенок её платья был излишне красноречивым, а взгляд и улыбка недостаточно сдержанными. Она помахивала веером, порой заправляя за ухо непослушную прядь густых тёмных волос, но чувствовала себя в порту совершенно свободно.
— Так, значит, не идёшь? — ещё раз уточнил кэп у Жемчужины, когда носки его сапог уже устремились к трапу.
— Нет, не думаю, — она поджала губы и сцепила руки перед собой.
— Что ж, у меня, — Воробей быстро глянул на женщину на берегу, — есть важное дело, так что… вынужден тебя покинуть. Ты же не заскучаешь, верно? — Жемчужина покачала головой, внимательно следя за незнакомкой, и не заметила льстивой пиратской улыбки. — Чудно! — Джек игриво поклонился, затем церемонным движением усадил на макушку треуголку и направился к трапу.
При его приближении веер в руке незнакомки широко раскрылся, демонстрируя искусно нарисованного павлина, а затем резко схлопнулся.
— Джек Воробей, — сладко протянула она, обнажая зубы в широкой улыбке, — давно не виделись.
Кэп приостановился, приветствуя её задорным взглядом.
— Мадлен, каждый раз видеть тебя среди, — он мотнул головой, — всего этого уже подарок.
Она игриво закатила глаза и, элегантно положив ладонь ему на плечо, подалась вперёд.
— Ты всё так же прекрасен, Джек, но и у меня для тебя кое-что есть. — Мадлен наклонилась к его уху, шепча: — В этот раз кое-что по-настоящему особенное. — Затем отстранившись, снова улыбнулась: — Только для тебя.
Воробей прошёлся по ней хитрым взглядом и ловко подхватил под руку. Они медленно двинулись к выходу из порта.
— Ты же знаешь, как я не люблю загадки, — проворчал Джек, и Мадлен зашлась мелодичным смехом.
За ними наблюдала не только Жемчужина, что так и не двинулась с места после прощания с капитаном. Чуть в стороне от пристани, где горел небольшой костер, мистер Гиббс дожидался кока, и в тот момент ему как никогда прежде захотелось дать Джеку Воробью крайне чувствительную затрещину. Но старпом вздохнул, глянул на Жемчужину и, покачав головой, в который раз напомнил себе, что не его это дело.
В те дни — равно как и до, и после — «Чёрная Жемчужина» была королевой гавани Тортуги, ибо не было на памяти у местных завсегдатаев в бухте более удивительного судна. Кого-то первым делом будоражили истории о корабле и его капитанах, кто-то не мог отвести глаз от стройных мачт и смольной обшивки, а кто-то долго и пристально разглядывал залатанные паруса, гадая, правду ли доносят слухи о её быстроходности. Были ещё трактирщики и лавочники, для которых прибытие «Чёрной Жемчужины» на Тортугу сулило прибыль и выгодные сделки. Были уличные девки, чьи мечты о принцах разбила суровая жизнь, но надежду встретить хорошего мужа не отобрала, и они ждали, что с таким кораблём прибудут в порт и красавцы-моряки. Были и вечно пьяные матросы, что уже служили на борту «Жемчужины» — если память, конечно, не подводила — и готовы были вновь вернуться в её команду, едва протрезвеют. И уж, конечно, всегда находилось с десяток беспризорников, что шумной толпой слетали в порт поглазеть на корабль и искали на улицах Тортуги
того самого капитана Джека Воробья, о котором слышали столько невероятных историй. Конечно, они бы его не узнали, стой он с ними бок о бок и рассказывай о мельчайших деталях корабля о чёрных парусах, потому как истории отчего-то повествовали не совсем про
того самого Джека Воробья. Впрочем, капитана это никоим образом не смущало, и при случае он и сам был не прочь добавить в общую копилку несколько новых сюжетов.
— Неужто правду говорили? — недоумённо покачала головой Мадлен, запирая дверь. Джек глубоко вдохнул сладкий, чуть терпкий аромат масел, что вместе с полумраком заполнял просторную комнату. В носу засвербело, пират поморщился и едва не чихнул. — Вновь вернул себе свою «Жемчужину»? Дважды потопленную!
— Чушь! — отмахнулся Воробей. — Не дважды, а трижды. Или единожды, — он лукаво улыбнулся, — смотря кому верить. — Мадлен направилась к окну, чтобы открыть ставни, и звук её шагов скрыл шорох юбок. — Не думал, что слухи опередят меня и в этот раз.
Мадлен коротко усмехнулась.
— Ты же знаешь, моя работа — всё узнавать первой. — Она бросила на него игривый взгляд через плечо. — Даже раньше тебя. — Ставни разошлись, впуская в помещение дневной свет.
Джек прогулочным шагом подошёл к шкафу и принялся разглядывать множество разнообразных статуэток на полках.
— Может, — он принялся вертеть в руках фигурку слона из тёмного камня, — будешь столь добра и сообщишь, если меня вдруг решат вздёруть?
— О, — хозяйка дёрнула бровью, — полагаю, об этом ты и сам догадаешься. — Воробей хмыкнул, сосредоточив внимание на небольшой скульптурке многорукого божества. Мадлен отперла сундук в дальнем углу комнаты и не без труда подняла массивную крышку. Лёгким движением поправив оторочку на платье, она достала из сундука пять томов книг разной толщины и прошла к столу в центре комнаты. — Они не продаются, — книг грохнули о столешницу, Джек резко обернулся, — и не воруются, — с нажимом добавила Мадлен.
Воробей расцвёл обворожительной улыбкой и незаметно поставил на полку фигурку тритона, что уже успел спрятать в карман — исключительно по привычке.
— Тебе не говорили, что ты слишком красива для этого места? — мягко спросил капитан, подходя ближе. — Не думала перебраться в более… пристойные края?
Она непонимающе нахмурилась.
— И чем мне там заниматься? — возмутилась она, упирая руки в бёдра. — В монастырь уйти?
Джек Воробей обвёл её фигуру взглядом знатока.
— Из тебя вышла бы чудесная монашка, дорогая, — проворковал он.
Мадлен приблизилась к нему, одной рукой приобняла за плечо и, наклонившись к самым его губам, так что он мог чувствовать её горячее дыхание, ответила тем же заигрывающим тоном:
— О Джек, ты так мил и ласков, но цену я не сброшу, даже не надейся. — Их взгляды встретились, и на её тонких губах засветилась жадная улыбка, в глазах мелькнули опасные огоньки. Физиономия Воробья приобрела трогательно-обиженное выражение, края усов опустились. Мадлен резко отступила и бросила на книги снисходительный взгляд. — Никак не пойму, какой тебе от них прок. Французский, английский, снова французский, русский, а это… — её палец остановился на корешке одной из книг, — не уверена, что это вообще буквы.
Воробей поправил перстень и чуть искоса взглянул на Мадлен.
— Иногда полезно выслушать человека, — многозначительно проговорил Джек, затем качнул головой: — Пусть даже и, возможно, мёртвого. — Мадлен несогласно искривила губы. Кэп послал ей долгий красноречивый взгляд: — Да брось, — на его губах блеснула золотом лукавая улыбка, — ты и без меня знаешь ценность информации. — Джек раскрыл верхнюю книгу и бегло пробежал по строчкам, не разобрав ни одного иероглифа. — Кстати об этом, — спохватился он. Глаза хозяйки глядели на него с невинной скромностью. — Откуда ты узнала о прибытии «Жемчужины»? — Мадлен взмахнула ресницами и кокетливо повела плечом. — Я не сомневаюсь в твоих талантах, но на нашем пути не было ни одного порта, откуда до тебя, быстрее пассата, могло бы дойти эхо. — Голос Джека был пропитан бархатной настойчивостью, достаточно обворожителен, чтобы обезоружить, но не соблазнить. В его глазах светились дерзкие огоньки, а взгляд был пропитан ироничным пониманием. Мадлен, капитан знал, была из тех женщин, что сама решала, когда мужчина сможет её обольстить, и подобные игры для недальновидных кавалеров были опасны.
На улице послышались крики, и что-то грохнуло о дверь, разрушая сгустившееся напряжение. Мадлен бросила беглый взгляд на вход, затем с тихой усмешкой расправила плечи и смелым движением плеснула в бокал вина из высокого кувшина. Джек Воробей сглотнул слюну, напомнив себе, чем в прошлый раз закончилось их совместное распитие напитков.
— Что ж, подловил, — обманчиво улыбнулась Мадлен. — Вчера кое-кто попросил передать тебе это.
В протянутую ладонь Джека упала крупная жемчужина чёрного цвета.
***
У Джошами Гиббса было на редкость чудесное настроение. За два дня на Тортуге он уже успел приглядеть трёх новых членов команды (и среди них крепкого рулевого, что на Иль-де-ла-Торту было редкостью), а также сторговался с местными мастерами насчёт ремонта трюма. Никто из недолгих и бывших членов команды, что разбежались как тараканы, ему так на глаза и не попался, и ни один из старых знакомых не упомянул о прибывшей в порт «ведьме». Конечно, долги Джека Воробья и тут его не оставили, капитан «Морского волка» — престарелой, но юркой шхуны — весь вечер первого дня отравлял своим навязчивым присутствием чудесный отдых в любимой таверне. К счастью, в трезвости кредитор был менее настойчив, чем в вопросах возвращения долга, а потому полбутылки грога помогли старпому «Жемчужины» от него избавиться.
На следующий день, хорошо прогревшись под тусклым солнцем, Джошами Гиббс преисполнился решимости и направился на корабль. Он намеревался не только сообщить Джеку о готовых рекрутах, но и стребовать хотя бы часть платы, потому как на рынке присмотрел новую рубаху и жилет. Но, увы, на борту не было никого, капитанская каюта оказалась заперта, а сам Воробей явно не торопился вернуться. Возможно, рассудил старпом, ему всё же достало совести — и смелости — отвести новую знакомую в город. Поняв, что снова остался без жалованья, мистер Гиббс спустился в трюм, где давным-давно устроил себе тайник, да настолько надёжный, что почти сотня пиастров пережила не одну команду, несколько бунтов и два потопления. С десяток минут провозившись в полумраке, Гиббс отсчитал нужную сумму и под весёлый свист поднялся наверх.
— А! О! Мисс! — старпом неловко затормозил, затем отступил назад и едва не завалился обратно по трапу. Жемчужина обернулась к нему. — А вы чего это здесь? — слабым голосом поинтересовался Джошами, тщательно избегая заглядывать ей в глаза.
— А где же мне ещё быть? — с оттенком грусти отозвалась она.
Гиббс чесанул затылок, вздохнул и приблизился на шаг.
— А Джек что, так и не объявился? — поинтересовался он зачем-то, хотя и так знал ответ.
Жемчужина покачала головой.
— У него есть важные дела. Я полагаю, — отозвалась она. Джошами уловил в её голосе нотки печальной иронии и отчего-то порадовался, что, быть может, она не так наивна, как кажется.
— Дела, как же… — проворчал он под нос. Жемчужина запрокинула голову, её взгляд устремился к топам мачт. Гиббс тоже мотнул головой, тут же поморщился и болезненно потёр шею. Он неловко переступил с ноги на ногу. — А ты что же, здесь не бывала прежде?
Жемчужина медленно опустила взгляд, затем через плечо посмотрела на поднимавшийся за кормой город.
— Нет, — негромко ответила она.
— Пойдём? — улыбнулся Гиббс и подал ей руку. Он и сам до конца не понял, что заставило его это сделать. Но взгляд её бездонных, как ночное небо, глаз более не повергал его в оцепенение, и грустно было видеть, как она коротает в одиночестве дни на Тортуге — что будто была создана, чтобы забыть о невзгодах и найти компанию по душе.
Жемчужина взглянула на поданную руку с удивлением. Затем её взор метнулся к пристани и обратно. Она была растеряна, немного напугана и в то же время заинтригована.
— Исключительно приличное общество не обещаю, — усмехнулся Гиббс, — но, думаю, ты моряков на своём веку повидала… — Жемчужина понимающе кивнула и вложила свою ладонь в мозолистую руку старпома. Джошами невольно присвистнул, почувствовав её прохладное и нежное прикосновение. Даже хотел спросить, не замерзла ли, но осёкся и повёл к пристани.
Покуда под тёплыми досками была вода, Жемчужина шла уверенно, а затем резко остановилась. Гиббс сошёл на песок и обернулся.
— Ох, как же я это!.. — спохватился он, заметив, что она босиком.
— Ничего, — покачала головой хранительница, — так лучше. — Всё её тело напряглось, плечи приподнялись. Она сцепила руки, прижала к груди, затем обернулась к кораблю, вновь глянула на берег и отступила на полшага.
Гиббс растерянно нахмурился — но всего на пару мгновений. Затем его брови резко взлетели вверх.
— Постой-ка, — протянул он, — ты не бывала прежде на суше? — Жемчужина покачала головой. Глаза её лихорадочно блестели, но были кристально чисты, давая старшему помощнику вдоволь налюбоваться на собственную ошарашенную физиономию. — Ага… — вновь протянул он, не имея ни малейшего понятия, что же сказать дальше.
В то же самое мгновение в тени от навеса над лавкой парусных дел мастера, что отстояла от пристани на десяток ярдов, резко, точно врезался во что-то невидимое, затормозил капитан Джек Воробей. Его брови удивлённо изогнулись и сползли к переносице, правый край уса возмущённо приподнялся. Джек едва не выронил книги, что бережно держал подмышкой.
— Я… наверное… мне не стоит покидать корабль. Без дозволения капитана, — быстро проговорила Жемчужина, отступая.
Гиббс тряхнул головой.
— Ну, его здесь нет, стало быть — я за главного. — Он вновь подал ей руку, даже не пытаясь понять и представить, что она чувствует сейчас и о чём думает. Одно он угадал точно: ей страшно. Наверняка, так же страшно, как было ему, когда беззаботным пацанёнком он впервые вышел в море. Бескрайняя неизвестность манила и пугала, потому что была — неизвестностью, в ней могло быть всё, но и в то же время её вроде и не существовало. И сделать первый шаг в мир, которого для тебя ещё нет, не так легко, как может показаться.
Жемчужина неуверенно глянула на старшего помощника, и Джошами ободряюще улыбнулся. В тот же миг коварный бриз изогнулся, нырнул хранительнице навстречу, развевая волосы, будто бы она стояла у края обрыва, а не пристани. Приподняв руки в нерешительности, Жемчужина подняла левую ногу. Напряжённый взгляд застыл на грязно-белом песке. Гиббс чуть отступил назад и застыл, руку так и не убрал, будто готовый в любой момент поймать её, если оступится. Медленно, чуть вытянув носок, Жемчужина опустила ногу, коснулась пальцами песка, вздрогнула и поставила ступню.
У наблюдавшего из-за угла Джека Воробья защемило вытянутую шею.
Жемчужина вскинула голову. На её лице отражался воистину детский восторг, глаза ярко сверкали. Улыбка, которой она одарила Гиббса, показалась ему даже теплее и ярче карибского солнца. Расставив руки чуть шире, Жемчужина перенесла вес на левую ногу и — всё же замешкавшись — перешагнула.
— Ну вот! — не сдержался Джошами, отчего-то чувствуя себя так, будто наблюдает за первыми шагами собственного отпрыска.
— Я… на берегу… — дрожащим от волнения голосом прошептала Жемчужина, глядя под ноги. На несколько секунд она обернулась к кораблю, точно за тем, чтобы убедиться, что он всё ещё в воде. — Такой… сухой! — воскликнула она. Гиббс тихо усмехнулся. Она перебрала пальцами ног и восхищённо ахнула, глядя, как пересыпается песок. С её губ слетел негромкий мелодичный смех. Старпом «Чёрной Жемчужины» глубоко задумался, не слышал ли этот смех раньше, а её хранительница, приложив ладони к губам, сделала новый шаг. Затем ещё один, и ещё.
Каждое её движение заинтересованно щурящемуся Джеку Воробью казалось неловким, неестественным, как у марионетки, у которой перепутались нити. Сделав пять шагов — как будто балансировала на натянутом шкоте, — Жемчужина остановилась. Её неуклюжая фигура преобразилась: голова уверенно и элегантно приподнялась, плечи выровнялись, так что осанку не могла скрыть и мешковатая одежда, руки плавно опустились, но не прижались к бёдрам. Она встала на носочки и пошла вдоль кромки моря, чуть расставив руки в стороны, словно невидимые крылья. На этом моменте Джек почувствовал, как бережно завёрнутые книги вываливаются из-под руки, и едва успел их подхватить.
Джошами Гиббс тоже отошёл от внезапного морока, встрепенулся и поскакал за Жемчужиной. А она с каждым шагом шла всё быстрее, почти вприпрыжку, готовая, точно птица, вот-вот сорваться наперегонки с ветром.
— Холодный и… тяжёлый! — Жемчужина резко обернулась к Гиббсу: к берегу пришла волна, лизнувшая ей ступни. «Ага», — невпопад выдавил старпом, порядком запыхавшись. Жемчужина отступила назад, наблюдая, как песок светлеет из-за уходящей влаги. Пока Гиббс неловко теребил засаленный галстук, пытаясь собрать мысли в слова, хранительница обвела взглядом крыши домов и воодушевлённо заявила: — Хочу в город! Найти Джека!
Старпом вместо ответа испустил растерянный выдох. В его планах было как раз-таки совсем иное: увести её подальше, на дикий пляж в тихий лагерь, к жарким кострам и спокойствию.
— Тут дело такое, — неуверенно начал он, — в городе может быть… Я не уверен, что местные…
— О. — Жемчужина тут же опустила глаза. Её губы поджались, плечи опали.
Гиббс растерянно почесал бровь. Его взгляд ёрзал по сторонам, точно где-то рядом крылось решение. И как ни странно, так и вышло. Уже не тот, что прежде, но всё же достаточно зоркий пиратский взор поймал старую втоптанную в грязь шляпу у одной из перевёрнутых лодок.
— Хотя, — в раздумьях протянул старпом, а затем с хитрой улыбкой закончил: — Есть у меня одна идея. — Жемчужина глядела на него во все глаза, и Джошами Гиббс, наверное, впервые понял вечное желание Джека Воробья быть в центре внимания и поражать окружающих своей смекалкой. Без промедления они отправились обратно на корабль, Гиббс неустанно манил Жемчужину рукой, хотя она и без этого не отставала от него ни на шаг. — Вот! Думаю, сойдёт, — довольно выдохнул Джошами, выискав в темноте трюма невесть какую шляпу. Чуть замешкавшись в нерешительности, он надел её на Жемчужину и пригнул книзу широкие поля — так что край и тень от него скрывали необычные глаза хранительницы. — Конечно, маскировка так себе, да и шляпа, но уже не так приметно, — удовлетворённо кивнул Гиббс.
Жемчужина прошла изящными пальцами по полям.
— Спасибо, мистер Гиббс. — Старпом криво улыбнулся, засмущался, точно отрок, и зашёлся поспешным нелепым кашлем.
Джек Воробей тщетно пытался разгадать по звукам, что происходит на нижней палубе: как назло, порт ожил — на окраине разлаялась свора собак, чуть в стороне стучал кузнечный молот, издалека ветер приносил звон колокола и гул драки. Первое, что уловил его слух, — шаги Гиббса. Капитан подпрыгнул, завертел головой и на цыпочках припустил к ящикам у полубака. Старпом и хранительница «Чёрной Жемчужины» поднялись наверх и, не задерживаясь, покинули корабль. Едва они сошли по трапу, Воробей просеменил к фальшборту и выглянула из-за планшира. Уже на берегу Джошами Гиббс явно пытался в чём-то убедить Жемчужину, но та лишь качала головой и всем существом рвалась прочь из порта. Договорились ли они о чём-то или нет, но Жемчужина, взмахнув рукой, лёгкой походкой направилась к выходу в город. Старпом же простоял на месте, пока она не скрылась из глаз, а затем медленным расслабленным шагом двинулся вдоль моря.
Стопка книг с грохотом приземлилась на палубные доски, один том угодил на капитанскую ногу. Джек стиснул зубы и шикнул.
— «Даже не думай держать меня взаперти вечно», — фальцетом пробурчал Воробей. Затем метнул в спину Гиббсу недовольный взгляд. — Удержишь тут, как же! Стоит только отлучиться на мгновение! — Кэп гневными движениями подобрал книги и громко протопал к каюте. Двери, словно бы не разделяя его негодования, ощутимо толкнули в спину с низким скрипом. Джек обернулся, смерил створки взглядом и отчётливо фыркнул, закатывая глаза.
***
Тортуга казалась ей огромной, бесконечной и всё время новой. Жемчужина не знала, куда идти. Просто шла, сворачивая, где вздумается, то взбиралась выше на холм, то спускалась к морю и прогуливалась вдоль самой кромки воды. Люди её не интересовали. Они были повсюду — шумные, суетящиеся, назойливые, но для неё — все одинаковые. И она их не замечала, только раздражалась, что должна прятать глаза отчего-то: ей никак не удавалось понять, почему они станут бояться её, ведь она им ничего не сделала. Но Гиббс настаивал на этом, да и Джек Воробей явно был того же мнения.
«Не страшно, одной?» — взволнованно спросил Джошами Гиббс, когда они прощались. Жемчужина точно не могла знать, о каких опасностях думал старпом, но была уверена, что бояться нечего. Смело бродя по городу, она искренне наслаждалась каждым шагом, и всё же постепенно в ней всё сильнее поднималось опасение, что среди переплетения множества улиц своего капитана она не найдёт. Никогда. И станет ли он искать её?
Жемчужина остановилась и обернулась. За её спиной поднималась белокаменная башня с крестом на крыше, а впереди на углу стояло двухэтажное здание, чьи стены покрывал толстый слой бледно-жёлтой краски. На вывеске, украшенной аляповатыми вензелями и вычурными узорами, красовался, на удивление, симпатично нарисованный женский бюст с милым личиком.
— Ну, и чего смотришь, а? — громко окликнула Жемчужину фигуристая девица, заметив на себе её долгий взгляд. Хранительница чуть опустила голову, пряча глаза.
— Мне нравится твоя одежда, — честно ответила она. Девица довольно заулыбалась и ещё ниже опустила плечи на платье, отчего вырез обнажил половину её груди. Ткань у платья была добротная, плотная, какую в Вест-Индии не делали. Краску на неё потратили дорогую, тёмно-сапфировую, отчего наряд выглядел ещё богаче. И уж точно он не предназначался для той, кому достался в итоге. — Думаю, — Жемчужина приблизилась на несколько шагов, — мне нужна такая же.
— Бедняга, — к ним подошла девушка постарше с копной спутанных волос, — и кого же это ты так впечатлить хочешь?
— Кажется, моему капитану такое нравится.
Девицы рассмеялись и обменялись взглядами.
— Ну, — хозяйка платья уперла руки в бока и выпятила грудь, — может, за достойную цену я и смогу отказаться от своего горячо любимого единственного платья… — с понятным намёком протянула она. — Как думаешь, Милли, насколько сильно я его люблю?.. — Милли ответить не успела.
— У меня нет денег, — покачала головой Жемчужина, девицы разочарованно вздохнули, — только это, — добавила она, доставая из кармана шарик чёрного жемчуга.
Лица девушек мигом преобразились. Милли вытянула шею, а её подруга в синем платье принялась зыркать по сторонам. Жемчужина быстро глянула на них из-под шляпы. Девицы обменялись взглядами и коротко кивнули.
— Идём с нами, милая, — ласково пропела Милли, закрывая её ладонь с жемчугом, — мы тебе поможем.
